Данная часть является продолжением первых двух
http://www.proza.ru/2011/10/13/1731
http://www.proza.ru/2011/11/12/58
21 июля 2006 года.
Тетя Таня подарила нам 1500 рублей на Семейную Летопись (подарочный альбом издательства «Русский Дом», заполняемый нами чтобы потом передать детям), рассказала, как доехать в магазин издательства. Поехали туда, купили Летопись, патриотической и православной литературы. Потом на рынок у м. Семеновская — саморезы и держатели для полки. У дома купили чистый диск записать фото.
Дома были одни, Света собиралась в дорогу, жарила курицу. Я доделал лавку на кладбище и не совсем ровную полку. К 16.00 освободились, а в 17.00 хотели выходить, но тетя Таня со Сви опоздали. Пообедали вместе, вышли в 17.35, на вокзал приехали за 40 минут до отправления. Мы фоткались, они дождались начала посадки, посадили нас в вагон и ушли. Света спала наверху.
22 июля 2006 года.
Утром прошли все границы. Мама нас встретила, сказала, что надо покупать новый холодильник. Весь вечер разбирали сумки, завтра решили ехать на море. Я позвонил Кириллу, он был в Польше, что меня сильно удивило. Смотрели фильм «Как сохранить семью», купленный в лавке Русского дома, легли поздно.
23 июля 2006 года.
Света встала очень рано, я еще спал. Они с моей мамой решили ехать за холодильником. Объездили «Максимусы», «1000 мелочей» и «Эльдорадо». В «Меге» купили Indesit Липецкой сборки, я был за рулем, водил уверенно.
К обеду поехали на море на автобусе-экспрессе от Северного вокзала. Купили Свете большой круг, у продавцов и надули. Пообедали в «Блинной», потом много купались, я два раза закопал в песок Светины тапочки. На обратной дороге заехали на Сельму, чтобы посмотреть, все ли в порядке в квартире Светиных родителей, (они сейчас были в отпуске на Украине). Перед сном позвонил Кириллу на мобильный, завтра утром договорились встретиться на Василевского, чтобы разгружать фуру с мебелью. Света в это время должна была сходить к Раисе в ДОП (дирекция обслуживания пассажиров), чтобы узнать, когда едет бригада Смирнова (мы работали с ними в прошлом году и в этом не хотели работать ни с кем другим). Легли опять поздно.
24 июля 2006 года.
Утром встретился с Кириллом на Василевского. Он рассказал, что пьет, дует (курит траву), с Викой неделю назад поссорился и расстался (сейчас они муж и жена и строят свой дом в пригороде Калининграда, а это значит, что они тогда все же помирились). На пятитоннике поехали на склад выгрузить бумагу, а потом в Чернышевское — на границу с Литвой — везти мебель на строящийся погранпереход. По пути загрузились на складе в Низовье. Саня (водитель) нас торопил, поэтому обедали на ходу в машине. Было жарко, решили, что Киря у меня будет ночевать, если совсем поздно приедем.
Там с пацанами разгрузили нашу фуру и еще три раза загрузили и разгрузили, перевозя из одного здания в другое. Осмотрели новый погранпереход, за забором уже Кибартай — Литва. Устали как собаки, в 19.30 выехали в Калининград, в Низовье с пятитонника пересели на Спринтер и в 22.20 я был дома. Света с матерью мыли на кухне, потому что при перестановке в холодильнике побились банки. Ставили новый, который доставили днем, на место. Легли поздно.
25 июля 2006 года.
Днем поехали в ДОП оформлять меня на работу, а Свету в пробную поездку. Провели там несколько часов (оформиться, получить все инструкции, везде расписаться и т.п. и т.д. - сейчас я уже плохо помню что, но оформляли там очень серьезно и по пожарной и по электробезопасности и по правилам пересечения границы и по санитарии). Потом я покупал еду в Виктории, а дома крупно поругались и даже подрались (вцепились друг другу в волосы скорее всего, слава Богу, сейчас мы оба поумнели, и такой метод выяснения отношений уже в прошлом). На планерку поехал один.
