«Нам, парашютистам,
Привольно на небе чистом.
Легки ребята на подъем,
Совет задирам мы даем:
Шутить не следует с огнем»!
ПРОЛОГ.
Собрались как-то за одним столом три старинных приятеля. Нечасто
в последнее время выпадала им такая удача. Заняты очень. Пока один блуждал в микродебрях полупроводниковых чипов, другой придумывал заковыристые программы, засовывал их в компьютер и с любопытством наблюдал, что из этого получится. Третий вовсе был чудак. Он отрабатывал командный голос на сотнях подчинённых, зачем-то поднимая с колен близлежащую промышленность.
И вот они за столом. Гитара, понятное дело. Один маленький
литр коньяка. Песни про горы, реки и долины – про любовь, одним
словом. Но вот стих последний аккорд. Задохнулись гитарные струны под твёрдой рукой хозяина. И началось:
- А помнишь?...
- А на Кантегире...
- А в Домбае...
- А на Памире...
- А ...
Выдохлись. Поникли чубы хлопцев, как неубранный хлеб под ноябрьским дождём. Всё прошли: на скалах коленки-локти обдирали,по быстрым речкам на плотах-байдарках сплавлялись, на горных лыжах сквозь горящее кольцо в весеннюю реку прыгали...
Ну, а девушки-красавицы?
Какие девушки?! Жёны-красавицы дома встречают, детишки растут.
И наступила за столом тишина. ( Тем более, что первый маленький литр коньяка закончился, а второй доставать не хотелось).
Печально. Жизнь впереди лежала, как прочитанная книга, в которой известно всё, до последней строчки.
Откуда выползло это глубоко нерусское слово, никто вспомнить
впоследствии не смог. Но выползло. Тихонько так прошелестело:
- Парашют.
А следом в три глотки взревело: «Парашют!!!»
Как же это вышло, полжизни позади, а из- под купола парашюта
Землю не видели?!
Вот она – цель! А уж идти к цели эта троица умеет. Дело от слова у них на расстоянии вытянутой руки.
Уже назавтра один занялся добыванием мед. справок (не мотаться же занятым людям по поликлиникам), другой оформил запись на курсы. Третий, ясен пень, руководил. За это обычно ему в походах доставался рюкзак потяжелее и почётное право первым шагнуть в ледяную воду, дабы облегчить севший на перекате плот и столкнуть его с препятствия.
Долго сказка сказывается, а дело-то быстро делается. Сидят уже новоявленные школяры за партами. Осваивают, какой частью тела нужно встречаться с Землёй, какой ногой отталкиваться от проводов электропередач, что кричать, приземляясь в большую лужу. И не по лени, а по причине крайней занятости, слегка манкировали ребята лекциями для начинающих парашютистов.
В итоге стоят они перед длинным рядом расстеленных по полю
парашютов, правда, с опломбированными запасными.
Вот тут-то и выявились некоторые мелкие мелочи, слегка омрачающие ожидание светлого праздника.
Исследователь p-n переходов и туннельных эффектов в полупроводниках забыл дома очки с линзами в пять диоптрий. Поэтому сказать, что он разглядывает свой парашют прищурившись – ничего не сказать.
Второй, ещё лучше, отсутствовал на занятии по укладке парашюта.
Хорошо хоть третий, сосредоточенно сопя носом, начал укладку.
Друзья с максимальной точностью копировали его движения. Прошёл
инструктор, ничего подозрительного не заметил.
И сидят уже добры молодцы на железной скамейке трудяги АН-2,
сжимая в руке рукоять кривого ножа для перерезания строп. (Лекцию-то о применении запасного парашюта они выучили наизусть). Взревел мотор, и исполнение мечты приблизилось на расстояние в несколько минут.
РАССКАЗ ПЕРВОГО УЧАСТНИКА.
Начало прыжков не пообещало ничего хорошего. Паренёк, пристёгнутый карабином к тросу первым в очереди на прыжок, на максимально возможном удалении обошёл открытый люк и кинулся в кабину пилота. Оттуда он заявил, что попал на этот рейс по ошибке и попросил срочно доставить его домой. К нему направился инструктор-выпускающий с фигурой, напоминающей трёхстворчатый платяной шкаф. (Где они таких берут?) Выдрав незадачливого новичка из кабины вместе с какой-то металлической рейкой (за которую паренёк держался), инструктор выбросил несчастного в люк.
Я же решил обмануть страх прыжка в бездну. Оценив расстояние до люка, закрыл глаза, сделал два шага и прыгнул.
Чьи-то могучие руки поймали меня и бережно поставили на пол.
«Открой глаза» -ласково произнёс густой баритон. Я повиновался.
Передо мной открылась бездна. «Прыгай!»
Происходившее до рывка открывающегося парашюта я помню плохо.
Зато потом... Вы хоть знаете, что такое эйфория? А щенячий восторг? Уж я-то знаю!
