отрывок из книги
В июле 2010 года «Новая газета» опубликовала интер-
вью с Семеном Львовичем Ария, человеком, который про-
шел всю войну на передовой, в смертельно опасном звании
лейтенанта. Он оказался в самой гуще страшной мясорубки
начала войны, потом штрафной батальон, снятие судимости
за мужество, отвагу и за то, что выжил в бою, а потом еще
дезертирство, но не с фронта, а, наоборот, из тыловой части
на передовую.
После войны Семен Львович учился и стал одним из
крупнейших адвокатов, которого с годами коллеги стали
почтительно именовать «маршалом адвокатуры».
Так вот интервью:
«— Думали ли вы на войне о Боге?
— Да! Думал. До войны этого чувства не было. Появи-
лось там, на войне. Появилось само собой.
Вообще должен вам сказать… Это мысль, к которой я
пришел уже теперь. Я считаю, то обстоятельство, что у лю-
бого человеческого племени на любой части земного шара
неизбежно появлялась вера в существование высшей силы,
высшего существа и потребность молиться, — не могло
быть объяснено никакими иными обстоятельствами, кроме
существования этой силы.
В противном случае это носило бы избирательный, от-
дельный характер. У одних это высшее существо появилось
бы, у других — нет. А ведь это появилось у любого чело-
веческого племени. Это оказалось генетически заложено в
душу. Кем?
В этом я нахожу одно из доказательств существования
Бога.
Но это я понял уже сейчас. А тогда, на войне у меня по-
явилось просто ощущение того, что есть Нечто, что предо-
пределяет пути, и от этого Нечто зависит для меня исход.
Я не могу это отнести к какому-то определенному вре-
менному моменту. Но с тех пор как я попал на передовую,
где уже господствовала смерть, с этого момента возникло
религиозное чувство.»
Обращает на себя внимание высказанная в этом интер-
вью очень интересная мысль, которая, вообще-то, лежит на
поверхности и заметна человеку очень энергичного и жи-
вого ума, долгое время находившемуся близко от смерти,
когда вера не окутана туманной философией, а необходима,
как реальная опора: так вот человек не пришел к религии
эволюционно, а получил ее везде и сразу.
Религия нам дана свыше.
Животный страх перед всем ужасным и поклонение все-
му, что опасно и непонятно, не было религией.
С изначальных времен явилась и течет единая эзотери-
ческая река веры в Высшие Силы, у которых можно найти
защиту, совет и помощь.
Спустившиеся на Землю Боги дали людям знания и
нравственные законы.
По мере развития цивилизованных обществ складыва-
лись исторически и географически обособленные религиоз-
ные культы.
Каждую конфессию отличает внешний антураж и набор
обязательных обрядов и требований.
Но суть всех религий одна: абсолютная вера в то, что
есть Некто, кто думает и заботится о нас и до кого доходят
наши молитвы о помощи.
Опять же с самых дальних времен на Земле рождались
Великие Пророки. Люди слабы и непостоянны, нужно воз-
вращать заблудших, укреплять веру. И самые легендарные
из Пророков: Рама, Кришна, Гермес, Моисей, Орфей, Будда,
Зороастр и множество других, имена которых рассеялись во
времени, в исторически туманные периоды, собирали разо-
бщенных людей, просвещали, строили цивилизации.
Эти Великие Посвященные корректировали направле-
ние веры. От богов, которым все без исключения должны
были служить в страхе и трепете, люди пришли к вере в бо-
гов, которых хотелось в радости почитать и любить.
Две тысячи лет назад с проповедью выступил самый
блестящий пророк — Иисус Христос.
Светлое учение, приблизившее Бога к людям, обаяние
личности самого Пророка утвердили в мире новую веру.
«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные,
и Я успокою вас; Возьмите иго Мое на себя и научитесь от
Меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдете покой ду-
шам вашим; Ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». (Мф.
11: 28—30)
Это удивительные слова Иисуса Христа, полные красо-
ты и поэзии. И дальше его определение сути всего учения:
«Возлюби Господа Бога твоего
всем сердцем твоим
и всею душою твоею
и всем разумением твоим» —
Сия есть первая и наибольшая заповедь;
Вторая же подобная ей:
«возлюби ближнего твоего, как самого себя»;
на сих двух заповедях
утверждается весь закон и пророки».
