"Они!.."
Элиан внезапно очнулась и вскочила с места.
У неё закружилась голова, как от резкого подъёма из глубины на поверхность; вновь вспыхнули щёки, и сердце стало биться медленно, с усилием...
Лишь придя в себя и отдышавшись, княжна поняла: нападения пока ещё не произошло. Мерно, как и всегда, скрипели колёса; однако хруст сухой травы, покрытой инеем, сменился тихим шорохом песка. На другом краю повозки, совсем рядом с возницей, мирно дремал Седрик.
Элиан глубоко вздохнула и снова, укрывшись шубой, опустилась на груду вещей, что уже вторую неделю служила ей постелью.
Обоз только что выехал на торный путь и теперь неспешно двигался вперёд при свете луны и двух желтых фонарей. Они были закреплены на первой повозке, где помещался главный погонщик...
При мысли о вероломном Мартисе княжна невольно нахмурилась; её пальцы сами потянулись к подготовленному свёртку, надёжно укрытому в вещах, а губы сжались, чтобы в любое мгновение кликнуть: "Седрик!.."
Она осмотрелась и прислушалась, но опять ничего не заметила; и это, похоже, встревожило её ещё больше. Лишь усилием воли Элиан заставила себя успокоиться.
Сейчас, в ожидании непрошеных гостей, следовало беречь силы, чтобы безволье не сковало её в решающий миг, когда нельзя будет допустить ни единой ошибки...
Княжна плотнее закуталась в шубу и прикрыла глаза.
* * *
Ожидание тянулось и тянулось. Всё это время Элиан не могла позволить себе отвлечься ни на секунду, хотя очень устала вглядываться и вслушиваться в окружающее однообразие. Вероятно, было уже порядком за полночь, когда к привычным звукам прибавился нестройный стук копыт; а вскоре с запада, по левую руку от дороги, послышались крики и свист, не предвещавшие ничего хорошего.
Времени больше не оставалось.
-Седрик, - очень тихо проговорила Элиан, про себя удивляясь тому, что её почти не слушаются губы.
Однако и этого оказалось достаточно: паж мгновенно вскочил, и на его лице отразился страх.
Элиан со всей строгостью, на какую была способна, нахмурилась и прижала палец к губам; другой рукой княжна в это время вытаскивала из тайника свёрток. Достав его, она сбросила тяжелую шубу и, сделав Седрику знак бежать следом, выскользнула из повозки.
Там, снаружи, над зимним лугом светила полная серебристая луна, и дул сильный ветер.
-За мной, - чуть слышно приказала Элиан, и они понеслись вперёд.
Всё произошло так быстро, что никто из них не успел даже испугаться...
-Госпожа, - запыхавшись, проговорил Седрик, когда они подобрались ближе к тракту, - куда мы бежим?
-Туда, откуда приехали они! - ответила Элиан и одним кивком указала назад.
Там творилось нечто невообразимое: дико ржали кони, что-то кричали погонщики, громко хохотали нежданные гости... Одна из повозок (кажется, та, в которой везли белье) уже полыхала, отбрасывая блики на беглецов.
-Я случайно услышала, что Мартис сговорился с разбойниками навести их на наш обоз, и решила бежать, - кратко и уверенно объясняла княжна на ходу. - Вещи у меня... Будем бежать лугом вдоль тракта, пока хватит сил. Если устанем - пойдём по дороге.
-А если они поедут обратно? - спросил Седрик, и его глаза тревожно блеснули.
-Не поедут, - тем же тоном ответила Элиан (ей, впрочем, самой хотелось бы в это верить) и ускорила шаг, давая понять, что сейчас не время для вопросов и сомнений.
* * *
Погруженный в размышления, граф не заметил, как пламя дошло до самого гнезда в подсвечнике, и очнулся лишь тогда, когда свеча стала трещать и коптить.
Оливер тут же погасил её, быстро разделся на ощупь и лег в постель. Какое-то время он пролежал без движения и без сна, глядя в одну точку; но вскоре усталость, приглушенная было вином и мыслями, нахлынула с новой силой, и он погрузился в сон.
