Как поссорились Екатерина Петровна с Еленой Никола

Светлана Твердохлебова
Я иду по дороге пригородного к Липецку села N, наслаждаясь свежим воздухом и красотами отрешённого сельского бытия. Мне нужно найти участников нижеследующей грустной истории. По дороге мне встречается бабушка, которая не только охотно объясняет, как пройти на улицу 4-й Пятилетки, что по другую сторону железной дороги, но и рассказывает, как девчонкой она с другими детьми по дороге в школу на свой страх и риск перелезала под стоящими преградой длинными составами, чтобы сократить путь. Оказывается, в этом селе проживают инвалиды – кто без руки, кто без ноги, для кого подобный «марш-бросок» обернулся несчастьем... Ничто не изменилось в селе за несколько десятков лет. По-прежнему отчаянные ребята пролезают под составами. А железная дорога словно делит пополам их жизнь на частную и общественную.
                ***
Из липецкой глубинки в редакцию газеты пришло письмо. Ученица десятого класса Анна Федотова пишет о недостойном поведении педагога начальных классов Дорофеевой Елены Николаевны. Письмо эмоциональное: девочка заступается за мать. Она стала свидетельницей, как учительница, за ней и члены её семьи унизили и грязно оскорбили её маму. «Учитель – лицо общества, «сверхчеловек». – Пишет девушка. – Я столкнулась с другим. Учитель – хам. Может, это тоже сейчас лицо общества?»
Суть истории, исходя из письма, вот в чём. Был ноябрьский праздник. Мама Ани шла в гости к крёстной и везла за собой на санках младшую дочь. Вдруг она наткнулась на препятствие: в узком проходе стоял автомобиль, который было трудно обойти. Женщина попыталась это сделать, но санки закатились под заднее колесо, грязь и снег с машины упали на ребёнка, испачкали шубку. В этот момент вышли хозяева машины. Федотова упрекнула их за то, что они ставят машину в узком проходе. В ответ услышала... непристойную брань из уст учительницы начальных классов. А на замечание о том, что по закону в узком проходе автомобиль может стоять не более пяти минут, она заявила: «Я законов не изучаю, и мне это не нужно», хотя в школе вела также и право. Её муж подскочил к Федотовой, но не для того чтобы помочь, а... толкнуть! К тому же он перевернул санки с ребёнком. И если бы не сосед, который разогнал всех лопатой, то неизвестно, чем бы вся эта гнусная история закончилась. Свидетелями эпизода Аня называла также своего парня и подругу, с которыми она гуляла неподалёку.

Я пришла к Федотовым. Девочка – высокая и тонкая, с изящными чертами лица. Её миндалевидные, оливкового цвета глаза смотрят не по-детски серьёзно, цепко. Её рассказ о себе вызывает симпатию и доверие. Говорит, что хочет защищать людей от невзгод и поэтому собирается стать юристом или психологом. Артистична. Занималась в цирковом кружке. В школе – активистка, все мероприятия держатся на ней. Может поднять класс для какого-нибудь благого дела: например, поддержать мальчишку, у которого умерла мама. Учителя её за это ценят.
Екатерина Петровна, её мать, смазливая курносая женщина лет тридцати пяти. Пересмешница, ей нравится пошутить, «погуторить». Оказывается, всё произошедшее имеет свою предысторию. Катерина Петровна поведала о своей трудной жизни, о том, как шесть лет проработала на рынке, торговала рыбой. Там и научилась «отвоёвывать достоинство» с помощью ругани, даже драки. За недостачу как-то угодила в тюрьму. Сейчас нигде не работает, воспитывает маленькую дочь. Выживают огородом да торговлей самогонкой. Долго она не могла устроить свою личную жизнь. Первый муж был пьяница и психопат. Однажды он её так побил, что шрамы остались на всю жизнь.
Теперь наконец-то ей повезло. Подруга познакомила её с верующим-сектантом, а он оказался настоящий клад: не пьёт-не курит, заботливый и работящий, с работы приходит – и сразу к хозяйству, жильё обустраивать! Ему тоже одно время не везло с работой, но сейчас ему удалось устроиться на НЛМК, глядишь, всё вот-вот наладится в семье. От него она и родила вторую дочь.
