На Казанский мы приехали в 21.10, а наш поезд отправлялся в 22.45. Пока пошли в зал ожидания для детей и военнослужащих, я купил на перроне мороженое за 10 рублей, а потом внутри БонАкву за 35. Сидели до 22.00, я рассказал про бабушку и ее брата - деда Илюшу (истории своей жизни, которые она часто рассказывала нам с сестрой).
В вагоне мы хотели с кем-нибудь поменяться местами, но не удалось. Кипятильники только что включили, я ходил в соседний вагон, но там тоже, поэтому свой Ролтон я ел, залив водой +60, а Света +75 градусов. Купили одну постель на двоих, спать легли в 23.50.
12 июля 2006 года.
Я ворочался до самой Рязани, глаза болели, а сон не шел. На перрон не выходил, потом заснул. Проснулся сам в 3.50, вся подушка была мокрая от пота, хотелось спать, но поезд приезжал в 4.48 и стоял всего 5 минут. Полежал, встал, разбудил Свету. Выходило много людей, проводница раздала билеты.
Когда собрались, пошли в тамбур с вещами, проехали Нижнемальцево и Сотницыно. Из открытого окна напротив купе проводников пахло травами и росой. В Сасово хотел сфоткать вокзал, но подошел мент и велел удалить фото. Оба автобуса только что уехали, маршрутки надо было ждать 3 часа. Таксист предложил нам ехать за 300 рублей, но мы поехали за 250.
По дороге я узнал, что САСТА (завод по производству металлорежущих станков и асфальтоукладчиков, градообразующее предприятие) работает, люди получают по 10-11 тысяч там. Колхозы покапают москвичи, и они оживают. А все дома в Мысе Доброй Надежды (название села по дороге, стоящего в устье реки Мокша) скупили дачники из-за хорошего озера и реки рядом. Я смотрел на туман и на восход солнца.
Мы доехали до нового магазина, до дома дошли пешком. Взяли у тети Нади Пимовой ключи, дед лья сделал замки на дверях (после смерти бабушки дом остался незаперт, а ее брат - дед Илья живет на Украине, но прописан здесь, и каждые 3 месяца приезжает на электричках с пересадками за пенсией). Я принес воды из колодца. Наш дом стоит на земле, до революции 1917 года принадлежавшей барину, десятки лет назад мой дед очистил родник под горой, откуда брал воду барин, и устроил там колодец. Над ним в те годы смеялись соседи, потому что у всех был дома водопровод или колонка у дома, но в 90-е, когда его отключили, все стали ходить в колодец деда.
Мы вымыли холодильник, включили его. Сначала Света схватилась за голову от вида неустроенности жилья, где мы будем в ближайшие дни, но потом ей даже понравилось. Мы взяли вещи у тети Лиды Тихомировой (каждый год мы перед уездом отвозили постельное белье, шторы, посуду и прочее ей в кирпичную кладовую, стоящую у дома). По дороге зашли к молочнице, договорились вечером за молоком ходить. В сельпо купили продукты и ведро на 10 литров. После этого взяли у Пимовых электроплитку и некоторую посуду.
Я с младенчества каждое лето без исключения жил в деревне, потом 3 года тут не был, и вот приехал. Что меня удивило после трехлетнего отсутствия здесь? - Сладкий запах трав, какого я не чувствовал нигде больше. Это правда так, выходишь из машины, и тебя обволакивает этим ароматом, сладким, приторным — цветов, травы. Он бывает только рано утром, днем не так, а через несколько дней привыкаешь к нему. Но в первый приезд, да еще утром он удивляет, ты вспоминаешь все и чувствуешь, что ты дома. А еще сильная запущенность. Дорога от Пимовых до магазина заросла, из автомобильной колеи превратилась в тропинку, овраг зарос камышом. Картошку на нашей улице никто не посадил.
