В службе честь. Часть 1. У истоков. Глава 2. По ку

Борис Шадрин
Часть 1. У истоков
Глава 2. По курсу простор – простор голубой

Выбор сделан, впереди - дорога к морю и первые экзамены на интеллектуальную, нравственную и физическую пригодность к пожизненной профессиональной деятельности военного моряка.
Позади выпускные школьные экзамены. Отгремели вечера прощания со школой, с детством, а для многих с домом и школьной любовью. Молодые, целеустремленные и амбициозные ребята из Свердловска, Челябинска, Омска, Новосибирска, Красноярска… и далее на Восток, штурмуют райвоенкоматы для того что бы увидеть свою фамилию в заветном списке потенциальных счастливчиков на поступление в училище.
Сито отборочных комиссий – медицинских, мандатных – безжалостно просеивает этот не совсем еще зрелый человеческий материал. Число потенциальных кандидатов редеет, но остается все еще достаточно насыщенным, на взгляд тех же абитуриентов. Драмы и огорчения одних умножают шансы и надежды других.

Наконец списки окончательно сформированы. С вечера выданы суточные, куплены билеты на завтрашний поезд. Местные идут ночевать домой, а остальные, кто - где придется, с единственной мыслью не опоздать завтра в военкомат к общему сбору. Утром – общий вагон, третья полка без всякой постели – и под стук колес в сторону Владивостока.
И такие команды, каждый год в июле, по всей Транссибирской магистрали устремляются к заветной цели. Эти маленькие муниципальные и региональные ручейки сливаются в полноводный межрегиональный поток мечтающих попасть на мостик военного корабля.
Проплывают мимо станции и полустанки, разъезды и отдельные столбы, у которых почему-то останавливаются поезда. Масса впечатлений. Знакомые по урокам географии названия приобретают зримые черты. Великие сибирские реки: Обь, Лена, Иртыш и Енисей. Неповторимое по своей красоте, овеянное легендами Славное море - Священный Байкал, Незабываемое зрелище единственной реки, вытекающей из Байкала - Ангары. Сплошная череда, более 50 тоннелей Транссибирской магистрали. Поезда стоят на станциях по 2-3 часа. А иногда, в пустынной местности, как ни странно, по несколько часов. Пассажиры высыпают из вагонов и загорают на насыпи.
Некоторые находятся в пути более 10 суток. И начало его где-то в глубинке, еще до Красноярска. Сделана не одна пересадка, прежде чем добрались до поезда, идущего к самому синему морю.
Чем дальше на восток, тем реже населенные пункты. Уральские горы, плавно снижаясь, постепенно сливаются с унылой, покрытой чахлыми березами и многочисленными мелками озерками Западно-Сибирской равниной. После Новосибирска пейзаж оживает, местность становится гористой, длинными языками проникают в редколесье массива тайги, и так до самого Байкала. Редкая по красоте природа Бурятии и западной части Читинской области сменяется холмистой степью ее восточной части.
Чита. Поезд стоит более 2 часов, сменяется поездная бригада, идет заправка водой, углем. Наконец-то состав трогается. Вагон, несмотря на тщетные усилия милиции и проводников, оказывается под завязку забитым разношерстной оравой цыган и сомнительного вида публикой, которая, в свою очередь, находит сердобольных пассажиров, которые обеспечивают ее выверенным многолетней практикой «заработком».
Степь сменяется тайгой Амурской области.
Биробиджан. На перроне, на грубо сколоченных из горбыля подмостках крикливые бабы торгуют варенной картошкой приправленной деревенским топленным сливочным маслом и обильно посыпанной укропом с зеленым лучком, малосольными молоденькими огурчиками, аппетитно хрустящими на зубах, парным молоком и варенцом в глиняных кринках, и конечно семечками. Молодая красивая еврейка (может быть, и не еврейка, но красивая) торгует морсом. Весь ее халат, руки забрызганы этим напитком. После душного, запыленного угольной пылью и сажей вагона приятно испить этот охлажденный нектарный сок. Розовые струйки морса, непостижимым образом попав на щеки, текут по шее и ниже… .
Хабаровск. Мост через Амур. Спокойствие и величие этой дальневосточной реки завораживает.
Не проходит и суток, и поезд, описав замысловатую петлю на Первой Речке, прибывает в конечный пункт следования - Владивосток.
Рядом с исторически красивым железнодорожным вокзалом, тогда еще невзрачный - морской. Это единственное необычное сочетание вокзалов на всей территории СССР. Здесь же, совсем рядом, уходящие в туман, накрывший город, причалы, у которых гордо стоят носом на выход боевые корабли. На причалах торгового и рыбного портов нет свободных мест. Портовые краны как исполинские жирафы перекантовывают грузы из трюмов судов в товарные вагоны составовЮ котрые готовы доставить их в любую точку Союза. Портовые буксиры как мураши деловито снуют по акватории бухты Золотой Рог, переодически отчаянно дымя, вытаскивая очередное судно на внешний рейд. Швартовные канаты, стоящих у причалов кораблей, натуженно поскрипывают, жалуясь на свою нелегкую судьбу. Кругом царит необыкновенная атмосфера, присущая только портовым городам. Воздух пропитан запахом йода и морской романтикой, звуками суеты порта и сиренами портовых буксиров.
Налюбовавшись развернувшейся панорамой сбегающих с сопок улиц, опоясывающих бухту Золотой Рог, команда, полная впечатлений от увиденного, на трамвае едет в сторону Первой Речки. А дальше первый армейский марш-бросок. Длинный пешеходный мост, пересекая сортировочные железнодорожные пути, выходит в первореченскую долину, где расположен частный сектор рабочих депо, к озеру Чан. Это озеро любимое место местных пацанов на котором они постоянно устраивают морские баталии на плотах из железнодорожных шпал. Странно, но это пресноводное озеро, спокойная гладь, которого покрыта зеленой ряской, от соленых вод бухты Кирпичного завода Амурского залива отделяет только узкая, но высокая дамба железнодорожного полотна.
Наконец, перейдя Военное шоссе, взору открывается величественная панорама Саперной сопки, на склоне которой по соседству с капонирами и фортами Владивостокской крепости стоит величественное и красивое здание с колоннами главного учебного корпуса училища.