И всё бы хорошо, да только соседи «не смогли пережить её успех». Прежде вялотекущие, конфликты вдруг обострились. Появились бытовые стычки. А ближайшие соседи, у которых с ними смежный двор, - и есть родители Елены Николаевны, той самой учительницы!
Из уст Екатерины Петровны рассказ оброс новыми подробностями. Когда она упрекнула хозяев машины, педагог встала в позу: «Где хочу, там и ставлю!» - довольно комично изобразила её Федотова. Далее следовал описанный сыр-бор. Когда уехали хозяева авто, пьяный брат учительницы продолжал дебош, его поддержали родители. Вслед бедной женщине понеслось: «Нарожала ублюдков!»
Претензии Екатерины Петровны: «Обидно, что столько мужиков на меня накинулось. И никто из них за меня не заступился. Всё, чего я хочу, - чтобы обидчица извинилась».

В школе Елены Николаевны не оказалось. Мне ответили, что она лежит в больнице с нервным срывом из-за инцидента и письма, о котором уже знала вся школа.
Директор N-ской школы – воплощённый архетип «директрисы». Она носит элегантные костюмы и высокую причёску. Её реакция на происшествие была ожидаемой: всеми силами она старалась защитить честь школы и педагога, всячески поносила Федотову.
И директор, и учителя в один голос меня убеждали, чтобы я не верила письму. Насколько все знают Елену Николаевну, «не могла она себя так безобразно вести». Она и её муж – интеллигентнейшие люди. В тот день её муж не был пьян, как утверждала Аня, поскольку возил с утра жену и другую учительницу в Воронежу. А что касается Федотовой-старшей, то «ей нельзя доверять». У неё здесь дурная репутация скандалистки, и поэтому её даже не приняли на работу, когда она однажды попросилась к ним библиотекарем. Случалось ей уже устраивать разбирательства по поводу оценок дочери, и ей, якобы, доказали неправоту обвинений. И вот, пожалуйста, - новый конфликт! «Да разве можно ей доверять, - говорила мне директор, - у неё и судимость была. А знаете, чем она живёт? Самогонкой торгует. Вымогательствами занимается...»
Наконец учительница вышла из больницы и сама позвонила в редакцию. Я приехала к ней домой. Она была ещё слаба после болезни. Миловидная круглая женщина, вовсе не стерва на вид, как можно себе представить.
Рассказывая свой вариант истории, она нервничает, у неё трясутся руки. Она пьёт лекарства и временами начинает стенать и всхлипывать. Её столь эмоциональная реакция на все неприятности просто обескураживает.
«Я уйду из школы. Доучу этот год и уйду. Репутация моя испорчена. Люди обо мне говорят на всех углах, вести разносятся быстро. И ни в одну школу потом не устроюсь» - плакала она. «Они добили своего. С меня достаточно этих двух месяцев, что я пережила» - горевала она.
Её рассказ звучал так. Они с мужем гостили у родителей. Когда они направились к машине, их встретила разъярённая соседка, которая «была в подпитии». Она накинулась на них с упрёками, на что учительница ответила: «Извини, мы сейчас уезжаем». Я уточнила: «Вы действительно извинились?» - «Да, первое, что я ей сказала – «извините».
Но та не унималась, стала ворчать, что по закону более пяти минут машина не должна стоять в узком проходе. Где она этот закон вычитала? «Я такого закона не знаю, наверно, это узкая специализация». Федотова пригрозила в следующий раз разбить стёкла в машине. «А я в морду дам!» - единственное ругательство, которое признала за собой учительница.
И муж её совсем не вёл себя агрессивно. Наоборот, её даже задело, что он стоял рядом и не мог её защитить. Наконец он словно опомнился, подошёл к Федотовой, мягко так взял под локоток, подтолкнул, мол: «Проходите, идите!» Но вовсе не бил кулаком по спине и тем более не переворачивал санки с ребёнком.
Рассказывая о своей врагине, она перестаёт плакать, лицо её вдруг темнеет от ненависти... Говорит, что прежде, чем отправить письмо, за своё молчание та требовала через её мать пять тысяч рублей.
Утверждает, что она живёт вымогательствами. Припомнила её судимость за недостачу на рынке в бытность той продавщицей. Рассказала гнусную историю. Однажды Аня Федотова с подругой шли по окраине улицы, им повстречались два парня. И вдруг Аня... разодрала на себе одежду, стала кричать, инсценируя изнасилование. А потом Федотовы затребовали с ребят за молчание по тысяче рублей. Тем было некуда деваться, и они заплатили. А ещё Екатерина Федотова «приютила» бомжа: продала его дом и присвоила деньги, а теперь держит его как дворовую прислугу.
