- Оссспадяяя, ну в кого ты у меня дура такая? – Мой Внутренний Голос страдальчески закатил глаза.
- Дык в маму с папой, - хотела привычно отшутиться я, но вовремя спохватилась, что мои замечательные родители на сей раз не причем. Этот ответ получала мама, когда спрашивала, в кого я такая упрямая. Про дуру заготовки у меня не нашлось, поэтому я живенько поинтересовалась:
- А какие есть варианты?
- Смотри-ка, она еще огрызается! Жива значит! – Вот так и вижу, как мой Внутренний Голос закуривает очередную тонкую коричневую сигаретку, выпускает элегантную струйку дыма и закидывает ногу на ногу. Классные у нее ботфорты, однако. Замшевые, цвета майской сирени. Пижонка!
- И о чем этот концерт без заявок тогда, м? – Её хладнокровной иронии уже завидует мой холодильник, в котором куда-то вытекает фреон, а на задних стенках образуются славные снеговые шапки-горки. Жаль, кататься на них некому. – Чего ревешь - то? Снова себя оплакиваешь? – припечатала она.
Хм. Все-таки ОНА. Мой Внутренний Голос - дама. Хотя «голос» - слово мужского рода. Но ни один представитель сего рода не бывает таким язвительным, беспощадным, занудным и всегда не вовремя! Редкостная стерва. Блин, даже в этом ей повезло. Я вот обделена талантом стервозности. Я вся - белая, пушистая, помогающая, понимающая и все такое…эх…и фиолетовый мне не идет.
- Да не реву я! – Говорю, хлюпая носом.
- Я вижу, - Внутренний Голос компромиссов не признает.
Она снова права. Видок у меня не очень. Красные опухшие глаза, подтекающий нос и общая несчастность – украшение весьма сомнительное. Французы говорят, если женщина не может сменить мысли, она меняет прическу. Я оказалась достойным продолжателем их афористичности. И придумала вот что: если очень хочется поплакать, готовь луковый суп. Любой, кто резал лук хоть раз, поймет гениальность моего изобретения. Слёзы будут в изобилии, плачь себе, хоть уплачься, а ненужным свидетелям можно сказать, что вот, лук, зараза, едкий попался. Про прием смачивания ножа холодной водой надо временно забыть. И невинно таращить зареванные глазки, если кто напомнит. И даже попытаться похлопать слипшимися мокрыми ресничками.
Но с Моей Ехидной такое не прокатит. Меня она знает лучше, чем я себя. Опять же, у нее преимущество – изнутри меня изучает.
- Лучок пилишь? На суп? День образцовой матери? Или совместить неприятное с бесполезным?
Я ее точно когда-нибудь прибью! Но ведь как сформулировала!
Днем образцовой матери называются дни, когда я готовлю ребенку что-то вкусное и его любимое. Ребенок уже выше меня на голову, уходит на учебу, когда я еще сплю, но что это меняет? Почему он любит суп из вареного лука, для меня абсолютная загадка. Но трепетно именует его «суп аланьон» и поедает, пока не кончатся гренки, или сыр, или сам суп. Супа много не бывает, потому что его количество зависит от количества прожаренного лука, и, соответственно, от размеров сковородки. На ней я и жарю резаный лук. Ну а пока режу, реву. Есть, о чем. Накатило. Накопилось. Ну и осеннюю депрессию никто не отменял. Или не в ней дело?
- Вот что тебе не так?! – Это снова моя неугомонная активизировалась. – Ведь классный он мужик! Не пьет, не курит, не гуляет, футбол не смотрит! Да, работает постоянно. Так для тебя же. Видитесь мало? Вот и представь, как ему тяжело, эгоистка!
Да-а…на жалость сегодня мне явно не приходится рассчитывать. Да и от кого? От этой бессердечной?
- Ну сама посуди, двадцать лет вместе, в нашей -то жизни, в наше время…это, знаешь, дорогого стоит!
- Я понимаю! – Мои робкие попытки оправдаться никто не слушал.
- Ни черта ты не понимаешь! – Мой Внутренний Голос вообще не стесняется в выражениях, а в гневе и подавно. Почему-то сердита она была не на шутку. – Искры тебе захотелось? Щас будет. – Она помедлила. – Извини, но с тобой по-другому нельзя. Потому что ты - дура !
У нее, что, для меня других слов нет?
- Нет! Сегодня – нет!
Я все время забываю, что она меня постоянно слышит.
- Так вот, представь, его нет. Больше нет. Совсем нет. Никогда. И не будет. И никто не поцелует тебя, засыпающую, в 12 ночи придя еле живым домой. Вымотанным и злым, но никогда не показывающим этого тебе. И никто не оставит тебе свой кофе, потому что знает, как ты любишь хлебнуть холодный кофеек…и ни с кем ты уже не будешь такой, какая есть…и…
Дальше я не слышала. Я снова плакала. Но на этот раз о том, какая же я дура. Может, не только дуракам счастье, но и дурам тоже? Иначе не может быть. Ведь двадцать лет счастья – это дорогого стоит. И пусть будет еще много раз по двадцать…и пусть я дура! Зато дура счастливая .