Далеко-далеко внизу суетились маленькие люди со своими маленькими заботами. Земля с постройками, полями и перелесками была далеко-далеко и не проявляла никакого желания приблизиться ко мне. Зато внизу и вверху на ослепительной голубизны небе
неподвижно, как приклеенные, висели парашютисты. Не в силах сдержать свой восторг, желая поделиться с окружающими счастьем, я затянул:
«Ээээй!» Нет ответа. «Эге-гей!»
«Чего орёшь?!» - прозвучал знакомый голос из-под висящего неподалёку купола.
Если и есть в мире другие люди начисто лишённые романтических переживаний, то обладатель знакомого голоса всё равно удивит их своей бесстрастностью.
С грустью подумав об этом, я глянул вниз.
О, ужас! Подкараулив момент, когда я забыл про неё, Земля с невиданной скоростью бросилась на меня. Все предметы на ней угрожающе быстро росли в размерах, небо куда-то исчезло, мне явно предстояло расшибиться о твёрдую поверхность, покрытую выгоревшей травой. Приземлился пусть и не совсем лицом к Земле,а чуть бочком, но вполне успешно. Короткая борьба с пожелавшим ещё немножко полетать куполом завершилась моей победой. Купол грустно завалился полежать на выгоревшей траве. А вот чувству победы над собой, над обстоятельствами расцвести не удалось.
Его сменило ощущение тревоги. По полю куда-то вдаль неслись машины
«скорой помощи» и пожарных. Все люди, задрав головы, смотрели в одну сторону. Посмотрев туда, я увидел, что один парашютист не спешит обняться с нами и поделиться впечатлениями о первом прыжке. Его парашют, в отдалении чрезвычайно напоминающий шапочку одуванчика, практически не снижаясь, скользит в небе в сторону виднеющегося на горизонте перелеска. Живо встало перед моими глазами заговорщицкое лицо нашего учёного мужа. Перед посадкой в самолёт он задорно мне подмигнул. Уж не за ним ли мчится машина «скорой помощи»?
РАССКАЗ ВТОРОГО УЧАСТНИКА.
Понаблюдав в самолёте какую-то непонятную суету у люка, по команде выпускающего прыгнул. Парашют раскрылся нормально, полёт прошёл без происшествий.Только в небе кто-то орал знакомым голосом.
Подошёл к Земле, управляя стропами, лицом (как учили). Спружинив ногами, приземлился. Загасил купол.
Огляделся. И на Земле какая-то суета. Люди бегают, машины ездят.
Все-таки нет в этом мире романтики.
РАССКАЗ ТРЕТЬЕГО УЧАСТНИКА.
Эти чёртовы очки! Как правило, они отсутствуют, когда в них больше всего нуждаешься. А уж тут-то вопрос жизни и смерти. Скажите, как укладывать парашют, находясь в густом тумане?! Старательно копировал действия друзей, которые удалось
разглядеть, кое-что складывал по интуиции. И вот передо мной уложенный моими руками парашют. Всё-таки гораздо большее доверие испытываю к опечатанному запасному, несмотря на то, что инструктор, осмотрев лежащий передо мной мешок, молча прошёл к следующему новичку.
И тут мой взгляд падает на лежащий в сторонке аккуратно упакованный и опечатанный парашют.
На него нашита красная ленточка, наверно отличительный знак его хозяина. Неудивительно, что к самолёту я шагаю, ощущая на плечах приятную тяжесть парашюта, уложенного профессионалом. Мне даже немножко тревожно за неопытных друзей. Ободряюще подмигиваю им.
Шагать в небо, конечно, страшновато. Но терпимо. Лечу. Парашют раскрывается. Про рывок лямок раскрывающегося купола, ясно дело, привирали. Совсем несильно как бы потянуло вверх. Осматриваюсь.
Красота неописуемая. Синее-синее небо и на нём быстро удаляющиеся вниз к далёкой Земле белоснежные парашюты моих сотоварищей. Вот они стали совсем маленькими, вот и все приземлились. Самолёт давно уже улетел. Всё дальше и дальше от меня аэродромные постройки, всё ближе лесок и блестящая начищенным серебром речка. Благодать!
Вот только тут я понял, что что-то не так. Короче говоря, отловили меня почти на берегу, искупаться с парашютом не удалось.
Оказалось, что ухватил я грузовой парашют, рассчитанный на сто пятьдесят килограммов нагрузки. Неудивительно, что мои восемьдесят подарили романтику из шёлка редчайшую возможность представить себя дельтапланом в свободном полёте.
Эпилог.
Собрались как-то за одним столом три старинных приятеля. Нечасто в последнее время выпадала им такая удача. Заняты очень...
- Дайвинг, - тихонько пропел кто-то невидимый.
- Дайвинг, - взревело в три глотки.
Есть на свете романтики. Слава им!