В наш сад я пошел только к вечеру. Нарвал черной смородины для компота. Кое-где изгородь повалилась (раньше мы каждый год ремонтировали ее, где-то меняли доски, где-то жерди), о сарай еще стоял. Я вытащил из него ванну и набрал в нее воды нам мыться.
Умерла тетя Маруся Сандрикова, и около ее дома на холме стояла сухая береза (у нее сожгли двор, и дерево сильно обгорело с одной стороны). Умер Иван Иваныч Пимов, умерло много людей, которых я знал. Заросли дороги, повалились заборы, посохли сливы в саду, у дома протекла крыша. Странно как, мы ездили, и все ездили и жили, а всего 3 года прошло... В год, когда умер дед, в бане треснула печь, так что ее невозможно стало топить, хотя все годы до этого стояла нормально. И у нас крыша никогда не текла, в течении 10 лет с последней покраски, а тут протекла, как только ездить перестали.
Когда я носил воду, мне встретились две незнакомые мне старухи, то есть я их не знал, а они-то знали, что я внук Мироновых, только путали всегда — сын я Тани или Люси. Сегодня заканчивался Петров пост, и они шли на службу в храм.
- Все равно тянет сюда? - спросила одна из них.
-Тянет, - ответил я, - хоть и умерли все.
- Вот и я гостей из Самары жду, - потом она говорила про деда и бабушку, про маму и тетю Таню, узнала, что я приехал с женой.
И мне понравилась, как эта пожилая, 80-летняя женщина подвела итог нашего недолгого разговора, собираясь продолжить свою дорогу на холм к храму:
- Дай Бог вам здоровья, а родителям — Царствие Небесное!
Нас сильно покусали комары, позавтракали мы макаронами с сосисками, пол Света вымыла только к вечеру. Мы сполоснули от пыли всю посуду, я еще раз сходил в магазин за лампочками, сливочным маслом.
После обеда пошли гулять в молодые березки, выросшие на холме, на месте заброшенных колхозных полей. Нашли 2 подберезовика и набрали немного ягод, клубники. Сходили на родник во второй овраг, пили воду. В Маматском саду наломали березовых веток для веника (недалеко от нашего дома располагался сад помещика Маматова, сейчас это обычные лес, в глубине которого развалины большого деревянного дома, еще остались липовые аллеи, ведущие от дома к подножию холма).
Сходили за молоком, я попросил у тети Люды картошки, она обещала утром дать. Спать легли с двумя включенными Рапторами и я перед сном бил комаров по стенам и в воздухе руками и мухобойкой.
13 июля 2006 года.
Утром мы встали от жужжания комаров около 4 часов, потом к началу десятого. Я наносил воды, сходил к тете Люде за картошкой. На обратной дороге поговорил с тетей Надей Пимовой. Она рассказала мне про внуков, как умирала бабушка (хотя это я уже знал от своей тети). Света в это время жарила блины. Я начистил картошки, и она пожарила ее, а я в это время убирал сено в палисаднике.
Потом мы полежали и около 16.00 пошли в лес за черникой, с собой взяли маленькое ведро. Немного погуляли по лесу, грибов не было, потом пошли вглубь, решили купаться. Чернику не нашли. К поселку за лесом, где мы пару раз купались в детстве с сестрой в небольшом озерце, Света устала. Мы попросили в первом доме поселка воды попить у двух старух. Попили. Озерцо все было затянуто тиной, ряской. Я давно не видел его, может быть поэтому оно показалось мне лужей, а может и правда за прошедшие годы обмелело и заболотилось. Свете оно не понравилось, и мы пошли домой. Справа небо затягивали тучи, слышались раскаты грома. Солнце спряталось, но дождь так и не пошел, однако, идти стало приятнее из-за похолодания.
Дома помылись теплой водой, которую я наносил утром в ванну и поставил на солнце греться. Решили пойти за клубникой к школе. Комаров разогнал ветер, и собирать ягоды было приятно. Они были примяты (наверное, Пимовы вчера рвали на этом месте), но мы набрали литра полтора переспелых ужасно душистых ягод. Прошли к школе за лесной земляникой по старой дороге (сейчас к школе ученики и все остальные ходят по другой, но старая еще не совсем заросла травой и потерялась). Но у дороги земляника была собрана, а росла в комариных местах.