Далее в её рассказе следует совсем уж неожиданный поворот сюжета. Оказалось, что автора письма, Ани, вообще не было на месте происшествия! Это должна подтвердить подруга, которую девочка в письме призывала в свидетельницы. Вместе с  Еленой Николаевной и её мужем на их авто едем к ней домой.
Таня – вся кругленькая и подвижная девочка, похожа на мячик, очень симпатичная. Когда она сидит, кажется, что вот-вот куда-нибудь сорвётся. Уже семь вечера, она вернулась из дискотеки и разгорячено поведала,  как только что по дороге встретила Аню. Та упрекнула подругу в измене, хотя они «обо всём договорились». Девочки, что называется, «поцапались». «А меня и Анны, а также её мальчика там не было. Когда всё случилось, мы сидели у неё дома и слушали музыку, - ту кассету, за которой я пришла. Вдруг врывается взбудораженная Екатерина Петровна, на ней лица нет, и кричит Ане: «Ну-ка, зови своего кавалера, будем с соседями разбираться!» Хотела созвать мужскую компанию в свою защиту и выяснить отношения. Таня забрала кассету и пошла домой.
Я спрашиваю Таню, правда ли, что Аня в школе занимается общественной работой, что все мероприятия держатся на ней? Таня соглашается, но с оговоркой, что Аня имеет лидерские замашки, и не всем это нравится. Говоря о бывшей подруге, Таня морщится и передёргивает плечиком, всем видом показывая, что никогда не придавала значения этой дружбе. Что это и не дружба совсем, а так, от нечего делать.
Елена Николаевна и в гостях не удерживается от слёз. «Разве я могла себя так вести? – вопрошала она родственников Тани, собравшихся в кружок. «Да что Вы, Елена Николаевна, мы же Вас знаем. Не могли Вы никого оскорбить» - ласково её поддерживали, утешали люди. – «Это всё Аня-злодейка, мы её даже на порог не пускаем, научит плохому нашу девочку».
Сосед-свидетель должен подтвердить, что девочек на месте не было. Мы отправились к нему, но его не оказалось дома. По словам учительницы, сосед был на её стороне, когда произошла вся история. Он махнул им рукой, чтобы они уезжали, и украдкой покрутил пальцем у виска, дескать: «Не связывайтесь с ней, она ненормальная».
На обратном пути в машине Елена Николаевна вдруг с упрёками набрасывается на меня: «Не нужно никакой статьи. Вам что, писать больше не о чем? Посмотрите на меня. С меня достаточно того, что я пережила в эти месяцы!»

Через пару недель я вновь приехала к педагогу. У неё был умиротворённый вид, она приятно улыбалась. Говорит, что её поразило участливое внимание к ней учеников и их родителей. Ходили к ней домой с цветами, уговаривали остаться в школе. Судьбоносного решения она пока не приняла, доработает этот год, «там видно будет»… Рассказала, как однажды видела Аню в автобусе. Та не поздоровалась. Посмотрела только с нахальной, торжествующей улыбкой и вышла из автобуса. «Ребёнок она ещё, ничего не понимает, - грустно говорит учительница. – Что же из неё вырастет-то?»
Я иду в школу. Начинался урок физкультуры во дворе. Аню я увидела сразу, она вышла навстречу. Не дожидаясь вопросов, стала разъяснять, что подруга её предала, отказавшись выступить свидетельницей, хотя вначале обещала. «Видимо, она испугалась неприятностей накануне выпускных экзаменов, - предполагает Аня. – У нас математику ведёт директор школы, а Таня слаба в этом предмете». Сейчас они не разговаривают, Таня против Ани настраивает девочек, пишет про неё гадости в клозете… Аня утверждает ещё, что родители Елены Николаевны затребовали десять тысяч за то, чтобы не подавать в суд на Федотовых за клевету.
Я хочу поговорить с Таней. Аня подвела меня к группе девчонок и окликнула её, глядя мимо. Мы отошли в сторонку. «Но ведь не видела я ничего, хоть на детекторе лжи меня проверьте!».Она была явно сердита на Аню. Конфликт разрастался всё дальше. Дело в том, что мальчик Ани учится с мальчиком Тани в одной школе, в параллельном классе. И вот уже ребята пригрозили друг другу «разобраться»… «А с Аней мы не разговариваем, даже в глаза друг другу не смотрим».
