Степан
Степана, когда он, герой - «вся грудь в орденах», заехал в 45 году к своей родне, в Тверскую область, встречали всей деревней. Да всей деревней и гуляли - целую неделю.
Мужиков с войны вернулось мало, на пальцах сосчитать, не больше, а тут такой орел залетел: высокий, под два метра, русоволосый, глаза синие, что васильки за околицей, а уж танцевал да на гармошке играл так, что все девки да бабы про свою женскую гордость и думать забыли. Были готовы - на все. И сразу. Но Степанова тетка охладила их пыл, объявив, что у него в Москве жена молодая с двумя пацанами, ждет – не дождется.
Не думали - не гадали ни тетка, ни девки с бабами, что вернет судьба Степана к ним в деревню через сорок лет, что приедет он уже Степаном Степановичем, вдовцом.
Тетка любила своего племянника, часто ездила к нему в гости и вся деревня знала, что у Степана тяжело болеет жена, парализовало ее, а четверо их уже взрослых детей отделились и живут своими семьями. Степан, отработав директором санатория, давно на пенсии, а жена его восьмой год болеет,не встает, он за ней,как за малым ребенком ухаживает. "Степан колокольчик жене на кровати повесил. Так жена и днем, и ночью звонит, все Степана зовет», - жаловалась тетка.
Приехать-то Степан, приехал, но знаться, ни с кем не хотел, как к нему мужики с бутылочкой не подкатывали, дескать, горе залить, ни в какую – не пил, и не курил. Тетке помогать – помогал, тоже одна с детьми осталась. Все больше в лес ходил, да в библиотеку деревенскую за книжками.
Нина
Нине, овдовевшей в двадцать пять, шел пятый десяток. Ладная, добродушная, от таких русских женщин – хлебом, только что вынутым из печки, пахнет. Сама же Нина, считала, что жизнь ее закончилась, и ничего хорошего увидеть ей так и не удалось.
Вышла замуж ранехонько, вроде, как и любила. Ну, попивал по молодости, синяками одаривал, а кто в русской деревне не пьет? Привела мужа в старую, небольшую материнскую избу с одной комнатой, где и печь стоит, и две кровати впритык одна к другой, да сараюшко с коровой Красулей. Так и зажили. А после рождения дочки пить начал не просыхая, ей перед соседями стыдно было.
По пьяни, молодым совсем, и помер. Утонул в реке, по колено там ему было, но был такой никакой, что поскользнувшись, и встать не смог, захлебнулся.
Только и успела Нина дочку родить. Настену. Любимую и единственную Настену. Некрасивую, один глаз так косит, что и зрачка не видать, но добрая девчонка уродилась. А когда дочка подросла, попался ей в мужья, непьющий, работящий, сирота. Внучка ей подарили, крепкого, смышленого Серегу. В Бологом, слава Богу, живут, так что навещать их могла часто. В Бологом Нина работала сутки через трое, в охране железной дороги Питер-Москва. С матерью старенькой да болящей в родной избе жила душа в душу. Нина и кормила мать, и одевала-обувала.
Любовь
Степана Нина впервые встретила в деревенском магазине. По четвергам в магазин на машине привозили продукты. Вот Нина и пришла закупиться на неделю. Из Бологого колбасу вареную привозила, да и то редко, а в свой деревенский магазин, который располагался в избе, чуть побольше, чем их с матерью избушка, заходить любила.Своих, деревенских повидать да бабье «радио» послушать.
Степан был в белой рубашке, что очень удивило Нину. В деревне так не одевались. Высокий, стройный, хотя белый как лунь, весь какой-то вымытый , выбритый и чистый. Она смотрела на него, а он в ответ улыбнулся, да так, что Нина забруснела румянцем, но глаз не отвела.
Через неделю снова встретила его, и снова в магазине. Когда она купила сахара, вермишели и хлеба, он подошел к ней, молча взял пакет с покупками, и направился к выходу. Бабы в магазине затихли, а продавщица громко объявила: «Уж никак у нас жених объявился. Упустили, мы бабоньки , молодого. Увела Нинка».
И пошло-поехало…. Сначала из магазина провожал, потом с электрички встречать начал, когда Нина из Бологого с работы возвращалась. С цветами встречал. С полевым пестреньким букетиком. Нине было стыдно идти с ним и его цветами на виду у всех, а душа звенела колокольчиками от счастья, а сердце пело – так ласково Степан смотрел на нее.
Скоро Нина о Степане Степановиче (называть его просто Степаном у нее не поворачивался язык, ему было 78 лет) знала все. Он рассказал и как воевал, и каких детей они с женой вырастили, и что внуков дождался. Она и смеялась, и плакала, слушая его, а о себе … молчала. А что говорить? Ничего в ее жизни интересного, кроме Настены, вроде, как и не случилось.
В магазине, замолкали, когда она входила, но однажды продавщица не выдержала и, хихикая, спросила: «Ну что Нинка, уже целовалась с дедушкой?» Она ничего не успела ответить, как все бабы начали хором срамить ее, называя такими словами, что Нина, перекрикивая всех, твердо заявила: «А мы уже заявление в Бологом подали, вот на свадьбе и поцелуемся». Когда в магазин вошел Степан Степанович, его встретили гробовой тишиной.
Нина скрывала от матери, что она расписалась со Степаном Степановичем в загсе в Бологом, а когда все-таки решилась, та не поверила своим ушам, уж больно стар был для ее Ниночки. А Нина, подошла к ней, обняла и сказала: «Мама, Степан Степанович уже договорился с нашей соседкой, он хочет купить у нее пол-избы. Я тебя одну не оставлю. Рядом будем жить».
Прожили Степан Степанович с Ниной пять с небольшим лет. Он все так же встречал ее с электрички, шил на старенькой машинке для своей Нины платья, ночные сорочки да фартучки с оборочками, а она стирала да наглаживала ему белые сорочки.
В деревне посудачили да и замолчали. К ним приезжали дети с внуками, конечно, тесновато было, но радостно. Всем.
Больше всего Степан Степанович любил … петь. Для Нины. Самые разные песни: и веселые, и грустные. Пел часто.Он смеялся и говорил, что знает столько песен, что им с Ниной хватит еще на две жизни.
Она страшилась его возраста, боялась его потерять, жалела его и оберегала.
А ушла первой. От инсульта. Степан Степанович умер на девятый день, когда поминали Нину.
Хоронили Степана Степановича всей деревней. Всей деревней и плакали.
Продавщица причитала, что такой красивой пары теперь в их деревне не будет никогда, потому что у Степана Степановича и Нины была настоящая любовь, а настоящая любовь делает людей красивыми. Старушки диву давались, слушая ее.
Перебрала водки-то, вот о любви и заговорила, - пришли они к заключению, когда обсуждали похороны на следующий день.