Смирнову сказал, что Света едет со мной в вагоне в пробную, но не смогла придти. Она приехала ко мне позже, когда я уже сложил матрацы в двух вагонах т.к. едем на тройку (обычно едут на двойку — то есть два проводника в вагоне, работают по 12 часов в сутки, но есть еще тройка — это когда три проводника на два вагона, работают по 16 часов в сутки и сменяют друг друга в обоих вагонах по сложной временной схеме. На практике при поездке на тройку с утра до вечера в каждом вагоне работают проводники, а ночью третий идет на два вагона. В любом случае даже при таком нарушении графиков, и следовательно, получении дополнительного времени отдыха, работы все равно больше, чем при поездке на двойку).
В Виктории ели борщ, мама дома готовила ужин. Весь вечер собирались в дорогу, я варил яйца, картошку, Света собирала сумки. В 23.00 все было готово, я позвонил Кириллу, полчаса проговорили с ним о своем ИП (у нас было несколько задумок насчет работы на себя, потом мы и поработали так — монтируя ветрогенераторы и системы дистанционного управления электрооборудованием и ОПС, но ИП так и не зарегистрировали). Он сказал, что сейчас будет ездить в Черняховск за 3000 рублей собирать мебель.
Легли поздно, будильник я поставил на 6.30, а работа идет с 7.00 по графику.
26 июля 2006 года.
Утром быстро собрались, не хотелось Смирнова подводить. В 7.30 были в составе. До посадки оба пошли в ДОП, я к охране труда, куда вчера не попал, а Света — за маршрутом к Тамаре. Нас поставили в соседние вагоны, ее в 13, меня в 12. Но там не было пассажиров (такое иногда случалось из-за разницы пассажира потока из области и в нее — из Калининграда до Питера или до Москвы вагон или даже два в составе шли пустыми, а обратно везли пассажиров). Поэтому ее перевели к нам (в своем пустом вагоне ей нечему было учиться по дороге туда). Я взял передачу — пробы угля — заплатили мне за них 100 рублей. На посадку переодеться в форму я не успел. Вот поезд тронулся под прощание славянки. Начался завершающий этап нашего лета — работа проводниками.
Я шел в ночь на два вагона, а Света днем училась у моей напарницы, нашей ровестницы Вали, а на обратном пути будет учиться в соседнем вагоне. Что было? - Всего понемногу. И суета, и продажа газет, и жара. Мы ели, учили со Светой билеты — ей сдавать экзамен после пробной поездки. Днем я немного поспал у себя в служебке и у нее в пустом вагоне, куда она пошла в ночь спать.
В Гудогае встретил тетю Люду, я продал 6 драников и 3 взял себе с маленькой сметаной, поели. Также ели Ролтон. (Гудогай — гос граница Белоруссии с Литвой, поезд там стоит 40 минут. После проверки документов у пассажиров проводник, если захочет, может подойти к ограде из сетки рабицы, за которой стоят местные бабушки. Взять у них драников, блинчиков или ягоды и продавать у себя в вагоне, сами пассажиры выйти из вагона не могут. Потом остатки товара вместе с вырученными деньгами возвращаются бабушкам, а за это они разрешают проводникам взять бесплатно себе и даже приносят нам сметаны. Обычно у каждого проводника есть своя знакомая бабушка, которая знает даты поездок и специально приходит к этому времени. У нас это была тетя Люда, иногда мне удавалось продать больше 30 драников и блинов. Сейчас в 2011 году в Гудогае уже никто и ничего не продает).
В Молодечно я пошел в пустой 13 вагон, мы учили билеты, ужинали. Уже в Полоцке сменил Валю, стоял на посадке.
Пришел Смирнов, сказал, что мы неправильно заполняем ЛУшку, выписал Свете комплект постельного белья. Потом я разбирался в графике дежурств — с формой ЛУ-7. После Полоцка сел писать Дневник, начиная с 20 числа и после Витебска дописал. Вечером взял у Вали мобильный телефон, потому что своего не было в поездке, поставил на нем будильник, но спать наверное не буду. Меняться буду по Дну и тогда уже пойду спать к Свете в пустой вагон.
27 июля 2006 года.
Дежурю на два вагона, пишу рассказы. 1.05 ночи, но спать пока не хочется. Ночь прошла быстро за писанием рассказов и чтением газет, которые нам нужно продавать пассажирам. Тем более, что часы переводятся на час вперед. Будильник я все же ставил, но он мне не понадобился.
