Основано на видеоигре компании ATLUS
ПРОЛОГ
Мальчик лет одиннадцати-двенадцати лежал на кровати, укрывшись одеялом, и смотрел в деревянный потолок. Сон никак не приходил, а к завтрашнему утру надо было выспаться – предстоял длинный и тяжелый день, для всех, а для него – в особенности. Ведь кто как не он, да еще пара-тройка десятков пацанят, будет обеспечивать распространение и передачу новостей и распоряжений в замке? Никто, конечно же. Вот такой вот дворцовый секрет – без этих, на первый взгляд, невзрачных и ничем не примечательных, опять таки на первый взгляд, мальчишек, остановиться река вестей и приказов в столице. А если так, то и во всей стране, а быть может, и не в одной.
Тихонько скрипнула дверь, и в комнату вошел, сгорбившись, старик. Он подошел к очагу, сел в кресло и, приставив палку к стене, протянул к огню руки. На дворе был рофа – второй месяц года и третий месяц зимы. В рофу зима отчаянно сражается с весной, но в итоге всегда уступает ей, однако перед признанием очередного поражения зима должна как следует насолить весне, и морозы к концу холодного времени года лишь крепчают.
Треск поленьев и тепло, исходящее из очага – что может быть лучше зимой?
Паренек повернулся на бок, чтобы было удобней смотреть. Дедушка был очень старым. И очень мудрым. Недаром он когда-то был королевским советником, но он всегда придерживался той точки зрения, что война есть нечто отвратительное, и как только разразилась война с северным соседом, он сложил с себя полномочия советника, передав свое место молодому, но очень многообещающему чиновнику. На все просьбы не уходить он ответил: «Грядут темные времена, и не стоит слушать старика, который говорит лишь о мире. Война будет, и ничего поделать уж нельзя. Так пусть же нас поведут молодые и сильные, а не дряхлые и ворчливые». Прозвучало как шутка, но таковой его речь не являлась. Луншо Кирр ушел с поста советника.
Хотя посоветоваться с ним по тому или иному вопросу до сих пор стояла бескрайняя очередь.
Дедушка знал много, так много, что порой казалось он знает все. Паренек очень любил, когда дедушка Луншо рассказывал всякие разные истории, а как он рассказывал сказки…
Кровать скрипнула. Старик повернул голову и мальчик увидел, что дедушка улыбается.
- Что, не спиться? – спросил дедушка.
- Нет, деда, - ответил мальчик. – Надо спать, я знаю, а сон не идет и все тут. Завтра такой важный день, а я буду как рыба сонный. Расскажи что-нибудь, деда. Авось засну.
- Ну, ладно, шельмец, уговорил, - старик пододвинул кресло поближе к кровати мальчика и начал свой рассказ.
- Давным-давно, когда ни тебя, ни меня еще не было, - завел дед историю, - боги Гуннош и Кара поспорили. Они не могли прийти к согласию – кто из них сильнее. Боги были бессмертны и неуязвимы, и одним лишь взглядом могли творить горы и осушать реки. Решили они тогда, что раз им никак невозможно померяться силами в бою, то пусть за них сразятся те, кого они сотворят. Вот и будет видно, кто сильней. Чья тварь одолеет соперника, тот бог и сильнее. На том и порешили.
Достал бог Гуннош свой источник силы – глиняную табличку с начертанными на ней волшебными знаками – рунами – обратил ее к светилу, и голосом как тысяча раскатов грома молвил заклинанье. Появилась по его приказу длинная змея с восемью лапами и двадцатью глазами. Чешуя была ее синяя и…
- Деда, - удивленно прервал его мальчик, - а у змей разве бывают лапы?
- Так ведь то бог создал змею эту, и как он захотел, так и получилось. Захоти он, была б та змея длиной с великую реку Анушали.
Так вот, я говорю, чешуя была синей, а длинна она была как язык у одного мальчишки (паренек не обиделся, даже хихикнул). Могучая тварь вышла, доволен остался Гуннош.
Кара же снял со своей шеи амулет, подаренный ему его матерью, в коем камень был волшебный – его источник силы. Сжал бог амулет, и подумал о существе, которое вызвать захотел. И по его приказу появился воин четырехрукий в шипастых доспехах цвета ночи. В каждой руке его был меч, и огонь вырывался из его рта.
Начали они сражаться, и бились восемь дней и семь ночей. На исходе восьмого дня воин был побежден, и растаял в воздухе. Признал бог Кара поражение, и ушел далеко, куда еще никто и никогда не попадал. Там, говорят, он создал свой мир, но это, думаю, вранье. А как иначе? Если никто там не был, откуда это известно?
Остался Гуннош один со своей змеей. Сильная тварь получилась, красивая, и жалко было богу изничтожать ее, но он решил это сделать. Однако ж змея оказалась много сильнее, чем думал бог Гуннош, и она его победила и проглотила целиком. Даже ботинки, и те съела. Насытилась змея, и решила поспать, переварить съеденное. Забралась она глубоко-глубоко под землю, да там и уснула.
А табличка глиняная с рунами первой распалась в ее животе, и сила подобно свету светила из-под земли потекла к небу. Проходила она и через песок речной, и так много силы было, что из песка народились новые существа – люди, из деревьев – эльфы, и так все из чего-то появились.
- Так это получается, что та змея мать нам всем? – удивлению мальчика не было предела.
- Ну, в общем, да, - немного поколебавшись, ответил дед. – Да и не только нам. Все те твари, что армию нашу составляют – тоже, в некотором роде, дети той змеи. Тут все сложно. Но чтоб ты понял, и не расспрашивал меня об этом долго и нудно, как ты умеешь, я попробую объяснить попроще. Та сила, что была в табличке, она и по сей день струиться из-под земли. Одним людям при рождении из песка больше силы досталось, и их потомкам она передается. Благодаря той силе люди эти могут заклинания творить, или монстров всяких вызывать и ими командовать. Так те монстры – созданья из силы, что в той табличке была, а теперь из брюха змеиного течет к небесам.
А ежели человек тот очень силен, то и твари его могут стать сильней. Он, как бы, делиться своим могуществом с ними, и они становятся выше, сильней, а кто-то еще и облик меняет. Таких людей зовут рунными рыцарями. Сила рун питает их.
- Деда, я вот тут подумал, а что бывает, когда тварь, ну, которую рыцарь вызвал, убивают? Что тогда?
- А тогда, внучек, сила, что была затрачена на вызов той твари, возвращается. И рыцарю, и змее. Ведь когда появляется тварь, то и змея теряет часть силы своей, понимаешь?
- То есть, получается, что и я тоже рунный рыцарь? – удивился мальчик.
- Ну, вроде того, только рыцарь из тебя не шибко могучий. Ты, наверно, даже скорпиона не приручишь. Ну, так уж вышло, что в нашей семье никогда не было выдающихся людей, рунной силой известных. Вот его величество король Хенгуист, это да. И он могуч, и сынок его под стать.
- Да, у него через неделю день рождения, - сказал мальчик, укутываясь в одеяло. Его глаза уже слипались – дедушкин рассказ пошел на пользу. – Завтра начнется приготовление к празднику. Четырнадцать ему…
Сон сморил мальчика, и он тихонько засопел. Дедушка улыбнулся, и на цыпочках пошел к своей кровати.
Завтрашний день обещал быть для всех особенным.
Этот день Форсена не забудет никогда.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЗАГОВОР
Все утро по замку Логрес, столице Алмекии, туда-сюда бегали мальчики-посыльные, передавая вести и приказы об устройстве залов. Логрес и так всегда был нарядным – крепость из белого камня, высокие башни с красными куполами, флаги, развевающиеся на ветру, стража в начищенных до ослепительного блеска кирасах. Алебарды, мечи и щиты украшены, как на параде – кисточки, ленты и всевозможные узоры. Замок был лицом страны, и это лицо никогда не падало в грязь.
Город, окружающий столицу, также был необычайно красив. Одно- и двухэтажные домики из камня и дерева, красная черепица. На базаре всегда полно народу, лавки украшены, тут и там стража, готовая в любую секунду арестовать вора и мошенника. По столице народ ходил всегда как в праздник – чистая, яркая одежда, браслеты, ожерелья, кольца, красивые шляпы, улыбки на лицах. Логрес воистину был городом-образцом Форсены. К его красоте стремились все, даже не столицы, даже мелкие деревушки. Достигнуть этого, конечно, сложно, если вообще возможно, но все старались.
Сегодня же был вдвойне особенный день – помимо начала приготовления к празднованию дня рождения принца Ланса, сегодня исполнился ровно год с того самого дня, как Алмекия одержала победу в тяжелой войне против северного соседа Норграда. Однажды князь Норграда на дипломатической встрече поднял давний, но больной вопрос о границах между «Страной снегов» и Алмекией. Переговоры шли тяжело, но не долго. Князь Норграда, похоже, хотел войны, и поучил ее, но победить не смог – трое лучших полководцев: кавалер Гуинглайн, берсеркер Паломидэс и копейщица Фатисия – были ранены в первых днях войны, и одержать победу не удалось. Более того, армия Алмекии во главе с бесстрашным Арчибальдом Земескисом так активно наступала, что князь Норграда поспешил признать себя трижды неправым. Но этого могло не хватить, поскольку суровый нрав Земескиса был известен всем, и сестра князя – лектор Эстари – попросила простить ее брата, и уехала в Алмекию, как заложница. Спустя несколько месяцев она вышла замуж за Земескиса, что, в принципе, не планировалось, но Арчибальд потеплел к северному соседу, и приказал убрать войска от границ Норграда. В итоге, Норград потерял лишь одну территорию, но тамошний князь был уверен, что его сестра несчастлива, и в каждом письме просил ее вернуться, несмотря на то, что в каждом письме Эстари утверждала, что все хорошо.
Упертый он был.
Мальчик, которого мы встретили в первых строках, зовут Куно. На этот день он стал посыльным по кухне, чему был несказанно рад, ибо весь день он должен был провести в непосредственной близости с едой. О большей удаче он и не мечтал. Остальные посыльные завидовали Куно, потому как они попали в подчинение кто к уборщикам, кто к кузнецам, украшавшим парадные доспехи и оружие. Одному пареньку капитально не повезло – его отправили на сторожевую башню ожидать подъезда генерала Земескиса. Весь замок знал, что его превосходительство прибудет вечером, но на всякий случай решили, чтоб кто-нибудь постоянно следил, а не появится ли генерал раньше? В принципе, это было полнейшей глупостью, так как генерал отличался поразительной пунктуальностью: если он говорил, что прибудет в полночь, то ровно в полночь раздавался стук в дверь. И там стоял, кто бы вы думали?
Носясь по двору, по кухне и порой в зале, где собирались устраивать пиршество, Куно узнал, что принцу уже вручили подарок, вернее, подарки: два легких, но весьма прочных и остро заточенных меча. Заказ на эти мечи его величество сделал еще полгода назад в Каэрлеоне, который славился своими оружейниками. С южным соседом у Алмекии были очень теплые отношения, и ходили слухи, что король Хенгуист лично попросил тамошнего правителя, известного как «Мудрый правитель Каэрлеона», зачаровать мечи, чтоб они никогда не затуплялись. Не ломались, всегда били в цель… ну и тому подобное. Всего лишь слух, но пофантазировать и посплетничать можно вволю.
Когда Куно передавал очередные распоряжения помощнику повара, где-то в замке зазвучали фанфары. Все сломя голову, кроме тех, кто был очень занят, побежали посмотреть, кто это там прибыл, хотя ответ был известен. Однако поглазеть на самого генерала, героя войны, хотели все.
Отворились двери в тронный зал, в котором все щели, балконы и вообще все места, откуда можно наблюдать, были заняты, и король поднялся с трона. Бедняга Куно опоздал, и ему досталось место, с которого видно лишь трон. Тем не менее, он не огорчился – короля он тоже видел нечасто.
Его величество был немолод, даже почти стар. Короткая седа борода, добрые голубые глаза, лицо, изборожденное морщинами, острый нос и волевой подбородок – лицо настоящего правителя. Золотая корона в рубинах, изумрудах и сапфирах тоже неплохо смотрится как отличительный знак короля, но корону может нацепить любой дурак, а королем не станет. Королем надо просто быть, и тогда даже корона не нужна.
По левую руку от короля стоял некто очень и очень высокий, облаченный в коричневый плащ с капюшоном, который был ну очень большим. Он всегда был надвинут (капюшон, разумеется), но смотрелся жутковато, потому как в нем голова человека в балахоне казалась треугольной, с двум углами сверху. Это был военный советник.
Он появился в Алмекии как раз перед войной, как посланник от одной деревни на севере страны, которую к тому моменту уже захватил и, судя по его рассказам, спалили Норград. Фактически, этот человек и принес весть о начале войны. На просьбу снять капюшон он отказался, говоря, что он так изуродован, что сам себя боится. Он попросился в отряд к тогда еще капитану Земескису, и проявил себя великолепным воином, прекрасно орудующим топором. На поле брани он не снимал балахон, но тот его нисколько не стеснял. Много раз он проявлял себя как отменный стратег, и король заинтересовался этим дарованием. Через полгода войны он уже был военным советником.
Конечно, в этом одеянии он выглядел очень зловеще, но что тут поделать – ужасы войны.
Справа от короля стоял епископ Коэл, пожилой мужчина с короткой седой бородой, огромным носом и лысой макушкой, которую даже не пытался скрывать под головным убором. Облаченный в белый и зеленый шелк, он поклонился прошедшему, и попросил прощения у его величества, что не может остаться дольше. Ему надо было уехать на запад, в графство Падстоу, проведать принца, и заодно, чуть позже, привезти его.
Генерал не подошел к королю, король сам подошел засвидетельствовать почтение перед выдающимся воином и героем недавней войны. С того места, откуда наблюдал за происходящим Куно, ничего не было видно, кроме трона. По теням на полу он понял, что король и генерал уходят из тронного зала, а созерцать неприятную для него фигуру военного советника он не хотел. Вздохнув, жалея, что не увидел генерала, мальчик поплелся обратно на кухню.