Дежурный по кандидатскому набору проверяет документы и отправляет всех в роту. Там есть первые «аборигены», которые уже чувствуют себя старожилами. Затем в столовую на обед – отведать флотского борща, вкуснее которого кажется не ели ни до, ни после. И вот родная на ближайшие месяцы и годы двухъярусная койка. Сон сморил мгновенно. Пока распорядок так строго не выполняется, и поэтому поднимаются все самостоятельно как раз к ужину.
В последующие дни кандидатская рота непрерывно пополняется прибывающими одна за другой командами и так до окончания набора. Разношерстную молодую флотскую поросль начинают приучать к дисциплине. Построения и проверки, распределение по экзаменационным группам… . Один из абитуриентов - Валера Афанасьев, уже поднаторевший на военно-морской службе, командует строем. В абитуриентских группах назначаются дневальные. Их вид проникнут сознанием важности порученного дела. В глазах нет ни капли сомнения, что именно они станут курсантами обязательно, а вот остальные...
Снова медицинская и мандатная комиссии. Более строгие и первые пока еще немногочисленные отсевы. Для прошедших отбор в комиссиях начинается напряженная экзаменационная пора.
А в курилке, между тем, один за другим появляются курсанты. Ищут земляков, делятся своим опытом. Те, из абитуриентов, что прибыли для поступления у училище с флота, гордые своей причастность к нему и ношением флотской формы, постоянно по вечерам собирают благодарную аудиторию и рассказывают «салагам» об особенностях флотского бытия. Идет незримая агитация и «за» и «против».