(Мф. 22: 37—40)
И хотя в мире существует множество других религиоз-
ных культов, сама идея христианства о любви к ближнему в
той или иной форме распространилась по всей земле и в ее
торжестве отчасти заключена надежда человечества на его
спасение.
Каждая религия окружена службами: проповедники,
жрецы, церковный клир — вообще огромное количество
рабочего персонала. Оно необходимо для того, чтобы со-
держать и распространять Веру, но они же, понимая, какое
это доходное предприятие, не могут устоять перед искуше-
нием.
Такое раздвоение жизни чиновников от религии, следуя
житейской логике и судя по многочисленной информации,
присуще всем конфессиям. Но по принципу — пишем о том,
что близко, ограничимся только христианством.
Иисус Христос был вольным проповедником. В Еван-
гелиях нет ни одного слова о создании церкви. Он учил в
синагогах просто, как в местах, где можно выступить перед
большим количеством слушателей. К первосвященникам,
фарисеям, книжникам Иисус обращал свои самые гневные
обличения в корысти и лицемерии, к ним обратил он и при-
тчу о злых виноградарях, и свой знаменитый вопрос:
«что значит сие написанное:
“камень, который отвергли строители, тот самый сде-
лался главою угла?”
Поэтому священнослужители и искали, “чтобы нало-
жить на Него руки, но побоялись народа, ибо поняли, что о
них сказал Он эту притчу”». (Лк. 20: 17—19)
И ученики Иисуса Христа собрались в Иерусалиме не с
целью создать организацию, их объединила любовь к Учи-
телю, надежда воскресить дорогой образ в общих воспоми-
наниях.
«И они постоянно пребывали в учении Апостолов, в об-
щении и преломлении хлеба и в молитвах». (Деян. 2: 42)
Шаг к Церкви был сделан, когда Апостолы решили сло-
жить с себя все суетные обязанности:
«Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учени-
ков, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о
столах.
Итак, братия, выберите из среды себя семь человек из-
веданных, исполненных Святого Духа и мудрости: их пос-
тавим на эту службу;
А мы постоянно пребудем в молитве и служении слова».
(Деян. Б: 2—4)
Не ведали Апостолы какому соблазну они открыли до-
рогу.В каждом деле неизбежно возникает житейский вопрос
о хлебе насущном.
Иисус Христос определял проповедь, исцеление боль-
ных, изгнание бесов как свою работу и, посылая учеников
на самостоятельные действия, наставлял принимать по-
мощь, «ибо трудящийся достоин пропитания».
Поэтому сам Иисус и все его окружение вполне естест-
венно жили на добровольные подаяния людей, которым они
несли свет и веру.
Позже, когда проповедников стало много, а церкви были
еще бедные, установили даже норму: два дня проповедника
кормили даром, но, если он оставался на третий день, могли
обвинить в дармоедстве, выгнать и даже поколотить в нази-
дание.
Также начала свое существование и апостольская бра-
тия:
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна
душа; и никто из имения своего не называл своим, но все у
них было общее…
Не было между ними никого нуждающегося; ибо все,
которые владели землями или домами, продавая их, прино-
сили цену проданного
И полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в
чем кто имел нужду.» (Деян. 4: 32, 34, 35)
Также и «некоторый муж, именем Анания, с женою сво-
ею Сапфирою» продали имение, но деньги в церковь отдали
не все и апостол Петр укорял Ананию:
«… Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое
мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли?»
(Деян. 5: 3).
Странные упреки при добровольном пожертвовании. Но
дальше последовало и наказание:
«… Ты солгал не человекам, а Богу.
Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий
страх объял всех, слышавших это». (Деян. 5: 4, 5)
Когда пришла Сапфира, Петр укорил и ее и «она упала у
ног его и испустила дух.»
Наказание какое-то совершенно непомерное. И ссылки
на Бога явно не корректные.
Подаяние так близко от вымогательства, так легко пере-
ступить эту грань.
