- Нам надо выбрать делегатов на районную комсомольскую конференцию, - объявил комсорг училища на комсомольском собрании в конце октября 1961 года. Он внимательно осмотрел всех сидящих, как бы выбирая достойных, и продолжил:
- Мы посовещались с директором училища, мастерами, с парторгом и составили список кандидатур. Я его вам сейчас прочту, а потом обсудим каждую кандидатуру. Согласны?
Все загудели: «Да!», «Согласны!» и комсорг зачитал список, в котором была и моя фамилия.
- Есть возражения по какой-нибудь кандидатуре? Мы старались выбрать самых достойных.
Все выжидательно притихли, и комсорг продолжил:
- Тогда есть предложение проголосовать списком. Кто «за» - поднимите руку. Единогласно!
Вот так я попал впервые на районную комсомольскую конференцию, которая проходила в Доме культуры, уже знакомом мне по занятиям в изостудии. За собой я не чувствовал особых заслуг в работе комсомола. Ходил на собрания, членские взносы исправно платил, никаких поручений не имел, но и замечаний - тоже. Я подумал, что меня выдвинули за хорошую учёбу.
Училище выдало всем новое обмундирование ещё месяц назад, и все мы теперь были одеты одинаково, а не как разношерстная толпа. Теперь и на конференцию надо было идти тоже в этой форме, которая уже не имела нарядный вид.
Ночью выпал снег, и пришлось надевать бушлаты, которые сдали в гардероб при входе в Дом культуры. Молодёжь с гармошками, с песнями подъезжала из всех посёлков района и подходила со всех организаций райцентра.
- Во, Миша! Смотри сколько красивых девчат, - радовался Лёха, который тоже был делегатом.
- А ты посмотри на нас с тобой. В этой чертовой робе мы выглядим как оборванцы. Надо было одеть костюмы.
- Так директор запретил. Сказал, чтоб мы были одеты в свою спецодежду. Наверно, хочет показать, как он о нас заботится.
- Лучше бы выдали хоть по три рубля денег, а то и в буфет не с чем идти, - удрученно сказал я.
- А у меня пять рублей есть. Заработали на распиле дров, - гордо доложил Лёха.
- Где это вам так повезло? – удивился я.
- А соседи привезли машину дров и попросили нас за двадцать рублей распилить, расколоть и сложить их в поленницу. Ну, мы вчетвером за день управились и получили по «пятёрке». Так что я «богач».
- Лёха! А меня вы не возьмёте пилить дрова? Я умею и пилить, и колоть, и складывать.
- Да мы вчетвером живём, и заработать по пятерке тоже хочется всем. Ищи себе напарников, и тоже нанимайтесь. Сейчас как раз сезон возить дрова.
- Тоже, друг называется. Заманил в это училище, и ещё неизвестно, попадём ли мы на целину, - обиделся я.
- А мы письмо в Целиноград написали в горком комсомола, чтоб нам прислали вызов, - беззаботно улыбаясь, ответил Лёха.
- Кто это - мы?
- Ну, ребята из нашей квартиры. Хотим вместе ехать в Казахстан на целину.
- А я? Мы же вместе собирались, - удивился я.
- Это не моя была идея писать письмо, и писали мы ночью, а утром отправили по почте. Наверно, скоро придёт ответ. Да ты не переживай! Вместе поедем, там работы на всех хватит, - успокаивал меня Лёха.
И так настроение было плохое, а Лёха испортил его окончательно, и не хотелось идти в зал. Но тут подошел комсорг и повёл нас всех на места, которые ему указали. Мы заняли чуть ли не весь ряд. Зал был празднично оформлен, звучали из динамиков комсомольские песни, и постепенно обида прошла, и я стал осматривать, как украшена сцена, поглядывать на щебечущих, сидящих впереди нас девчат. Мы же у них интереса не вызывали.
