После нашего катания и особенно ходьбы по залам развлекательного центра, моя нога слегка опухла и стала ныть. Игорь извинялся, но я была счастлива. Он удивлялся, заглядывая в мои счастливые глаза. Я наврала врачам, что хорошо себя чувствую. Однако температура поднялась до 38 и я не на шутку ослабла.
Он навещал меня почти каждый день. Также приходили друзья. Как сговорившись, все упорно приносили апельсины и бананы, позже виноград. Если на первой неделе я радовалась казенному питанию, то вскоре начала выпендриваться. Так, на пятнадцатый день, едва завидев в дверном проеме повариху с тележкой для еды, я протянула:
- Опять жрать?
Палата содрогнулась в неявном смехе.
Игорь выкрал меня и снова. На этот раз мы поехали в кинотеатр, смотрели «Настоящую кровь», мне тогда этот сериал нравился. Все пуритански, мы не целовались на заднем ряду – да и ряд-то был средний. Но на обратном пути он взял меня за руку, и у меня даже запотели ладошки от напряжения. Уже хотелось много большего от отношений, но он все решал в них сам.
Вечером мы переписывались, и я как-то сорвалась на грубость – мне показалось, он меня упрекал в том, что и он у меня не первый мужчина. По крайней мере, я это восприняла так. «Эх, Лизка, зачем вы так себя не сберегли?», сетовал он. Как это было у меня? Я тогда реально ошиблась в человеке, принимая желаемое за действительное. Ему не была нужна семья, а я полагала – стерпится-слюбится. Не стерпелось. Пьянствуя с однокурсниками, я с тоской думала о необходимости вернуться ночевать к тому, кто не понимал меня. И однажды я предложила расстаться. Тогда в Парке Победы он сжал руками мою голову, я подумала – сейчас ударит. Победила жалость, я осталась еще на полгода. Самообман как северное небо обнажал солнце-душу, которая спрашивала у меня: «За что ты меня так, Лиза?». Приехав в конце лета с юга, я вернулась от него к себе. К слову сказать, близкие отношения у меня начались довольно поздно – в двадцать пять лет. Поэтому упреки Игрека в «несдержанности» больно ранили меня.
Я попыталась выведать у Игоря, что за страшную тайну о нем мне предстоит узнать. Он жестоко отомстил жене? Будучи зол на нее, притащил в дом и изнасиловал десяток девственниц? Он вор-рецидивист или убийца? Что такого могло быть в его прошлом, что он так бережно его хранит? Были еще намеки на его возраст. Он не раз спрашивал – ничего, что у нас пятнадцать лет разницы? Мне было все равно. Я не ревновала к его прошлому, я только хотела знать, что именно он желает мне раскрыть – и пока не может. «Вас надо подготовить, еще не время», заключал он.
Я ненавидела время. «Мы нужны друг другу», это он сказал в электричке. «Я хочу вас», звучало в моей голове, когда он обнимал меня на набережной. «Вы моя Вселенная, не могу без вас», признавался он у окна в больнице. «Я соскучилась по вашему запаху», писала я по инету. «Куда вы пропали?», беспокоился его мобильник. «Я ждала вашего смс целый вечер, и вышла на секунду в туалет», оправдывалась я.
Куда уж ближе? Когда я узнаю то, что черной тучей довлеет над ним?
Меня выписали. Он не смог меня встретить в тот день. Уехала с подругой, забросила вещи в общагу. Я чувствовала, мне было лучше выписаться в те дни – я больше не могла на расстоянии придумывать причины его сдержанности. Хуже всего то, что я постепенно влюблялась. Липла в чувствах, как муха в варенье. Вот одна лапка… другая. А там и радостный домохозяин вытащит меня из патоки, оторвав лапки.
Он позвонил вечером: «Как вы?» - «Отл. А мы долго будем на «вы»?» - «Всегда. Я так воспитан». Предложил сделать финскую визу и рвануть в Скандинавию. Я согласилась и вскоре мы вместе подавали пакет документов в визовый центр. Игрек встретил у метро с цветами. Белые лилии до умопомрачения навевали ощущение сюрреальности. Осенний промозглый Питер – и нежные лепестки, которые я щупала замерзшими пальцами. Мужчины часто удивляются, зачем дарить цветы. Дарите! Это нежность, вместо поцелуя. А можно и вместе с ним.
