- Ну, Мишка, прощай! Еду на целину, - радостно улыбаясь своей «американской» белозубой улыбкой, сказал в коридоре школы Лёха Кетов. Так-то его звали Леонидом, но из-за детского, весёлого нрава, для всех он был просто Лёха. Он не обижался и в ответ всех называл упрощенными именами, как своих близких друзей.
Учился он в девятом классе очень посредственно, ему учителя ставили тройки только за его ослепительную улыбку, которой он с наивным видом одаривал всех. Его бесхитростность обезоруживала и привлекала. Я с ним был мало знаком, но он при встрече всегда здоровался, как со своим лучшим другом.
- Как это ты едешь на целину, когда ещё учебный год не закончился? – удивился я.
- Вот комсомольская путёвка. Её мне сегодня вручили в горкоме комсомола. Два дня - на получение расчёта с работы, и - вперёд. Поехали со мной, веселее будет, - беспечно улыбаясь, продолжал Лёха.
- Да как-то неожиданно твоё предложение, - неуверенно проговорил я.
- Зато свобода, Мишка! Выучимся на трактористов и на целину махнём, - всё так же радостно продолжал уговаривать он.
- Так у тебя путёвка в училище?
- Да! В город Верхнеуральск. Всего десять месяцев учёбы, и мы с тобой будем трактористами-машинистами широкого профиля.
- А что это значит? – не понял я.
- Значит, мы сможем работать и трактористом, и комбайнёром, и шофером. Сразу три специальности получим. Поедем?
- У меня же нет такой путёвки.
- Так пойдём прямо сейчас в горком комсомола, и ты получишь, - заражал он меня своим энтузиазмом.
И я сделал отчаянный шаг, что не посоветовавшись с сёстрами, решил ехать учиться на тракториста. В комсомол я вступил ещё тогда, когда мы хотели поступать в мореходку, это было почти год назад. Правда, в нашей школьной комсомольской ячейке нас было только двое: Нина Петровна, младшая сестра «немки» Эммы Петровны, работавшая учителем математики, и я.
Горком ВЛКСМ находился недалеко от техникума торговли, то есть – и от школы. Лёха провёл меня, как лоцман корабль, минуя все кабинеты, прямо к секретарю горкома.
- Вот ещё один хочет ехать со мной на целину, - даже не спрашивая разрешения войти, сразу с порога начал Лёха.
- Это хорошо. Твой комсомольский билет с тобой? Где работаешь? – спросил молодой, хорошо одетый второй секретарь райкома. Я вспомнил, что это он и вручал мне комсомольский билет.
Я достал из нагрудного кармана билет и, подавая его секретарю, ответил:
- В школе рабочей молодёжи номер один лаборантом.
- А! Вспомнил тебя. Так теперь комсомольская ячейка школы опустеет. Родители не против? – ещё задал он вопрос, доставая бланк путёвки и настраиваясь её заполнять.
- Я здесь у сестёр живу, а родители в деревне, - ответил я.
- А они не возражают, твои сёстры, а то придут жаловаться? - заполняя путёвку, допытывался секретарь.
- Нет, не будут, - заверил я.
- Ну, и хорошо. Поздравляю тебя, - пожимая мне руку и вручая путёвку, сказал секретарь, - если будут проблемы с увольнением, то обращайся ко мне.
Мы с Лёхой, довольные, отправились обратно в школу. Я сразу зашел к директору и подал ему бланк путёвки. Евгений Николаевич внимательно прочитал её и вскинул на меня удивлённые глаза:
- Миша! Ты это серьёзно решил? Я ведь намеревался устроить тебя учителем рисования в школу, а учился бы ты заочно в институте на художественно-графическом факультете. Может, передумаешь?
- Нет, Евгений Николаевич, я решил ехать на целину. Туда и партия призывает ехать, - намекнул я, зная что наш директор долгие годы работал в горкоме КПСС, и только выйдя на пенсию, стал директором школы.
- Озадачил ты меня. Давай встретимся утром, - сказал он и положил путёвку на стол.
Я пришел домой и рассказал всё Вале и Маше. Моё решение ехать на целину их, конечно, очень удивило, но, порассуждав, они согласились. Жить четверым взрослым людям в одной комнате площадью девять квадратных метров было очень трудно, да ещё у Вали родилась дочь Марина. Это мы все понимали, и поэтому я так легко согласился на приглашение Лёхи. Да и сестрам это было в облегчение.
На следующий день директор школы написал приказ о моём увольнении, выдал трудовую книжку. В общем, я за один день обежал многие организации: военкомат - для снятия с воинского учёта; паспортный стол - для выписки из «домовой книги»; райком ВЛКСМ - для снятия с комсомольского учёта; ГорОНО - для снятия с профсоюзного учёта и срочного получения денежного расчёта. Всюду безотказно действовала комсомольская путёвка.
Вечером мы встретились с Лёхой Кетовым и договорились, что поедем утренним поездом в Челябинск, оттуда - поездом до Магнитогорска, а там - на автобусе до Верхнеуральска. Оба были настроены решительно, и Лёха выразил это такими словами: «Вперёд, к новой жизни!»
Правда, жаль было расставаться со Златоустом, где я прожил полтора года и успел влюбиться в этот старинный, еще демидовских времён застройки, город. Здесь оставались родные сёстры, которые так много заботились обо мне. В Магнитке оставались одинокие, престарелые родители, которые надеялись на мою помощь. Но решение уже было принято…