Кроме приезда генерала Земескиса в этот день не происходило более ничего особенного. Минуты медленно складывались в часы, посыльные бегали по замку уже серьезно медленней, ибо устали за день, и только лишь ждали, когда же их отпустят.
Куно освободился ближе к полуночи, и усталый поплелся к себе, широко открывая рот, зевая. В какой-то момент мальчик чуть не упал на пол и не уснул, но переборол в себе усталость, хотя глаза его слипались, и он не был уверен, что идет куда надо.
Он понял, что не туда забрел, лишь когда за его спиной раздался лязг доспехов. Боясь, что стражники вдруг его арестуют и обвинят в шпионаже, мальчик нырнул в ближайшую комнату и спрятался за занавеской у входа, за которой должна находиться одежда. Но там было пусто, стало быть, в комнате никто не жил, или она была предназначена для чего-то еще.
Лязг доспехов становился все громче. Мальчик сжался, и даже перестал дышать, надеясь, что этот кто-то пройдет мимо, но не тут-то было. Человек в черно-фиолетовых доспехах с шипами на плечах вошел в эту самую комнату и закрыл за собой дверь. Куно не на шутку испугался, потому что не знал чего ожидать. Воин подошел к очагу и, прошептав заклинание, разжег огонь. В свете огня мальчик смог чуточку разглядеть незнакомца. Он был очень высок и широк. На его спине покоился черный с золотым арбалет, а слева на поясе в ножнах был большой меч с богато украшенной рукоятью. Воин снял боевые кожаные перчатки и протянул руки к огню. Да, вечер был холодным, и ночь обещала быть не теплей. Лицо же было не разглядеть, человек все время смотрел на огонь, но шевелюру светло-серых с проседью волос было отлично видно.
В дверь постучали, и воин грубым голосом, но тихо, словно боясь кого-то не разбудить, пригласил гостя внутрь. Дверь отворилась, и к камину подошел кто-то высокий в балахоне, с надвинутым капюшоном. Это был военный советник короля. Куно подумал, и решил, что этот воин есть ни кто иной, как генерал Земескис.
Что же от него хочет военный советник?
Советник подошел к очагу, и стал к нему боком. Воин (это и вправду оказался генерал Земескис), еще некоторое время согревал руки, после чего выпрямился, и тоже стал боком к огню, чтоб смотреть в лицо советника. Точнее, туда, где лицо должно было быть.
- Вы хотели меня видеть, советник Лукадор? – спросил воин.
- Да, генерал, - низким, хрипящим и очень неприятным голосом ответил балахон. – Я хотел вам кое-что сообщить, но без свидетелей, - Куно сжался.
- Настолько без свидетелей, что отправили мою жену с Сальсбури? – недовольным голосом спросил Земескис. В его голосе была угроза, он был недоволен: генерал полгода не виделся с женой, а как только приехал, узнал, что ее отправили на южную границу страны. – Вы боялись, что я ей все расскажу? Зря, вы же знаете – я умею молчать.
- Да, я знаю, но дело не в этом, поверьте. Этот поступок был совершен во благо, и вы скоро узнаете почему. Как всем, а вам тем более, известно, год назад вы одержали победу над Норградом. Ваш военный гений, сила и авторитет позволили в довольно короткий срок разбить армию «Белого Волка». Если бы он не признал поражения, вы бы дошли до Флогеру, а потеряв столицу, Норград, скорее всего, пал бы.
- Да, - перебил его Земескис, довольно выпячивая грудь и упирая руки в бока, - я грозен, бесстрашен, и только приказ короля остановиться не дал мне разворотить северные земли. Однако ж, и вы постарались на славу, военный советник. Мне, правда, мало о вас известно, королю, вероятно, больше, но он же король, а я просто полководец. Ваша заслуга в победе тоже есть.
- Но не такая явная, как ваша, - советник просто-таки подлизывался к генералу. Куно даже противно стало от этого целования сапог, – потому что будь я трижды гений стратегии, без вас, и ваших доблестных воинов победы нам было б не видать. Скажите, а где ваши прелестные фенриры?
- Мои цепные псы там же, где и положено – на королевской псарне. Это их только зовут Цербер и Привратник. Они – милейшие существа, а вот Диамант – другое дело. Его я оставил на попечение моего лучшего воина, потому что появляться с ним в городе - не лучшая мысль, он же тут все разнесет, всего лишь пытаясь протиснуться между домами.
- Да, Диамант внушает страх одним лишь своим видом. Вы так и не рассказали мне, как вы обрели столь ценного и сильного солдата. Приручить, а тем более, подчинить гидру довольно сложно…
- Я бы их солдатами не называл, они такие же, как и мы, просто другие. Я их зову друзьями, даже не подчиненными. Но вы перевели разговор в другое русло. Я спросил вас, чего вы хотите от меня, и почему отправили мою жену так далеко от двора Логрес?
- А я не менял тему разговора. Все, что я сказал, имеет к этому отношение, - ответил Лукадор. Он нагнулся к дровам и подбросил несколько штук в огонь. Куно увидел, что руки советника облачены в черные железные перчатки. Рыцарские перчатки. Недобрый это был знак. – Как я сказал ранее, вы великолепный воин, отличный стратег и прочее, прочее, прочее. Именно поэтому, - Лукадор сделал паузу, - король Хенгуист приказал арестовать вас.
- …, - Земескис был как молнией сражен. Его, лучшего воина Алмекии, да к тому ж еще и верховного полководца, король приказал арестовать? – За…
- За что, хотите вы спросить меня? – голос советника стал словно бы змеиный. – А я вам уже все рассказал, просто вы не заметили. Вы – лучший воин, вы гениальный стратег, и армия за вами пойдет куда угодно, хоть в преисподнюю. Король боится за себя и трон. Он страшится, что вы однажды захотите взять правление страной в свои руки. Согласитесь – в случае болезни или смерти короля Хенгуиста, кто станет регентом? Его малолетний сын, Ланс. А ему всего лишь четырнадцать. Что он может знать о политике, о войнах, о дворцовых интригах? Ничего, ровным счетом ничего. Молодость – вот его единственный козырь, но козырь сомнительный. Невзирая на традиции, народ скорее захочет видеть королем не сына короля, сопляка, пусть и королевских кровей, а заслужившего почет и уважение, не раз доказавшего свою преданность идеалам государства, генерала. То есть, вас, ваше превосходительство.
- Чушь, - отрезал Земескис, ударив кулаком по стене. – Я не верю вам.
- А вот зря, генерал, зря, - почти угрожая, заговорил советник Лукадор. – Вы не соглашаетесь с тем, что есть вне зависимости от ваших желаний и предпочтений. Почему, вы думаете, я отослал вашу жену? Чтобы уберечь ее, и вас. Потому что король может использовать ее как инструмент давления на вас, генерал. Кроме того, разве вы не заметили что все стражники в замке – новые? Там нет ваших сотоварищей, друзей по академии, сослуживцев и просто друзей? Король подстраховался на тот случай, если вы захотите совершить переворот. На этих салаг ваше влияние распространяется, поскольку вы – генерал. Но Хенгуист – король. Кого они послушают, если вы оба отдадите приказ? Ответ прост: они еще не успели проникнуться к вам уважением, а король – он всегда король.
- Советник, то, что вы говорите…
- Сущая правда, генерал. Вы хотите знать, почему я вам все это рассказываю? Вы не забыли, что я довольно долго служил под вашим началом, прежде чем стать советником? В случае чего, я приму вашу сторону, но здесь все несколько иначе. Предатель, так вас называл король.
- Это ложь! Я никого не предавал! – Земескис готов был перейти на крик, но понимал, что подобные разговоры не стоит предавать всеобщему вниманию.
- Король и не ждет, что вы предадите, он решил арестовать вас заранее. Это произойдет завтра, в половине пятого утра. Можете мне не верить, но завтра вы поймете, что я был прав.
Генерал Земескис опустил голову и задумался. Он оказался в очень трудной ситуации, и выхода не было. В голове не укладывалось, но, похоже, что все сказанное советником было правдой. Логика была железной, к тому же генерал привык доверять тем, с кем служит, или служил, как было сейчас.
- Что же вы предлагаете, советник? – шепотом спросил генерал.
- А я не говорил, что предлагаю решение данной проблемы, - в тон ему прошептал Лукадор.
- Хватит чушь нести, - заговорил Земескис с советником, как на равных, как со своим солдатом. – Ты бы не пришел, если б хотел мне сказать только то, что сказал. У тебя есть какой-то план, и я готов его выслушать. Что ты предлагаешь? Бежать?
- Как раз напротив, - заговорщически прошептал Лукадор. – Я вам предлагаю сделать то, в чем вас обвиняют – атаковать, и занять место короля.
- Что? Ты только что сказал, что меня обвиняют в предательстве, что меня собираются арестовать за государственный переворот, которого я не совершал. И тут же предлагаешь мне подтвердить эти беспочвенные обвинения! Как это понимать?!
- Именно так, как есть. Вас обвинят в предательстве, даже если вы будете с пеной у рта доказывать свою невиновность. Кто знает, вас, может быть, даже казнят, но я надеюсь, этого не произойдет. Однако ж, - советник стал ходить по комнате от стены до стены, - вас арестуют, и никто вам не поверит. Король придумает, или заставит советников придумать, историю о вашем неудачном покушении на его величество, и как вы чудом были остановлены за мгновение до удара по королю. Безусловно, история будет высший класс, полная героизма и красивых батальных сцен, уж они-то постараются. А если так, если вас в любом случае ждет арест, почему бы и не попытаться? В конце концов, терять вам нечего. Кроме вашей супруги, - поспешно добавил Лукадор, - но случись что с вами, я бы лично доставил ее к границе с Норградом. В конце концов, там князем ее брат, и он позаботится о ней. Пускай вы воевали с ним, но он же ваш деверь, в конце-то концов.
- Родственничек, ничего не скажешь. Упертый, как сонный голем, - прошипел сквозь зубы генерал. Князя норградского он терпеть не мог, несмотря на то, что тот стал его родственником, даже скорее, эта злоба была следствием того, что они породнились, – но ты прав, о своей сестре он позаботиться как надо, если меня не станет. Но государственный переворот…
- Вы боитесь поражения? – атаковал советник гордость генерала, который, всем известно, никогда и ничего не боялся. – Зря, ваше превосходительство. Армия с вами. Стоит вам лишь щелкнуть пальцами, и в столицу сбегутся сотни и тысячи ваших воинов. А стоит вашему Диаманту появиться на горизонте, как у всех подряд задрожат колени. Фенриры также будут рады новой схватке. Им же все равно, с кем сражаться, главное, чтоб вы отдавали приказы.
- Да, моим воинам нет равных в бою… но… я не знаю…
- Поймите, генерал, у вас нет выбора. Завтра вас арестуют по обвинению в том, что вы не совершали. Вам, фактически, не оставили выбора. Согласитесь, единственным разумным выходом является самый неразумный, но он есть единственный правильный. Вас в любом случае посадят в темницу, как предателя, так почему ж не сделать то, в чем вас обвиняют? В конце концов, строже приговор не станет. И так и так предатель, но в одном случае из двух – король, в другом – пленник, а быть может – висельник или обезглавленный. Есть выбор, и я уже полчаса стараюсь объяснить вам, что промедление смерти подобно.
Куно наконец-то смог увидеть глаза генерала, но в них было пусто. Генерал Арчибальд Земескис оказался в такой ситуации, в которой любой бы растерялся, если бы не впал в панику. Но военная выдержка давала генералу преимущество: он все еще мог мыслить здраво. На его лице легко читалась мыслительная деятельность. Глаза, хоть и пустые, но все еще грозные, бегали туда-сюда, будто он читал что-то, на его лбу, наверное, даже появились новые морщины, так велико было потрясение, но морщина не шрам – не уродует.
Генерал громко и тяжело вздохнул. Похоже было, что он принял решение. Мальчик-посыльный затаил дыхание, чтоб ничего не пропустить, и чтоб его не заметили. Он понимал, что здесь, вне занавески, где он сидит, в комнате твориться история, а быть может, даже будущее всей Форсены.
Рука генерал легла на рукоять меча.
- Пусть будет так, как будет, - прошептал Земескис. – Я никогда не убегал с поля боя, как трус. Я всегда бился до конца. Но удар в спину меняет все. Меня обвиняют в том, что я не совершал. Меня, главнокомандующего армией самой сильной страны Форсены, в моем доме, те, кому я всю свою жизнь служил верой и правдой. После всего, что я сделал для этой страны, меня хотят обвинить в том, что я предал свою родину, предал идеалы своей страны. Нет! Я никого не предавал, а вот они меня предали! – с этими словами Земескис вынул меч из ножен.
- Вижу ли я то, что вижу? – церемониально спросил советник.
- Да, капитан Лукадор, - гордо ответил генерал. – И даже больше, но это дела грядущего, а нам пора заняться делами сегодняшними. Ты можешь выпустить моих псов-фенриров? Они наверняка уже чувствуют, что грядет новая битва.
- О да, генерал, - ответил советник, - мой слуга этим займется.
От стены отделилась тень, и в комнате возник третий. Он висел над полом, и держал руки сложенными на груди. Одет он был в темно-бордовый камзол, а за спиной его развевался рваный черный плащ. Пурпурные волосы слуги торчали вверх как-то неестественно, а бледность была пугающей. Из пустых глазниц медленно струился туман. Это был не человек.
Это был вампир-лорд. Высшая форма вампира. Раз советник Лукадор называл его слугой, значит, именно он поднял простого упыря до уровня «ночного ужаса». Стало быть, он силен так, как немногие.
Советник приказал вампир-лорду пробраться на королевскую псарню и выпустить двух фенриров, после чего незамедлительно направиться к нему, его повелителю. Нежить кивнул, и уже собирался вернуться в мир теней, как вдруг он остановился и повернул голову. Повернул голову, и пустые глазницы уставились на занавеску, за которой прятался Куно. Нежить поднял руку, указывая на занавеску, и открыл рот, обнажив ужасающе-белые зубы. Советник Лукадор обратил свой взор туда, куда указывал его слуга, и в темноте капюшона, неестественно держащем форму треугольника с двумя вершинами наверху, полыхнули огнем четыре глаза. Четыре!