Школу покрасили впервые за столько лет. Я дошел до берез за полем, но грибов не было. Домой вернулись по новой дороге, кушали ягоды. После я залез в сад за черной смородиной (залез, а не зашел, потому что там трава росла по пояс мне и выше), из нее и остатков клубники Света сварила ароматный и вкусный компот.
За молоком пошли в 21.45. Тетя Люда рассказала нам, как пройти в лесу к чернике, дала нам засохший куст с ягодами. Домой вернулись по длинной дороге мимо клуба.
14 июля 2006 года.
Встали, умылись, доели блины, я сложил одежду в пакет, и мы пошли на кладбище. Зашли на почту чтобы оплатить 50 кВт*ч электроэнергии, но там нам сказали, что теперь платить надо приезжающим раз в месяц электрикам. Купили 2 газеты и пошли к вершине холма. Остатки церкви были полностью разобраны, дальше шли те же самые фермы, растащенные на кирпич, но справа у дороги стояла новая водокачка, а слева заложена какая-то стройка (теперь это уже работающая автозаправка).
Я думал о том, что пока еще деревня жива. Зарастают дороги и тропки, умирают старухи, но покрасили школу, поставили водокачку, появились новые маршрутки, а раньше ходили только старые ржавые автобусы. Еще учась в школе я думал «Когда же закончится это падение, это скатывание под уклон?» И что-то сейчас говорит мне, что время пришло. Будет новая церковь (сейчас она уже построена, освещена и по праздникам проходят службы), на поселке появился новый кирпичный дом, сейчас газифицируют. И в наш дом приехали на смену дедушке и бабушке — мы. И в стране что-то меняется.
Мы не смогли сберечь нашу деревню, колхозы и людей, но мы еще живы. Я думаю, что главное сейчас — заложить фундамент будущего. Еще 5 лет назад мы только катились вниз, сейчас же — это скорее чувствуется, пока только в ощущениях — мы встаем с колен. Эти 50 школьников, которые сейчас учатся здесь, могут дать новую жизнь селу, тысячам сел Святой Руси, некоторые возвращаются из Москвы и не совсем старые еще. Оживают колхозы, появляются новые дачники.
По дороге идти было жарко, мы увидели сбитого ежика, желтую ГАЗель на Кадом, засеянное поле. На кладбище у наших могил все поменялось, рядом с прабабушкой лежала бабушка, Царство им Небесное. Травы почти не было на свежем желтом песке. Я убрал немного мусора и травы, Света поставила цветочки, и мы пошли обратно. Одежда, которую я взял чтобы не заели комары, нам не понадобилась. Я собрал Свете букет из пшеницы и васильков, которых на поле было очень много.
Ближе к вечеру мы пошли за черникой. Было облачно и не жарко, мы быстро дошли и сразу нашли ягоды. Собирали часа полтора, предварительно намазавшись «Тайгой» от комаров, но они все равно кусали. Под конец Свету заели, и она пошла собирать шишки. Мы пофоткались, фоткали лес, пошли домой. Остановились поговорить с тетей Ниной, пришла Пимова, рассказала, что ей поставили новые зубы. Они обе рассказали, что в пустые дома забираются алкаши, ищут что можно украсть, металл, и они вдвоем присматривали за нашим домом пока не приехал дед Илюша и не закрыл его, но все равно многое у нас украли.
Дома собрались погреть воду для мытья, потому что днем солнца не было, и она не согрелась, но не было электричества, мылись холодной. Света отстирывала сарафан, облитый квасом. Сходили за молоком, электричество так и не дали, и мы ложились спать в темноте.
15 июля 2006 года.
