Рисование для меня было своего рода развлечением, так как серьёзной подготовки я не имел и рисовал в своё удовольствие изредка. Обычно для этого нужен был какой-нибудь толчок: или интересная открытка, или книга о художнике, которую я находил в городской библиотеке, или красивый предмет, который хотелось нарисовать.
В школе имелись чучела птиц, и я рисовал их, помня наставления художницы из Магнитки, что надо рисовать только с натуры. Все смотрели на эти рисунки, как на очередное увлечение, но хвалили.
- Миша! Я вижу, что ты хорошо рисуешь, - начал вкрадчиво Пётр Васильевич, - на праздник 7-е ноября нам надо над входом в школу повесить лозунг. Красный материал есть, подрамник я нашел, осталось только натянуть и написать. Текст я тебе дам.
- Я не писал никогда лозунги и не знаю, как всё это делается.
- Всё когда-то надо начинать с начала. Вот и будет этот лозунг у тебя первым. А пишут зубным порошком, разведенным в воде. Я даже кисть тебе щетинную плоскую купил, - настаивал шеф.
Мне нравились праздничные лозунги, красиво написанные на красном ситце, но технологию их исполнения я не знал. И знакомых художников, чтоб подсказали, как это делать – тоже не было. В субботу, когда в школе никого не осталось, я оторвал кусок красного ситца по длине подрамника, расстелил его на полу в коридоре, прибил по краям гвоздиками, немного натянув ткань.
Метровой линейкой и карандашом я сделал разметку линий и приступил к написанию лозунга. Это только позднее я увидел в кинофильме «Двенадцать стульев», как писал впервые лозунг Остап Бендер, и смеялся, потому что я тогда писал точно так же. Текст у меня не вошел и пришлось скомкать всю писанину, но, к своему удивлению, я увидел, что порошок прошел через ткань и отпечатался на полу. Пришлось смывать его мокрой тряпкой.
«Как же другие пишут такие красивые лозунги?» - размышлял я, и спросить то ведь не у кого. «А для чего дал мне подрамник Пётр Васильевич и сказал, чтоб я натянул ткань на него и написал?» - вспоминал я разговор с шефом. «Значит, надо сначала натянуть ситец, а уж потом писать», - решил я и стал выполнять эту операцию.
До самого вечера я писал этот злополучный лозунг, проклиная в душе того, кто придумал такие длинные призывы. Пришлось сосчитать все буквы, определить ширину каждой, сделать разметку и только потом, стараясь ровнее провести линию, написать текст.
Уставший, голодный пришел я домой, но довольный, что всё-таки выполнил задание. И твердо зарекся, что больше не буду браться за эту работу. ( Не знал я тогда, что за свою жизнь придётся написать сотни лозунгов и плакатов).
- Ну вот, молодец! – похвалил меня в понедельник Пётр Васильевич, - А говорил, что не писал никогда.
- Да легче что-нибудь нарисовать, чем написать один лозунг, - ответил я.
- Это для тебя, может, и легче, а вот я ничего не смогу нарисовать - нет таланта. Тебе бы на художника учиться, только, наверно, уже поздно.
- Почему поздно? – не понял я.
- Учатся с детства. В твоём возрасте уже надо быть в художественном училище на втором курсе, а поступить туда не- просто. У меня племянница учится в Челябинском училище, и ей пришлось выдержать конкурс. Так она перед этим окончила детскую художественную школу.
- А что, такие школы разве есть? – удивился я.
- Да, у нас в Златоусте есть, и во многих городах.
- А я еще не решил, какую выбрать себе профессию. Сестра советует поступать в политехнический институт, учиться на инженера, но меня туда не тянет.
Пётр Васильевич попросил помочь повесить лозунг над входом в школу. Повесили и флаг, и сразу почувствовалось, что скоро праздник.
Давно, ещё когда учился в Магнитке, стал собирать открытки с репродукциями русских художников. И здесь, в Златоусте, я часто бывал в книжных магазинах, где на витринах выставлялись новые поступления, и покупал те, которые мне больше всего нравились. Они стоили всего двадцать пять копеек каждая.
Уже знал фамилии многих русских художников и старался купить репродукции картин Репина, Сурикова, Шишкина, Левитана, Серова, Куинджи. Дома доставал пачку открыток и раскладывал по авторам, рассматривал сюжеты исторических картин, любовался пейзажами.
Как-то я увидел в продаже тюбики масляных художественных красок и купил по одному всех цветов. Изготовил небольшой этюдник, на палитру выдавил немного краски и попробовал написать небольшую картинку на кусочке ватманской бумаги, даже не грунтуя его. Но запах льняного масла так не понравился мне, что пропал интерес писать масляными красками. Вот акварелью было удобно.
Как-то в поисках новых открыток, я зашел в небольшой книжный магазин около стадиона «Металлург», и увидел на витрине книгу «Школа изобразительного искусства», выпуск первый.
- Девушка! Можно посмотреть эту книгу, - обратился я к молоденькой продавщице.
- Нет, нельзя. Она продаётся по подписке, - ответила она.
В магазине из покупателей никого не было, и я, набравшись смелости, стал умолять продавщицу:
- Девушка! Мне очень нужна эта книга. Продайте, пожалуйста, - как можно убедительней говорил я, краснея от волнения.
После долгих колебаний, она достала из под прилавка книгу и подала её мне, говоря:
- Вот если не хватит тому, кто подписался, то виноваты будете Вы.
Я быстро расплатился и, даже не поблагодарив девушку, помчался домой. Я был на седьмом небе от радости, что наконец-то у меня будет учитель рисования, пусть даже хоть такой, книжный - тут были азы рисунка, живописи, скульптуры, композиции.
Месяца через три я у этой же девушки выпросил и второй том, но уже сказал: «Большое спасибо! Вы так мне помогли». Она только улыбнулась в ответ.
Позднее я выпросил еще четыре тома, уже приезжая в гости к сестрам в Златоуст. Остальные четыре, а «Школа изобразительного искусства» должна была выйти в десяти томах, я не достал, хотя все необходимые мне сведения были в этих шести книгах. Конечно, сами по себе учебники не делают художника, но сведения по технологии рисунка, живописи, композиции помогают становлению мастерства.