Дневник IV-32 О Старчике, о Сабурове. Apologia pro vita mea
Продолжение.
19 февраля 1999 г. Я смотрела на поэтов в Лито, как на детей. Стихи у них слабые, банальные, как будто один человек их написал. Нет стиля, нет индивидуальности. Пересказ жизненных ситуаций. Поэзия — нечто иное, больше этого, выше...
20 февраля. Изумительно играла на гуслях в салоне «Красные ворота» Любовь Бусурманова, пел Ильдус, он пел стихи Зинаиды Миркиной, играл Антон Шатько. В I отделении выступал Владимир Львович Леви. Он талантлив, играет на фортепьяно, поёт, пишет стихи и прозу. Голос у него жёсткий. Нет в нём на мой взгляд обаяния. Что-то в нём фиглярское, что-то демоническое, да простит он меня.
Милый юноша стоял недалеко от меня, я спросила, как его зовут. Евгений. Мы шли с ним до метро. Я бы влюбилась в него, будь он помоложе..
Я хочу всегда любить А.Н. Я всех всегда хотела любить, я всех перестала любить.
21 февраля. Мой Саша — А.Н. поёт расплавленным голосом. Я обалдеваю. Дивно он поёт. Гениальный человек.
Хорошее название для моей будущей книги: Apologia pro vita mea. Перевод с латыни: Апология моей жизни.
23 февраля. В ЦДЛ Римма Казакова не показала себя тактичным и мягким человеком. Я читала предпоследней.
Потом мы с Андреем Гаврилиным пришли на занятия к А.Н. Он появился передо мной внезапно в перерыве, хотел поцеловать мне руку. Но я протянула ему книгу в подарок. Познакомила А.Н. с Андреем, сказала, что он художник и поэт. А.Н. зорко взглянул на него. «Мы были в ЦДЛ, выступали там, поэтому сюда опоздали», - сказала я А.Н.
Чуть позже я подошла к нему со своей рукописью. А.Н. спросил меня: «Ругать Вас?» «Нет, а то я умру. Знаете в цзен буддизме как происходит: ученика бьёт учитель так, что ученик вылетает в просветление. Мне этого не надо», ответила я.
Я поздоровалась с белокурой женщиной, решив, что она жена А.Н. Так оно и оказалось. Она мне понравилась, она добрая, спокойная. Она испекла пирог, нам с Андреем тоже досталось. А.Н. издалека, указывая на пирог крикнул мне: «Брала?»
У А.Н. необыкновенно выразительные руки. «Он похож на нормандского шкипера», - сказал мне Андрей.
Я люблю А.Н. только в духовном мире - на расстоянии. Когда я его вижу в реальности, я ничего к нему не испытываю.
24 февраля. Если бы А.Н. был красив, я бы умерла от любви.
Не спится, не спится, не спится.
Да кто ж ты, изменчивый дух,
Свободной стремительной птицей
Парящий над морем разлук?
Какие скупые мгновенья
Отпущены мне и тебе.
Когда возникает сближенье,
В какой непонятной мольбе?
О чём мы попросим у Бога –
Ведь всё-таки разлучены.
Дорога, дорога, дорога.
Мне сняться печальные сны:
Ты где-то высоко на башне,
И тщетно тебя я ищу.
И в памяти жив день вчерашний.
Прости, о тебе я грущу.
25 февраля. Разговаривая с Даной, я вдруг почувствовала, что А.Н. - мой родственник.
26 февраля. Я была в Правлении Союза писателей. Вместе со всеми я прочла свои стихи, всего два. Поговорила с Иваном Голубничим. Стихи его эстетически красивые, поэтичны очень, трагичны. Красавица Оля Журавлёва вела вечер.
27 февраля. Тот, ради кого я рвалась в клуб «Манхеттен», любим молодёжью. Но условия для выступающих здесь близки к инфернальным. Полумрак. Светящиеся круги ёрзают по полу, сидячих мест для слушателей мало, в зале курят. При входе обыск и отбирание яблок и бутербродов, находящихся в сумке.
Володя Оксиковский пел-орал. Ему дали времени больше всех. Не сравнить его жёсткий голос с голосом А.Н. У Володи есть талант раскрывать исторические, мистические, библейские образы. Он перевоплощается, у него есть интересные сравнения, он гениальный человек, чрезвычайно своеобразный поэт. Я хотела бы его нарисовать. Он красивый человек.
Пел Ильдус, ему невыгодно петь после Володи. Я не уверена, что на дискотеках уместно петь Зинаиду Миркину. Или сеется что-то ценное в этом мраке? Некоторые пары, извиваясь, как змеи, танцевали.
Гул голосов в зале. Я не стала бы петь свои тонкие вещи в такой обстановке.