Электричество включилось ночью, я поставил молоко в холодильник. На рассвете выходил на улицу в туалет. Светало. Прохладно. Свежо. Умылись, я наносил воды, чтобы грелась. Сварили все оставшиеся сосиски, чтобы они не пропали после отключения холодильника.
После завтрака пошли за грибами во вторые березки (холмы, на которых они росли, разделялись оврагами, и я считал начиная от села — первые, вторые, третьи), на холме немного пособирали клубнику. Свету заели комары, и она ушла домой. Я еще зашел в первые, прошел до ветлы, у которой паслись овцы и пошел домой через село. Поговорил с Ольгой и дядей Колей Инюшевыми. Они спрашивали про Прибалтику. Дядя Коля рассказал, что раньше колхоз сеял 2500 га озимых, 2500 га яровых, 800 га картошки, клевера. А в этом году 180 га до Торповской мехи и все. В школе сейчас 47 детей, им поменяли водопровод к приезду губернатора, в следующем году закрывают много школ в соседних маленьких селах, а нашу газифицируют. Также будут газифицировать и саму деревню, и кто моложе — пишут заявления.
Потом еще остановился поговорить с Вовкой Левым (его фамилия тоже Инюшев, но он левша, поэтому у него такое уличное прозвище в деревне). Зарплата у него в колхозе 400 рублей, да и ту он не получает, пенсия будет минимальная, хотя он почти сорок лет на одном месте проработал. В колхозе сейчас 15 человек, 5 из них трактористы, только 2 человека еще не на пенсии.
- Поздно помогать, - сказал он мне, - а правители тут не были никогда и ничего не знают.
Рассказал, что комбайн новый им предлагали в кредит и под всякие гарантии, колхозу он обошелся бы всего в миллион, но им и такую суму никогда не выплатить. А старые долги колхозу не списали, а только на 10 лет рассрочку дали вместе с пени, а «вот, Ираку, мол, Путин прощает». Дорога у его дома не асфальтирована, а на Варваровку (там живут 3 человека, ничего давно не сеют) заасфальтировали, а «надо бы на центральной усадьбе колхоза сперва сделать». Газифицировать еще 20 лет назад собирались, но все не собрались, поэтому он заявление написал, но печку ломать не будет, чтобы вдруг не замерзнуть зимой (через год село все же газифицировали и газ пришел в дом ко всем желающим).
Вечером много играли со Светой в карты на счет, днем поспали. Тетя Люда рассказала нам, почему они 7 лет назад приехали именно сюда — о Православных предсказаниях, о батюшке Серафиме Саровском. Говорили с ней долго, легли спать после полуночи. Я поставил будильник на 8.30, чтобы пойти на службу в храм.
16 июля 2006 года.
Службу проспали. Я сходил в магазин за тушенкой и пельменями. Позавтракали. Было жарко. Весь день провели дома, я долго читал «Архипелаг ГУЛАГ», мы много играли в карты. После обеда Света спала.
Вечером я один ходил за молоком. Потом лег спать, а Света разгадывала сканворды в старой газете.
17 июля 2006 года.
Ночью проснулся от грозы, шел сильный дождь, сверкали молнии.
Со Светой поссорились (сейчас я уже не помню из-за чего, а в Дневнике не написано). Я умылся, потом сходил к школе, фотографировал ее окрестности. После дождя было прохладно, но парило. Роса почти высохла. Когда вернулся, читал Архипелаг и книгу «Тайные общества». Немного разобрался в сути масонства, в их целях. Решил написать рассказ о тете Тане (не написал, как показало время). Света в это время ходила за черникой.
К обеду выглянуло солнце, стало жарко, и я около 15.00 пошел ко вторым березкам за клубникой. Там меня укусила оса, и я от неожиданности, часть ягод просыпал в траву. Дома долго обедал, читая Архипелаг за обеденным столом. Наносил воды, но чтобы помыться, пришлось греть ее кипятильником. Вечером сел писать Дневник и нагнал время.
