Дневник IV-43 Я берегу Вас, как могу
15 сентября 1999 год. В антропософском обществе я слушала frau Elisabet. За мной сидела незнакомая девушка. Мне стало ломить плечи и спину. Я мучилась.
После доклада пили чай, Лиза Г. и Виталий В. предложили мне играть Морского царя в сказке о Берендее. Я отказалась, так как у меня нет сил и памяти разучивать такиe роли. Тeкст мы, однако, почитали. Я дурачилась, читая роль Ерша и мамки. Поиграла на рояле свою музыку.
16 сентября. Я позвонила А.Н., мы говорили около часа. Я сказала ему всё, что я о нём думаю, что больше его не боюсь, и пусть он мне говорит всё, что захочет сказать. Он много, захлёбываясь говорил мне, часто повторяя: «Вы не понимаете... Галочка, я жалел, что Вас не было на нашем вечере в Музее Маяковского». «Я там была», - сказала я.
Я смело сказала ему, что он псих, что у него мания величия, что у него нет ни такта, ни самоконтроля, что он многих обижает. Понятие совести он заменяет «биохимией», очевидно, совесть у него заблокирована.
Он быстро парировал, защищаясь, прощения и не подумал просить... Он сказал: «Вы общались не со мной с первых встреч, а с кем-то другим». Я спросила: «С образом, который я создала?» Он ответил: «Это Ваши проблемы». Я очень не люблю подобные фразы у людей. Он дал мне понять, что боялся того, что я завладею им. Я сказала, что намерения мои были чисты, я мечтала только о дружбе с ним и его женой.
"У меня есть энергетика, одни в ней нуждаются, другие нет, они отходят от меня. Если Вы получаете солнечный удар, Вы же не будете солнцу предъявлять иск?". - сказал он. «Буду», - сказала я.
Он продолжал: «Вы можете отойти от меня... Вы мне интересны». «Нет, я Вам не интересна, я для Вас ноль... У нас с Вами странные отношения. В Вас есть черты страха. За что Вы отомстили мне и так зло? Я Вам не делала зла». Ответа не было. Он, наверное, и сам не знает, почему он был так зол со мной. «Если Вы будете так общаться с людьми, Вы останетесь один», - сказала я. Он сказал: "Есть ещё люди...".
Он хвастался, что вечер в Музее Маяковского длился пять с половиной часов. Он сказал, что я неосторожно обращалась с ним. Задаю вопрос: «Конкретно — в чём неосторожность?» Ответ его был не убедителен. Оправдываясь передо мной, он говорил мне, что он не христианин, он можно сказать кощунствовал. Оно и видно. У нормальных христиан есть и совесть, и сострадание.
Я поблагодарила его за урок, полученный от него. Он радостно откликнулся. Я сказала, что беру его в свои ученики. Он ответил на эту шутку мою, естественно, отказом. Я заметила: «Есть общение душ вне встреч, вне слов».
«Ищите себе другого», - сказал он в какой-то момент. «Уже нашла», - сказала я. Я сказала ему, что он ребёнок, он стал хохотать. Я сказала: «Я хочу мяукать» и мяукнула. Я говорила с ним совершенно свободно, он часто останавливал меня: «Стоп! Стоп!». Слушать другого ему не интересно, ему надо самому высказаться.
Он кичится своей энергией, глупый ребёнок. Всё от Бога, от кармы. Сегодня есть, завтра нет. Самонадеян он безмерно. Я хотела сказать ему о его комплексах неполноценности, да не успела.
«У Вас огромное эго. Вы не позволяете, чтобы его трогали. Почему же Вы задеваете эго другого человека, не боясь его обидеть?... Вы заметили, что мы не виделись и не слышались пять месяцев?» Он ответил: «Заметил».
Ликующим голосом он первый стал со мной прощаться, до этого укорив меня, что я занимаю эфирное время.