Странные люди сидели со мной рядом. Ничего не выражающие лица мужчин, в них не видно никакой внутренней жизни. Они, как пустые оболочки - до такой степени плоские лица, бессмысленные глаза. Плотоядные девицы. Были мы в этом клубе с Игорем Сабуровым. Ему вечер понравился. «Я наблюдал», - сказал он мне в телефонном разговоре.
Звонила мне свирепая Ольга Ж. Она говорила со мной очень раздражённо. Она сказала странную фразу: «Меня ругали за то, что ты пришла». Как это понимать? Она пригласила меня и велела позвать поэтов и бардов. Я кое-кого позвала. Я сказала ей, что она со мной несправедлива. Пусть вычёркивает меня, я больше к ним не приду. «И не приходи», - сказала она. Трубки были повешены, и мне ничего не оставалось, как поблагодарить Бога за избиение младенцев в моём лице.
Говорила я с Олей спокойно, я защищала своё достоинство. У меня был свидетель — Лариса из Киева. Она подтвердила, что я говорила с ней достойно.
Что понуждает людей так грубо, вульгарно, бестактно обращаться со мной? Или моя поэзия их злит? Вполне возможно. В таком случае я должна радоваться... Я сказала мысленно Оле Ж., что я её прощаю.
Вот, что я прочла в правлении Союза писателей:
Сорвавшееся вдохновение
Бог вдохновений, чья рука
Слагает образы и формы
Из мрамора и зыбкого песка,
Из раковины, шума моря полной,
Из ветра, шелестящего во мгле
Садов, откуда веет тайной,
Из лунных струн, порвавшихся во мне,
Чей звук ещё колеблется печальный
В незримом воздухе моих миров...
Бог вдохновенья, я уже готов
Излиться лавой в огненном дыханьи,
Преобразуя плоть и ритм сознанья,
Но ты скрываешься, и я рабом,
Поверженным на льду постылом,
Темнею грубо и уныло.
В метро многие парочки обнимаются и целуются. Такое ощущение, что перед тобой какие-то зверьки в коротких юбочках, в джинсиках... В мои юные годы это было совершенно невозможно.
Пишу стихи об А.Н.
Мне нужно всё: взгляд, потрясение,
Сердечность слов, любви порыв.
Что я имею – отрезвление
И к отступлению призыв.
*
Мгновенное скольженье взгляда, поклон. Присутствие.
Что чувствую, когда ты рядом? Бесчувствие.
Но не всегда, порой пылают и щёки бледные.
Нас расстоянья разделяют. Мы бедные.
Нас разлучают обстоятельств ряды и тернии.
Мы не имеем обязательств. Мы – верные
Тому, что вложено Природой и Господом.
Мы дети одного народа, мы – взрослые.
Огонь внутри, а внешне – холод. Не верь ему.
Смотрю в глаза. О, как ты молод. Люблю по-прежнему.
28 февраля. Пели с Ирой Чеботарёвой английские песни у меня дома.
Игорь Сабуров пригласил меня в гости. Он сразу напоил меня чаем. Мы с ним пели романсы, русские народные песни, они потрясают мелодиями и словами. Я спела ему свои песни. Я приготовила ужин. У Игоря сломана рука. Я подмела пол в кухне. Мы слушали разных бардов, но я никого, кроме А.Н., не воспринимаю.
Игорь подарил мне кассету с песнями Бори Муратова. Игорь много курит, давно не ест мясо и рыбу. Я поговорила по телефону с его женой Леной Красоткиной. Она учится сейчас в Швейцарии. Она тоскует по России.
1 марта. Долго говорили с моей сестрой по папе Наташей, у неё сегодня день рождения. Я всегда ей звоню в этот день.
Это всё об А.Н.:
Поговорили допоздна.
Ушла тоска, угас порыв,
Сменился полнотой покоя.
Мне легче стало жить: нас – двое,
Хотя по-прежнему – одна.
2 марта. С Петей Старчиком, взявшись за руки, плыли мы по лужам в ЦДЛ. Вечер православной поэзии протекал более менее гладко. Благопристойность его нарушил лишь крикливый, горластый Слава Т.
Самой последней выступала я, прочла одно стихотворение:
Ночные мысли в полумгле,
Фонарь качается высокий.
Мне искушенья и пороки
Знакомы были на земле.
Здесь только избранным дано
Летать над бедною землею,
Немыслимые замки строю,
Терплю безумие давно.
Кто мысли бег исчислит вмиг,
Кто объяснит на солнце пятна,
И чья Любовь так непонятна,
Что над землею Крест возник?
Ко мне тотчас с бумагой и пером подошёл ведущий, поэт Владимир Богатырёв и попросил эти стихи написать, сказав, что они будут напечатаны в Антологии духовной поэзии. Я написала стихи и отдала Владимиру.
Моя фотография.