За окном тем временем поднялся сильный ветер, но Оливер этого уже не слышал.
...Вероятно, путник так и проспал бы до глухого предрассветного часа, когда всё мрачнеет, признавая своё бессилие перед мглой, и замолкает в ожидании солнца... Однако среди ночи в трактире вдруг началось движение: кто-то прибыл сюда и просил приюта.
Лязги, скрипы и шёпот прекратились не сразу; во всяком случае, их оказалось достаточно, чтобы потревожить сон сиятельного постояльца.
Когда он открыл глаза, комната была залита лунным светом, пробившимся сквозь просвет в облаках. Стоял лишь третий час пополуночи.
Спальня была действительно душной - Элмер оказался прав; и при мысли об этом граф ощутил неожиданно сильное неудовольствие. Он сбросил с себя одеяло и, пытаясь справиться с дурным томлением, поднялся с постели.
В спертом воздухе, несмотря на ветер, не чувствовалось ни малейшего притока свежести или прохлады. Тишина, обычная для такого времени, обволакивала пространство; лишь из дальнего угла слышались голоса и шорохи, которые сливались в один монотонный звук. Быть может, в другое время он убаюкал бы утомлённого путешественника; но сейчас сон не шел, и нужно было что-то делать...
Заключив, что оставаться здесь ему больше незачем, Оливер оделся и вскоре вышел из комнаты.
...Едва он появился в трактире, как послышался тихий вскрик, больше похожий на вздох, и говорившие тут же умолкли. Впрочем, граф успел заметить, что один из голосов принадлежал женщине, а другой - ребёнку.
"Вот кого никогда не ждал бы услышать здесь, - подумал Оливер, - тем более ночью!"
Он осмотрелся; однако теперь, в тишине, отыскать этих людей было непросто, хотя в трактире и горели свечи: сероватые силуэты терялись среди зыбких теней... В конце концов, граф скорее догадался, чем увидел, что странные гости сидят за столом в тёмном уголке, далёком и от входа в трактир, и от двери в ночлежное помещение; а вслед за этой догадкой явилась следующая - грозная и пронзительная.
То, что он видел сейчас, было, по-видимому, лишь отголоском грозы, разразившейся невдалеке и заставшей врасплох невинных людей.
Нужно было что-то делать...
* * *
...Стараясь не смутить и не испугать диковинных путников, Оливер подошел к ним.
-Приветствую вас, - проговорил он.
Девушка настороженно, но без неприязни взглянула на него из-под капюшона плаща.
-Вы здесь одни в такой поздний час, - произнес граф. - Быть может, вам нужна помощь?
-Я не одна, - девушка бросила быстрый взгляд в сторону, и из тени тут же решительно выступил мальчик-подросток.
-О, - улыбнулся в ответ Оливер, - я вовсе не о том. Ведь вы... и вы, - он обратился к её спутнику, - здесь только вдвоём, без провожатых?..
-Да, это так, - помолчав, ответила она и неожиданно добавила: - Мы проезжали мимо. У развилки, в паре часов пути отсюда, на нас напали разбойники, и нам пришлось спасаться бегством.
-С вами больше никого не было?.. - изумился граф.
-Хуже, - горько усмехнулась она. - Нас предали.
Оливер замолчал, не зная, что сказать на это. Рассказ беглянки, хотя из ее слов было понятно далеко не всё, неприятно поразил его.
-Я вижу, вам нужна помощь, - проговорил он, собравшись с духом. - Мы с моим слугой сейчас путешествуем в этих краях, и для нас не составило бы труда отвезти вас домой... на родину...
-Моя родина далеко, - задумчиво начала девушка, однако больше ничего не пояснила.
-Тогда... тогда, быть может, мы смогли бы проводить вас туда, куда лежал ваш путь? - вновь предложил граф, однако уже не столь уверенно.
-Увы, это невозможно, - печально возразила его собеседница. - Едва ли там ожидают, что моё прибытие будет... таким.
Она вновь опустила глаза и примолкла.
