Наконец я смог себе позволить больше не работать и уехать из Хьюстона на северо-запад США. Сначала мы жили в доме, с самого начала казавшегося маленьким, тесным. Главное, не было места разместить мольберт и причандалы для графики и живописи, мне нужна была студия, чтобы подрабатывать живописью и графикой.
Проблема решилась довольно просто и сравнительно недорого - пристройкой к дому во дворе «солнечной комнаты», нечто вроде застекленной веранды из алюминиевых конструкций, но утепленной и с кондиционером. Мне ее сделали размером в 20 метров, я сам уложил паркетный пол, перенес туда мольберт, краски, столы, всё необходимое для живописи, а так же собрания карикатур. Я коллекционировал их с незапамятных времен. Там же я поставил «дневную кровать», узкую односпальную в черной трубчатой раме с загогулинами. Мечта художника.
Восемь лет я прожил в этой веранде. Деревья во дворе выросли и полностью ее закрыли. Особенно яблоня распушилась и ветками навалилась на застекленную крышу. В этой веранде не слышно телефонных звонков и громких разговоров женщин, раздражающих, если обращать внимание.
****************
Когда рисуешь или пишешь красками, изредка наступает состояние как во сне: уходишь из реальности в картину, исчезает время и ощущение собственного «я». Созданная тобою искусственная жизнь не только оживает, она тебя засасывает внутрь альтернативного мира. Такое блаженное состояние редко и оно как наркотик требует повторения, еще и еще.
Через некоторое время я заметил, что мне стали сниться сны, буд-то ночью иду в веранду, освещенную полной луной сквозь листву яблони. Вдали от большого города ночное небо темное и звезды яркие и близкие, как в планетарии. Иду почему-то очень медленно, стараясь не шуметь. Под ярко-голубым светом луны светлый паркетный пол с темными пятнами листьев похож на неподвижную реку у берега, под деревьями. Я как по воде скольжу к мольберту, где почти законченная картина выглядит совершенно по-другому, чем днем, при ярком свете. В ней есть что-то для меня загадочное, чего я не видел днем.
Присев на стул около мольберта, всматриваюсь в картину. Четко вижу, как шевелятся краски, немного двигаются занавесками под легким дуновением ветра, их цвета совсем не те, что я накладывал днем. Много черного, бархатно-черного, без всякого намека на просвет. Черные пятна перемежаются темно-зелеными, я помню свои мазки. Вот за зеленью виден просвет с маленьким очень светлым пятном лунного оттенка. Я спокойно вхожу под зелень туда к светлому пятну.
Там тепло, это меня удивляет, у нас в пустыне ночью холодно. Я куда-то двигаюсь привычным движением сна – без всякого усилия, не то лечу, не то плыву, нет сопротивления движению, немножко чувствуется ветер на щеках. Наступает то самое блаженное состояние, переживаемое мною днем. Только сейчас оно бесконечно, как и свободное движение среди занавесей красок, я смутно догадываюсь о их настоящем цвете, помню, как смешивал и подбирал оттенки.
Сколько это скольжение длится я не знаю, но вдруг наступает знакомое состояние паники ночного кошмара. Я вспоминаю, что куда-то опаздываю, надо торопиться, чтобы выбраться из-за двигающихся полотен цвета. Я лечу быстро, задевая за колышущиеся полотна, иногда они отбрасывают меня назад, появляется острое осознание потерянного направления, я никак не приближаюсь к тому месту, через которое когда-то вошел.
Приключение переростает в ночной кошмар – меня охватывает знакомое чувство безвыходности. Я полностью заблудился без малейшей идеи правильного пути. Я бросаюсь туда, где виден просвет между вертикальными мазками, напоминающими корни бразильских деревьев, спускающихся с ветвей. Наклоняясь и поворачиваясь я протискиваюсь между ними и выхожу на светлое место, но совсем не то, напоминавшее поляну в Мешково под Москвой, куда я когда-то ездил за грибами. Я поворачиваю назад, но корни уже успели умножится – тропические деревья растут быстро, я пытаюсь обойти их стороной...
Мне кажется, я просыпаюсь с криком, во всяком случае я его слышу.
Этот сон повторялся так часто в старом доме, я привычно его боялся, засыпая. Но в нем было нечто мазохистское, какое-то странное удовольствие потерянности и безнадеги.
****************
Слава богу, вот уже месяц, как мы сдали наш старый дом в аренду и переехали в новый. А в старый въехала женщина с тремя детьми. Им особенно понравилась моя веранда, хотя яблоня заболела серьезно, и ее прийдется спилить осенью. Мы сдали дом через агентство, я еще не видел жильцов, всё, что я о них знаю – рассказывает мисс Энн Вильямс, курирующая наш дом от агентства. Очень симпатичная женщина, она относится к дому как к своему.
Вчера мисс Вильямс оставила на автоответчике странный мессадж, ее голос звучал взволнованно и сбивчиво: старший сын нашей жилички, Ленни, ему 18 лет, решил спать в веранде. В полнолуние он проснулся от того, что кто-то метался в веранде, пытаясь найти выход, что ли. Лени испугался, когда призрак закричал сдавленным голосом, каким кричат во сне. По его словам это был пожилой мужчина...