Я сидел и срисовывал из книги «Крепостной художник». Книгу я взял в школьной библиотеке и прочитал за два дня. Она так поразила меня рассказом о художнике Василии Тропинине, что мне захотелось нарисовать цветными карандашами солнечный, радостный портрет его сына, репродукция которого была напечатана в книге.
В комнату заглянула Надежда Ивановна, наша соседка по квартире, работавшая художником-оформителем во Дворце культуры «Горняк».
- Миша! А где Валентина Павловна? А что это ты делаешь?
Сразу два вопроса, и я даже растерялся, на который вперед отвечать. Но Надежда Ивановна уже всё поняла и категорическим голосом сказала:
- Не срисовывай с картинок. Если хочешь научиться рисовать, хочешь быть художником, то рисуй всегда с натуры. И Тропинин рисовал всегда с натуры. Лучше поставь какие-нибудь предметы и рисуй.
- А как Вы стали художницей?
- Рисовала с детства, потом окончила художественное училище в Ленинграде, и вот - направили работать сюда.
- А у Вас есть свои картины?
-С этой «оформиловкой» всё позабросила. А где Валентина Павловна?
- В магазин ушла.
- Тогда я вечером к вам загляну.
Она ушла, а я удрученно смотрел на свой рисунок и на репродукцию, понимая, что нарисовал очень плохо. И ещё я не мог привыкнуть к тому, что жену брата Васи соседка всегда величает по имени, отчеству.
- Культурная, - говорили про неё Вася с Валей.
Мне нравились уроки черчения. Их вёл молодой преподаватель, который недавно окончил педагогический институт. Его звали Виктор Иванович. Видя моё увлечение к рисованию, он достал из папки несколько своих пейзажных набросков окрестностей Магнитки. Мы все восторженно рассматривали их, а девчата с напускным удивлением спрашивали:
- Неужели это Вы, Виктор Иванович, так хорошо рисуете?
Он, довольный произведённым эффектом, пригласил всех желающих заниматься в изостудии Дворца культуры «Горняк», где проводит занятия три раза в неделю.
- А что надо принести с собой? – спросил я.
- Бумагу, карандаши, ластики получите там. Возьмите домашние рисунки, чтоб показать мне, как вы рисуете.
Все радостно загудели: - Обязательно придём!
- Вань! Пойдем вместе в изостудию, - предложил я Брейкину, соседу по парте.
- Ты что? Я не люблю рисовать. Вот с техникой возиться - другое дело. Я велосипед собираю, по частям нахожу на свалке или в лесу выброшенные детали и подгоняю.
- А Виктор Иванович нам, как своим, будет ставить хорошие оценки.
- Нет, Миша, не уговаривай. Пригласи Славку Конобеева.
- Ну ты даёшь, Мишка! – ответил мне на приглашение Славка и добавил:
- Да из меня художник, как из бабушки футболист. Зови Брейкина, может, он рисует.
Пришлось на первое занятие идти одному. Во Дворце культуры я бывал только в зрительном зале, а где находится изостудия - не знал. Войдя вечером в фойе, я спросил у сидевшей на стуле у тумбочки, с красной повязкой на рукаве, дежурной:
- Я пришел заниматься в изостудии. Как туда пройти?
Пожилая, полная женщина строго оглядела меня и как-то нехотя сказала:
- На втором этаже, пятая комната.
По широкой лестнице я поднялся на второй этаж, нашел комнату под номером пять и, приоткрыв дверь, заглянул. Большая комната была пуста, только в углу громоздились какие-то планшеты, а у окна стояли три пацана и тихо разговаривали.
- Здесь изостудия? – спросил я.
- Здесь! - ребята дружно обернулись и в голос сказали.
Я прошел, оглядывая пустые стены. Мне представлялось, что все стены должны быть увешаны рисунками, картинами, кругом расставлены мольберты, а тут - такая пустота.
- Вы давно ходите сюда? - спросил я у ребят, которые молча наблюдали за мной.
- На второе занятие пришли. А ты в каком классе учишься?
- В восьмом «б».
- А мы в седьмом «а».
Открылись двери, вошел Виктор Иванович с двумя мальчиками, одногодками первых трёх.
– Здравствуйте! – хором произнесли мы.
- Нашему полку прибыло, уже шестеро стало, - бодро откликнулся он и стал ставить нам натюрморт из гипсовых геометрических тел.
«Наверное, он их из школы принёс», - подумал я, а сам оглядывал своих собратьев по карандашу. Среди них я был просто верзилой.
«Конечно, рисуют они лучше меня, - размышлял я, - всё же в большом посёлке выросли, не то, что я».
Виктор Иванович повел нас в другой кабинет, откуда мы принесли все по два стула, выдал нам по планшету, по четвертинке листа ватмана, по карандашу и стиральной резинке.
Кнопками, которые лежали на подоконнике, прикололи бумагу и приступили к рисунку. По ходу дела Виктор Иванович объяснял нам, как правильно расположить предметы на листе, как проверить пропорции, как наносить тушевку.
В перерыве мы ходили и смотрели работы друг друга, и оказалось, что мы рисуем почти одинаково слабо, что меня расстроило, но Виктор Иванович оптимистично поддерживал нас:
- Не сразу Москва строилась. И вы научитесь хорошо рисовать, только надо больше заниматься. Купите альбом и делайте зарисовки деревьев, домашних животных, людей, и постепенно ваш глаз научится выделять главное, отбрасывать детали. Вы должны сами делать себя художниками. Не ленитесь!
После занятий мы дружно, весело переговариваясь, уже как одноклассники вышли на улицу. В вечерних электрических огнях дома, деревья – всё казалось таким красивым, романтичным. Редкие машины и прохожие нарушали эту таинственность.
«Мы будем художниками и эту красоту нарисуем», - думал каждый из нас с радостью в душе. Все жили в разных краях и разошлись в разные стороны.
- Ну, как изостудия? – спросил брат Вася, который уже пришел с работы и ждал меня к ужину.
- Интересно! Виктор Иванович так хорошо всё рассказывает и обещает сделать нас настоящими художниками.
- Да! В нашем роду художников никогда не было. Только мне кажется, что ты поздно занялся этим.
- Почему?
- С раннего детства надо этим серьёзно заниматься.
- А может, я и не стану художником, а в ремесленное училище поступлю, как ты.
- Ладно, поживем - увидим.
Две недели мы собирались в изостудии, а потом Виктор Иванович не стал приходить на занятия, и нас дежурные не пускали на второй этаж.
- Вот придёт ваш педагог, тогда и пройдёте вместе с ним, - строго говорили они.
А у Виктора Ивановича начались семейные проблемы, и он ушел из школы. На этом у меня надолго прервалось художественное образование, и хотя я рисовал иногда акварелью, карандашом в альбоме, но уже мечталось о другом.