После визового центра поехали в кафе. Нога еще ныла, но финская уха и смешной ежик Игрека отвлекали от боли. В свои сорок пять он выглядел на тридцать. Живой, подвижный, в неизменной джинсе. Программист – создатель сайтов мог пожаловаться только на редеющую шевелюру, но меня это прикалывало.
«Можете меня постричь?» - «Могу!»; он протянул машинку: «Поедем к вам, потренируетесь!». И на эскалаторе впервые поцеловались. Он это делал жадно, втягивая мои губы, я же не спеша смаковала все – щеки, губы, подбородок, лоб. Жаль только, что эскалатор короткий и много зрителей.
У меня оказалось тепло, как в звериной норке. Было душно, и он открыл окно, занавесив шторы. Оказавшись рядом, смог меня обнять, прошептал: «Вы желанны, Лизка!». Я таяла. Мармеладный сироп стекал в нижнее белье, я не могла скрыть влечение. «Но мы не будем делать этого, пока…», охладил он мой пыл. Я изнемогала в истоме: «Но почему?» - «Всему свое время».
Усадив любимого на обшарпанный стул, я колдовала над ним с машинкой. Боялась повредить ухо или остричь, где не надо. Получилось, зря обкорнала виски, но затылок и низ вышли вполне сносно. Однако, он улыбнулся: «Я похож на новобранца из армии». Он был одновременно и такой мальчишка, и уставший, все понимающий мужчина. «Иди сюда», он привлек меня на постель подруги, с которой вместе снимали комнату. «Поцелуй меня в грудь» - я жадно впилась губами в сосок. «Не так. Знаешь, поцелуй ценен, если выполнен сухими губами, как и вино не лакают, а смакуют…». Я послушалась.
В этот момент вошла Аня. Смутившись, увидев нас вместе, сослалась на занятость и поспешно убежала в кино. Игрек оценил деликатность и тоже ощутил неловкость. «Пожалуй, мы ее смутили, надо как-то загладить вину».
Ну а пока мы как школьники вышли из корпуса, взявшись за руки. На улице долго стояли, обнимаясь, смотрели на луну и звездное небо. Игорь сказал, что раньше жил на параллельной улице, когда работал по первому диплому. Мы купили в местном магазинчике бутылку кагора, распили ее и, добавив еще, закусили блинчиками соседки. Поперек неба пролетел самолет. Игорь обнял меня: «Знаешь, я управлял учебным самолетом» - «Летать – это здорово» - «Да».
Я плакала в его объятиях. «Искала тебя всю жизнь» - он не отвечал. – «Ты мне нужен» - «Ты тоже нужна мне. Но ты многого обо мне не знаешь» - «Что это, Игорь? Что я должна знать?» - «Еще не время». Через минуту: «Ты счастлива со мной?» - после небольшой паузы «Да». Я не была уверена, что плач не повторится. Это ужасно – быть с человеком, когда он и с тобой, и вне тебя. «Мне нужно личное пространство», его любимая фраза. Так и мне оно нужно! Я же творческий человек, свободолюбивая женщина. Но я и семейная, и домашняя тоже. Что такое случилось в его прошлом?
«Мне сорок пять лет. Я прожил большую часть жизни и уже в главном не изменюсь» - «Я не собираюсь вас менять» - «Но вы останетесь сама со своей любовью, а меня уже не будет...» (мы как-то рано начали говорить о детях) – «А что мне делать, когда вас не станет?» - «Не знаю». В этот момент мне стало особенно тоскливо. Я была одна на планете Земля со своей любовью, переживаниями и заведомым одиночеством. Даже с мыслью о возможных детях, которых очень хотела.
Вечером на подоконнике в общаге у меня действительно случилась ломка. Меня корежило всю и выворачивало наизнанку – найти своего человека, чтобы принять его со всей душевной болью и узнать, что у него закрытое прошлое и, кроме того, он старше тебя – не это парит, а то, что так мало в сущности остается обоим взаимного счастья. Немного же Бог отмерил. И я рыдала, уткнувшись носом в ночнушку – пока соседка не заворочалась в постели. Тогда встала и пошла реветь в туалет, натурально корчась, босая на полу в полумраке. Подташнивало, в итоге кагор весь вышел. Но мне полегчало и, приняв валерианку, я повалилась в постель. Как бы то ни было – я решила тогда, сколько суждено вместе, столько и суждено.
Глава 3: http://www.proza.ru/2011/11/01/69