Во всех Евангелиях святой Петр — максималист, безо-
глядный радетель за веру. Но здесь он явно подал дурной
пример. За ним ведь пришли совсем другие максималисты,
с заботами о личной наживе.
Прошло всего несколько десятков лет после казни Ии-
суса Христа, а христианство уже широко распространилось
по городам и провинциям Римской империи, особенно по
восточному побережью Средиземного моря.
Церкви множились, крепли, росло их влияние и дохо-
ды. Сначала административные функции в общинах несли
пресвитеры, а затем сложились церковные клиры во главе
с епископами, которые сосредоточили в своих руках духов-
ную и экономическую власть.
И уже во II веке крупнейший церковный апологет Кип-
риан горько жалуется на то, что многие епископы, забро-
сив божественные дела, переезжают из провинции в про-
винцию в поисках рынков, обещающих им наибольшую
выгоду.
Когда-то Иисус Христос лично изгонял торговцев из Ие-
русалимского храма, утверждая несовместимость торговли
и церковной службы:
«И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продаю-
щих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщи-
ков и скамьи продающих голубей. И говорил им: написано:
“дом Мой домом молитвы наречется”; а вы сделали его вер-
тепом разбойников.» (Мф. 21: 12, 13)
Новая христианская иерархия прекрасно разобралась в
материальных выгодах служения Богу.
Торговля победоносно вернулась в церковь и обоснова-
лась в ней навсегда. Все стало платным: каждый шаг, любое
действие.
Иисус Христос очень избирательно позволял себе про-
щать грехи конкретным людям, и всегда такая его власть
вызывала изумление окружающих и гнев церковников:
«И Он… сказал человеку тому: прощаются тебе грехи
твои. Книжники и фарисеи начали рассуждать, говоря: кто
это, который богохульствует? Кто может прощать грехи,
кроме одного Бога?» (Лк. 5: 20, 21)
И каждый раз Иисус Христос утверждал, что такое пра-
во Ему дал Отец Небесный.
Церковь поставила отпущение грехов на поток. Особен-
но доходной была продажа индульгенций — письменного
прощения всех греховных помыслов и действий.
Когда-то, отвечая на лукавые вопросы фарисеев, Иисус
Христос решительно отмежевался от мирской власти, про-
изнеся свою чеканную фразу:
«… отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу.»
Церковь приблизила «кесаря» к Богу, введя таинство
миропомазания на царство, то есть благословение отдельно-
го человека на владение людьми.
На Руси благословление имели все правители, что бы
они потом не вытворяли.
Вот и в наше время патриарх ввел в жесткий канон пас-
хальной мистерии такую милую вольность, как обряд даре-
ния президенту крашеного яичка.
Католическая церковь сама стала государством и поэ-
тому не опускалась до такого уровня подобострастия, как
православная.
Власть щедро оплачивает поддержку Церкви.
Церковь утверждает, что ее вера, все ее права и обязан-
ности получены от Бога. Сын Божий — Иисус Христос ее
основатель и небесный покровитель. И таким монолитом
она стоит изначально.
На самом деле монолит веры строился долго и в ожес-
точенной борьбе.
Новая вера подверглась беспощадным преследованиям
со стороны иудейской церкви и римской власти. Был распят
Иисус Христос, в разное время были казнены все апостолы,
кроме Иоанна. Молодые церкви прошли мучительный пери-
од выживания.
А когда христианство признали главные имперские цент-
ры — Рим и Константинополь, вспыхнула внутренняя поле-
мика вокруг основных догматов новой веры. Концентриро-
ванными вехами этой борьбы стали семь Вселенских Соборов.
Ставки на них были огромные: власть и все, что она дает.
Борьба шла любыми средствами. С трибун претенден-
ты обвиняли друг друга в ереси, а фактически все решала
сила сторонников. Соперников буквально стаскивали с цер-
ковных престолов, используя весь боевой набор, вплоть до
рукоприкладства, натравливания толпы, ссылок, изгнаний, а
нередко и заказных убийств. Как похожи во все века власт-
но-денежные войны.
Но именно в такой обстановке строилось будущее бла-
голепие церкви.