Начался урок. Издали я наблюдала за девочками. Анна окружила себя союзницами, прохаживалась с ними по полю, серьёзно о чём-то рассказывая им… Таня резвилась с мячом, кричала, умея обаять подруг своим живым характером. Но вот началась другая игра. Нужно было перебрасывать друг другу мяч. Все встали в круг, причём Аня и Таня оказались напротив… Мне подумалось: «Трудно, наверное, вот так запросто играть в мяч, ненавидя и не глядя друг другу в глаза».
Урок кончился, все зашли в школу. В коридоре я встретила директора. Она пригласила к себе и захотела сама поговорить с девочками при мне, вызвала их на ковёр. Девочки поочерёдно рассказали две разные истории. Разговор зашёл в тупик. Таня: «Не было этого!». Аня: «Было!». «Нет, не было этого!!!» - «Было!». Я растерялась и не знала уже, кому верить. Наконец Таня сказала то, о чём многие, вероятно, подумали: «Я Аню понимаю, на её месте я поступила бы так же: если бы мою маму обидели, я бы лжесвидетельствовала в её пользу». Директор заключила: «Аня, я тебе не верю. Тебя там не было. Не могли Елена Николаевна и её муж себя так скомпрометировать. И это писала не ты. Я знаю твой слог, читала твои сочинения. Ты писала его под диктовку. И какой же ты будешь обманщицей в жизни, тревожно за тебя!»
Мы с Аней пошли к ней домой. Аня была похожа на затравленного волчонка. Глаза её смотрели настороженно. Временами на устах её играла странная улыбка. Видно было, что и мне она не доверяет.
Дрогой я спрашивала её, чего же она хотела достичь своим письмом. «Справедливости» - только и ответила она. «Ну какой справедливости? Ты хоть понимаешь, что учительница была на грани уходя из школы? А ведь она проработала здесь двадцать лет, у её безупречная репутация, и ученики её ценят. А ты бы разом всё перечеркнула». Я вижу, что такой исход не приходил ей в голову, потому что она замялась. «Я не думаю, что она ушла бы из школы». Я настаивала: «И всё же. Было бы тебе жаль, если бы она ушла?» Подумав, девушка вынесла решение: «Ну, за свои поступки надо отвечать!»
Я прошу её ещё раз рассказать историю, которую она якобы видела. На том месте, где учительница выругалась, я прошу девочку произнеси ругательство. Она говорит. Действительно, «в морду дам», только по-матерному…
Дома Екатерина Петровна говорит мне о том, что уже успокоилась, что не надо ей никакого правосудия. Она довольна действием письма. «Мне достаточно того, что они всполошились, бегают тут по дворам, как муравьи» - хихикнула она.
А ещё родители Елены Николаевны стали с ней осторожнее.  Недавно случилась очередная битва: соседи убирали свой огород и мусор накидали на её территорию. Когда хозяйка к ним обратилась, они вновь заартачились. Но через какое-то время соседка «смягчилась»: Ну, ты покидай мусор к нам обратно». Екатерина Петровна торжествует: «Значит, есть на них управа-то!»
Я задаю ей тот же вопрос, который ранее задала её дочери. «Хотели бы Вы, чтобы учительница уволилась?» Екатерина Петровна была озадачена, даже смутилась. «Совсем нет. А она что, собиралась уйти из школы? Нет, конечно же, не хотела я этого». Видно, что человек она вовсе не злой, хотя и «умеет за себя постоять». О Елене Николаевне плохо не говорит. Призналась, что опрашивала её учеников и слышала только хорошее. «Видно, правда, она неплохой педагог, умеет с детьми общаться. Что же тогда на неё нашло?» Но тут же меняет тон разговора. «Но ведь должны же быть какие-то психологические тесты на пригодность к той или иной профессии. Если она так неуравновешенна, вспыльчива, то, может быть, её лучше не подпускать к детям, заняться ей чем-то другим?» Как бы подытоживая, Федотова говорит: «А вообще я хотела, чтобы передо мной всего лишь извинились». Я говорю: «Но Дорофеева утверждает, что с самого начала извинилась перед Вами». И тут Екатерина Петровна подскакивает, крестится на икону и клянётся здоровьем детей: «Я редко это делаю. Но вот вам подтверждение того, что извинений не было»
Екатерина Петровна пытается объяснить поведение Тани её противоречивым характером. Таня ей нравится тем, что в ней есть кураж, что она всё может поставить с ног на голову, с ней весело. Но в от же время она безответственна. В начальных классах она чуть… не задушила её дочь, но потом оправдывалась, что всего лишь играла. Несмотря на это, девчонки дружили много лет. «Вот и сейчас она учудила: всё перевернула с ног на голову».