Вечером видел какого-то парня, сначала показалось, что это Сережка Пимов, но потом разглядел, что не он, кто-то незнакомый. Приехал из города, и в одиночестве ходил по тропинкам детства. Так вот прокатилось по Руси огненное колесо, это из задуманного мной нового рассказа (который я так и не написал, а сейчас и не помню о чем он должен был быть. Вообще у меня много миниатюр опубликовано тут и на других сайтах, есть и напечатанные в лит вестнике нашего Университета, но еще больше, раза в три, тех, какие я хотел написать, но так и не написал, не потому что они хуже были, а просто времени не хватило). И потеряла молодежь смысл жизни, окромя секса и прочих развлечений. Но вот иногда выберут они время, соберутся, нарядятся, и приедут в деревеньку детства. И видят, что делать им тут вовсе нечего. И тянет выпить и потом накрывает какая-то пьяная жалость. И так непонятно, в чем же дело? Теряется душевный покой, и уже думаешь — не надо бы и приезжать было...
Но проходит время и опять тянет приехать. И все хорошо — работа. Семья, даже дети. И вот опять приедешь, а уезжаешь с чувством, что ты что-то забыл, то ли что-то не сделал, и как-то тревожно на душе. Я разгадал загадку, я увидел это огненное колесо, катящееся по Руси, но только легче не стало от понимания, потому что на кладбище всегда тяжело. Даже если ты могильщик и живешь доходами с кладбища.
Хочется найти ответ — почему же этой восьмидесятилетней старухе, которой говорил в первый день, хорошо, а тебе плохо. То-то важное тут. Чем-то ее жизнь лучше. А вот чем? И тянет выпить, и все дальше катится огненное колесо.
А еще помню, когда не было электричества, и мы пошли с молоком через деревню, мимо клуба. И увидели трех старух, из них я узнал только тетю Лиду Варлахину. С ними сидела и женщина помоложе. Телевизор не работал, поэтому они вышли вместе поговорить на лавочку у дома. Из услышанного отрывка разговора я понял, что им тут нравится, и «что спать тут можно».
А потом я думал, о чем еще они говорили? Я-то знаю о чем, ходя с бабушкой в гости к е подругой, я слышал много таких разговоров. Вспоминают колхоз и бригады. Дни молодости, кто как работал, и как было весело и хорошо, и даже в Войну. И людей вспоминают. Перед их старыми глазами пройдет вереница односельчан, уже умерших в большинстве. Поговорят о детях, о внуках, как ждут гостей, поругают власть. И опять про колхоз, сенокосы, посевные, засуху, да про ведьму, испортившую корову. Про отрез на платье в далеком пятидесятом году и про кино и танцы в старом клубе.
Катится огненное колесо. Мне страшно. Я не видел той жизни, молодой и полнокровной. Для меня село — старухи, для них — молодые парни, маленькие дети, жизнь, трактора. Коровы, строящиеся дома. Страшно. Как будто они не видят, что вокруг нет уже ничего. Как страшно среди опустошения и смерти слушать рассказы про жизнь. Страшно...
Позови меня тихо по имени,
Ключевой водой напои меня...
Там кивают сирень и смородина,
Позови меня, тихая Родина.
Вечером я сходил за молоком, уже начинался дождь. Отдал дяде Олегу деньги и книжку за электричество, чтобы они оплатили. Сказал, что больше за молоком не придем. Ужинали картошкой в мундирах и говорили часов до трех ночи, уже начало светать. А до этого небо было затянуто тучами, и шел дождь.
18 июля 2006 года.
Утром спали вальтом часов до 11. На улице идет дождь. Небо затянуто серыми тучами со всех сторон, ветра нет, и все время сыплет мелкий дождик. В воздухе тот же сладковатый запах травы. Роса с придорожной травы остается в сланцах и сладко ловить эти капли, как будто ногами чувствуешь вкус родниковой воды. На селе поют петухи, мокрые крыши домов, трава у колодца клонится от воды.