Пустое дело — общение с ним. Он груб, как стиральная доска, он не интеллегентен. В нём нет ни изящества, ни деликатности. У нас с ним идёт соперничество, борьба, он хочет подавить меня, а я мечтала обмениваться мыслями, жизненным опытом. Тёмные силы играют на его слабостях. Он не тонок и не духовен. От таких людей - разрушителей покоя - надо отходить.
Я освободилась от него, зависимости от него у меня, надеюсь, больше нет. Время показало, что я могу не видеть его. Я спокойна. Он не тот человек, с кем можно строить нормальные отношения. Он человек, просыпающийся к интеллектуальным играм. С этим парнем нельзя дружить. Он туп в чём-то, он ведёт себя, как дикарь. В нём есть тёмный двойник, который рушит вокруг себя светлое. Ухожу из его жизни, ибо бессмысленно длить эту иллюзию.
Поминки по Зинаиде Николаевне. Обстановка была очень тёплая. Лида Савченко сказала любопытную вещь: «Я молилась за Арсения Александровича Тарковского так: «Господи упокой Арсения, Андрея, Татьяну, Алексея*...». Она услышала голос Арсения Александровича, он сказал ей: «Лидочка, зачем ты отделяешь меня от Танечки?» Это потрясающе! То есть надо имя её ставить рядом с его именем. Имя его жены Татьяны Алексеевны Озерской-Тарковской.
* Алексей Озерский — сын Татьяны Алексеевны от первого брака.
Пытаюсь сочинять стихи.
Мои любимые живут в моих глубинах.
Я жить хочу, хочу печали.*
Нет, я печали не хочу...
Хочу, чтоб ты покаялся в гордыне
И попросил прощенья у меня.
Чертополох колючих слов
Марает душу, и добра не видно.
Ты весь в иллюзиях, что ты реален,
Но ты ещё не состоялся,
Хоть полагаешь, что ты гений.
Но гений и злодейство невозможны.
На что мне зло твоё? Я не хочу печали...
* стихи Лермонтова
17 сентября. Брату моему сделали операцию на сердце. Он в плохом состоянии. Молюсь за него.
Астрид, жена Сергея Прокофьева опоздала на занятия хора, извинилась. В ней есть что-то средневековое. Раньше мы пели из Реквиема Моцарта. То, что мы пели сегодня — опускание планки...
18 сентября. Трудно спрятать в бутылку джина, сидевшего там...
Была у Толи, он играл сначала роль сумасшедшего, танцевал, отбивая каблуками чечётку, всячески дурачился, был, как ребёнок. Потом он стал нормальным и говорил умные вещи. «Я к тебе великолепно отношусь», - услышала я. Он велел мне сидеть у него в комнате и ждать его, он пошёл за продуктами.
В Толе смесь короля, викинга и паяца. У него красивые плечи, складная фигура, выразительные руки, по временам в нём есть величие. Весь он средневековый.
Придя из магазина, он мгновенно приготовил ужин. Он очень добр. Проводил меня до метро. Мне с ним легко всегда общаться.
19 сентября. Мне звонил Боря Талесник. Он сказал, что ему всегда делается легче после разговора со мной.
Пишу стихи о А.Н.
Я Вас прошу меня простить. Я Вас прошу меня вместить,
Порадоваться встрече, духовности предтече.
Вы – дар мне, я – подарок Вам. Вот горечь с шуткой пополам.
Я берегу Вас, как могу. Меня храните. Помогу –
Всё может пригодиться. Меня нельзя дичиться.
Я люблю не его, а его Адамову душу. Адам распался на всех моих любимых. Андрей Кончаловский мог бы стать моим другом, если бы он познакомился с моими стихами и моей музыкой.
Погибла Ира Гордиенко, её сшиб водитель машины. Он купил ей платье и похоронил её. Её отец-следователь через месяц отыскал свою дочь.
Когда сидишь в одиночестве дома и вспоминаешь прошлое — давно засохшие чувства оживают в душе.
Мой рисунок.