«А вообще, - говорит, - ничего не изменилось» - «Кроме того, что вы теперь живёте в состоянии хронической войны» - заметила я. «Мне не привыкать!» - махнула она рукой.
Провожая меня в ворота, Екатерина Петровна спросила: «А как Елена Николаевна обо мне отзывалась, грязь не лила?» Я пересказала в общих чертах все обвинения. Тогда Федотова стала объяснять. Про «изнасилование» дочери: была попытка со стороны знакомых парней. Так после хулиганы приходили к ним домой с извинениями. Мать и дочь простили их и денег не требовали. А с одним из тех ребят они с тех пор даже в приятельских отношениях. Что касается бомжа, то это целая история. Парень он пьющий, хоть и «интеллигентный», с ним интересно поговорить и в манерах он обходительный. Но связался с сомнительной компанией и попался на краже, посадили его. А из тюрьмы прислал записку соседке Екатерине Петровне с просьбою продать его дом. Она пошла навстречу, продала дом одной семье на условии, что бывший хозяин будет жить во дворовой времянке. По договору себе она взяла пять тысяч, остальные пошли на выплату долгов за кражу. Однако новые владельцы оказались людьми непорядочными, и когда бедолага вышел из тюрьмы, его во времянку не пустили. Екатерина Петровна пожалела новоявленного бомжа, обустроила для него сарай у себя во дворе и  теперь его ещё и кормит. А проку от него никакого, потому что он работник плохой, «непродуктивный». Так ведь не каждый же мог бы взять на себя такую обузу!
На обратном пути я зашла к соседу-свидетелю. Довольно старый бородач, косая сажень в плечах, похож на бывалого моряка. У него пропитой вид, ходит в оборванной тельняшке. Рассказывает, что раньше работал тренером по дзюдо в Липецке. «Мы, «тараканы», лгать не будем» («тараканы» - это моряки – прим. С.Т.) – заявил он и рассказал то, что видел. Начал с того, что «девочек и парня там не было». Драк не видел и ругани матом не слышал. Только махнул рукой владельцам машины, чтобы те уезжали и не связывались с соседкой. «А эта акула заживо съест кого хошь» - сказал он о Федотовой.

В ходе расследования мне не раз вспоминался японский художественный фильм Акиры Куросавы «Расёмон». Где-то в лесу произошло преступление. Все участники и свидетели события, исходя из своих интересов, описывали совершенно разные его версии, откровенно лгали и преувеличивали. Понять, кто говорит правду, было невозможно. «Истину знает один Бог» - такова была мудрость произведения. Нечто подобное происходило и в нашей истории.
Приезжая в школу, я угождала в самое пекло конфликта и чувствовала его духовно иссушающую силу. Хорошие, в общем-то, люди передрались между собой. И дело не в том, ругалась учительница матом или нет, была ли Аня свидетельницей истории или нет. Дело в культуре взаимоотношений. В чём же она состоит? Думается, в умении поставить себя на место другого и не делать с ним того, чего не хотел бы себе. В данном случае с самого начала ни одна из сторон не пыталась понять другую, не говоря уж о том, чтобы сделать шаг к примирению, пойти на уступки. Каждый замкнулся в своей скорлупе, вооружился агрессией. Но, по-моему, данное явление характерно для современного российского общества. Да, его граждане становятся всё более образованы юридически, всё больше людей учатся защищать своё достоинство через суды и СМИ. Но при этом люди ещё не научились по-настоящему достойно выходить из конфликтов. Нам всем почему-то показалось, что для того чтобы стать частью цивилизованного общества, мы должны научиться жить по волчьим законам. Да так ли это на самом деле, вот вопрос?

P.S. Все имена и фамилии подлинных героев изменены.