В магазине пусто, в открытую дверь затекает прохлада, в три стороны уходит мокрый асфальт. А на холме едут машины в Кадом. Вот по мокрой дороге, разбрызгивая водяную пыль, прошел грузовик. В пути увидит шофер такие же мокрые села, светлую серую даль и темный лес позади. Желтую пшеницу с поникшими васильками, а на краю неба просвет с белыми облачками. Средняя Полоса…
Решили идти за грибами, но шел дождь. Я сходил на колодец, принес воды, дождь усилился, но небо светлело, вскоре он кончился, мы быстро собрались и пошли. В шкафу я нашел свои старые куртки, мы одели их, я одел штаны и Илюшины тапочки.
Пошли в первые березки, немного прошли, но подберезовиков не было, решили собирать беленькие грибы. Сыроежки? А потом спросить про них у тети Люды. Было много комаров, но кусать они могли только за голову и кисти рук. Кроме белых стали попадаться и другие, побольше. Свинушки? – Свинушки! Собирали и их, и Света нашла один подберезовик. Из березок думали пойти оврагом мимо школы, но я решил, что там березовиков тоже нет, пошли во вторые березки, но от поля подошли к оврагу и повернули назад. Прошли другой опушкой первых березок, между лесом и пшеничным полем в высокой траве занимались любовью.
Грибы не помещались в ведро, и мы стали класть их в открытый зонт, перед выходом из березок в село сделали из моей куртки сумку, и понесли в ней. Дошли до тети Люды, дядя Олег в это время возил на тракторе катки сена во двор. Она одобрила наши грибы как съедобные и сказала, как их готовить.
Весь вечер часов с 6 ушел на приготовление грибов, мы их рассортировали, помыли, порезали. Варили 5 минут сыроежки, потом обжаривали их, а в это время в два приема варили свинушки по 30 минут. Сыроежки съели с остатками макарон. Волновались, что отравимся. Свинушки нам понравились больше.
Я пошел относить банку из-под молока, а Света стала варить суп. Вечер был солнечным и холодным, от леса наползал белый как сметана туман, закат красил небо. Долго ждал тетю Люду, Тотошка все время лаял на меня. Она дала яиц, рассказала, что директор школы уехал в Рязань в юридический колледж, а с ним и Панюшины. Теперь тетя Оля Инюшева – завхоз, а ее дочь – директор.
После 22.00 я фоткал дивный вечер, туман и закат, Света сварила кисель с яйцами, мы играли в карты. Счет был 6:2 в ее пользу, а после серии побед стал 7:6 в мою. Спать легли около полуночи.
19 июля 2006 года.
Утром первый раз проснулись, когда светало, я включил Раптор. Потом я проснулся около 8.00, на улице было солнечно, я подумал, что поедем купаться в Мыс Доброй Надежды. Позавтракали, я стал смотреть расписание автобусов – сегодня их не было, на попутках ехать не захотели. Решили пойти пешком за лес, на Миронов пруд, куда ходят Пимовы, но пошел ливень, как только мы вышли из дома. Была надежда пойти через пару часов, но ливень шел и шел, хотя на небе тучка была с овчинку, со всех сторон по краям проглядывало солнце. Сегодня ничего нового не готовили, доедали кисель, свинушки, щи.
Я сходил в магазин за хлебом и ржаной мукой, чтобы взять ее с собой и уже дома в городе сделать квас по деревенскому рецепту, он кислый и по цвету как самогон, его пьют и делают окрошку из вареных яиц и лука, добавляя молоко или сливки. Сходил к тете Лиде Тихомировой и сказал, что вечером принесем вещи в кладовую, начался дождь, и я шел по нашей улице по лужам босиком.
После обеда легли спать, я долго не мог заснуть, читал Архипелаг, потом пошел есть кисель. Света спала. Света встала в 17.30, уже светило солнце, но позже опять пошел дождь.