Под утро хотелось спать, я подмел вагон, в Сущево посадил трех пассажиров по бланковым билетам (на маленьких станциях Псковской области нет нового оборудования для продажи билетов, поэтому они там выписываются кассиром на бланках образцов 1960-х годов с пометкой «места указывает проводник»). За окном начиналось северное утро. Бледно-высокое небо, леса. Здесь все холоднее, суровее и с колоритом рассказов Астафьева про Пинегу, Синельгу. Вологодско-Псковская Русь. Туман, иван-чай, горы леса, готового к погрузке в вагоны.
Болота, речка с островками, жидкие стволы берез, туман, висящий над обычными березами — между небом и землей. На мой взгляд Питер испортил это место. Любые постройки города здесь станут царством Кащея Бессмертного. В Дно видел местную «электричку» из тепловоза и двух старых грязных донельзя вагонов, а с другой стороны вокзала стоял поезд «Санкт-Петербург — Великие Луки» с коричневыми шторами Октябрьской ЖД. Такой же проехал в Одессу — на всем отпечаток сурового северного края. Правда тепловозы здесь все ТЭП-70 довольно новые, «Машек» (М-62) совсем не видно. А вот вместо таких «электричек» сюда нужно бы РА-1 Мытищинские, наверное, денег нет. Или холодно.
Я разбудил Валю до Дна, вышел в коридор и стал ждать, когда она переоденется. На посадку в Дно вышел сам, поезд поехал, а Валя все не выходила из служебки. Зашел к ней — она спала в той же позе, разбудил опять. (Вообще работа проводника наводит на грех. Работа здесь совмещается со всей жизнью. Чисто психологически нет разделения "дом - работа", потому что нет дороги домой. Кроме того ты проводишь сутки напролет вместе с рабочим коллективом. Ты видишь женщин - коллег в форме, в одежде для отдыха и в ночных рубашках, как и они тебя. Ты видишь, как они спят, а иногда случайно - как переодеваются, как это было со мной, когда я зачем-то пошел в Питере на стоянке в соседний вагон. Работать проводником молодому мужчине среди женщин и девушек разных возрастов и не трахаться с ними - очень сложно. Это невозможно, потому что нелогично. Не трахаться можно, если у тебя есть серьезный ответ на вопрос "почему мне не надо с ними трахаться", не трахаться, потому что "не получилось" нельзя - получится. Помимо всех прелестей дороги, за которые я любил эту работу, постоянно наталкивался на искушения. Я не трахался... Но это не значит, что мне не хотелось, это была борьба, иногда трудная, с самим собой. Впрочем, этому нас и учит Православная Церковь). Сменились. Сам завалился спать напротив Светы в пустом 13 вагоне. Плохо помню, как просыпался, как Света переложила меня на свое место против хода, чтобы ветер не дул, и я не простудился.
Проснулся и встал окончательно, когда поезд ехал по перрону Витебского вокзала. Погода испортилась, шел дождь, но мы решили все же сходить на рынок, поэтому поторопились убирать вагон. Я вытащил мусор, предварительно его собрав, скрутил матрацы некоторые из них уже были сложены пассажирами. Света подмела пол. Потом позавтракали, помылись и стали собираться. Теплой одежды у нас не было, поэтому я пошел в красной майке и шортах, а Света в юбке и маечке, сверху накинув мою форменную рубаху.
Выйти смогли только через хвост, расписались в штабе (штабной вагон, в котором едут линейный начальник поезда ЛНП, поездной электромеханик ПЭМ, сопровождение — то есть два милиционера и литовские консулы) и пошли в город. В этом году я заметил за собой большое равнодушие к поездкам. В Рязани я не вышел как обычно на перрон, подъезжая к Питеру, даже не посмотрел в окно на его пригороды, нигде в городе мы не фоткались. Все сплю, и от этого кажется, что что-то забыл.
Сходили на Сенной, накупили дешевых фруктов и 1 кг. баклажанов. Я подумал, что в Кениге поеду в Черняховск с Кирей мебель собирать, а Света в это время их как-нибудь вкусно сделает. В этом году замечаю, что много думаю о работе, хочу работать и зарабатывать, я рад сам заработать денег, а не брать у родителей, много думаю о работе. Наверное, это хорошо.