Между тем, экзамены идут своим чередом. И каждый сданный предмет выявляет своих знатоков и почитателей, а ручеек отсева превращается в полноводную реку. Кто-то уезжает, а кто-то, продолжая жить и питаться в кандидатской роте, потихоньку сдает экзамены гражданские ВУЗы, в ДВИМУ или ДВПИ. Камбуз перегревается, и к столу допускают уже строго по списку. Идет очищение рядов от примазывающихся.
Одни свое поражение воспринимают как личную трагедию, другие относятся к происшедшему по философски с юмором. Кто-то, из наиболее упорных приедет поступать в училище на следующий год, а кто-то уже смирился с судьбой. Ребята из Читы перед убытием, сидя на койках, под гитару напевают нехитрый куплет:

На нас никто не смотрит с интересом:
Из нас не вышли моряки.

В этой напряженной интеллектуальной гонке выявляются свои лидеры.
Первые, кто успешно выдержал конкурс уже зачисляются в училище, переходят в новые помещения, переодеваются в брезентовые робы и в рабочие матросские ботинки, любовно называемых «гадами». Группы формируются по факультетам. Будущие курсанты с нетерпеньем ожидают завершения комплектования рот для того, чтобы окончательно приобщиться к братству военного моряка.
Мечта каждого стала воплощаться в действительность. Мы всю жизнь будем сверять, насколько полно юношеская мечта реализовалась. А тогда, как писал флотский поэт Алексей Лебедев,

Ценимая особо
На службе в море синем,
Нам выдается роба
Из белой парусины;
Она ничем не крашена,
Ей труд морской знаком,
И кто ее не нашивал,
Не будет моряком.

Все имеет свое начало и конец. Завершается и этот этап. Зачитан приказ о зачислении. По прошествии лет трудно вспомнить, но заветную курсантскую форму с одиночной золотистой галочкой первокурсника одели 270 счастливчиков. Кстати, мы были первыми, когда после нескольких лет забвения начался этап возрождения подготовки офицерских кадров для флота. Далее, почти двадцать лет, этот процесс наращивался и его расцвет пришелся на середину 80-х годов. Канули в прошлое пустующие ротные помещения и аудитории и мы должны быть благодарны нашим наставникам и командирам, за то, что они в трудные годы забвения сохранили для нас учебную базу и условия для нашего обучения. В 90-е вновь наступит полоса забвения, более худшая по сравнению с 60-ми годами. Морские кадры флоту окажутся не нужными. Но это еще впереди. Тогда мы этого не могли предвидить и увидеть это даже в дурных снах.
А сейчас нам представителям послевоенного поколения обласканного любовью и уважением со стороны гражданского населения и лучшей половиной человечества, и завистью со стороны тех, кому не посчастливилось одеть морскую форму, встали в строй защитников. Все мы к тому же были практически одного возраста, Некоторые исключения только подчеркивали эту особенность нашего набора.

Какие же наиболее яркие события времен обучения в училище остались у нас в памяти через 40 лет?
Стоит представить эти события в хронологическом порядке, чтобы соблюсти их последовательность: это кандидатская рота и лагерный сбор, первое увольнение и первое дисциплинарное взыскание, участие в парадах и первый выход в море на боевом корабле, экзамены и факультетские вечера отдыха.

Всего перечислить не возможно

Очевидно, не потому, что нечего вспомнить. Думается, что попытку вспомнить время проведенное в стенах училища можно подытожить одной фразой высказанной кем-то из выпускников на одной из встреч: «Вспомнить можно многое, всего не описать», «Каждый день в ТОВВМУ – это событие!!!».
Если бы каждый ответил на этот вопрос, то, наверное, перечень событий увеличился бы не столь существенно, сколь увеличилось бы число считающих названные уже события яркими и главными.