Мы стали готовиться к отъезду, Света перемыла всю посуду, я выпилил ножки для лавочки в Москву на кладбище, некрепко забил сарай, вытерли плитку. К Пимовым приехала внучка. Поставили греть воду, помылись, уложили кипятильники к вещам, чайник, постельное белье. Отнесли вещи тете Лиде, отдали Пимовым две сковороды и ведро, тетя Надя дала нам яиц в дорогу, мы с ней поговорили, потом отдали банки тете Люде. Она рассказала, что Родины живы, что Сергей у них теперь живет целый год (он инвалид, а родителям его далеко за восемьдесят лет. В детстве мы с ним много общались, брали у них молоко). Я пожалел, что не зашел к ним, правда, я думал, что их уже нет в живых, деду Ване исполнилось 87 лет этим летом.
Пошел дождь. Зонт у нас был один на двоих, я вымок. Дома грели ноги, укутав тете Таниной кофтой. Играли в карты, ели, потом я забил окна, сделанными мной в 16 лет ставнями, сел писать Дневник. К 11 часам собрались, я дописал до этого места. Завтра в 5.30 встанем, умоемся и пойдем ловить попутку или ждать автобуса до Сасова.
До свидания, село Восход, Бог даст, еще увидимся.
20 июля 2006 года.
Ночью спал плохо, вставал в туалет несколько раз, ворочался. Утром встали по будильнику в 5.30. Я мерз, было пасмурно, но без дождя. Какая благодать все-таки деревенское утро. Только если вдали от городов, от суеты. Сколько раз за свое детство видел я это утро, приезжая, уезжая, встречая тетю Таню, Господи, целая жизнь! Не передать…
Я забыл сдать «пробки» (предохранители старого типа на электросчетчике), и мы взяли их с собой. Умылись остатками воды. Дошли до остановки, у сельсовета стояли ГАЗель на Кадом. Я поднял руку, но редкие в этот час машины не останавливались. Потом пришли два мужичка, стали голосовать, я перестал в ожидании ГАЗели в 7.00.
Пошел дождь, мы все спрятались под остановку, я опять поднял руку, остановилась ВАЗовская девятка. Мужичок с женщиной, ИП-шники ехали за товаром в Сасово, согласились везти нас за 100 рублей (цена автобуса). Попали под сильный дождь в Темгенево. По дороге думал о русской душе и блатной музыке, потому что они слушали шансон.
Встал в кассу купить билеты на Астана-Москва в 9.01, но плацкарта не было, пошли без билетов на электричку. Ехали, Света спала, я замерз, читал местные газеты. Ближе к Рязани вошли контролеры, все безбилетники давали им по 20 рублей, мы тоже не стали от них бегать, а дали 40 за двоих.
В Рязани пошли в кассы за билетами на экспресс. Час провели на вокзале, в 13.03 поехали. Перед посадкой позвонила мама, Сви смс прислала, всем ответили. Ехали на фирменном «Сергей Есенин», шторы с портретами, проводники, без остановок. Мы были в третьем классе, а в первом был еще и ТВ и кормили.
С Казанского была мысль вернуться на Электрозаводскую на электричке, но поехали на привычном метро. Тетя Таня допоздна сдает отчеты на почте, Сви ушла гулять, мы были одни, горячей воды тоже не было. Мыли посуду, перец фаршированный, который нам сготовили, прокис – выбросили, а потом сказали, что все съели, чтобы не огорчать людей. К вечеру все вернулись, мы рассказывали о деревне, смотрели фото. Спать легли за полночь.
Продолжение Дневника. Часть третья, в которой будет рассказано о нашей работе проводниками пассажирских вагонов поездов дальнего следования – скоро.
На мой взгляд, она самая насыщенная событиями, смешными случаями и интересная.
Про заминированный вокзал Питера, уголовную статью за передачу, пьяного бабника, бессонные ночи, моряков, год не бывших дома, чайный бизнес и все остальное.