Мальчик понял, что его обнаружили, и скрываться нет больше смысла. Боясь самого худшего, и, надо сказать, боясь совершенно справедливо, он выскочил из своего укрытия, резко дернул дверь и выбежал в коридор. Он бежал так быстро, как мог.
В Алмекии началось восстание.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЕД И ПЛАМЯ
Куно бежал.
То, что он услышал и увидел, гналось за ним по пятам. Только что простой посыльный, пускай и в столице, узнал о дворцовом перевороте, который уже начался. Генерал Земескис и военный советник его величества Лукадор на его глазах провозгласили начало восстания. И все бы ничего, но его, мальчика, заметили, и теперь он был уверен, что его собираются убить, чтобы новость о начале бунта не достигла никого. Хотя, если бы Куно хоть на секунду остановился и задумался, то он бы понял, что это бессмысленно. Ведь правда, зачем ловить и убивать кого-то, кто слышал о том, что готовится переворот, если он уже идет?
Вампир-лорд уже наверняка спустил с цепей фенриров генерала. Куно только лишь слышал о «ночных ужасах», но знал, что они почти мгновенно перемещаются в тенях – в одну тень вошли, из другой вышли. А это значит, что из любой тени в замке, да и вообще из любой тени, нежить мог его достать. Поняв это, Куно резко затормозил, отчего чуть было не упал на каменный пол. Тут же дыхание его сбилось и превратилось в хрип и сипение. Куно не знал, сколько и куда он бежал, но был уверен, что в замке скрыться у него не получится.
Оглядевшись, Куно понял, что бежал, в общем-то, верно: он был у двери в свою комнату, но решил туда не заходить, боясь, что там его будет ждать живой мертвец. Если б за ним гнался простой воин, то еще можно было б рассчитывать на хоть какое-то снисхождение, но монстры, призываемые рунной силой, не знали ничего, кроме приказов. Уговорить их – пустая трата времени. Ибо они не умеют говорить.
«Король», молнией промчалась в его голове мысль. Надо предупредить короля. Пускай за ним, мальчиком, то есть, гонятся, но жизнь короля важней всего. Не соображая, откуда в нем пробудился такой патриотизм, пополам с самопожертвованием, Куно бросился бежать по длинным и извилистым коридорам замка Логрес в королевские покои. Он знал, где они находятся, но ни разу там не был. Что ж, все бывает впервые. Жалко, что повод не особенно радостный.
В замке раздался лай и железный лязг доспехов и оружия. Адские псы были на свободе и мчались к своему хозяину, сминая всех и вся на своем пути. В разрезавшей ночную тишину криках и воплях временами проскакивали крики воинов генерала, что означало – его воины тоже идут. Пускай дворцовой стражи раз в пять-десять больше, но они и правда были новичками, не нюхавшими пороху. Не было ни малейшей надежды, что они выстоят хотя бы пять секунд против закаленных в боях солдат Арчибальда Земескиса. Спасения не было. Но был долг.
Поворот за поворотом, дверь за дверью, Куно приближался к покоям короля Хенгуиста, но, открыв последнюю дверь, за которой был коридор в королевские покои, Куно ощутил ужас, которого не чувствовал доселе никогда. Перед дверями в покои его величества стоял он – военный советник.
И в правой его руке был огромный топор, настолько большой, что надо было быть сверхчеловеком, чтобы его поднять. Лезвие топора было черным, а режущая кромка серебристой, и усыпана какими-то знаками и символами. Ручка этого оружия из преисподней была черно-зеленой, и длиною была в два метра, не менее. Это была почти что алебарда, но это был топор.
Лукадор стоял на страже.
А из покоев раздавались голоса, один испуганный и громкий, второй шипящий и пугающий, неживой. Потом раздался резкий хрустяще-чавкающий звук, и один голос пропал.
Именно в этот момент Лукадор заметил мальчика. Капюшон вновь полыхнул четырьмя глазами, и топор пошел вверх. Всего одного мгновения было достаточно, чтобы убить. Но он, казалось, собирался насладиться убийством, и потому не торопился. Левая рука, закованная в сталь и обагренная кровью, легла на рукоять, из капюшона раздался шепот какого-то заклинания, скорее всего, гипнотического, иначе нельзя объяснить, почему мальчик вдруг сделал шаг вперед, потом еще один…
И тут произошло чудо.
Раздался грохот, а после в левое плечо советника ударило что-то бело-голубое, и стало очень холодно. Плечо Лукадора покрылось коркой льда, и стены украсил иней. Мальчика отпустил гипноз, и он упал на пол, с трудом дыша от страха и спавшего оцепенения. Советник дернул плечом, и лед рассыпался вместе с куском балахона, явив взору Куно черный наплечник доспеха и тускло сияющую кольчугу из кристаллита.
Топор засиял красным, и следующий шар заморозки был отбит, освещая коридор синим и красным. Топор раскалился, и стало очень жарко – готовился ответный ход. Накопив достаточно, по мнению советника, силы, он метнул в левый, по отношению к Куно, коридор, шар пламени, который сжигал на своем пути все, что могло гореть. В отблесках пламени, охватившем коридор, Лукадор выглядел как призрак мщения. Огонь не забыл и о нем, сжигая балахон, но советник этого словно не замечал. Пламя поглотило капюшон, и на стене возникла тень. Тень с рогами.
Куно не мог кричать от страха, потому что страх давно сковал его уста. Еле-еле двигаясь, он пополз назад. В этом не было плана, он не знал, куда двигается, он просто хотел убраться подальше отсюда.
Захлопнув за собой дверь, Куно наконец-то снова начал дышать. Оглядевшись, он сообразил, что выход находится за его спиной. Но там кипела битва, и вернуться желания не возникало. В принципе, выходы были везде, но прыгать из окна мальчику не хотелось.
Вдруг Куно стало очень холодно. И это было оттого, что дверь замерзала. Над плечом мальчика возник меч, вонзившийся в дверь с той, другой стороны, и страх перед падением из окна как ветром сдуло. Пробежав до конца коридора, Куно приготовился выпрыгнуть куда угодно: хоть в колючий кустарник, хоть на каменный пол двора, хоть в реку – куда угодно. Перед прыжком он оглянулся, и узрел, как возле в кашу изрубленной двери кто-то бился с Лукадором, и оружие противника советника ничем не уступало черному топору. На фоне дерущихся плясал огонь, а стены были покрыты толстым слоем льда, и тот не таял. Каждый удар топора и того, второго оружия, которое Куно не мог рассмотреть из-за быстроты движений владеющего им, сопровождался грохотом стали и вспышками слепящего света. И тут мальчик добежал до окна.
Позже он радовался, что не прыгнул из окна, а именно ударился о подоконник и вывалился: он упал точнехонько на воз сена, а прыгни он – упал бы на камни.
Выбравшись из воза, он рванул к стене. Там, за кустами и обвивающим стену плющом, был лаз, по которому мальчик много раз пробирался в город. До стены было довольно далеко, но на горизонте не было никого, кто бы мог помешать ему. Подбежав к секретному лазу, Куно обернулся, и застыл.
В замке бушевали синие и красные всполохи, из окон бил огонь, а стены то и дело пронзали ледяные пики. В стоявшем вокруг грохоте были отчетливо слышны лязг стали и громогласные голоса, творящие заклинания. В какой-то момент все стихло, чтоб потом стену замка изнутри пронзила молния.
Это зрелище было завораживающее, но Куно очнулся от наваждения, и быстро полез по тайному проходу. Выбравшись с другой стороны, Куно побежал вперед, куда-то вперед, подальше от замка Логрес, который в одно мгновение стал полем боя. Остановился мальчик, лишь оказавшись среди деревьев. Ощутив множество очагов боли, он вдруг понял, что пробежал через колючий кустарник. Одежда его была изодрана, и из ран сочилась кровь, но это было не смертельно.
Земля задрожала. Не зная, что происходит, Куно все же посмотрел на замок Логрес. В какой-то момент землетрясение прекратилось, чтобы смениться звуком железного скрежета, как если резко достать меч из ножен.
И кусок замка вместе с башней начал съезжать. Его словно отсекли. Линия разреза засияла, и во все стороны полыхнуло синим. Холод достиг даже Куно, а отваливающая часть замка ощетинилась ледяными пиками. Земля вновь задрожала, и стал нарастать гул, который сменился свистом, и завершился взрывом. Съезжающая башня и кусок крепостной стены разлетелись в клочья, и из облака огня и льда в лес полетело что-то, оставляя за собой дымящийся след. Пролетая над колючими зарослями, это что-то выпустило из себя облако тумана, которое тут же накрыло все на милю вокруг.
По треску Куно догадался, что это что-то, хотя это почти наверняка было не что-то, а кто-то, катится по зарослям колючек. И тут страх отступил, и сменился любопытством. Мальчик дождался, когда треск смолкнет, и направился к месту падения.
Картина, представшая его взору, была той еще.
Спиной к дереву, на земле сидел мужчина, воин, который выглядел, как и подобает воину, который пережил то нечеловеческое светопреставление, а потом пролетел через каменную стену и заросли колючего кустарника. В том смысле, что его одежда была испачкана, разодрана, местами обожжена, в общем, полностью испорчена и никуда уже не годилась. Доспехи тоже видели лучшие дни, и таковых было большинство.
Мужчина был высок и статен. Волевой подбородок, острый нос, тонкие губы и белоснежные, не седые, а именно белоснежные волосы. На его бледном лице яркими пятнами сидели капли крови и темные пятна сажи. Длинная челка закрывала глаза, но и так было ясно, что они закрыты. Скорее всего, скатившись по кустам, воин ударился головой о дерево, потому и застыл в таком положении.
В нескольких местах помятая, кираса закрывала торс, который, судя по кирасе, был весьма и весьма накачанным. Руки составляли корпусу хорошую компанию: они тоже были сильные, но закрыты были не в пример хуже. Легкие нарукавники были удобны в бою, но могли защитить лишь от пришедшегося вскользь удара. Бедра защищали по бокам треугольные куски брони. Именно куски, потому что от них практически ничего не осталось.
А на плечах воина был плащ. Темно-синяя ткань с белым мехом, когда плащ был целым и новым, смотрелись просто великолепно. Сейчас же плащ был порван и усыпан следами боя, как вершина горы зимой – снегом.
Рядом с воином лежал топор. Обычный боевой топор, разве что рукоять была очень красива – красное с золотом и серебром. Лезвие было небольшое, но украшено резьбой. По обоим краям рукояти были небольшие раструбы, на коих были нарисованы волки.
Незнакомец внушал уважение и страх, но сейчас он вряд ли был опасен. Правда, Куно не знал, кто это – он ни разу не видел его в замке, так что близко решил не подходить. Благо, он был жив. По крайней мере, пока.
Поддавшись мгновенному позыву, и не разбираясь в себе, мальчик подобрал топор, сунул его за пояс, и попробовал оттащить воина поглубже в лес. Кем бы он ни был, Куно не видел причин, чтобы оставлять его умирать. Если же за ним пошлют солдат, найти тело, то лучше будет убраться подальше от этого места. С крепостной стены… уцелевшей его части, откуда был виден лес, место приземления было видно очень хорошо.
Мужчина оказался на редкость тяжелым, и не потому, что бы в доспехах, а просто потому, что был тяжелым. Долго тащить Куно не мог, да и не пришлось. Через пару минут воин начал приходить в себя. Аккуратно, как мог, он положил воина на землю, и на всякий случай вооружился подобранным топором.
Воин привстал на локте, и, свободной рукой убрав с лица волосы, осмотрелся, прищурив глаза. Он мало что увидел, ибо ночь хоть была богата звездами и полной луной, но тучи заслонили небосвод. Ему пришлось подождать, пока глаза привыкнуть к темноте. Он тяжело дышал, и порой сквозь дыхание прорывался стон.
Заметив, что он не один, воин потянулся к бедру, но там не было оружия, которое он искал там, где оно всегда было. Приглядевшись, воин заметил, что его топор находится в руках сидящего перед ним человека. Мальчика.
- Кто ты? – спросил Куно, но воин не ответил. Он был еще слишком слаб, и, возможно, не понимал где находится и как тут оказался. Единственное, что воин ясно понимал, это что он еще жив, и это было для него радостной вестью: пускай для воина нет почетней смерти, чем на поле брани, но еще почетней – вернуться домой с поля брани. Безусловно, воин не был дома, но он был жив, так что домой добраться шансы были.
- Кто ты? – повторил вопрос Куно, но воин лишь усмехнулся.
- Отдай оружие, я не причиню тебе вреда, – сказал воин. Голос его был холодный и властный, но он старался придать голосу мягкость и успокаивающий тон. Попытка провалилась.
- Я спросил кто ты? – мальчик вложил в вопрос всю решительность, которая у него была, но и его попытка сказать так, как хотелось, тоже провалилась
- Ты даже не умеешь обращаться с оружием. Это видно по тому, как ты его держишь и выражению глаз, - спокойно произнес мужчина. – Сомневаюсь, что ты знаешь, что за оружие ты держишь в руках, раз уж ты задаешь мне вопрос о моем имени.
- Что? – недоуменно спросил Куно, и тут произошло неожиданное: воин протянул раскрытую руку к мальчику, и топор выскользнул из рук Куно, чтоб оказаться зажатым в кулаке воина.
Куно упал на землю. В такое верилось с трудом, чтоб оружие само выбирало, кому его держать. Воин же взвесил топор в руке и повесил на пояс, как бы подтверждая слова, что не тронет мальчика. Впрочем, чтобы кого-то убить, топор совсем не обязателен.
Воин не без труда поднялся, и только сейчас мальчик понял, насколько высок и как статен стоящий перед ним воин. Он был чем-то похож на принца Ланса… Принц Ланс! Он же еще не знает о том, что произошло в Логрес!
Осознание этого пронзило Куно. Убив короля Хенгуиста, Земескис и тот, кто называет себя Лукадор, наверняка убьют и принца, чтобы ничто не стояло между генералом и троном. Слава богу, что принц уехал на запад страны, продолжить обучение боя на мечах у мастера Гереинта. Как же называется то место, куда он поехал?.. Вот! Калмари, главный город в графстве Падстоу! Надо срочно туда.
