- Миша! Тебе надо научиться пользоваться фотоаппаратом, а то лежит без дела, - доставая из портфеля ФЭД и подавая мне, бодро сказал Пётр Васильевич. Видно, он как-то хотел загладить свою вину в истории с дверями и принёс из дома фотоаппарат. Но, как в последствии оказалось, ФЭД принадлежит школе, как и фотоаппарат «Киев», который лежал в сейфе у директора.
- Так я не умею, - вертя в руках ФЭД, сказал я.
- Вот есть книга «Десять уроков фотографии», по ней будешь учиться, а что-то и я тебе подскажу. Плёнку, фотобумагу, проявитель, фиксаж мы купим. Так что, как свободное время будет, сделай в углу затемнённый закуток, чтоб можно было поставить фотоувеличитель, ванночки, фонарь. Всё это у нас есть, только засунуто где-то наверху, на стеллаже. Ты найди, а я потом покажу, как всем этим пользоваться.
- Хорошо, - обрадовано согласился я.
Я давно заметил какой-то мешок наверху, но не трогал его. После наказа Петра Васильевича найти фотоувеличитель, я достал этот мешок и выставил на стол его содержимое. Здесь было всё для печатания фотографий и для проявления плёнки.
Раскрыв книгу «Десять уроков фотографии», я прочёл первый урок, который и был посвящен моделям фотоаппаратов, всему оборудованию фотолаборатории. В школе занятия шли четыре дня: понедельник, вторник, четверг, пятница. В свободные дни я из фанеры, из кусков черного сукна, невесть откуда взятого и свёрнутого в рулон, сделал «закуток», как назвал Пётр Васильевич, место под фотолабораторию.
Вместо стола я из чертёжной доски смастерил полку, на которую можно было ставить и фотоувеличитель, и ванночки, и красный фонарь.
- Вот молодец! Сразу видно, что вырос в деревне. Умеешь столярничать, а теперь научишься и фотографировать. Давай мы первую плёнку вместе заснимем, проявим, а потом ты сам будешь учиться.
Мы стали по очереди фотографировать друг друга, учителей, а как только все кадры на плёнке были использованы, Пётр Васильевич показал, как надо приготовить все растворы. Вместе проявили плёнку и просмотрели на свет качество снимков, отмечая, что получились почти все сюжеты. Пётр Васильевич даже помолодел и, как мальчишка, радовался вместе со мною.
Потом напечатали пробные фотоснимки. Они лежали в ведре с водой, когда мы вынесли их на свет.
- А они от света не испортятся? – тревожился я.
- Нет! Теперь они уже закрепились, и мы можем на свету посмотреть результаты наших усилий, - успокоил меня шеф.
И качество фотографий нам обоим понравилось.
- Ну вот, Миша! Продолжай в том же духе. Занятие это увлекательное, но не забывай об основной работе. Давай разложим фотки просохнуть на стол. Конечно, их надо глянцевать, но этому я научу тебя потом.
Следующую плёнку я потратил на фотографирование нашей семьи, и результат был тоже хороший. Приближался новогодний праздник. На площади поставили большую, нарядную ёлку. Вечерами она освещалась огнями разноцветных лампочек, играла музыка, и было много прогуливающихся людей. Мне всё это захотелось заснять на плёнку.
Одна девушка из параллельного класса, Люся Кравцова, мне нравилась. Она была стройная, с приятным лицом, с ямочками на щеках, улыбчивая, но я стеснялся подойти к ней. Потом всё-таки мы с ней познакомились, и я рискнул предложить ей сфотографироваться у городской ёлки.
- Хорошо. Я завтра подойду туда к одиннадцати часам утра. Ведь завтра мы не занимаемся, - назначила она время встречи.
- Я буду ждать. А можно я сейчас провожу тебя до дома?
- Вот ещё! Мне провожатых не надо, - отрезала она и быстро сбежала по школьной лестнице.
На предстоящую встречу я возлагал много надежд: я сделаю красивые фотографии, мы с ней будем встречаться, ходить в кино, а там, глядишь, и станем друзьями. А от дружбы до любви - один шаг.
С заряженным фотоаппаратом я уже в половине одиннадцатого пришел на площадь и стал ходить вокруг, выискивая красивые места для съёмок. Был солнечный, морозный зимний день, детвора, да и взрослые, приходили полюбоваться красавицей ёлкой. Звучал «Венский вальс» Штрауса, и я с нетерпением оглядывал всех проходящих, боясь пропустить Люсю. Уже стал замерзать, а её всё не было.
- Мы думали, что ты уже сбежал, не дождавшись нас, - неожиданно раздался Люсин голос. Я оглянулся и увидел, что Люся пришла с подругой, и обе, довольные, смеялись.
«Им смешно, а тут чуть ноги не отморозил в этих ботинках» - мрачно подумал я, но сделал вид, что обрадовался встрече.
«Зачем она подружку приволокла? Для подстраховки?» - размышлял я, доставая из кармана пальто фотоаппарат.
- Я нашел красивые места, давайте там вас и сфотографирую, - торопливо говорил я, всё больше смущаясь от их шутливого настроения.
Я израсходовал на них всю плёнку, фотографируя в разных ракурсах, то поодиночке, то вместе.
- Всё! Плёнка кончилась, - как-то даже обрадовано сказал я.
- Ну и ладно. Будем ждать «фотки». Пошли, Ирина, к нам, чаю попьём, а то я замёрзла, - потянула Люся за рукав свою подругу.
- Пойдём. Пока, Миша! Ждём «фотки»! – улыбнувшись, попрощалась Ирина.
Я, замёрзший, взволнованный встречей, сразу направился в школу. Немного отогревшись в своей комнате, взялся за проявление плёнки. Через полчаса я вынул из проявочного бачка плёнку и поднёс к окну. Она была абсолютно чистая, без единого заснятого кадра. У меня даже мурашки побежали по спине от такого печального конца.
«В чём дело? Что я сделал не так?» - пытаясь найти причину неудачи, спрашивал я сам себя. Вернулся в «закуток», стал перебирать в памяти весь процесс проявления и обнаружил, что проявитель и фиксаж разведёны в одинаковых пол-литровых бутылках и не имеют этикеток. Видимо, я перепутал их.
Жаркая волна стыда окатила меня. «Как же я буду смотреть на Люсю?» - горевал я и думал, как исправить положение. Но ничего придумать не смог.
Начались зимние каникулы, потом я говорил Люсе, что ещё не печатал фотографии, и, наконец, признался ей во всём.
- Эх ты! Фотограф! – насмешливо сказала она.
- Ну давай ещё раз сфотографирую тебя на фоне той ёлки. Ведь она же ещё стоит, - умоляюще предложил я.
-Нет уж! Спасибо! Обойдусь и без твоих фотографий, - отказалась Люся, и я понял, что это крах всем моим мечтам. Так и не состоялась у нас с ней любовь, хотя дружеские отношения остались и мы даже писали письма друг другу. А фотографией я увлекался всю свою жизнь, но только как любитель, а не как профессионал.