Еще заметил, что многое из прошлогодней работы нашей помнится — на какую станцию когда приезжаем, что и когда делаем, как будто и не было прошедшего года. Мне казалось, что я все позабыл — ан нет! Что мы забыли, так это халаты для СКП.
После рынка зашли в «Перекресток». Купили там сала и БонАкву 2 литра, что-то вроже нашего Ацидолакта, называется «Снежок», стоит 11 рублей за поллитра. Пошли обратно в состав, до посадки оставалось еще три часа. Просто было холодно, идти никуда не хотелось, а хотелось поесть что купили.
У входа в вокзал была очередь, стояли две наших проводницы. Внутрь никого не пускали, сказали, что здание заминировано. Мы не захотели мерзнуть и пошли слева по улице, идущей вдоль первого пути, потом перелезли на вокзал через изгородь. Думали, что это как всегда чья-то шутка, и никакой бомбы не найдут, поэтому не имеет смысла стоять как дуракам у входа, но касалась сознания мысль о том, что правда бомба есть и тогда — глупая нелепая смерть или увечье просто из желания скорее поесть черешни...
Пошли в состав, по громкой связи говорили, что билетные кассы не работают, а в расписание пригородных поездов произойдут изменения, что всем надо по техническим причинам покинуть первый и второй этажи. Расписались в штабе, сказали Смирнову про вокзал.
В вагоне помыл виноград, черешню и помидоры на салат. Света в это время постелила нам в первом купе. Прикидывали, что посадка опоздает часа на два, на три. С одной стороны не хотелось, потому что в Кениг поздно приедем, но с другой было приятно поесть и никуда не торопясь лечь спать. Под одеялом в пустом вагоне — хорошо. На улице дождь, а ты — спишь!..
На посадку мы поехали по расписанию. Я перешел в служебку и все время спал. Встал около 20.00. Мы меняемся по Дну в 22.14. Пока поужинали, минут 15 еще полежал, потом стал одеваться. Оба вагона полны, из обоих всю ночь будут выходить люди. В Дне купили 5 раков (это наша семейная традиция покупать тут раков, хоть пассажирами мы едем, хоть проводниками), съели их, потом я увидел, что Валя новую ЛУшку не принесла, пошел в штаб, Смирнов дал и еще дал 35 квитанций на постель. Вдвоем со Светой посадили 13 человек в Сущево, я остался дежурить в совсем вагоне (на тройку в таком случае в соседнем вагоне пишешь на купе проводника «дежурный проводник там» и стрелка на соседний вагон), а она легла спать.
28 июля 2006 года.
Сейчас 2.20 по Минску. Пишу Дневник, спать хочется, но не сильно. Настроение нормальное, рабочее, хотя с радостью бы и завалился. Но это не так, когда глаза закрываются сами собой, когда не можешь разлепить их. Холодно от окна. Опишу, что было.
Работал все время. После Сущево стал у себя в служебке отрывать слипы и выписывать квитанции. В Новосокольниках высадил двух из 13 вагона, собрал один комплект белья. В Изоче через свой высадил двоих с бойцовской собакой и одного из 13 вагона, в поезд запрыгивал на ходу, машинист стоять 4 минуты не стал, потому что мы немного опаздывали из-за долгой стоянки в Шубино. Высадил через свой девушку из 13 и двоих из 12 в Невеле, собрал у всех постели. Сразу выкинул мусор из 13 через площадку (мусор выбрасывается на станциях с долгой стоянкой в контейнеры, но тут я нарушил правила и выбросил на ходу через меж вагонную площадку), после чего помыл перчатки на руках с мылом. А потом и сами руки.
Осталось высадить человека из моего в Витебске, потом четверых из 13 и 3 из моего в Полоцке и по одному в Крулевщизне и у всех собрать белье. Перед Крулевщизной подмету оба вагона, включу Титан и соберу мусор (при сдаче смены друг другу проводник не должен оставлять напарнице никаких незаконченных дел), остальное время свободно.
Все так и получилось, утром спать не хотелось. Поговорил с мужичком из-под Вологды про новых русских, разбогатевших на лесе, про вымирание деревень. Утром продавал драники у тети Люды в Гудогае вместе со Светой. Наторговали на 300 рублей. Она нам принесла вишни, сметаны.
