Некогда

Анна Боднарук
                Н Е К О Г Д А

     Я свои 36 лет трудового стажа отработала на одном заводе, оператором.
     По натуре я – человек спокойный. Звёзд с неба не хватала. Просто – работала, детей своих поднимала, никого не донимала и, самое лучшее для меня было, когда на планёрках о работе оператора вовсе не упоминали. Вроде бы, всё само собой делалось, без человеческого участия. А кого «распекали», потом ещё и премию давали, а нас, операторов, (четыре посменно работающих женщины), хоть за год ни единого замечания никогда не было, в списках награждённых – не оказывалось. Правда, я в этот список всё же попадала, но только как «активная общественница». Страшно вспомнить, около двадцати лет я была редактором заводской стенной газеты. Люди радовались празднику, а у меня очередная головная боль. Хоть узлом себя завяжи, а газету сделай. Плюс ко всему, тогда всякие смотры-конкурсы были. А поскольку мои газеты были в числе лучших, то иногда «вспоминали» и о редакторе.
     В те далёкие годы на всём заводе даже печатной машинки не было. Я склеивала два ватмана и писала свою газету от руки, конечно же, с учётом всех правил  и требований того времени. Себе в помощники (членом редколлегии), по моему слову, могли «избрать» любого, чьё имя я назову. И выбирали ещё шестерых человек, только толку от них – никакого… Зато, перед праздником, на собрании, шла на своё место с подарком, «друзей» у меня было – считать не пересчитать. И все уверяли, дескать, «только позови»… Но, проходила неделя, другая и я звала, то оказывалось, что отвечали почти одинаково: «Я не отказываюсь, но в другой раз, а сегодня мне сильно некогда…» А сроки поджимали, за газету мне отвечать, а я человек обязательный, то опять и опять корпела над газетой сама.
     Вот однажды, попросила я помочь одну женщину… Просто сказала, уже ни на что не надеясь. И конечно услышала: «Не могу… срочное дело». Я вздохнула, сунула под мышку два свёрнутых ватмана и пошла домой. Дома и дела домашние, а ночью – газету писала. Утром, принесла на завод уже готовую газету, Пришпилила её кнопками на отведённое для неё место, и отошла в сторонку, уступая место набежавшим «почитать свеженькое» работникам завода. Смотрю, и эта женщина идёт, и прямо ко мне. Вся такая взволнованная, на газету и не взглянула. Отвела меня в сторонку, распахнула халатик, немножко над коленками приподняла юбку и загадочно так спросила:
     - Ну, как?
     У меня же все мысли были направлены на газету, ведь заметки тоже мною написаны… А в них я: кого-то хвалила, а кому-то за брак, за прогулы и прочее «хорошее поведение» - холку мылила. Были случаи, что нешуточные угрозы сыпались в мою сторону…
     Переключиться на её - «ну как?», я, так сразу – не смогла. Чтоб хоть как-то отреагировать на вопрос, слегка пожала плечами, сама же лихорадочно пытаюсь сообразить: какого ответа она от меня ждёт?
     Оказалось, эта бедная женщина, пинцетом весь вечер выщипывала свои не в меру волосатые ноги. Но, учитывая их кривизну, (футбольный мяч бы проскочил между коленками), её ножки вряд ли стали привлекательнее… До сих пор я мысленно благодарю мастера, которая в эту минуту подошла к нам и завела разговор о делах производственных. Моя знакомая «красавица» пошла других очаровывать.
     С тех пор, когда некоторые знакомые с удивлением спрашивают: «Когда ты успела столько написать?» и при этом говорят, что им некогда даже прочитать вновь изданное, я вспоминаю Раису и её общипанные ноги…

                08.04.11 г.