Агата, здоровенная, заросшая шерстью до невидимости глаз, ризеншнауцерша, пяти лет от роду и ввиду нежелания хозяев возиться со щенками находящаяся в состоянии престарелой девицы, изнывает от желания повозиться со своими щенками.
У неё во дворе стоит огромная будка, обшитая изнутри толстым слоем пенопласта заботливым хозяином, но частенько она живёт в коридоре, вместе со старенькой дворнягой Элькой, приблудившейся лет 10 назад ко двору в возрасте уже достаточно взрослом, но видимо с какой-то собачьей болезнью по женской части, не позволяющей ей иметь своих щенят и наверное от того пресекающая на корню любые попытки соседских кобелей к завязыванию более тесных отношений – в общем 2 суки-девицы, да ещё кошка Белка, названная так невесть почему, аккуратно приносящая каждый год котят, которых она выкармливает в коробке на втором этаже в мансарде.
Первая оказия случилась, когда из двух котят, принесённых Белкой в очередной раз, вдруг исчез куда-то один котёнок – ходили всей семьёй по всему дому и двору с полчаса, пока из собачьей будки не раздался кошачий писк – Агата, пробравшись в мансарду, пока кошка охотилась на крыс возле соседского курятника, уворовала котёнка к себе в детки и принесла в своё жилище пожить щенком. Естественно котёнка изьяли из собачей конуры и возвернули кошке.
Вторая оказия приключилась совсем недавно – супруга, гуляя с внуком, подобрала в детской песочнице беленького котёнка с серенькими ушками и таким-же хвостиком, окрещённого Соней и ставшего жить третьей кошкой в компании с Белкой и её дочкой названой Касьянкой.
Соня, впервые увидевшая столь грозное чудище, в виде здоровенной ризеншнауцерши, чуть было не впала в ступор, но затем как-то обвыклась и перстала взлетать на шкаф пулей, при виде собаки, позволила себя облизывать и как-то стала предпочитать спать не на шкафу, а прижавшись к собаке во дворе.
При наступлении первых осенних холодов, котята поселились в коридоре возле тёплой печки, а с Агатой приключилась какая-то непонятность – она среди ночи начинала скулить, бегать вокруг дома и истерично визжать, не давая мирно спать обитателям домика у речки и вызывая понятное раздражение хозяев.
Так продолжалось дня 3, пока кто-то не сообразил запустить её в коридор и не сунул ей под нос Соню – она тут-же успокоилась и улеглась спать возле дверей, с котёнком расположившемся на её тёплом теле.
Теперь, как только кто-то проходит мимо этой дремлющей в обнимку парочки, со стороны Агаты раздаётсё недовольное бурчание, при проходе мимо Эльки, переростающее в грозное рычание, намеднись окончившееся грозной трёпкой маленькой собачушки с разниманием, криками и пинками, доставшимися грозной псине, возомнившей себя кошачьей мамашей.
А тут вдруг выяснилось, что у Агаты появилось молоко и Соня, вроде-бы уже выросшая из молочного возраста, снова уподобилась младенцу и засыпает присосавшись к собачьей титьке здоровенной псины-девицы.