Дальше вкратце:
Спал, говорил с правозащитником Юрой, ярым русофобом, в Кениге вся его работа свелась к уже известным мне Жене Мышкину и «республиканцам» Рудникову, Лопате и Пасько. Предатели Родины! Потом складывал постель и одеяла у Светы и в своем вагоне, клал матрацы на вторые полки. По приезду немного убрали вагон и менее чем через час ушли домой. На меня и на Валю Лексину записали пропавший подстаканник (за утрату каких-либо вещей на проводников вагона составляется акт, чтобы вычесть из зарплаты стоимость пропавшего имущества).
29 июля 2006 года.
Заметил, что в Дневнике, как и в сознании, даты в поездках сливаются. Ночью начинается следующий день, например, среда, а ты все продолжаешь ощущать себя во вторнике.
Сегодня утром я выбросил мусор из 13, из нашего Валя выбросила вчера ночью, потом втащил мешки с постелью из тамбуров. Сдавал оба вагона сменщикам — у нас все хорошо (то есть они не прицепились к грязи, и при пересчете белья, одеял, матрацев, подушек, веников, табличек «Калиниград-Москва», сигнальных флажков, печенья, пива, пакетиков чая, денег, газет, фонарей и всего остального, что перечислено в накладных, все сошлось). В это время Света сдала экзамен Раисе на тройку и была допущена к работе. Оформлять ее сегодня не стали, потому что пришлось бы ехать с другой бригадой уже во вторник.
Съездили на квартиру ее родителей, проверить там все и на Сельме купили краску для окон. До этого съездили с отцом Кирилла в гараж — отвезли туда старый холодильник, а после я сам съездил на родник за водой (которую мы привозили в пятилитровых бутылках).
30 июля 2006 года.
Проводили маму на поезд (она ехала к сестре в Москву погостить). Вечером я обдирал краску на балконе, а потом вдвоем красили его. Сходили в секонд (в студенческие годы мы часто покупали одежду в секонд хендах, которых в городе много. Потому что она дешевле и обычно лучше качеством, чем на рынке, единственный минус — запах, который не всегда отстирывался после первого раза).
31 июля 2006 года.
После обеда я содрал краску с окна на кухне, и Света половину его покрасила. Оформились в ДОПе на работу. Купили часы на стену на кухню. Собирался завтра увидится с Кириллом, но он с утра едет в Черняховск.
1 августа 2006 года.
Я докрасил окно на кухне, отнес в подшивку пододеяльник на Московский рыночек, потому что ночью мы его порвали (уж не помню сейчас как это могло выйти, а в Дневнике не написано). Вечером выпала пломба, которую мне ставили еще в девятом классе, Света записала меня на завтра в Эдкар на Южном. Самая дорогая стоматология, но в других можно записываться только на 2-3 дня вперед, а ехать с дыркой не хочется.
2 августа 2006 года.
Утром договорился с Кириллом, что заеду к Владу (его брату) и получу 1500 - зарплату за нашу поездку в Чернышевское. Поехал делать зуб, потом ко мне Света приехала. Оделись мы легко, а пошел ливень. Из Космы от Влада съездили на Сельму посмотреть квартиру Светиных родителей. Там в Континенте купили все в дорогу. Вечер ушел на сборы, жарку курицы, варку яиц и картошки. Легли около полуночи. Будильник я поставил на 7.30.
3 августа 2006 года.
Утром встали быстро, но все равно опаздывали и завтракать дома не стали, холодец взяли с собой. Молитвы утренние тоже не прочли. Ехали до вокзала на попутке за 50 рублей, зато успели к началу планерки.
Смирнову мэр вручает премию к Дню Железнодорожника, поэтому мы едем с Олегом Владимировичем. Он нас поставил в 10 вагон на тройку с 11 и планерку провел быстро. Но в конце женщина из 11 решила со мной поменяться, мы отказались. Получили мешки для мусора, таблетки (концентрат хлора, он нужен везде. Посуду надо мыть с ним, полы, в ершик в туалете наливать и везде разное соотношение таблеток на 10 литров воды, раствор должен готовить сам проводник, но никто ничего не готовит, мы максимум кидали пару в ведро для мытья полов и в ершики), тряпки, перчатки.