Граф окончательно растерялся. Совесть не позволяла ему бросить беззащитных людей в беде; но все его попытки придумать, как же помочь им, разбивались о скупые слова загадочной беглянки. Самого главного она явно не могла рассказать постороннему человеку; в свою очередь, Оливер не мог подать ей и её спутнику руку помощи, не зная сути дела...
В задумчивости он присел на скамью, что стояла у соседнего стола, и невольно взялся за рукоятку меча.
-Откуда это у вас? - вдруг встрепенулась девушка.
Оливер вопрошающе взглянул на неё.
-Кольцо, - объяснила беглянка.
Тут только граф заметил, что кольцо, подаренное ему Селлой и Геральтом в день заключения помолвки с княжной, поблескивает на его пальце, отражая беспокойные огоньки свечей...
Оно было изготовлено из сплава серебра с редким белым металлом и представляло собой переплетение двух лент, украшенное цветком о пяти лепестках. Всё это, разумеется, имело давно утвержденное символическое значение, однако Оливер едва ли мог бы сейчас изложить его: для самого графа вещь означала прежде всего память об Элиан.
Отъезжая из Амитора, граф надел кольцо и почти сразу сроднился с ним настолько, что едва ли не перестал замечать. Оно сопровождало Оливера во всех его делах и странствиях, но далеко не всегда он отдавал себе отчёт в том, что всюду носит с собой напоминание о своей невесте. Чаще бывало так, что кольцо, замеченное краем глаза, не притягивало внимания к себе, но вызывало неясное, почти беспричинное тёплое чувство... Во всяком случае, графа никогда не посещало желание снять вещицу и убрать её куда-нибудь подальше; и, вспомнив сейчас об этом, он искренне обрадовался.
-Это - подарок, - произнёс он с еле заметным вздохом, возвратившись мыслями в трактир. - Подарок от одного из самых дорогих мне людей.
По-видимому, этот ответ обрадовал беглянку, однако оказался для неё не исчерпывающим и не решающим: она не переставала всматриваться в черты лица своего собеседника, ища какого-то знака или подтверждения, ведомого ей одной... Вместе с тем что-то вдруг переменилось во всём её облике - и чем дольше граф наблюдал эту перемену, тем яснее в его уме зарождалась совершенно невиданная и невозможная мысль...
-Послушайте, - объявил он. - Я ни в коей мере не желаю вам зла; вы мне, полагаю, - тоже. Но если мы будем скрывать друг от друга правду, то я ничем не смогу вам помочь...
Девушка лишь скорбно взглянула на него - то ли не в состоянии ему ответить, то ли не в силах подобрать правильные слова.
Граф замолчал.
В наступившей тишине было слышно, как за окном завывает жестокий декабрьский ветер, хороня самую долгую ночь в году, и жалобно скулят собаки, не находя от него защиты в своей конуре.
Оливеру стало совсем не по себе. Ему представилось, как эти двое странных, несчастных людей неслись в такую метель по дороге - неизвестно откуда и не зная куда; и в его сердце поднялась волна мучительной жалости - мучительной оттого, что его, Оливера, теперь тоже терзала неизвестность: они берегли свою тайну едва ли не тщательней, чем свою жизнь...
-Как ваше имя, сударь?.. - вдруг донеслось до его слуха.
...Морок мигом развеялся. С лица графа слетела горькая задумчивость, уступив место улыбке.
Он поднялся с места и даже, сам того не замечая, взялся за оружие. Впрочем, никого из присутствующих это не испугало.
-Хотите знать, кто мы? Так назовитесь первым!.. - коротко пояснил мальчик, обменявшись с ним взглядами.
-Я - Оливер Вионелф, граф Ротанский, - спокойно произнёс он.
* * *
...Оторвавшись от горящего обоза, где теперь бесчинствовали разбойники, княжна и её паж чуть замедлили свой бег - впрочем, ровно настолько, чтобы не замёрзнуть на ветру. Элиан не хотелось ничего говорить; однако всякий раз, замечая в глазах Седрика беспокойство, она заставляла себя высказать наиболее верные из своих мыслей.
