Это была замечательная девочка – послушная, отличница, всегда по дому помогала, просто радость родителей. Бывало, как родительское собрание, так ее первой в пример ставили – и здесь она отличилась, и тут помогла, и по этому предмету пятерку получила, и по тому. Настоящая умница.
А потом девочку заколдовала злая ведьма, и ее словно подменили. Стала она редкой врединой. Нет, девочка по-прежнему учила уроки, ходила в булочную за хлебом, но лучше бы иной раз этого не делала.
Подаст продавщице купюру какую покрупней, сама возьмет на копейку, и ждет, что ей скажут. Некоторые, которые потерпеливей, аккуратно отсчитывали всю сдачу, но если кто-то неосмотрительно просил посмотреть деньги помельче, тут-то для Вредины наступал звездный час. Посмотрит с укором продавщице в глаза, руки подбоченит, и скажет с издевкой:
– Нет таких законов, чтобы разменную монету с собой носить.
И не поспоришь.
В школе – и того хлеще. Помямлит что-нибудь у доски, но как только учительница занесет ручку, чтобы вкатить «кол» в журнал, хлопнет себя по лбу и воскликнет: «Ой, вспомнила!» и пойдет шпарить как по-писанному! Хочешь – не хочешь, а на «отлично» придется раскошелиться.
Впервые ее родителей вызвали в школу.
– Это что же, – сказали, – у вас за методы воспитания? То была девочка как девочка, мы ее в пример всем ставили, гордость школы, да что школы – РОНО всего. А то превратилась в оторву, каких мало. Скоро мелочь по карманам начнет тырить, хоть и отличница по-прежнему.
– Ну тут уж вы хватили, – возмутились родители. – Клеветать на нашу девочку никому не позволим. Тем более в дневнике у нее все равно одни пятерки, и если вы такую круглую отличницу не хотите никому в пример ставить, то уж и не знаем…
– Хорошо, – согласился директор школы. – Про мелочь берем слова назад. Еще ни разу не застали.
– Но как застанем, обязательно вам сообщим, – тут же вставила лыко в строку учительница химии. По совести сказать она была не менее вредной, чем наша девочка, но никто за это ее родителей в школу не вызывал.
– А вот над поведением вашей дочери стоило бы задуматься! – тут же перевел разговор в нужное русло директор школы. – Сейчас, конечно, не старое время, но, может, ей ремня всыпать?
– Ремня? – с ужасом повторила мама.
– Знаете, – согласно зачастила учительница химии, – зря говорит, что это не метод. Еще какой метод. Меня в детстве часто пороли. И видите, помогло. Такую сложную науку детям преподаю…
– Да подождите вы, Аглая Скорпионовна, – одернул ее директор.
– Между прочим, Анна Серафимовна, – обиделась учительница химии. – А как вы меня называете наедине всем не обязательно рассказывать.
– Не в этом сейчас дело, – нисколько не смутился директор. – А в том, что из милой, интеллигентной девочки мы вот-вот получим атамана шайки с красным дипломом в кармане. Вы понимаете, чем это грозит обществу?
– Понимаем! – отрезала мама. А папа как стоял молча, так с момента начала разговора и не проронил ни слова. Это мама все за двоих сразу свое мнение высказывала. – Это грозит тем, что мы сейчас документы заберем, и будет нашей дочкой другая школа гордиться. А вы ей завидовать.
– Я понял, – обрадовался директор. – Это она в вас такая вредная. Вот кто на нее отрицательно действует. Может вас за это родительских прав лишить? А девочку в интернат для умственно одаренных детей отправить?
– Ей там будет лучше, чем с вами! – с готовностью поддержала учительница химии.
– Интересненькое у вас заведение! – возмутилась мама и с укором обернулась на папу. – Скажи, хоть что-нибудь.
Папа, ни слова ни говоря, достал из кармана мобильный телефон и позвонил.
Директор школы тоже достал телефон и позвонил.
И учительница химии позвонила.
А мама – рыжая что ли? – позвонила аж три раза – в милицию, в скорую помощь, и – на всякий случай – пожарным. И всех вызвала.
Сидят они и ждут – кто первый приедет.
Папа вызвал большое начальство.
Директор школы – заведующего облОНО.
Учительница химии – дух Менделеева, чтоб всем мозги прочистил.
А мама – мы помним кого. Все сидит, гадает – кто ж первым доберется – милиция, скорая или пожарники. Все ж, по идее, скорые.
Папа посмотрел на часы: странно, полчаса, а никого нет. А ведь оперативный сигнал поступил, немедленно на месте разобраться.
Директор было тоже начал беспокоиться, потом вздохнул, и понял, что у заведующего совещание, а это важнее всех дел.