Куно покосился на воина, стоявшего рядом с ним. Тот, похоже, никого и ничего не замечал. Он просто стоял, закрыв глаза, лицом к ветру. Казалось, что ветер возвращает воину силы, потраченные в бою, а то, что он потратил в бою много сил, было очевидно. Та мясорубка, что происходила в замке Логрес, из кого угодно вытянула бы все силы до последней капли. Воин внушал доверие, но не настолько, чтобы спокойно повернуться к нему спиной.
Воин стоял и не двигался. Куно уже забеспокоился, а не уснул ли он, хотя стоя спят только лишь лошади… ну, кентавры тоже, но они-то почти что лошади.
- Простите, но мне нужно срочно бежать, - нарушил молчание Куно. - Не подумайте, что мне противно ваше общество, просто за последние минут десять произошло так много всего, и у меня есть кое-какие дела, так что…
- Да, последние, как ты выразился, минут десять были весьма и весьма необычные, - подтвердил воин, наконец-то открывая глаза. – Однако же, куда ты собрался? Мне это не интересно, и мешать тебе я не буду в любом случае. Но куда ты пойдешь? Если ты не заметил, сейчас довольно холодно, да и устал ты, как я погляжу, порядочно. Набегался, должно быть.
- Э… дело в том, что… ну, вы, как я полагаю, были в замке, - запинаясь, продолжил мальчик, - и видели хоть что-то из того, что там устроили генерал Земескис и военный советник Лукадор. Если же нет, то я вам скажу – они убили короля Хенгуиста, и собираются убить принца Ланса. Но так уж случилось, что он отправился в Падстоу, чтобы продолжить обучение искусству боя на мечах.
- Да, принцу повезло, - ухмыльнулся незнакомец. – Ненадолго, правда.
- Вот и я о том же! – Куно даже подпрыгнул. – Его убьют, если никто не сообщит ему о том, что произошло в столице. Но генерал не даст слуху распространится, пока это не станет бесполезно. Ну, когда то, что хоть весь мир будет знать, уже ничего не изменит. И принц будет в неведении, пока не примет смерть от Земескиса или его прихвостней.
- И ты…
- Да, я отправлюсь в Падстоу, и сообщу принцу о случившемся!
- А как, хотелось бы знать? – поинтересовался незнакомец. – Сейчас не самое теплое время года, куда идти ты не знаешь, а по пути может случиться все что угодно. Оружия у тебя нет, еды тоже, и, между прочим, путь до границы с Падстоу займет минимум недели полторы-две. Ты можешь просто не успеть, даже если в пути все будет гладко.
- Ну, я надеялся, что вы пойдете со мной… кто бы вы ни были.
- Вот это уже интересно, - сурово заговорил воин. – А с чего ты взял, что я пойду с тобой?
- Ну... я просто подумал, что раз вы шпион из Норграда, то после бойни в замке вам наверняка захочется домой, а ближайшая граница Алмекии и Северной страны находится там же, где Алмекия граничит с графством Падстоу. Раз нам по пути, почему бы и нет, подумал я…
- Да, малец, в умении рассуждать тебе не занимать. К тому же ты прав насчет близости границ, видать, много просиживал в библиотеке. Но как ты догадался, что я из Норграда?
- Это было легко: сейчас холодно, вы совершенно правы. Вот я, к примеру, уже замерз так, что от меня можно куски отламывать, а я ничего не почувствую. Но вам даже жарко, а раз так, то вы должны жить где-то, где холода привычны. Вывод очевиден.
- Умен, малец, - восхитился воин. – Хорошо, пойдем вместе, но учти: я сказал, что до ближайшей границы с Падстоу недели две ходу. Так вот, я собираюсь быть там максимум за неделю. Тебе придется бежать за мной, и бежать долго. Спать мы почти не будем, хотя лучше б вообще не спали – так быстрее доберемся. Отстанешь, я не буду возвращаться за тобой. Все понял?
- Да, все ясно. Но прежде чем мы уже начнем путь, я б хотел узнать, как вас называть. Я – Куно, а вы кто?
- Не узнал, - со смесью удивления, обиды и радости молвил воин. – Ладно, зови меня… зови меня Волк
Мальчик кивнул, и они отправились в путь.
Генерал Земескис не был в восторге от того, что пришлось сделать с замком Логрес, но это было поправимо. Единственное что его беспокоило – тот воин, что внезапно появился в замке и напал на него и его людей.
Черный пес огромных размеров, сверкая большим золотым ошейником с серебряными шипами и стальными браслетами на передних лапах, ткнулся носом в руку генерала. Это был фенрир Цербер, грозный убийца, но преданный пес Земескиса. Он и Привратник «повеселились» сегодня ночью на славу.
Оглянувшись, Земескис увидел три фигуры, в свете Луны превратившиеся в тени. Одной из теней был Лукадор в своем рогатом шлеме с четырьмя глазницами, от которого Земескиса бросало в дрожь, но он этого не показывал. Двое других были ему неизвестны. По крайней мере, пока.
Лукадор приказывал этим двоим найти и устранить того рыцаря-выскочку, оказавшего сопротивление. В том воине была сильна рунная мощь, и Лукадор решил отправить за ним двоих, а не одного, а раз тот воин был силен в магии, то одним из избранных Лукадором стал маг. Получив распоряжения, они поклонились и незамедлительно покинули замок.
Военный советник, а теперь уже просто капитан Лукадор, подошел к Земескису, гладившему Цербера. За спиной Лукадора из тени появился его слуга-нежить, и адский пес зарычал. Хоть они оба были созданьями тьмы, но вампиров ненавидели все, и все темные твари тоже.
- Они найдут его и убьют, - уверенно произнес Лукадор.
- А если не убьют, то как следует покалечат правильно? – озлобился Земескис. – Я не знаю, кого ты отправил, но они в любом случае будут слабей, чем он. Даже мой Мастер мечей вряд ли справился бы. Стоит ему дать весточку домой, как за ним придут, и не абы кто, а лучшие из лучших.
- Надо было убить его, когда была возможность, - с прозрачным намеком и явным укором произнес капитан. Когда он говорил, то шлем, сделанный в форме козлиного черепа с четырьмя глазницами, неестественно шевелился, словно этот череп был головой. – Но вы…
- Я не бью в спину, - оборвал его Земескис. – Тем более, такого достойного противника, как он. Ладно, это уже не важно, нет смысла говорить, что и как надо было сделать в прошлом. Надо думать, что делать дальше.
- Принц Ланс, - подсказал Лукадор. – Он должен умереть.
- Жаль парня, он мне всегда нравился… жаль, но иного пути нет, остановиться нельзя, и назад дорога закрыта, - подвел итог бойне в замке Логрес генерал. – Принц сейчас в Падстоу. Туда же направится и Волк. Вряд ли он захочет предупредить Ланса, но ближе границ с Севером нет, - уточнил генерал. – Хотя он может передать весточку или письмо. Надо спешить, чтобы принц не успел подготовиться к нападению.
- Осмелюсь кое-что предложить, ваше величество, - прошептал Лукадор.
- Если твое предложение обеспечит скорейшее перемещение в Калмари, то не трать время, говори.
- Я, право, не знаю, сработает ли, раньше такого не было, однако ж все бывает впервые, и если вы не убоитесь, а вы не убоитесь, это я знаю наперед, то вот что я предлагаю…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОЛЯНА СМЕРТИ
Бежали они долго.
Куно уже стало жарко, и ранки на теле от колючек стали болеть сильней, но кровь больше не шла, и это радовало мальчика. Живот, правда, напоминал о себе, и был недоволен, что с ним не считаются, но Куно отметал все мысли о еде. Сейчас важней всего было добраться до графства Падстоу и сообщить принцу о перевороте.
Мысленно мальчик представил карту континента Форсена. Они были все еще очень близко от столицы, но постепенно удалялись. Недостаточно быстро, но приемлемо. Если удастся сохранить темп, то действительно через неделю они окажутся у границы Алмекии, Норграда и Падстоу. Хорошо было б наткнуться на лошадей, или кого-нибудь еще, кто помог бы в увеличении скорости и уменьшении времени пути.
Куно украдкой взглянул на Волка. Воин бежал в своих тяжелых доспехах и порванной, порой цепляющейся за ветви накидкой так же быстро, как и мальчик. Подготовка у него была отличной, а сил было столько, что Куно просто-таки ощущал мощь спутника своей кожей. Дедушка рассказывал ему, что все рунные рыцари могут чувствовать своих собратьев. Получается, что Куно тоже в какой-то степени был рунным рыцарем. Но на этот счет мальчик не питал иллюзий, он знал, что силенок у него хватит на одного, самого слабого монстра, если хватит вообще. Все же рунным воинам приходилось много и долго учиться, развивать свои способности. У Куно просто не хватило бы усидчивости и упорства, даже если б ему пообещали золотые горы.
Волк несся вперед, словно бы зная дорогу. Он вовремя менял направление, если впереди была яма или овраг, вовремя ускорялся, дабы перепрыгнуть невидимое в темноте бревно или куст. Весь лес был его домом – такое создавалось впечатление.
Мальчик тоже был быстр и вынослив, ибо беготня по замку порой была столь утомительна, что с непривычки можно было не только заплутать, но и рухнуть от усталости на пол. Куно был посыльным уже три года, и бегал преотлично. Дыхание у него было ровным, и сердце не давило.
Но есть хотелось, а охотничьих приспособлений у него не было, и вряд ли они были у его спутника. Правда, у Волка был топор.
Они бежали уже три часа подряд.
И все это время Волка не покидало чувство, что бежать надо быстрее. Он был уверен, что за ними снарядили погоню, и лишь вопрос времени, когда их настигнут. Кого бы за ними ни послали, схватка обещала быть суровой и кровопролитной. Волк скосил глаза на болтающийся на поясе топор. Да, его оружие было с ним согласно на все сто.
Во тьме ночного леса, заслоняемый дубами, елями и еще десятками и сотнями видов деревьев, о чем-то перешептывающимся друг с другом, появился тусклый огонек костра.
Куно обрадовался, а Волк насторожился. Мальчик был рад, ведь у костра могли быть люди, или эльфы, что тоже неплохо. У них можно было б попросить еды, а если очень повезет, то коней. О единорогах он и мечтать не смел, а о пегасе тем более. Воин думал иначе: он почти всегда ожидал худшего, и это много раз спасало его в трудную минуту, ибо если ждать самого худшего, то явь всегда не так плоха. Если ты готов к самому плохому развитию событий, то что-то не такое плохое покажется сущей ерундой.
Огонек медленно, но неотвратимо приближался. Мальчик и воин не поделились своими соображениями, предпочитая проверить все на месте. Куно уже приготовил несколько речей, не зная, кого они там встретят, а Волк приготовился выхватить свое оружие и пустить его в ход.
Спутники были разочарованы, достигнув, наконец, источника света: на небольшой поляне не было никого.
Волк медленно убрал руку с пояса, не торопясь, подошел костру и сел рядом с ним. Куно последовал его примеру. Они бежали несколько часов подряд, и стоило им сесть, как усталость тут же дала о себе знать. Дыхание вмиг стало тяжелым, в глазах помутнело, мышцы заныли. Живот же молчал, очевидно, понимая, что его голос никто не услышит.
Воин огляделся, и заприметил недалеко от него сумку. Проверив ее содержимое, он, к радости мальчика, извлек из нее вяленую оленину. Она была холодной, что важнее, была съедобной. Мальчик, долго не думая, запустил в предложенный воином кусок мяса зубы, и почувствовал, как голод берет верх над усталостью. Одышка и частый-частый пульс отступили на второй план, зато живот был несказанно рад тому, что про него вспомнили. Воин же ел не торопясь, тщательно пережевывая каждый кусок.
На какое-то время ему показалось, что все не так уж плохо. В конце концов, вряд ли кому-то придет в голову, что они побежали от замка к ближайшей границе по прямой. Огонь и треск веток успокаивали.
И усыпляли бдительность.
Внезапно на поляну высыпали пятеро. Судя по грязной, много раз наспех заштопанной одежде, а также злобным лицам и кривым ножам, они были разбойниками. Волк поперхнулся. Еще бы, ведь он попался на старый трюк: в лесу никто не оставляет костер, если не собирается к нему вернуться, или не ждет, что к нему придет кто-то. В первом случае ожидать можно кого угодно, а во втором – только лишь разбойников.
Куно не успел даже понять, что происходит, и как он оказался над землей. Рассудок его был затуманен из-за усталости, и голова совершенно не хотела соображать. Воин же, хоть и поперхнулся, но быстро прикинул шансы, и медленно, никуда не спеша, дожевал кусок оленины.
Разбойники обступили воина с ножами наготове. Топор на его поясе заставлял задуматься, но общий вид позволял думать, что добыча оказалась что надо, и в кошеле будут золотые.
- Ну-ну, - заговорил низким хриплым голосом один из разбойников, вероятно, главарь, - кто у нас тут? Что же вы? Неужто вас мама не учила, что по ночам в лесу гулять не стоит? Сами виноваты.
- А ты встань, встань, - обратился к воину стоящий за спиной Волка разбойник, - нехорошо получается. Мы тут стоим, а ты сидишь, как король, какой-нибудь. Экая важная птица, да, ребята?
«Ребята» залились дружным противным смехом. Волк украдкой посмотрел на Куно, и поднялся. Медленно, осторожно, готовый к удару в спину, но его не последовало. Четверо разбойников насмехались над воином, но близко не подходили, топор на поясе их настораживал. Главарь подмигнул своим, и они позвали из лесу, как они выразились, «дружков».
Дружками оказались монстры. Куно нервно сглотнул, и внутри него похолодело. Он впервые в жизни видел монстров. Он знал их названия, но никогда не видел так близко, только на картинах и в книгах библиотеки замка. В кустах и за деревьями показались тени, и на поляну вышли четыре существа: огромный и мускулистый Силач с рыжими волосами, чьи кулаки были раза в четыре больше его же головы; Глиняный Голем на тонких ногах с головой, наполовину вросшей в туловище, чьи руки были покрыты остроконечной щебенкой; маленькая Фея с посошком в виде колокольчика и большой, больше Силача, красный Скорпион на тоненьких ногах, с тонкими клешнями и огромным хвостом с жалом в треть хвоста. Жало было подобно лезвию меча – остроконечно и обоюдоостро.