Начали убирать и все считать в вагоне, пришла та женщина и стала уговаривать нас меняться. Мы не согласились, тогда она стала угрожать, что будем по графику работать. При приемке вагона я не нашел кочерги для топки Титана и игольчатой дорожки в тамбуре. Но потом пришли сменщики и все показали. Я скрутил матрацы в обоих вагонах. С соседкой договорились, что я сам соберу ей постель и перед Москвой и перед Кенигом. Она хотела меняться именно из-за этого. Пару раз ходил в штаб — за графиком, но его не было. Потом его принесла нам девушка из 12 вагона. Мы все быстро прибрали, потому что не совсем по уму делали, и сели кушать. Я даже хотел заснуть, но не удалось.
Пошел за спичками, потому что нечем было растопить Титан, а пока ходил, поезд уехал на домкрат забрать еще один вагон. Вышли на посадку и узнали хорошую новость — нашлись в ДОПе люди, и мы поедем на двойку. Но зато у нас «трамвай» (на жаргоне проводников так называют вагон, в котором посадка и высадка происходят по всему пути следования. Обычно пассажиров едущих не с конечной до конечной распределяют при продаже билетов не по всему составу, а в один вагон — за редким исключением). И еще у нас бронь в Вильнюсе (то есть посадка возможна и там, а это много заморочек для проводника с билетами и документами Евросоюза и с белорусскими погранцами).
И тут пошло — до Гусева, до Черняховска, до Смоленска. Женщина передала с нами 1675 евро, я взял с нее 500 рублей. Пассажиры подходили все время, поэтому мы из всего состава зашли в вагон последними.
Минуты за 3 до отправления менты привели двух пьяных алкашей. Мужичок провожал тетку-инвалида. Менты сказали, что я имею право ее не сажать в таком виде, но я посадил, правда не пустив мужичка в вагон, а ее вещи поднял сам. Менты подвели ее к нашему вагону, потому что он был напротив выхода в город, а взяв у нее билет, я увидел, что у нее не 10, а 6 вагон. Она сказала, что нести вещи не может. Поезд поехал, и я за два раза относил ее кучу вещей через 5 вагонов. И там еще проводники меня «поблагодарили» за такого пассажира. (Но даже тогда, я помню это, я не пожалел, что посадил ее, у меня не повернулся бы язык сказать ментам «уведите их». Потому что я сам люблю ездить и не хотел лишать этой радости эту женщину, а кроме того ведь у нее есть свои планы, она же едет не просто так, и поэтому я не взял бы на себя право сломать ее планы только потому что она напилась).
Долго стояли в Знаменске, везде сажали новых пассажиров. В Нестерове я лег спать, но не смог заснуть. Света дежурила до Вильнюса, там сели ревизоры и бабка без визы, но переезжающая жить в Ярцево (есть такой пункт — для переезжающих, не помню уже в чем дело, но много там нюансов в документах должно быть, и вот — не посадить в поезд нельзя, а посадить с нарушением — высадят ее потом. Разбирайся!) Еще села женщина с однократной визой и уже с двумя печатями в ней (ее судьбу не помню сейчас, а в Дневнике не написано, однако, скорее всего она не поехали никуда, потому что погранцы никогда не отступают от правил).
4 августа 2006 года.
После Вильнюса Света легла спать, я заступил. Прошла Кена, люм выключился (на границе погранцы просят включить люминистцентное освещение, в старых вагонах оно быстро сажает аккумуляторную батарею, все выключается, а виноватым считается проводник). Прошел Гудогай, держал люм, довел напряжение до 20 В, свет в вагоне все равно был тусклым (нормальное напряжение 50 В).
И вот я сел писать Дневник с окончания прошлой поездки. Всю ночь надо будет высаживать людей. А может и сажать тоже. Покушал курицу с картошкой, выпил две кружки чая со сливками. Читаю «Отчизна неизвестная» о судьбе одного священника, прошедшего революцию и лагеря и «Православная семья».
На улице хорошо — летняя ночь и пока не холодно. Хожу в рубашке без рукавов, от галстука даже немного жарко. В Кене стоял в тамбуре у открытой двери и смотрел на мокрую от дождя листву, на мокрую гальку рельсов и дышал дождевой свежестью, смешанной с дымом и креозотом, а за Вильнюсом красивый оранжевый закат в темных тучах. В Молодечно — будочка с настольной лампой, уснувшее депо с разворотным кругом, стоят колесные пары. За ними ряд берез. Дальше светится вокзал, ночной перрон. А до этого был туннель фонарей на перроне в Смаргони, и этот перрон был между нами и Янтарем, едущим из Москвы — светлые тамбуры и полумрак вагонов.
