Все просто. Мы живем на луне. Смотрим на восходы Земли и дышим лунной пылью
Ты на одной стороне луны. Я – на другой. Пишем друг другу смс.
- Ну что на твоей стороне луны?
- Пыльно.
- А теперь?
- И теперь.
У тебя тонкие пальцы, а я люблю мыльные пузыри.
Я вырываю листы из тетради в клетку, на обложке которой изображен маленький котенок голубого цвета, и делаю самолетики. Складываю лист пополам, проглаживаю линию сгиба, выворачиваю лист и для верности повторяю операцию. Потом аккуратно берусь большим и указательным пальцами за уголок, заворачиваю его внутрь, потом второй. Перегибаю лист так, чтобы опять получился прямоугольник, и делаю «носик». Остается еще самое главное – крылья. Если однажды, ты сделал самолетик с узкими крыльями, и он потрясающе долго кружился у тебя над головой, не воображай, что следующий самолетик с узкими крыльями будет вести себя так же.
На крыльях я отточенным твердым карандашом пишу «Привет», а потом бросаю из окна моего лунного домика.
Я никогда не делаю укладку и танцую босиком под лунным дождем.
И кормлю лунных полупрозрачных кошек, хотя и не люблю их. Но не могут же они вечно питаться вчерашними снами? Поэтому я выношу в сад большую красную миску и ставлю под яблоню. Миску несу в левой руке, а в правой – пластиковый мешок с рыбными сухарями. В кладовке их полным-полно. Красные, по пять или семь с половиной килограммов. На каждом нарисована маленькая желтая рыбка в кольце из повторенной дважды фразы The Charlstone ice fich company. Сверху и снизу, как желтые небо и земля. Или след позавчерашнего засоса. Я высыпаю в миску немного сухарей и возвращаюсь в дом. Сперва кошки не показывались, но за ночь сухари исчезали. Потом самые смелые стали приходить днем, но легкими тенями исчезали в кустах, стоило мне попытаться приблизиться. Постепенно мы привыкли друг к другу, но мое присутствие не доставляло им удовольствия. Мне их тоже. Слишком уж разными мы были, поэтому я предпочитала наблюдать за ними из окна кухни, заварив себе крепкий чай с листьями малины. Их я нашла на полочке, повешенной над раковиной. Большая коричневая банка без надписи. Под ней лежала записка: «Малина. В чай. Вкусно».
Не знаю, кто жил тут до меня, но он явно любил чай с малиной. Сушеных листьев оставалось совсем немного. На донышке еще одна записка: «Извини». Почерк четкий и с наклоном вправо. В тот же день я нашла еще несколько записок.
Маленький дом, выкрашенный голубой краской мне нравился. Впервые за долгое, правда, за долгое, время, мне было спокойно. Я кормила лунных кошек, пила светлое пиво, его в холодильнике было сколько угодно, как и банок тушенки.