Все они были размером с небольшой дом, и лишь фея, которой положено быть маленькой, соответствовала привычным, по сказкам, размерам.
Воина же это совершенно не впечатлило.
- Как вам наши зверюшки? – гордо выпятив грудь, спросил главарь. – Их было трудно приручить, но мы смогли, и теперь нет банды, равной нам. Один щелчок, и громила (это он про Силача) от тебя, приятель (а это уже про Волка) мокрого места не оставит. Так что не надо геройствовать. Просто отдай нам все, что у тебя есть, и мы вас отпустим, - главарь захихикал, что явно означало «может быть, отпустим». – Только сперва отдай-ка свой топорик.
- О чем разговор, друг, бери, - издевательски ответил воин и, сняв топор с пояса, протянул его главарю. Бандит усмехнулся, он не ожидал, что все так легко получиться, но он ошибался: выдернуть топор из кулака воина у него не получалось.
- Тебе говорят: отдай! А не то мальчишке будет худо! – пригрозил разбойник, что держал Куно, и для наглядности достал нож.
- А, так вот оно что, - словно поняв свою ошибку, молвил Волк, - а я думал, вы хотите поиграть. Ладно, бери. Вот так, наверно, будет проще.
Волк протянул главарю разбойников топор, который теперь лежал на раскрытой ладони. Главарь настороженно покосился на Волка, но сжал в кулаке рукоять. Вот только забрать его не смог, потому что хоть топор и не был зажат в кулаке, но с места не сдвигался. Он несколько раз дернул топор на себя, но безрезультатно. Выругавшись, он схватил топор у самого лезвия, и дернул так сильно, как мог. Тут-то Волк и вступил в игру.
Резким движением он сжал рукоять и, повернув руку в запястье, вывернул руку главарю, отчего тот взвыл. Ему на помощь ринулся один из разбойников, но произошло что-то совсем уж необычное: нижняя часть рукояти мгновенно стала длинней и ударила подбегавшего бандита в грудь. Незадачливый грабитель улетел в кусты. Рукоятка вновь стала прежней, и Волк, держа топор одной рукой, закрутился на месте, раскручивая главаря шайки. Долго тот не удержался, и уже на третьем или четвертом повороте с криком полетел в дерево. Ударившись об него головой, он сполз на землю и затих.
Оставшиеся втроем грабители приказали монстрам напасть на воина. Первым на воина замахнулся Силач.
Рукоять топора в одно мгновение стала длинной, как боевой шест, а топор стал больше, превратив оружие Волка в алебарду. Куно сразу узнал это оружие: именно такой алебардой был вооружен тот кто-то, бившийся в замке Логрес с Лукадором.
Один взмах, и Волк отсек Силачу правую руку по самый локоть. Мальчик (да и разбойники тоже) ожидал, что из раны хлынет кровь, но вместо нее на поляну стали сыпаться искры. Отрубленная рука упала на землю, и в воздух стали подниматься бело-голубые звездочки. Постепенно обрубок становился прозрачней, пока не исчез вовсе.
А алебарда продолжала движение по дуге, и разрубила фею на две неравные части. Вспышка света, и в небо вознесся с десяток разных по размеру белых звездочек, которые подобно искрами из костра, не торопясь, меркли.
Крутясь волчком, Волк приблизился к Голему и со всего размаху ударил его в грудь. Во все стороны полетели в мгновение ока замерзшие куски глины. В груди Голема образовалась огромная дыра, рука отвалилась, и Голем упал на землю. Снова вспышка, и снова в небо поднялись белые звездочки.
Скорпион оказался быстрее воина, и успел поцарапать его ногу своей иглой, но он поплатился за это. Два удара, и он лишился одной клешни, трех лап и хвоста, а третий удар разрубил его голову. Клинок алебарды вонзился в землю, и в одно мгновение его окутали белые звезды умирающего монстра.
Силач, казалось, оправился от потрясения и, замахнувшись левой рукой, пошел на воина сзади, но Волк был наготове. За его спиной из воздуха стали собираться частички льда, образуя шарик. Когда шарик стал шаром, воин резко выдохнул, и шар полетел в Силача, от чего тот покрылся льдом и замер, как статуя. Волк сильно сжал рукоять алебарды, ив нижней ее части из рукояти появился клинок, который пронзил Силача, благодаря вновь удлинившемуся древку. Куски льда не успели долететь до земли, они раньше вознеслись в небо кусочками света.
Разбойники одновременно уронили ножи наземь, а один из них вместе с ножом уронил и Куно, который благоразумно уполз в кусты, откуда он и наблюдал за развязкой: Волк не пощадил никого.
Резким ударом он обезглавил одного, быстрый укол клинком на нижней части древка, и второго бандита не стало. Третий в ужасе прижался спиной к дереву. Волк указал на него верхней частью древка, и рукоять вновь резко удлинилась, прижав разбойника к дубу. Бандит что-то сказал дрожащим голосом, но Куно не расслышал. Раздался звук разбиваемого дерева, и из задней, по отношению к Волку и разбойнику, стороны дуба полетели щепки. Глаза бандита закатились, и он упал на лезвие алебарды. Повинуясь своему хозяину, древко стало нормальной для алебарды длины. Из верхней ее части торчал еще один клинок, обагренный кровью.
Раздался щелчок, и клинки втянулись в древко. Лезвие топора повернулось вокруг древка, и с металлическим лязгом древко укоротилось. Лезвие опять стало маленьким, и Куно вновь лицезрел прежний боевой топор.
Воин посмотрел на свое бедро, оцарапанное ядовитым хвостом Скорпиона, и оскалился, точно как волк. Оторвав лоскут от своей накидки, он перевязал рану. Воин всегда опасался худшего, и на этот раз тоже, а худшее было не очень приятным: яд мог проникнуть в кровь, а излечить отравление он не мог. В его голове молнией пронеслась мысль заморозить ногу и отсечь, но он дернул головой, прогоняя эту мысль.
Куно вышел из своего укрытия на залитую кровью, и местами покрытую льдом, поляну. То, что он видел, породило в нем страх перед Волком. С одной стороны, тот ничего не сделал мальчику, и с таким сильным и быстрым воином путь до границы Алмекии был проще простого, но Куно совершенно не знал этого воина. Волк, так он сказал его называть, вот все, что мальчик о нем знал.
Волк заметил, что Куно стоит рядом, и предложил поспать. Уже светало, но усталость была сильна, а нападение разбойников все оставшиеся силы превратило в страх. Веки мальчика слипались, и хотя спать на поляне, где только что произошла бойня, было противно, но сон неотвратимо наступал, и Куно просто упал у костра. Волк, зевая, вспомнил карту здешних земель, и прикинул, какое расстояние они уже пробежали. Получалось, что не так уж мало. Приказав себе проснуться часов через пять-шесть, воин лег на землю рядом с мальцом. Перед тем как заснуть, Волк покосился на раненую ногу, и прикоснулся к ней ладонью, слегка заморозив, от греха подальше. Ведь правда, могло произойти отравление.
Впервые в жизни надеясь на лучшее, он уснул.
А где-то в лесу, идя за фенриром по имени Привратник, шли двое. В предрассветном полумраке они осторожно пробирались меж деревьями и кустами. В какой-то момент адский пес рванулся вперед, и двое, идущие за ним, тоже побежали.
Фенрир взял след.
Что от него и требовалось.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
РЫЦАРЬ БЕЗ ГОЛОВЫ
Когда Волк проснулся, он увидел звезды.
Прорычав проклятие, он медленно поднялся. Пять-шесть часов растянулись на весь день, и преимущество, которое было у него и мальчика оказалось потерянным. Не мог же тот короткий бой так вымотать бывалого воина. Хотя мог, при одном условии.
Волк покосился на раненую ногу. Ее все еще покрывал тонкий слой льда, стало быть, он исполнил хорошую заморозку. Но раз он так долго проспал, значит, в его кровь попал яд. Сперва ты чувствуешь усталость, потом легкое недомогание, потом головокружение, тошноту, становишься очень и очень слабым, а потом… потом тебя уже нет. Прислушавшись к своему внутреннему миру, Волк ощутил слабость, но она могла быть следствием того, что он только что проснулся. Однако надеяться на лучшее он не стал.
Надо было как можно скорее достичь границы с Норградом.
Растолкав Куно, воин объяснил, что они проспали слишком долго, и теперь они словно в начале пути: погоня близко. Воин не слышал погони, но она была, в этом он был уверен, и уверил мальчика. Куно очень быстро сбросил оковы сна, и, стараясь смотреть выше того, что творилось на поляне, побежал за Волком. Тот очень быстро сориентировался по звездам, и решительно побежал в чащу леса. Мальчик поспешил за ним.
Чем дольше бежал Волк, тем сильнее ощущал недомогание. Заморозка помогла ненадолго остановить яд, но сейчас, когда он бежал, кровь разогрелась, сердце билось чаще, гоняя кровь по жилам, и яд проникал все глубже. Как назло, яд Скорпиона-монстра не могли излечить травы. Тварь была магической, и лишь магия могла избавить воина от грозящей ему смерти, а лечить воин не умел. Что касалось боевой магии льда, то здесь его никто не мог превзойти, но заклинания излечения отравления он не знал.
И потому медленно умирал.
От мальчика не укрылось, что воин чувствует себя не очень хорошо. Спросить об этом Куно не решался, а помочь ничем не мог. Все, что он мог сделать, это бежать, как бежал Волк, быстро как ветер.
За их спинами раздалось рычание. Их нагнали.
Волк сорвал с пояса топор, мгновенно превратил его в алебарду и приготовился для удара. «Ложись!» услышал Куно и упал на землю, в падении развернувшись, чтоб увидеть, что угрожает ему. А угроза была нешуточной: на него прыгнул фенрир. С его блестящих зубов стекала слюна, золотой с шипами ошейник блестел в свете полной Луны, а шерсть словно превратилась в иглы. Куно уже чувствовал жар адского пламени, исходящий из пасти чудовища, но Волк ударил раньше. Он наотмашь ударил пса плашмя лезвием по голове, и он отлетел на несколько метров в сторону. Волк сжал древко, готовясь в любой момент отразить нападение зверя. Пес поднялся с земли, помотал головой и уставился своими красными, полными злобы глазами на воина, отпустившего ему, псу из преисподней, оплеуху. Пускай и оружием, пускай он мог этим ударом вышибить из фенрира дух, но удар был оскорбительным. Фенрир зарычал, его грудь расширилась, и повеяло жаром. Куно нащупал рукой камень: хоть какое-то оружие.
Адский пес сел на землю и, запрокинув голову, приготовился исторгнуть из своей пасти адово пламя. Воин приготовился поставить ледяной щит, потому что боевое заклинание он не успел бы слепить. Выставив алебарду перед собой, как копье, Волк пытался поймать момент, чтобы и щит поставить, и успеть ударить.
Фенрир подался вперед, исторгая пламя, и в тот же момент ему в лоб угодил камень, брошенный Куно. Привратник дернул головой, но остановиться не мог, и пламя ударило правее цели. Волк успел лишь поставить ледяной щит, чтобы ослабить жар. И тут он увидел фигуру, стоящую вдалеке на холме
Освещаемый луной, стоял и смотрел на все это кто-то в накидке мага. Волк не успел разглядеть его, да и не смог бы, ибо свет бил ему в лицо, да еще жар и свет огня слепили его. Главное было, что это маг. Маг в рукопашной проиграет кому угодно, но на расстоянии равных магам нет. Даже самый слабый маг, который выпускается из Великих Башен, знает заклинания, способные превратить целую армию в одно лишь воспоминание.
А маг, который командует фенриром, знает куда как больше способов убить. Такому подвластны и вода, и огонь, и земля, и небо.
Пока Волк размышлял обо всем этом, ледяной щит растаял, а Привратник приготовился выдохнуть еще порцию пламени, но еще один камень угодил ему по голове. Фенрир сообразил, что проще растерзать своих жертв, чем спалить их. Скалясь, он начал медленно наступать. Воин тоже оскалился, словно волк, как он и просил его называть. И получилось это у него убедительно: фенрир остановился в нерешительности. Глаза его горели огнем, но в этом огне промелькнуло уважение. Волк и пес стояли и смотрели друг на друга, пока фенриру не пришел приказ вернуться. Приказ был неслышный, но он был. Пес повернул голову в сторону, откуда его звали, где стоял маг. Прежде чем уйти, пес фыркнул, как бы говоря: «Повезло тебе». Один прыжок, и он скрылся в лесу.
Маг стоял там же, где его увидел Волк. Куно на всякий случай взял в руки еще один камень, но поза Волка подсказала ему, что пес ушел и не вернется. Тут мальчик тоже увидел фигуру на фоне полной Луны. Он не знал, что это маг, для него это был просто «кто-то». И этот кто-то делал таинственные движения руками и посохом. На секунду маг застыл, подняв посох вверх, а затем резко указал на Волка и Куно.
Земля задрожала, и все, что было в поле зрения воина и мальчика, «поплыло», стало принимать причудливые и пугающие формы. В какой-то момент, из земли показалась рука со скрюченными пальцами и длинными когтями.
Не дожидаясь окончания представления, Волк схватил мальчика за руку и потащил прочь от этого места.
Фигура в лунном свете скрылась за ветвями деревьев, которые искривлялись, и словно тянули свои ветви к ним. Они как будто оживали, получив приказ от мага. Но это лишь казалось, на самом деле все было гораздо хуже.
Они выбежали на пустырь, полный разных камней. Остановились они, лишь добежав до места, где камни были столь высоки и стояли так плотно, что образовывали стену. Это место называлось «Кладбище големов», нагромождение камней всевозможных форм и размеров. Легенды гласили, что в этом месте давным-давно схватились две армии, состоящие из одних только каменных людей. Но это не имело значения для Волка. Он оказался припертым к стене, а это означало, что придется драться. Но для него это было сложно: он уже потратил часть сил на непродолжительный бой с адским псом, да и отравление все сильнее сказывалось.