Начался отчётный доклад первого секретаря райкома ВЛКСМ, который длился больше часа. Потом объявили перерыв, и все вышли в фойе, к буфетам. Я чувствовал себя, как когда-то в Златоусте, в антракте оперетты «Весёлая вдова». Среди нарядной молодёжи мы выглядели как бедные родственники. И выгнать нельзя, все-таки родня, и смотреть противно на нищих.
- Давай сбежим с этого мероприятия, - подал идею Лёха. Он тоже чувствовал себя здесь лишним.
- А ругать не будут?
- Поругают, да перестанут. Кому мы здесь нужны, через три месяца мы отсюда уедем.
- Так надо получить бушлаты из гардеробной, а там могут и не дать, - размышлял я.
- Скажем, что нас комсорг послал в училище за своим докладом, - нашелся Лёха, и мы направились к раздевалке. Нам поверили и выдали бушлаты. Выскочив на улицу, мы направились бродить по городу, в расчёте дойти до нового кинотеатра и посмотреть фильм «Битва в пути».
Проходя мимо одного дома, мы увидели кучу брёвен.
- Эй, хозяин, - крикнул Лёха в раскрытые ворота. Из них вышел старик и стал рассматривать нас.
- Чего надо? – недовольно спросил он.
- Может, хотите эти брёвна на дрова распилить?
- Нет. Их надо во двор перенести.
- Так мы перенесём. Сколько уплатишь? – стал вести переговоры Лёха.
- Десять рублей, - оживился старик.
- Так не пойдёт. Вон, они какие толстые, тяжёлые. Давай за тридцатку, - торговался Лёха.
- Да за тридцать рублей я сам перекатаю, - не сдавался дед.
- Ладно! Давай за двадцатку. Последняя цена, - сдался Лёха.
- Договорились!
И мы стали перетаскивать брёвна во двор, аккуратно складывая их около забора. Брёвна были сосновые – наверно, куплены для сруба бани, так как в длину были метра четыре. Где-то за час мы перенесли почти всю кучу, оставались самые нижние, толстые.
Передохнув, мы взялись и за них. И вот, когда несли последнее бревно, во дворе я его не удержал, и оно, выскользнув из рук, ударило по пятке. Кое-как докатили мы его до кучи.
- Дед! Травму Мишка получил. Надо добавить пятёрку, - обратился Лёха к старику, который всё это время находился во дворе и руководил работой.
- Сам виноват. Нате вашу двадцатку и идите, - сердито глянул дед, и мы, взяв деньги, пошли дальше по улице.
Это Лёха пошел, а я ковылял, хромая. Нога сильно болела в районе щиколотки. Даже заработанная десятка не радовала.
- Нога – это ерунда. Если бы был перелом, то ты бы на неё не смог наступать, а это, наверно, просто ушиб, - успокаивал Лёха. - Миша, главное, что так быстро по десятке заработали.
- Тебе – ерунда, а вдруг с ногой что-то серьёзное, - уныло заметил я.
На другой день с утра пошел в поликлинику на приём к хирургу.
Он осмотрел распухшую щиколотку и сказал, что это растяжение связок. Медсестра смазала какой-то мазью, туго перебинтовала, и мне выписали бюллетень на три дня. Конечно, сидеть дома я не мог и решил, что лучше эти три дня просижу на занятиях.
- Это тебя Бог наказал за то, что сбежал с конференции, - высказал мне комсорг, встретив хромающим в коридоре училища.
- А что же Лёху не наказал Бог? Мы ведь вместе сбежали?
- Ещё накажет, - улыбнулся комсорг и пошел по своим делам.
- Что тебе сказал комсорг? – полюбопытствовал Лёха.
- Сказал, что тебя ждёт наказание.
- А тебя?
- Я уже получил, - довольно улыбаясь, ответил я.
- А вдруг не отпустят в Казахстан? Запрут куда-нибудь к нагайбакам, и буду на току зерно лопатить, - озадаченно сказал Лёха.
Через три дня сняли повязку, опухоль спала, и нога болела несильно. Наступать на ступню я уже мог, а через несколько дней и вовсе забыл про эту травму.