Пришла в голову мысль о «казенной жизни». Проводник плацкартного вагона, да и купейного тоже. Ты окружен вещами, которые нужны в поезде — белье, матрацы, стаканы. Никому не нужно это дома, оно не нужно никому кроме тебя, потому что ты несешь материальную ответственность за эти вещи, но и тебе оно тоже не нужно. И в тоже время в вагоне из предметов быта есть все необходимое. Пятьдесят два пассажира могут поесть, выспаться, умыться, попить чая. Все есть, но дешевое и дома никому не нужное.
Это какой-то советский аскетизм и на самом деле все эти вещи вполне хорошие, просто нам хочется стаканы — не граненые, постельное белье — получше. Избаловались люди на Руси. А если бы мы умели довольствоваться малым. Ведь я даже рад, что нет ничего лишнего в быту, как у меня в деревне — осталось необходимое, тарелки, кружки, ложки, простынь... И можно жить, и даже так лучше жить, потому что мысли не занимает вещизм. Какой антигламур! Как начинаешь понимать жизнь и свои реальные потребности. И сколько времени освобождается. Освобождается от глупости, от убийства времени и сил на вещи!
А теперь мы подъезжаем к Минску. Помню как здесь в 3.20 утра уже светло бывает, но сейчас «Петр и Павел час убавил, Илья Пророк два уволок». Темно.Высадил 3 человека, потом в Жодино одного. Глаза слипаются и видно все плохо, но мозг занят, и я не сплю (тебе, читатель, приходилось испытывать такие ощущения? когда глаза плохо видят от недосыпания, не хотят открываться? интересное чувство, я его помню). А в прошлом году уже дремал бы. Завтра (нет же! не путай дни! сегодня уже!) в Смоленске почти все выходят, значит, многие сядут. Утром за чаем придут. Интересно!..
На самом красивом вокзале Европы не было ни человека. Потом была Орша — никого. А потом Смоленск. Толпа выходила, и толпа давала документы на посадку. Как хорошо, что нет виз и УТД литовских, как быстро сажаешь всех! В вагоне я увидел уже переодевшуюся Свету, начали работать вместе. Посадили всех. В числе прочих был парень молодой, моложе нас с двумя братьями маленькими.
Бритые, слушали Арию. Пиво, карты, мат. Они купили у нас сухариков, чипсы, фисташки и — старшему пиво. Когда я лег спать, он приходил знакомиться со Светой, опять брал пиво. Везет братьев куда-то в Костромскую область. Заботился о них, учил — деньги, мол, не тратьте, в Москве потратите. К Москве упился в хлам. Молодой парень, любит братьев, чувствует ответственность за них. И пиво...
В Сафоново держал красный, пока вдвоем не посадили еще одну толпу, потом лег спать. Отключился, очнулся в Вязьме, потом сквозь сон помню, как Света мне что-то рассказывала. Когда завтракала в купе отдыха проводников. Все слышал, все видел, каждое слово понимал, но общий смысл не улавливал, е речь дробилась для меня на отдельные слова и каждое значило что-то свое. Поезд — это поезд. Остановка — это остановка. Курица с картошкой — это и т.п. Но общий смысл я не понял и не видел его. Еще раз убеждаюсь, что сильная усталость и недосыпание действуют идентично наркотикам. К Москве проснулся сам, складывал постель.
Из-за провала в сон и из-за большого количества пассажиров я не знал, сколько должно получиться (раньше я всегда знал, что у меня всего куплено N комплектов, а это значит N наволочек и полотенец и 2N простыней, знал, сколько уже сложил и сколько еще нужно — я ведь материально ответственный). Поэтому складывал хаотично, в один мешок 10, в другой 12 наволочек, но 8 полотенец. Часть белья не связывал (в пробных поездках мы должны были научиться практике, в том числе правильно сворачивать грязное белье, чтобы потом на сдаче было легче считать сотни комплектов).
Вот, подъехали к Москве.
Я хотел вместить в одну часть Дневника все поездки, но вижу, что получается слишком много. Окончание этого лета - в четвертой части. Скоро.