Из чащи леса на пустырь высыпалось нечто ужасное.
Это были ужасающие воображение человекоподобные твари, между которыми иногда проскальзывали зомби. Чудовища дергались, волокли ноги и издавали леденящие кровь завывания и стоны. Было их столько, что они могли сами разнести те две армии големов в пыль. Волк заслонил собой мальчика и выставил вперед алебарду. Плести заклинание заморозки у него не было сил, и никак не удавалось собраться с мыслями. «Жаль, никто не увидит», прошептал Волк.
Но он оказался не прав.
Откуда-то сверху, вероятно, c каменной стены, перед Волком появилась рука. Подняв глаза, воин увидел рыцаря, лежащего на камнях. Выбор дался ему легко: с одной стороны жуткие созданья, с другой – помощь незнакомца. Но в одном случае Волк и Куно точно погибали, а в другом может быть и нет. Сперва воин подсадил Куно, и рыцарь почти играючи втащил мальчика на камень. Лишь убедившись, что мальчику эти жуткие твари из леса не угрожают, воин протянул рыцарю алебарду. Он ухватился за нее и, при содействии мальчика, втащил Волка наверх.
Оттуда, с каменной стены, Волк снова увидел ту фигуру мага в свете Луны. Рыцарь тоже заметил его, и снял с пояса маленький арбалет, заряженный серебряной стрелой. Коснувшись губами наконечника стрелки и прошептав что-то, рыцарь, не целясь, пустил стрелу. Стрела сама нашла цель и пронзила плечо мага. Одновременно с криком из леса, исчезли и жуткие монстры. Рыцарь убрал арбалет на пояс и спрыгнул с каменной стены, приземлившись с внутренней стороны «Кладбища». Воин спустил Куно, позволив ему схватиться за древко алебарды, и спрыгнул вниз последним.
Рыцарь, так вовремя пришедший на помощь, оказался среднего роста в заляпанных грязью и дорожной пылью белых доспехах. На щите, прислоненном к стене, красовалась эмблема – черный дракон на синем фоне. Рядом лежал меч в ножнах, размер меча был внушительным.
Рыцарь носил длинные русые волосы, на его голове был повязан темно-розовый платок, по крайней мере, он когда-то был такого цвета. Лицо рыцаря было угловатым, но добрым: острый нос, мощный квадратный подбородок, карие глаза и небольшой шрам на щеке, отчего казалось, что он все время улыбается.
А вот шлема нигде поблизости не было.
- А где ваш шлем? – спросил Куно.
- Кто? – мягким голосом переспросил рыцарь, но быстро сообразил. – А! Понял. Не, я шлемов не ношу. В них не видно ни черта, прости господи.
- А я слышал, что рыцарей, не носящих шлемов, часто настигает участь обезглавленных, - произнес Волк с трудом. Его недомогание становилось все сильней.
- Да, да, слышал я такое, - отмахнулся рыцарь, - но моя голова пока что на плечах, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Меня даже называют «рыцарь без головы», так сказать, заранее. Но я довольно давно уж опровергаю это прозвище, - добавил он, вешая меч на пояс. – А вам повезло, что я был рядом. Не окажись я поблизости, и вам бы пришел конец.
- Это почему же? – удивился Волк. – Думаешь, мы бы не справились с той ордой нечисти?
- Не-а, не справились, - почему-то весело ответил рыцарь. – Это ведь была не нечисть, это были жути.
- Жути? Что это такое? Никогда о них не слышал.
- Ну, это пока. Жути не являются нежитью, и вообще они не существуют. Жути это, почти что, ваше воображение, вернее, ваши страхи. Если попасть в поле действия заклинания, то все вокруг вас превратится в ваши самые потаенные страхи. Вреда они причинить не могут, а вот вы сами по неосторожности – запросто, но посчитаете, что это сделали жути. Коварное заклинание. Слава богу, что сил требует не меряно, и редко получается. Тот маг слепил заклинание жутей только потому, что для боевых заклинаний было слишком большое расстояние.
- То есть, таким заклинанием можно вывести из строя целую армию? – спросил Куно.
- Смотря, какая армия, парень, - усмехнувшись, молвил рыцарь. – Если армия людей, или там эльфов каких, то да, а вот армию монстров – фигушки. Монстры – они ж просто сила, заключенная в оболочку, и страх им неведом.
- Откуда ты так много знаешь? – восхитился мальчик.
- А оттуда и знаю, я ж в белых доспехах не от скуки: я – кавалер. Рыцарь церкви, несущий добро и свет во все темные уголки нашего мира, будь они неладны, прости господи.
- То есть ты без пяти минут паладин, да? – с надеждой спросил Волк.
- Ну… не совсем. Я б сказал, без пяти тысяч минут. Мой нрав немного не вяжется с рангом паладина, рыцаря господнего. Я часто поступаю по-своему, а не как следовало бы, ругаюсь временами. А вот пить я бросил! Это было непросто, так то если вы не пьете, то даже не начинайте – скверная привычка. Я даже предполагаю, что меня перевели в кавалеры, чтоб я наконец-то убрался из храма, где проходил обучение. Мне удалось надоесть даже самым стойким и терпеливым. Да и мало добрых дел во славу господа я совершил, очень мало, чтобы меня перевели в паладины. А что, вам так нужен паладин?
- Я бы сказал, он бы пригодился, - тихим голосом произнес Волк и упал на землю.
Кавалер выругался, попросил прощения у господа, и сел рядом с воином. Куно постарался приподнять Волка, чтобы тот сел. Кавалер прикоснулся кончиками пальцев ко лбу Волка и на минуту закрыл глаза.
- Ничего себе! Да он отравлен! Парень, сгоняй за водой, тут рядом, просто поверни налево, увидишь ручеек. Есть платок, или лоскут чего, чтоб намочить? Молодец, дуй. Так, теперь поговорим с тобой. Что это было? Магия?
- Нет, - прошептал Волк. – Меня поцарапал Скорпион… дня два назад.
- Красный, да? Это хорошо. Если бы это был пурпурный Скорпион, то мы б сейчас с тобой не разговаривали. Его яд действует быстрее. Будь я паладином, твой яд вывели б в момент, а так я даже не знаю.
Прибежал Куно с намоченным платком. Холодный мокрый платок положили на горящий лоб Волка. Это не ослабило его боли, но голова стала немного легче. Кавалер достал из своей сумки книгу и начал быстро листать. По этому признаку Волк определил, что кавалером его новый знакомый стал совсем недавно.
- Значит так, - хлопнув по книге, произнес кавалер, - я тебя излечить не смогу, но есть кое-что, что мне под силу. Это не поможет тебе, но станет немного легче, по крайней мере, на время.
- Не в моем положении выбирать, - прошептал Волк.
- Да уж, тут ты прав. Это будет выглядеть следующим образом: я не могу лечить отравления, но простые раны я вылечить могу. Я могу попытаться излечить тебя так, как умею, и твои раны затянутся, недавно сломанные кости срастутся и все такое прочее. Здоровье укрепиться, но ненадолго. Можно сказать, что я просто отброшу твое тело в тот момент, когда ты был только-только отравлен. У тебя появится время, но его будет не так уж много. Я, конечно, постараюсь влить в тебя сил, но мне не хватает знаний, чтобы провернуть такое не моргнув глазом.
- Сделайте хоть что-нибудь, он же умирает! – воскликнул Куно.
- Хорошо, будем считать, что все согласны.
Волк к этому моменту уже потерял сознание.
Рыцарь попросил мальчика не прикасаться к раненому, чтобы магия лечения не воздействовала и на него, ведь для этого придется потратить больше сил. Куно послушно отошел и даже прижался к стене, но не сводил глаз с лежащего на земле Волка, человека, который спас его как минимум два раза. Куно был в долгу перед ним, но сейчас ничем не мог помочь.
Кавалер сложил руки в молитвенном жесте, прошептал заклинание и, резко выдохнув, приложил руки к груди воина. Тело Волка засияло синим, и в воздух начали подниматься крохотные, но бесчисленные голубые звездочки. Послышался звук, словно соловьи тихонько щебечут. На лице кавалера появились капли пота, было видно, что он старается изо всех сил. Так продолжалось несколько минут. Наконец кавалер убрал руки с груди воина, и, тяжело дыша, отполз к каменной стене.
- Ну, хуже, в любом случае, ему не будет, - довольно прошептал рыцарь. – Я сделал все, что умел и что мог. Теперь надо дать ему отдохнуть.
- Он поправится?
- А вот это зависит не от меня, теперь все в его руках. Но воля к жизни в нем сильна, это я почувствовал. Кстати, мы так и не познакомились, - спохватился рыцарь и потянул мальчику руку. – Чутлис, кавалер-недоучка и надоеда, прости господи.
- Куно, посыльный в заме Логрес… бывший посыльный. А его зовут Волк.
- Волк? – усмехнулся Чутлис. – Ну, пускай будет Волк. Теперь расскажи-ка мне, как вы двое докатились до жизни такой.
Куно сделал глубокий вдох и начал рассказ.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЗНАМЕНИЕ ХАОСА
Когда Волк очнулся, то почувствовал себя гораздо лучше, чем до излечения ран. Он все еще ощущал яд в себе, но теперь сил у него прибавилось, и теперь мог бороться с недугом, по меньшей мере, дня два.
Куно и рыцарь сидели рядом с костром, и мальчик рассказывал рыцарю об их похождениях в лесу. Рыцарь слушал вполуха, а сам листал свою книгу, ища что-то. Заметив, что Волк пришел в себя, Куно чуть ли не подпрыгнул на месте. Воин помахал ему рукой, и сел. Туман перед его глазами рассеивался, голова вновь работала.
- Нашел, вот – тихо молвил рыцарь. – Я же говорил, что где-то уже слышал подобное, и я оказался прав.
- В чем прав? – спросил Волк.
- Я рассказывал Чутлису о том, что с нами произошло, и о том, что я видел в Логрес, и как только я сказал, что военного советника Алмекии звали Лукадор, он тут же уткнулся в свою книгу.
- Чутлис, значит? Ну что ж, будем знакомы, спаситель ты наш, и мой в частности. А что, ты сказал, нашел?
- Как только я услышал имя тамошнего советника, я вспомнил, что где-то уже слышал его, или подобное этому. Вот, я полистал свои книги, и нашел: «И придет день темный для мира всего, могучее царство исчезнет, и на месте его возникнет пропасть. Из пропасти той придет сын Владыки зла, и слугой его будет не человек, но иной, и сеять смерть он будет, как рыцарю смерти подобает. Лу – будет его звание, что значит командир легиона». Сдается мне, у нас проблемы. Если в Алмекии станет править этот рыцарь смерти, Кадор, как его надо бы называть, то очень скоро вся Форсена будет гореть.
- Но править будет Земескис, - возразил Куно.
- Ты далек от дворцовых интриг, сынок, - осадил его Волк. – На бумаге написано одно, а на деле все иначе. Лукадор, - Чутлис удивился, но воин пожал плечами, мол, привыкли уже, - может не быть королем, но влиять на все решения короля. То есть, на деле, править. Случись что с номинальным королем – не беда. Король же не он.
- А что еще написано в твоей книге? – поинтересовался Куно. – Там не написано, что делать, и как победить зло?
- Зло, прежде всего, не надо сеять, приятель. Нет, не написано здесь такого, но есть тут слова, что девять сыновей у Владыки зла, а сейчас, если я правильно пересчитал годы на новое летоисчисление, время четвертого. Вывод очевиден такой, что уже три раза побеждали зло, так почему ж невозможно сделать это и четвертый, и шестой, и восьмой раз?
- А что будет, когда сыновья кончатся? – спросил Волк. – Когда все девять раз победим мы?
- Тогда придет сам Владыка зла, но дожить до этих дней нам не суждено, так что не забивайте себе голову этой бредятиной, прости господи.
- Да, уж, если так дальше пойдет, паладином тебе не стать еще очень долго.
- Ничего не могу с собой поделать, ругаюсь, да, но могло быть и хуже, и было хуже, врать не стану.
- И откуда ты такой умный взялся, - съязвил Волк. – А ты, часом, не знаешь, кто на нас навел жутей?
- Будешь смеяться, но знаю. Его зовут Иван, он друид, обучался магии недалеко от города Джукес, что в Норграде…
- Вообще-то, - печально прервал его Волк, - Джукес сейчас является частью Алмекии. Норград сдал этот город и прилегающие к нему территории в прошлогодней войне.
- Не суть важно, к делу не относится, - отмахнулся Чутлис. – Так вот, Иван был многообещающим магом, быстро познавал сложные заклятия, и сила его росла резкими скачками. Но так уж случилось, что он открыл темные заклинания, что в книгах записаны, а книги те погребены в глубинах библиотек под сотнями замков. Как он их нашел, история умалчивает. И пошло-поехало. Учителя старались вернуть Ивана, но он отринул учение, и впустил в себя темную силу. Его хотели заточить в Кокон, особую темницу, откуда маг не может сбежать, даже великому Гишу это не удалось бы. Но Иван разгадал план своих наставников и сбежал.
- Откуда ты все это знаешь? – восхитился Куно.
- А оттуда и знаю, дружище. Шутка. Дело в том, что друидов, так величают темных магов, на Форсене раз-два и все. Это Камден в Искалио, Жанфадар в Каэрлеоне, и вот, Иван. Я так понимаю, что теперь он на службе Алмекии, и Кадора. Или Земескиса. Или и Кадора и Земескиса. Не важно.
- Вообще-то, есть еще один друид, друг Чутлис, - молвил Волк. – Он служит Норграду, и они его оберегают, как зеницу ока, ибо боятся, что настанет день, и придется схватиться в битве со своими соседями, а магами Север беден.
- Я не знал. Откуда тебе это известно? – поинтересовался кавалер.
