После войны нужно было восстанавливать разрушенное хозяйство, а для этого необходимым материалом являлся лес, притом строевой. И на лесозаготовки в наш леспромхоз стали приезжать группы рабочих, «вербованных», как у нас их называли.
Общежития для них не было и предлагали жителям села брать на постой. За это, леспромхоз отпускал бесплатно дров на зиму целую машину. Отец, посоветовавшись с мамой, привел к нам четверых мужиков. У каждого был большой мешок с замороженным хлебом. Крупные караваи из пшеничной муки, при разогревании очень вкусно пахли, но и мерзлый хлеб был вкусным.
У нас продавался по спискам только ржаной, тяжелый, часто не пропечоный, хлеб, за которым надо было еще и выстоять в большой очереди.
За то, что мама варила вербованным суп, они отрезали ломоть хлеба. Для меня это было просто лакомство, мне до сих пор нравится замороженный хлеб.
Все бы хорошо, но с местными мужиками у них часто возникали ссоры, перерастающие в драки, притом очень жестокие. Дело доходило до ножей и топоров. Почему-то к приезжим антипатия у местных. Скорее всего - из-за девчат.
Прожив месяц, выполнив план лесозаготовки, они уезжали домой, и жизнь постепенно опять входила в свою колею. Заготовленные бревна складировались на высоких берегах реки Арши, чтоб в половодье легко можно было сбросить их в воду. А там уже река несла их к поселку Злоказово, железнодорожной станции, где река была перегорожена толстыми цепями-уловителями. Лес вытаскивали на берег и грузили в вагоны.
Во время сплава случались заторы, когда бревна перегораживали реку и вода, поднявшись, разносила их по кустам. Вручную тяжело было рабочим с баграми растащить такой затор и приходилось взрывать. Рискованное и опасное было дело. Однажды при взрыве погиб один лесосплавщик, хотя и стоял далеко от воды. Полено, пролетев по воздуху сто метров, ударило его по голове. Мужик прошел всю войну и остался цел, а в мирное время, погиб.