В 325 году римский император Константин Великий со-
звал I Вселенский Собор в Никее (Малая Азия). Присутс-
твовало около 300 представителей, в основном епископов, из
Рима, Македонии, Малой Азии, Сирии, Египта и даже из та-
ких «далей», как Скифия, Кавказ, Керчь, Армения и Персия.
На I Соборе «разобрались» с самим Иисусом Христом.
То, что Он Сын Божий, признавали все, но какой Сын?
«Единосущный» или «подобный по всему» — разница при-
нципиальная. «Единосущный» — значит был всегда, как и
сам Господь Бог.
А вот, если Бог создал Сына, а заодно и Святого Духа,
значит было время, когда они не существовали, и Святая
Троица была Единицей, то есть самим Богом.
Вообще Святой Дух до сих пор остается туманным по-
нятием, которое церковь толкует неохотно и невнятно.
Тем не менее Собором был принят «Орос» (предвари-
тельный вариант Символа Веры), в котором Сына утверди-
ли единосущным Отцу, а Святой Дух — «животворящим и
от Отца исходящим».
Окончательно Символ Веры был утвержден на II Все-
ленском Соборе в 381 году.
Очень долго комплектовался «Новый Завет» Первый до-
шедший до нас канонический список был составлен около
200 года в Риме.
Церковные общины имели свои наборы боговдохновен-
ных сочинений (евангелий, посланий, апокалипсисов) и уси-
ленно лоббировали их включение в канон. О том, что борьба
была серьезной, а силы крупнейших церковных объедине-
ний примерно равны, свидетельствует включение в Новый
Завет четырех вариантов Евангелий.
Наконец, собравшись в 419 году на специальный съезд
в Коринфе, руководители церквей утвердили комплект
«Нового Завета», который стал священным и сохраняется
до сих пор.
Вся остальная литература, касающаяся учения и биогра-
фии Иисуса Христа, объявлялась еретической и читать ее
верующим запрещалось.
Уже в конце II века появились талантливые критики
христианства: Лукиан, Цельс, Порфирий. С ними спорили
ученые апологеты церкви, но решающим аргументом стал
императорский указ 448 года: «все, что написано против
благочестивой веры христианской, где оно ни было обнару-
жено, предать огню.»
Приказ выполнялся так усердно, что труды критиков до-
шли до нас, в основном, в виде цитат в трудах защитников
церкви.
Далеко не сразу завоевала свое место в божественной
иерархии сама мать Иисуса Христа — дева Мария. Еще в
IV веке епископ кипрский Епифаний писал: «Мария — не
бог, и не с неба она получила тело, а от совокупления мужа
и жены… Хотя весьма прекрасна Мария, и свята, и почтен-
на, но она не достойна поклонения.»
В церковных диспутах дева Мария прошла через разные
звания: «человекородица», «богоприимница», «христороди-
ца» и лишь в 433 году в итоговом «Согласительном испове-
дании» III Вселенского Собора было, наконец, официально
заявлено: «…мы исповедуем Святую Деву — Богороди-
цей».
Вообще христианство утверждалось в постоянной борь-
бе с ересями. Естественно ересь всегда терпела поражение,
собственно она и становилась ересью, когда оказывалась в
проигрыше.
Но были особые ереси, которые посягали на основы
веры. Они не победили, но их идеи живы до сих пор.
В первой половине II века «еретик» Маркион уже защи-
щал чистоту вероучения Иисуса Христа от его искажения
пресвитерами римской общины.
Маркион не признавал рождения Иисуса от непорочно-
го зачатия, утверждал, что Христос прямо сошел с небес,
принял человеческий облик и проповедовал самоусовер-
шенствование людей. Маркион отрицал Ветхий Завет, а
бога Яхве считал злодеем.
Сторонники Маркиона по численности какое-то время
соперничали с ортодоксальной общиной, а его проповедь
сеяла настоящую панику среди апологетов церкви, один
из которых сокрушался: «многие верят этому человеку,
как единственному, который знает истину, и смеются над
нами».
Но самой мощной и опасной для церкви была ересь
гностицизма (от греческого слова «гнозис» — знание).