- Оттуда и известно, я из Норграда. У меня была тайная миссия в Логрес, но восстание Земескиса спутало все мои планы. Кстати, этот, как ты его называешь, Кадор, очень силен. Я сразился с ним, и он чуть не отправил меня на встречу с моими предками.
- Почему-то я считаю, что Кадор кого угодно отправит на встречу с предками, дружище, - уныло произнес Чутлис. – Ну, ты как? Полегчало хоть немного?
- Да, спасибо. Теперь я продержусь еще день, может два, как повезет. Но этого недостаточно, нам с парнишкой надо достичь границы Норграда, Алмекии и Падстоу. Я смутно помню это Кладбище големов на карте, но по моим расчетам нам осталось в два раза больше, чем мы прошли, и что-то подсказывает мне, что я раньше испущу дух.
- Хотел бы я тебя приободрить, но не могу, - выдохнул Чутлис.
Вокруг костра поселилось молчание.
В тишине было слышно, как трещат ветки, как завывает ветер, как вдалеке кричит какая-то птица. Окруженные огромными камнями самых причудливых форм, трое сидели и думали каждый о своем: Чутлис соображал, как бы доставить весть о приближающейся беде в ближайший храм, но не знал, где именно таковой находится; Куно искал способ предупредить принца, но ничего придумать не получалось; Волк сидел и слушал.
Вокруг находились сотни и тысячи тел големов, которые когда-то, в незапамятные времена, схватились здесь по приказу своих полководцев. Битва была жестокой, в этом Волк был уверен, хотя големов не жалел, ибо они не знают ни боли, ни страха. Но что за глупость: призвать бесчисленное войско големов и стравить их? Много проще и лучше вызвать дракона, или гидру, хотя ею сложно командовать, но в любом случае проще, нежели толпой безмозглых каменных и глиняных фигур.
Но не это давило на воина, а то, что в вое и свисте ветра ему слышались голоса. Это было странно, ибо монстры не могут говорить, а големы вообще не способны издавать звуки. Волк поежился.
Чутлис заметил это, и разгадал причину беспокойства Волка. Положив руку ему на плечо, кавалер завел рассказ о том, что, согласно народным легендам, в центре Кладбища големов лежит драгоценный камень небывалой величины, который нельзя унести с собой, но можно прикоснуться к нему и попросить о чем угодно, но лишь раз в сто лет. Но добраться до центра Кладбища нелегко, потому как оно представляет собой лабиринт, где стены из трупов каменных людей, и заплутать здесь и сгинуть куда как больше шансов, чем найти тот камень. А те, кто находят его, как правило, желают выбраться из лабиринта, вернуться к семье и друзьям. На вопрос Волка, почему же нельзя добраться до камня по воздуху, кавалер ответил, что сие место можно отыскать лишь в двух случаях: когда не ищешь его и находишь случайно, или когда точно знаешь, где оно. Однако ж с воздуха, летя прямо над ним, нельзя увидеть Кладбище. Заговоренное место. Хотя, несмотря на это, кавалер уже раз десять побывал тут и знает все ходы, правда, волшебный камень не нашел. Возможно потому, что не искал.
Мальчик все это время думал о куда более насущных проблемах. Куно понимал, что Волк говорил правду, он может не дойти до своих земель, где ему помогут и излечат его. Без Волка Куно мог не рассчитывать на то, что он доберется до Падстоу. Чутлис мог бы помочь, но он потратил много сил на ослабление яда Скорпиона. Как боец он был весьма кстати, но здесь был нужен не боец, а целитель.
Осознание того, что над Форсеной нависла угроза уничтожения, тоже не давала покоя. Пускай трое сыновей Владыки зла были побеждены, но это не означало, что в четвертый раз силы зла снова будут проигравшими. Куно не знал, как развивались события в прошлом, но сейчас, когда Форсена на пороге войны, будет очень тяжело, если вообще возможно, оказать сопротивление армии темных сил. Волк был готов спорить на свою алебарду, что война между государствами есть часть плана, по которому предстояло ослабить войска пяти стран, и лишь потом Владыка зла пустит в бой свою армию. Никто не окажет сколь угодно ощутимого сопротивления, если вообще кто-то будет в силах сражаться.
- Что же делать? – спросил Волк. – Вообще, а не только нам с мальчиком.
- То, что должны, - многозначительно произнес кавалер. – Вы следовали… ну, ты в одно место, а ты в другое, но пункт назначения у вас был один. Вы уже преодолели, как минимум, треть пути, так что нет смысла останавливаться. А вдруг вам повезет? Со мной же повезло.
- А ты пойдешь с нами? – спросил Куно. Ему очень хотелось, чтоб Чутлис отправился с ними, потому что если Волку снова станет плохо, Куно не сможет ничего сделать, а у кавалера могло что-то получиться.
- Вообще-то, мне не по пути с вами, я иду в Ханас, что далеко на юго-восток отсюда, но я могу сделать небольшой крюк, авось, какое-нибудь доброе дело по дороге совершу. Вы не представляете, как мне хочется стать паладином.
- Тогда что? Двинемся сейчас, или подождем рассвета?
- Я полагаю, что поспать немного нам не то что не повредит, но даже поможет. Вы с парнем поспите, а буду на страже. Я проспал вчера весь день, так что я бодрый, как опохмелившийся после веселой ночи, прости господи.
Куно и Волк согласились, что поспать им действительно не помешает, и легли у костра. Волк перед тем, как уснут, снова недовольно покосился на свою оцарапанную ногу, рану на которой Чутлис заживил, но яд вывести не смог, и снова слегка заморозил бедро. Это уже не могло помочь, но привычка замораживать раны взяла верх над здравым смыслом.
Чутлис весь остаток ночи провел, прислонившись к стене с мечом наготове, прислушиваясь к тому, что происходит по ту сторону стены. То, что он узнал, обеспокоило его, и он решил, во что бы то ни стало, доставить весть о надвигающейся угрозе в ближайший храм. Уже не из желания заслужить право стать паладином, но из чувства долга.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
СТЕНА ВОДЫ
Ранним утром кавалер разбудил Волка и Куно. Светило уже полностью показало свой лик, и пора было идти дальше. Темный маг Иван наверняка был не один, поскольку маг в одиночку ни на что не годен, и крайне уязвим. Тем более, что если дойдет до открытого противостояния, а не напуска жутей, то маг ничего не сможет противопоставить беглецам. Куно вспомнил было адских псов, но Чутлис возразил, молвив, что фенрир хорошо, но боец много лучше. И надежней, и более непредсказуемый, и поговорить с ним можно.
Речь Чутлиса была исполнена смысла, и Волк, опираясь на топор как на трость, поднялся с земли. Его кости ныли от постоянного сна на земле, да еще и в доспехах, но выбора не было, угроза могла настигнуть его даже спящим. Подняв Куно за шиворот и поставив еще сонного мальчика на ноги, Волк спросил у кавалера куда идти. Ведь они находились в каменном лабиринте, а Чутлис говорил, что был в нем много раз и знает все пути. Рыцарь словно ждал, когда же его попросят, и с радостью согласился провести их к выходу с другой стороны Кладбища.
Но вот чего ни Волк, ни Куно не ожидали, так это что рыцарь моментально сорвется с места и припустит так, что придется очень быстро бежать, чтобы не потерять рыцаря из виду.
Спустя час, а может быть и два, они выбрались из лабиринта. Он оказался поистине запутанным и гиблым местом. Волк даже предположил, что камень тот возникает, лишь когда путник отчается его найти. Чутлис пожал плечами, но своего мнения на этот счет не сообщил.
Оказавшись в лесу, Куно облегченно вздохнул. Он совсем немного времени провел в каменном лабиринте, но этого времени хватило, чтобы он возжелал вновь увидеть ставший за эти несколько суток привычным лес. Сориентировавшись по светилу, Волк указал вглубь чащи, и первым ринулся вперед. Ему было много важней добраться до своих земель, ибо если он не успеет этого сделать, то умрет от яда. Лечение, свершенное Чутлисом, помогло, но ненадолго, уже к середине дня в голове снова стало туманно, и все в поле зрения стало немного двоиться. Время истекало.
Листья сменились хвоей. Дубы уступили место многовековым елям и соснам, чье великолепие видно всегда, а не только с весны по осень. Волк опечалился, что зима кончается, и что в Алмекии редко выпадает снег. На его родине, почти круглый год покрытой снегом и льдом, нет ничего прекрасней леса, укрытого снежной пеленой. К тому же, по снегу ему было бы привычнее бежать, и он без труда бы оторвался от погони, но что есть, того не изменить, ибо это есть вне желания людей. Природа сама знает, как лучше, и Волк это понимал.
Куно едва поспевал за Волком, но с Чутлисом бежал плечо к плечу. Было и так ясно, что воин чувствовал близость своей кончины, и потому бежал со всех ног, не щадя себя, ибо скоро щадить будет некого. Вдобавок, с каждым шагом он приближался к родным землям, и это питало его, давало сил. Куно тоже спешил к границе Алмекии, но по другой причине: он хотел предупредить принца Ланса о готовящемся на него покушении. Земескис мог бы плюнуть на принца, ибо в руках генерала была вся мощь войска, но военный советник Лукадор, или просто Кадор, как его называл кавалер, подговорил его убить и принца. Смысл, безусловно, был, но это было необязательно.
Куно впервые всерьез задумался о Лукадоре. Кто он? Откуда? Как он стал советником самого короля? И каковы его планы? Что им движет? Чутлис рассказал о воине зла и сыне Владыки преисподней, но в это верилось с трудом, хотя это было нормально. Ведь так всегда и происходит: ни за что не поверишь в невозможное, на первый взгляд, происшествие, покуда оно не случится. Тогда коришь себя, спрашиваешь, почему не поверил, когда предупреждали. Но уже поздно.
В такой задумчивости он и натолкнулся на стоящего столбом воина. Чутлис то ли не успел предупредить мальчика, то ли просто не захотел, то ли предупреждал, но Куно не слышал, погрузившись в размышления. Но хвала богам, что он ударился о Волка, ибо в шаге от него был обрыв.
Обрыв был так высок, что бурную реку, текущую в ущелье, было не видно, но очень хорошо слышно, словно бы водопад шумел рядом. Другой край ущелья был вне возможности его перепрыгнуть, и моста поблизости не было. Волк стоял, тяжело дыша, и смотрел вниз, будто бы ждал помощи оттуда. Чутлис тем временем, прислушивался к шумам леса, и что-то услышал, поскольку медленно стянул из-за спины щит.
Неужели их нагнали?
Волк скрипел зубами, стараясь придумать выход из сложившейся ситуации, но ничего путного в голову не лезло. Ледяной мост навести он не мог, вода была далеко, да и не хватило бы сил, переместиться на другой край ущелья не умел. А если б даже умел, как же бросить мальчика и Чутлиса? Их пути жизни пересеклись, и не вправе был Волк разрывать эту связь.
За его оспиной раздался далекий, но отчетливо слышный треск сучьев. Преследователи скоро будут здесь, и неизвестно, кто ими окажется. Если только тот адский пес да темный маг, то ничего, а ежели нет? Как быть, если из-за веток и кустов к краю обрыва вывалится с десяток отборных воинов? А при поддержке темного мага, который может наложить заклинание Силы, предстоящая битва была бессмысленна, хоть сейчас шагай в пропасть.
Шагать в пропасть…
Волк с ликованием снял с пояса топор, в мгновение ока обратил его в алебарду, и направил топором на другую сторону обрыва. Раздался железный лязг, и древко стало удлиняться, покуда Волк не остановил его. Бросив алебарду на землю, он стал на нижний клинок и указал на другой край ущелья. Чутлис с недоверием посмотрел на чудной мост и сказал все, что он думает об этой затее, не забыв в конце добавить «прости господи», ибо ругнулся несколько раз весьма серьезно.
В десяти шагах от него разлетелось в щепки дерево, взорванное огненным шаром. Закрывшись от обломков ели, он резко поменял свое мнение, но скомандовал Волку и Куно идти первыми. Волк кивнул. В конце концов, Чутлис был единственным воином среди них троих, кто был сейчас при оружии и полностью боеспособен. Однако мальчика он отправил первым, но не потому что решил проверить прочность моста, в коей он был на все сто уверен. Жизнь мальчика показалась Волку в тот момент ценней его собственной, что было на него непохоже.
Куно сделал несколько шагов по древку, но страх упасть был силен, так что он осторожно присел и стал перебираться по древку как по веревке, свесившись. Так было быстрее, чем если б он пошел.
Куно оказался на той стороне, когда из леса на рыцаря прыгнул фенрир.
Черный пес огромных размеров мог просто смести Чутлиса, но он ловко увернулся и даже ударил рукоятью меча пса по голове. Фенрир грохнулся на землю, подняв облако пыли и песка, и временно затих. Стараясь держать в поле зрения и пса, и мост, и лес, рыцарь отправил Волка на тот край пропасти. Воин хотел было возразить, но рыцарь отпустил Волку хорошего пинка, и последний оказался уже в пяти шагах от первого, и в четырех – над пропастью. Усмехнувшись, воин пошел вперед, балансируя на узком древке, и через пару шагов отстегнул свой плащ, понимая, что тот ему мешает, и ветер может запросто наполнить плащ как парус и сдуть Волка.
Всего несколько шагов оставалось до другой стороны ущелья, когда за спиной Волка раздались удары стали о сталь. Дойдя и ни в коем случае не оборачиваясь, Волк начал творить заклинание, не смотря на происходящее, чтобы не потерять сосредоточенности. В воздухе над ним медленно образовывался голубой шарик. Лишь завершив «слепление», он оглянулся.
Чутлис бился с каким-то рыцарем, явно сильней и ловчей его самого, но сдаваться он не собирался. Его противник был в полных доспехах, со шлемом, что давало ему преимущество перед Чутлисом: удар по голове совсем не обязательно мог быть смертельным, но такой же удар по голове Чутлиса, которую защищали лишь волосы да платок, почти наверняка отправил бы его в мир иной. Волк кричал ему идти к ним, но Чутлис ничего не слышал.