-Здесь должна находиться граница между Кринхиаллом и Ротанией, - проговорила она, всматриваясь в сероватый горизонт, - если только мы совсем не заплутали в холмах...
-А как мы попадём в замок? - вдруг спросил паж. - Туда, куда мы ехали...
На какой-то миг Элиан задумалась; по её лицу скользнула тень глубокой скорби, которая, впрочем, почти сразу сменилась напряжённо-уверенным выражением.
-Для начала, - сказала она, - мы должны отыскать людей. Надо идти по дороге... Не может быть, чтобы на дни пути вокруг не было ни единого селения!..
Сказав это, она вновь ускорила шаг; однако в этот миг ветер, который было притих, с новой силой налетел на путников, поднял снежный вихрь и едва не сбил с ног княжну.
-Где вы, госпожа? - растерянно вскрикнул паж: снежная пыль закрыла Элиан от его взора.
-Я здесь! - отозвалась она и схватила Седрика за руку. - Идём же!..
Преодолевая напор ветра, они стали продвигаться вперёд.
-Запомни: главное - не потерять дорогу!.. - с трудом произнесла Элиан, обращаясь к Седрику. Он кивнул в ответ, и на этом их беседа прервалась.
...Дорога до ближайшего селения заняла час с небольшим; однако этот час показался Элиан дольше, чем весь предыдущий день, проведённый в томлении и тревоге. Не раз буран валил их с ног и едва не сдувал с тракта на обочину. Если бы метель под конец не ослабила натиск, они не смогли бы даже заметить вдали ночные огни.
Был уже третий час пополуночи, когда утомленные путники, с превеликим трудом найдя единственный в поселке постоялый двор, обосновались там. Ночлега им не предоставили, поскольку все спальни были заняты, но переждать метель в трактире милостиво разрешили. Они выбрали место подальше от случайных взоров, почти в самом углу, и расположились там.
-Госпожа, - сказал Седрик, как только они перевели дух, - мы не взяли с собой еды...
-Здесь есть еда, - заметила княжна.
-Но ведь мы не сможем ее купить!.. - с отчаянием в голосе произнёс он. - Я же не взял с собой серебра... тогда, когда искал то, что вы мне велели.
Элиан устало прикрыла глаза.
-Быть может, здесь согласятся принять моё серебро, - она указала на пресловутый браслет, - в обмен на воду и хлеб...
Седрик ничего не возразил. Похоже, его успокоили слова княжны.
Какое-то время беглецы сидели молча: на болтовню уже не было сил, а более серьезный разговор требовал присутствия духа, чем они сейчас не могли похвастаться.
В своих медных гнездах, потрескивая, коптили свечи. За окном продолжалась вьюга. Кроме Элиан и мальчика, в трактире больше никого не было; и это невольно наводило тоску.
-А что же мы будем делать дальше? - вдруг несмело произнес Седрик, нарушив угрюмую тишину, которая уже начинала казаться почти уютной.
...Этот вопрос давно мучил саму княжну. Ответа на него она не знала, и слова бедняги Седрика задели её за живое. Внезапные мысли, которые до этого изредка посещали её и уходили, не оставив следа, вдруг хлынули бурным потоком, и она спрятала лицо в ладони.
-Что с вами, госпожа? - испуганно подскочил паж.
Элиан стоило большого труда не дать себе расплакаться - от обиды, от горечи расставания с родиной, от вероломства погонщиков и от всего прочего, что, словно камень, навалилось на неё в последние недели; и среди всех этих вещей была одна, доселе незаметная, но сейчас ставшая самой мучительной...
-Нас предали, - коротко пояснила она, боясь оставлять своё сердце наедине с потаенной мыслью, - а теперь... теперь нас ещё и отвергнут.
-Кто отвергнет?! В чём дело, госпожа?.. - недоумевая, сыпал вопросами паж.
Элиан хотела что-то ответить, но в этот миг раздался скрип петель, и дверь, которая (как упоминал трактирщик) вела в спальни, - распахнулась...