Шофера професионалы знают, что перед выездом на линию необходимо пройти мед.освидетельствование. Об одном таком случае я хочу рассказать.
В медкабинете транспортного предприятия водителей принимала фельдшер Даниловна. Это была пожилая крупная женщина. С первых дней войны она служила на фронте медсестрой. Побывала в плену. Бежала. Вернувшись в строй, дошла до Берлина. Проверяя состояние здоровья водителей, она с ними не церемонилась. На их матерщину отвечала так, что те краснели, а некоторые записывали её острые выражения на память. На первых порах проверка была чисто визуальная. Пристально вглядываясь в кристально честные глаза водителей, медик изредка спрашивает:
- Водку вчера пил? - Заподозренный, пожирая глазами белый халат, что бы ни встретиться взглядом с фельдшером, клянется:
- Как можно, Даниловнычка! Неужели я похож на басурманина или свинью, чтобы с утра перед выездом? -
На этом, в основном, освидетельствование и заканчивалось. Даниловна ставила штамп в путевом листе, после чего дежурный механик, своей подписью разрешает выезд. Подозреваемый водитель, схватив документ, вытирая холодную испарину со лба, быстро покидает кабинет.
В кабинете стояли два довольно больших деревца, лимона и лавра, в деревянных ящиках. Листья на них молоденькие, изумрудно зеленые. Они едва успевали отрастать, пожираемые сомневающимися в своей трезвости водителями.
Однажды в кабинет ввалилось полдюжины шоферов. Двое, своей широкой грудью, прикрывают от медика остальных. Слышен треск отрываемых листочков. Громкое чавканье. По кабинету расплывается смачный дух лимона и лаврового листа. Даниловна, вытянув шею, пытается заглянуть за спину передних водителей, но те стоят плотной стеной. Отпустив этих двоих, медик внимательно разглядывает остальных. Глаза у одного водителя красные и выпуклые, как у вампира. Кажется, они сейчас вылезут на лоб как у хамелеона. Страдалец пытается изобразить из себя непорочного младенца, который крепче молока матери во рту никогда ничего не держал.
-Иван! Сколько вчера самогона выжрал? - Грозно спрашивает фельдшер.
- Да ни грамулечки! - Чуть ли не со слезами признается водитель и поднял руку для крестного знамения, но вероятно перекреститься совести, не хватило.
А ну дыхни скотина! - Притянув водителя, к себе, за лацканы пиджака требует медик.
- ХУ-УУУ - выдохнул из себя Иван в сторону женщины.
Даниловна, вскрикнув, вскочила. Крепко зажала рот и нос рукой. Свалила стул, разметав солидной грудью стоящих перед ней водителей, пулей вылетела из кабинета . Склонившись над смотровой ямой она долго с надрывом, визгом и причитанием рвёт. Изредка выкрикивает:
Сволочь ! Чем можно было зажрать, что бы меня так вывернуло? Я теперь неделю на пищу смотреть не смогу! Чтоб ты всю жизнь дерьмо через тряпочку сосал по утрам, гад эдакий. Опорожнив желудок она, пошатываясь и матерясь, на чем свет стоит, прошла на свое место. Иван её не дождался. Проскользнув за спиной Даниловны, пока она исполняла неприятную процедуру, он исчез в ремонтном ряду до следующего утра.