Гностики-христиане встроили устное предание о жизни
и проповеди Иисуса Христа в свое представление о земной
и неземной жизни, уходящее корнями к мистериям Древне-
го Египта, Месопотамии и Греции.
Евангелия гностиков составляли значительную часть
литературы, обращавшейся среди церковных общин ранне-
го христианства.
Позднее церковь проведет тщательную «зачистку» на-
следия гностиков.
Но в 1946 году в Египте, на месте древнего поселения
Хенобаскион была обнаружена целая библиотека гности-
ческих текстов. А в 1978 году в Египте были еще найдены
древние рукописи, которые после долгих мытарств попали в
руки ученых и получили название — «Кодекс Чакос». Сре-
ди них оказалось «Евангелие от Иуды», опубликованное у
нас в 2006 году.
Божественный мир гностиков очень сложный и широко
разветвленный. Есть Высший Свет и мириады простых бо-
гов, рассеянных по планетам огромной Вселенной.
Земле не повезло с богами. В «Евангелии от Иуды»
Иисус Христос называет своему любимому ученику Иуде
ее основных демиургов, среди них тупо злой Эл, его по-
мощник, «покрытый кровью», Небро, а также Саклас (в пе-
реводе просто «дурак»).
Эти боги устроили на Земле жестокую, бессмысленную
материальную реальность, «выгребную яму, вместилище
нужды и страданий.»
Люди в плену своей плоти, поэтому Иисус Христос не-
сет Знание, как очистить свою душу, вырваться из оков и
покинуть эту презренную действительность.
Кстати, отменяется сама идея воскресения. Зачем вос-
ставать из мертвых, если весь смысл спасения в уходе из
материального мира.
Иисус Христос окружен учениками, но в «Евангелии от
Иуды» будущие апостолы довольно туповатая и обидчивая
компания. Иисус подтрунивает над их верой в иудейского
Бога. Вообще, в отличие от евангелий, ставших каноничес-
кими, где Иисус такой томный и задумчивый, здесь он очень
часто смеется.
Иуда среди учеников самый светлый и продвинутый,
поэтому именно ему Господь определил великую миссию:
«Но ты превзойдешь их всех. Ибо ты принесешь в жерт-
ву человека, чьим телом я облечен.»
То есть верный Иуда не предал, а помог любимому Учи-
телю освободить свою душу и уйти «к другому великому и
священному поколению».
Идеи гностиков в различных интерпретациях усилиями
многих своих последователей благополучно живут и разви-
ваются в наши дни.
Так, на Святой горе Афон процветает христианское, но с
этико-аскетическим уклоном, учение исихастов. Как и гнос-
тики, они особо почитают Марию Магдалину, как не только
самую просвещенную ученицу Иисуса Христа, но и его лю-
бимую женщину.
Конечно, даже интимная близость с Богом отлична от
повседневности.
«Божественная любовь, — определяет преподобный
Акакий Пафлогонский, — полностью побеждает и таинс-
твенно изгоняет, как сильнейшее, человеческую любовь.
Воистину, любовь вышеприродная смеется над любовью,
свойственной падшей природе, и становится для падшей
природы вещью вовсе непостижимой, безумной, ошелом-
ляющей. Божественная любовь — одна из божественных
энергий, исходящих из самой сущности Божества; поэтому
она в своих качествах непостижима и неприступна для че-
ловеческого ума. Но ум обогащается ею природно и вышеп-
риродно, и недоумевает.»
Очень жизненно в этой церковной возвышенности зву-
чит слово «недоумевает».
Среди гностических школ есть и такое утверждение, что
Иисус, после своего воскресения в тонком теле, 11 лет поу-
чал Марию Магдалину тайнам Надземного Мира.
А Елена Рерих, опираясь на ту же гностическую мифоло-
гию, считала, что «”Евангелие от Иоанна” записано Марией
Магдалиной, она одна была высокообразованной ученицей
среди окружения Иисуса Христа.
И если бы не Мария Магдалина, вряд ли что-нибудь до-
шло бы до нас из подлинных слов Христа.»