Учительница химии разочаровалась в своем кумире, и решила, что теперь будет поклоняться Че Геваре, и в следующий раз вызывать его дух, он не откажет.
А мама только рукой махнула: когда надо, никого не дождешься. Все в ее мужа. И подумала о чем-то своем, со значением оглянувшись через плечо.
– Ну как будем решать вопрос, граждане? – наконец нарушил молчание директор.
– А что тут решать, забираем документы, и баста, – безапелляционно заявила мама. – Найдутся для нашей отличницы и получше школы.
– Да у нас, между прочим, еще в 1969 году была золотая медаль за достижения мирового уровня! – возмутилась Аглая Скорпионовна, в смысле Анна Серафимовна.
– Да-а-а.. – мечтательно прикрыл глаза директор школы. – Одноклассник мой Илюха хотел тогда с парты на парту перепрыгнуть, да промахнулся, и в пустое окошко сиганул. А там внизу первоклашки как раз лунки под цветочки копали, вот он в эту лунку и угодил. Чуть его тогда в клумбе-то и не оставили. А золотую медаль он получил за точность приземления. Это его достижение потом еще в Книгу рекордов Гиннеса вошло, не читали?
– И не собираемся, – отрезала мама. И толкнула под локоть папу. – Позвони еще кому-нибудь!
Все с готовностью опять взялись за телефоны.
Папа на всякий случай поставил в известность о творящихся безобразиях свое начальство, хоть и работал на овощном складе.
Директор позвонил в комитет по делам потребителей – уточнил, могут ли родители предъявлять претензии к учебе, если дети у них некондиционные.
Учительница – в библиотеку, узнать, есть ли в химии другие великие светила кроме Менделеева, а то, может, она погорячилась с Че Геварой.
А мама позвонила подруге. Они уже два часа с ней не разговаривали, за это время столько новостей накопилось.
Отговорив наконец, она демонстративно убрала телефон в сумочку и заявила:
– А вот моя подруга считает, что вас скоро всех расформируют. А девочку нашу… Сейчас, забыла…
И опять полезла за телефоном.
– Да по вашей девочке тюрьма плачет, – возмутилась учительница химии. – Она мне на прошлом уроке знаете, что отчебучила? Она в формуле дихлордифенилтрихлорметилметана нарочно значение С на одну цифру принизила! А если бы это был не учебный процесс, а война? Или хотя бы маневры? Вы представляете, что произошло бы? В нашей науке мелочей нет, и в других тоже. А вредничать как она – это вам не мелочи! Это знаете, как называется? Этому вообще названия нет!
– Вот и жалко, что не маневры, – наконец подал голос из-за спины мамы папа. – Я бы по вашей школе из пушки-то пальнул сейчас, – посмотрел он взглядом оптического прицела на Аглаю Скорпионовну, то есть на Анну Серафимовну.
– А я бы вам в глаз стрелой из лука засадила, – немедленно кровожадно парировала та. – И вам тоже, – обернулась она в сторону мамы.
– Подождите, товарищ Скорпионовна… – попытался остановить ее директор школы.
– А тебе – так две стрелы, – добавила учительница химии. – И еще камнем по башке.
Хотела было выбежать из класса, да куда там! Тут-то как раз все и набежали – начальство, милиция, пожарные, врачи. Суетятся все, путаются друг у друга под ногами. Дух Менделеева тоже пожаловал, но, лишь глянув на этот бедлам, схватился за голову, и вернулся к своим таблицам.
А девочка тихо сидела в коридоре на стульчике, помахивая ножками. Она, конечно, слышала шум, который разгорелся из-за нее, но не обращала на него внимания. Из вредности, само собой.
Ни откуда ни возьмись, подошла бабушка.
– Ну как, девочка, нравится тебе быть вредной-то? – язвительно спросила она.
– Да мне-то что, – ответила девочка. – Это окружающим не нравится. А я как была отличницей, так и осталась.
– Я ведь непросто так к тебе пришла сейчас, – осторожно сказала бабушка.
– Да уж понимаю, колдуньи просто так не являются…
– Какая я колдунья, пошалить просто люблю, – хихикнула та. – А тебя расколдовать пришла. Видишь, что там творится? – показала она на дверь.
– Тоже ваших рук дело?
– Если бы… Они ж взрослые. Они сами себе и наколдовывают, и напридумывают. Им иной раз и колдуний не надо. Вот как сейчас. Потому я тебя и пожалела. Пока ты еще маленькая, будь такой, какая растешь. И не забывай, что происходит с теми, кто, когда вырастет, лишается чувства юмора…
И бабушка исчезла.
А девочка направилась к двери, из-за которой не смолкали возмущенные крики и ругань. Пора было остановить это сумасшествие.
Не из вредности.
По доброте душевной…