Возвращаясь к началу становления христианства, можно
вполне обоснованно утверждать, что идеи гностицизма до-
минировали во многих церковных общинах Египта, Малой
Азии, Сирии и в какой-то момент вполне могли направить
христианство по своему пути.
И все же победило греко-римское вероисповедание.
Слабостью гностиков была многовариантность их уче-
ния. Множество различных школ и направлений были раз-
рознены, а иногда и просто враждовали между собой.
Соперники справедливо упрекали гностиков, что они
чрезмерно увлекаются знаниями в ущерб вере. Более пробив-
ными оказались действия по известному афоризму Тертулли-
ана: «Не знать ничего, кроме правила веры, значит знать все.»
Есть и еще версия, что при гонениях на христиан, боль-
шей частью пострадали именно гностики и другие привер-
женцы чистого христианства, а догматическая церковь ока-
залась более приспособляемой.
И все же была у нас возможность получить многоплано-
вую, а где-то и более жизненную и красивую религию.
Мы бы так же любили Иисуса Христа, но другого с ины-
ми биографией и проповедью.
Богов было бы много, наши, к сожалению, злые и про-
тивные, но Главный Бог светлый и добрый.
Евангелия «Нового Завета» рассказали бы свои истории,
тоже очень похожие на правду. Углы бы сгладились, а про-
тиворечия затушевались.
И мы бы свято верили, что все так было, есть и будет.
————
Последние четыре Вселенских Собора состоялись в 451,
553, 680 и 787 годах. На них шла громкая и яростная борьба
за места в церковной иерархии. Проблемы вероисповеда-
ния, в основном, поднимались и использовались как допол-
нительные аргументы в добивании соперника.
К тому времени должность епископа стала средним зве-
ном, вперед вышли архиепископы, митрополиты и выше
всех патриархи. На IV Вселенском Соборе патриархов было
пять: Римский, Александрийский, Антиохийский, Констан-
тинопольский и Иерусалимский. Формально они все были
равны, но, конечно, Константинопольский был в столице,
ближе всех к императору.
Ну и, разумеется, во главе Западной Церкви стоял Папа
Римский.
Когда ставки так выросли, усилился и накал страстей.
Подробное описание сражений, как на Вселенских Со-
борах, так и в промежутках между ними — это перечисле-
ние набора низостей, клеветы, доносов, подлогов, оскорб-
лений, рукоприкладства с итогами в виде тюрьмы, ссылки,
даже публичных наказаний и все это в обрамлении пышных
одежд и благообразных лиц в окладистых бородах. Все свер-
шалось крестясь, молясь и апеллируя к Богу.
Вот только одна сцена 649 года, схватка на самом высо-
ком уровне между Папой Мартином и патриархом Павлом
при участии императора.
Пересказать сложнейшую интригу невозможно, кроме
оговорки, что никаких идейных разногласий не было и в по-
мине, чистая операция по изгнанию с должности.
Когда намерения нападавших окончательно определи-
лись и пришло время действовать, Папу обманом вывезли
из Рима, отсекли от сторонников. В Константинополе его
полтора месяца морили голодом и изводили допросами в
тюремной камере.
В суд Папу доставили на носилках, но там стражники
его подняли и держали на ногах перед обвинителями. За-
щиты никакой не было, просто очень долго ругали и ос-
корбляли, пока бедняга не взмолился: «…сделайте со мной
скорее, что вы хотите. Всякая смерть будет для меня бла-
годеянием.»
Наконец, Папу вынесли во двор, где на балконе сидел
император, который и утвердил смертный приговор. С Папы
почти догола содрали одежды и предложили толпе его ана-
фемствовать (в переводе на житейский язык, отдали на рас-
терзание). Но даже толпа была так подавлена этим зрелищем,
что не двинулась на самосуд, хотя отдельные провокаторы
плевались и наносили удары.
Папа был отнесен обратно в тюрьму и умер уже в ссыл-
ке. Кстати, местом ссылки был наш Крым, таким он тогда
казался диким местом.
Вот так в чередовании взлетов и падений рос и креп мо-
нолит христианской власти.
————
Сегодня церковь — это огромная монополия, которая по
всем правилам мирового экономического рынка ведет борьбу
со своими конкурентами — религиозными конфессиями — за
сферы влияния, как внутри страны, так и за рубежом.
Церковь была и остается высоко доходным предприяти-
ем. Это по сути огромное шоу, которое не собирает одно-
временно целые стадионы зрителей, но если сложить еже-
дневную работу всех приходов и их выручку за каждое наше
желание — получится такая же огромная сумма. Добавьте
сюда выручку за сувениры: ларьки стоят внутри церквей
и густо рассеяны по улицам, магазинам и по всем местам
скопления людей. Добавьте огромное количество недвижи-
мости, которая тоже приносит свою долю дохода: в Москве
даже храм Христа Спасителя сдает в аренду свои залы под
светские мероприятия.
Как всякий бизнес, церковь не скупится на рекламу,
хотя и декорирует свое бесконечное мелькание в средствах
массовой информации разными благими мотивами.
Бесперебойная работа этого огромного механизма —
главная забота всех уровней церковной администрации от
патриарха до сельского священника, который должен при-
носить свою каплю дохода, а если дохода нет, то церковь
закрывается, что мы и наблюдаем во многих неприбыльных
местах.
За этим многоцветным фасадом суть самой веры Хрис-
товой теряется, компрометируется и потихоньку превраща-
ется в анахронизм.
Церковь много потеряла, размежевавшись с наукой,
и все больше загоняет себя в тупик своим догматизмом.
С одной стороны традиционность поддерживает некую
многозначительную таинственность, но часто выглядит
комично.
Особенно выделяется православная церковь. Нелепое
нагромождение золота в костюмах и декорациях, напыщен-
ное, невразумительное действо, идущее на непонятном цер-
ковно-славянском языке, вступает в явное противоречие со
стремлением человеческого сообщества к естественности,
простоте и доступности.
Церковь оказалась в стороне от фантастического миро-
вого рывка в информационное пространство, ее сказки теря-
ются в гуще живых, интригующих событий.
Церковные козыри — помощь и утешение — в сладко-
голосом исполнении священников — звучат диссонансом
среди ритмов динамичной жизни. Небесная реклама заман-
чива, но мало связана с повседневными заботами.
Различные благотворительные фонды и просто добрые
люди оказывают более действенную помощь: ухаживают за
больными, реально отстаивают права обиженных, собирают
деньги на лечение, особенно для детей.
Богатая церковь мало замечена в таких делах. Зато она
часто мелькает на экранах телевидения в компаниях успеш-
ных людей, благословляет богатство и власть, благословля-
ет армию на служение, «на ратные подвиги», кропит святой
водой средства уничтожения людей.
Появилось такое непонятное и поэтому очень внуши-
тельное слово «окормлять». Вот церковь и «окормляет» все
полезное, в переводе на русский язык «окучивает».
Между тем люди, жаждущие общения, все больше нахо-
дят его в интернете. В обезличенных просторах можно без
боязни вывернуть свою душу, а тайна исповеди историчес-
ки очень сомнительна, да и советы терпеть и надеяться не
увлекают, особенно молодежь.
А преобладание пенсионеров для любой общественной
организации — тупиковый путь.
Церковь раздражает своей агрессивностью, бесцере-
монностью в захвате собственности, когда страдают куль-
турные, то есть народные учреждения: музеи, библиотеки, а
случается и школы, и детские дома.
Также невежественно церковь пытается вмешиваться в
искусство, в светское воспитание детей, что уж совершенно
неуместно при официальном отделении церкви от государс-
тва.
Религия встроена в нашу сложную, бестолковую и бес-
правную жизнь, в хронически отсталое государство. В этой
мутной воде церковь ловит своих золотых рыбок так же ци-
нично и лицемерно, как и вся наша властная элита. Обще-
ство это хорошо видит и не забудет.
После 1917 года народ пальцем не шевельнул в защиту
уничтожаемой церкви. История не учит и поэтому повторя-
ется. Слава богу, по казням и расстрелам мы уже план пере-
выполнили, да они и не нужны: казнь для церкви — невос-
требованность.