Адский пес очухался, но не атаковал рыцаря в спину, а поступил умнее – он подошел к клинку алебарды Волка и лапой спихнул ее в пропасть. Приняв нормальный для алебарды размер, она, вращаясь, полетела вниз и скоро исчезла в плене тумана. Волк свесился с края обрыва и выкинул перед собой руку с раскрытой ладонью, словно пытался дотянуться.
Чутлис бился отважно, и даже отчаянно, но его противник был искуснее в бою на мечах. Все выпады и удары Чутлиса он блокировал мечом или щитом, а когда мог, уворачивался и наносил контрудары, которые Чутлис отбивал с трудом из-за их неожиданности и резкости. И тут в бой вступил фенрир. Он выбрал подходящий момент и прыгнул на рыцаря, сбив его с ног.
Из леса вышел темный маг Иван. Его лицо было сокрыто капюшоном серого плаща, но узкие длинные пальцы, держащие посох, были отчетливо видны. Иван коснулся ладонью плеча рыцаря, и тот отошел в сторону, пропуская мага к поверженному Чутлису. Маг что-то выкрикнул, и адский пес сошел с груди лежащего на земле рыцаря. Иван указал на Чутлиса, и тот схватился за горло, задыхаясь. Маг стал поднимать посох, и Чутлис поднимался с ним, покуда не завис в воздухе, беспомощно болтая ногами и пытаясь убрать с шеи невидимую петлю.
Со свистом в руку Волка влетел его боевой топор. Секунда, и он превратился в алебарду. Еще секунда, и топор закрыл лицо Чутлиса от взора мага. Рыцарь быстро сообразил, и схватился за древко обеими руками. Волк напряг все мышцы, что у него были и что не были, и Куно помогал воину, толкая древко. С ужасающим ругательством Чутлис перелетел по дуге пропасть, держась за алебарду, и, ломая ветки деревьев, упал где-то впереди, в лесу.
Поймав момент, Волк резко выдохнул, и ударил кулаком по висящему над ним голубому шарику. Шарик вспыхнул от негодования. Но подчинился, и полетел в рыцаря, мага и адского пса, но, оказавшись над ущельем, камнем полетел вниз.
Было слышно, как смеялся маг противным низким голосом, от силы которого Куно сжался, ожидая близкой смерти от какого-нибудь страшного темного заклятья, но этому ожиданию предстояло остаться лишь ожиданием.
Земля задрожала, стало очень холодно, и из ущелья вверх хлынула вода. Ее было столько, что можно было затопить весь Логрес. Достигнув высоты в три роста самого высокого дерева на краю этого ущелья, вода замерзла, превратившись в стену льда, каждый дюйм коей был покрыт острыми как бритва шипами. Волк захихикал, как настоящий волк, радуясь, что еще остались силы.
Не складывая алебарду, Волк пошел вперед, в лес, ориентируясь по древку, дабы найти место падения Чутлиса. Рыцарь улетел не так далеко, как мог бы, деревья не позволили. Он лежал на траве, облепленный листьями, и немигающим взглядом смотрел вверх. В то, что с ним произошло, было поверить очень трудно, но тем не менее это было. Завидев Куно и Волка, Чутлис подскочил как ужаленный, от радости, что все живы и здоровы.
С лязгом и щелчками алебарда превратилась в топор и заняла свое место, на поясе. Волк принял благодарность рыцаря, но напомнил ему, что в полете он очень громко ругался. Выдохнув же привычное «прости господи», Чутлис поинтересовался, что случилось с теми тремя: магом, рыцарем и псом. Куно ответил, что временно они выбыли из погони, но временно. Волк кивнул, и заметил, что рыцарь потерял свой меч и щит, на что Чутлис отмахнулся, пообещав сломить дубину где-нибудь по пути. Дубина, конечно, не оружие для кавалера, но приходится изворачиваться, как можешь.
Раздались звуки ударов. Волк нахмурил брови, вслушиваясь. То меч пытался пробить ледяную стену, и небезуспешно. Все же лед это лед, а не камень или сталь, долго не продержится. Волк первым подал пример – продолжать двигаться. Куно и Чутлис последовали его примеру.
Ледяная стена переливалась всеми цветами радуги под сиянием светила. Зрелище было завораживающим. Ледяные пики смотрели в небо, словно зубья короны, порой вздрагивая от ударов меча по стене. Но в какой-то момент звуки ударов исчезли. Волк замедлил бег, пытаясь понять, что же задумали их преследователи. Искать мост долго, да его может попросту и не быть, а пробить стену пламенем рискованно, осколки льда могут ранить, если не убить.
Из-за стены донесся свист, и в воздухе возникло что-то, словно большой камень, брошенный с той стороны. Он летел не торопясь, но быстро, и немного опережал бегущих. Когда же это нечто приземлилось в нескольких шагах от Чутлиса, бежавшего впереди, стало ясно и что задумали преследователи, и что это летело.
Перед беглецами, на одном колене, закрываясь щитом, стоял рыцарь, что был вместе с магом. Кто-то из них подумал так же, как Волк, и они решили не проламываться через стену и не искать мост. Вместо этого маг наложил на рыцаря Полет, и он просто перепрыгнул преграду.
Рыцарь поднял голову, и его взгляд встретился с взглядом Волка. Меч с характерным звуком покинул ножны, рыцарь поднялся. Чутлис, не долго думая, да и не думая вообще, кинулся на рыцаря, но тот лишь отмахнулся щитом, и Чутлис улетел куда-то в лесные дебри. Волк исподлобья посмотрел на рыцаря, понимая, что схватки не избежать, и что она будет непростой, ибо маг, по всей видимости, наложил-таки на рыцаря Силу.
Алебарда, не торопясь, раскрылась. Волк сделал шаг вперед.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
НЕЧЕСТНАЯ ДУЭЛЬ
Волк медленно вращал алебарду одной лишь правой, левой он готовился перехватить древко, чтобы напасть или защититься. Рыцарь выставил меч перед собой как копье, показывая, что первый шаг позволяет сделать противнику. Настал тяжелый момент: никто не нападал, но оба защищались. Каждый ждал, что противник атакует, и можно будет, отбив удар, нанести удар в ответ. Но у рыцаря был щит, что давало хоть какое-то преимущество в обороне. Волк сверкал глазами, рыцарь тяжело дышал, звук его дыхания изменялся шлемом, и получалось почти что шипение.
Волк атаковал.
С широким замахом он ударил нижним клинком по щиту, и тут же отбил удар меча топором. Рыцарь толкнул Волка щитом и пошел в атаку.
Рыцарь прекрасно умел обращаться с мечом. Лезвие мелькало как крылья птицы, обманные выпады перемежались настоящими, но Волк каждый раз угадывал, и каждый раз со звоном отбивал удары. Щит медленно, но верно покрывался царапинами, приходил в негодность, но не щит был целью. Волк пытался подковырнуть щит и отбросить его, дабы лишить противника защиты. Пускай хлипкой, пускай временной, но защиты.
Куно спрятался в кустах, и наблюдал за схваткой немигающим взором, боясь пропустить каждое мгновение. Он не мог помочь, ему досталась роль наблюдателя. И хотя у него была возможность убежать, он не сделал этого. Он боялся за Волка, понимал, что не поможет, но сбежать не мог. Что-то внутри него не позволяло ему этого сделать.
Ловкости Волка можно было лишь позавидовать. Сражаясь не на жизнь, а на смерть, он понимал, что бой может быть проигран, и решил превратить бой в зрелище, пускай даже никто не видит. Выпады, блоки и удары он скреплял красивейшими вращениями алебарды, прыжками с опорой на оружие, подкатами и всем прочим. Рыцарь не мог позволить себе так двигаться, потому что доспехи были тяжелы, и, несмотря на заклинание Силы, сковывали в движениях, делая его неповоротливым.
Волк размахнулся и пустил алебарду в полет, держа ее почти что за нижний клинок. Пущенную поверху рыцарь пропустил над собой, присев, затем пришлось подпрыгнуть, дабы не упасть с отрубленными ногами, а после было то, что уместно было бы назвать «последний натиск».
Острие верхнего клинка рассекало воздух, пущенное в укол, чтоб пронзить рыцаря. Снова и снова Волк колол перед собой, часть прошла мимо, часть пробивала щит насквозь, едва не пронзая руку. Волк оскалился, зарычал, и с криком пополам с воем, развернувшись на пятке, со всего размаху опустил алебарду на рыцаря. Топор разрубил щит, расколол меч и на три четверти вонзился в землю. Волк тяжело дышал, и рыцарь воспользовался секундной слабостью противника: швырнул в него остаток щита. Волк не выпустил оружие из рук, и дернул древко, дабы отразить грозу, но топор застрял в земле. Кусок щита плашмя ударил Волка, и он упал. Его алебарда осталась в земле.
Волк быстро пришел в себя, но было поздно. Над ним стоял рыцарь, его сломанный меч уткнулся в шею Волку. Чутлис показался из-за деревьев, но он был далеко, и помочь не мог. Куно было не видно, и Волк надеялся, что мальчик сообразил, что помочь нельзя, да и поздно, и убежал вперед. Туда, к границе, куда они и направлялись.
Но он ошибался. Куно был рядом, хотя помочь действительно не мог. Он мог лишь наблюдать за тем, как рыцарь убьет воина.
Волк, неожиданно для себя, перестал беспокоиться, словно принимая все, как должное. Это внезапно снизошедшее на него спокойствие позволило ему разглядеть на нагруднике рыцаря выбитый рисунок: три поникших цветка – василек, колокольчик и подснежник. Каждый рыцарь имел какой-то свой знак, и по законам чести обязан был нанести его на свой доспех.
- Роекод, - твердо сказал Волк. Он узнал символ. – Давно не виделись.
- Почти год, - подтвердил догадку Волка рыцарь. – Похоже, что спрашивать «как ваши дела» бессмысленно. Видно, что они идут плохо.
- Хохмач, нечего сказать, - проворчал Волк.
- Мне можно. Ты далеко забрел в чужие земли, и вряд ли с благими намерениями.
- Как раз наоборот, намерения у меня были добрые, но твой командир… тот или другой, - уточнил Волк, - не оценил этого. Кто тебе отдал приказ?
- А как ты хотел? Что, шпионы кончились, и решил сам?
- Ты не ответил на мой вопрос.
- И не собираюсь, - возмутился рыцарь. – С какой стати мне отвечать тебе? Плевать, кто ты, это для меня значения не имеет. Я подчиняюсь только своему командиру, генералу Земескису. Или кому-то другому, но кто предоставит доказательства, что приказ исходил от Земескиса. А на короля мне плевать. Даже на тебя, князь Вайнард.
Куно вздрогнул. Он знал, кто такой Вайнард, так зовут правителя Северной страны, Норграда. Неужели он все это время спасался от погони вместе с самим правителем снежных земель?
Если он выберется, будет о чем рассказывать детям и внукам, но шансов на это было мало.
- Что ж, было приятно с тобой сразиться, - вздохнул Роекод. – Очень жаль, что не на поле брани, и не в полную силу. То заклинание льда высосало из тебя много сил.
- Может, в таком случае, перенесем нашу дуэль? – предложил Волк.
Роекод засмеялся. Волк пожал плечами.
- По крайней мере, стоило попробовать, - ответил рыцарь. – Прощайте, князь Вайнард. Может, еще свидимся на том свете.
- Буду ждать, - буркнул Волк.
Роекод размахнулся для удара. Волк смотрел на сломанный клинок. Куно вскрикнул от ужаса. Чутлис никак не мог прийти в себя после удара щитом.
Раздалось «дзынь»…
…и обломок меча стал еще короче.
Еще одно «дзынь», на этот раз с гулом – в нагрудник Роекода ударил меч, сминая сталь. Рыцарь отлетел на несколько шагов, ударился спиной о дерево и, чтобы не потерять равновесие, обхватил дерево за собой.
Между ним и лежащим на земле Волком стоял высокий рыцарь в белых доспехах, разукрашенных множеством царапин от клыков и когтей. Судя по размерам, то были клыки дракона, не меньше. Его плащ был сшит из белых медвежьих шкур, на голове был шлем с забралом, в коем щели были словно зверьми сделанные: шли наискосок, с рваными, пускай и не острыми, краями. Из-под шлема пробивались волосы цвета металла, в правой руке был щит с изображением белого дракона на фоне гор, в левой руке он сжимал невиданных размеров меч. По его лезвию шли значки-руны, рукоять была для двух рук, но рыцарь держал меч одной рукой. На эфесе блестели брильянты и изумруды, острие меча было слегка волнистым, дабы укол был болезненней. Нагрудник украшал рисунок косо разрубленного серпа Луны.
Меч рыцаря подрагивал, словно пел.
- Могучий и Несокрушимый Гуинглайн, - с уважением произнес Роекод. – Вы, как всегда, вовремя. Как ваши раны? Уже затянулись?
- Не все, и не до конца, - раздался из шлема бас, - но хватит, чтобы поставить тебя на место.
- Конечно, с вашим-то мечом можно со всеми бесами преисподней сражаться, и победить. Даже будучи самому при смерти, - добавил Роекод, что-то пряча в правой перчатке. – Ансвеллер уникален, и делает любого своего хозяина сильным и решительным, но вы и так обладаете всеми этими и многими другими качествами…
- Не заговаривай мне зубы, малец. Проваливай отсюда.
- А вот за мальца обидно, - прошипел Роекод и замахнулся зажатым в правой руке метательным ножом, от которого исходило голубовато-белое сияние и сыпались искры. – Посмотрим, что можешь ты, Гуинглайн, против Ножа Шока с наложенным на него Гено-Громом!!!
Рыцарь выставил щит перед собой и чуть над собой, ожидая броска и последующих за ним молний. Меч загудел, словно оправдывая свое имя Ансвеллер – дающий ответы. Он будто бы советовал рыцарю что делать, но хозяин его язык не понимал.
Роекод приготовился уже запустить нож, но почему-то этого не делал. Все стояли или лежали на своих местах, ожидая продолжения броска, но из-за дерева, у которого стоял Роекод, вышла валькирия.
Девушка была облачена в изящные легкие доспехи, подчеркивающие ее идеальную фигуру. Сапоги и перчатки были из черной кожи, наплечники были округлыми, а на голове был поразительный шлем, кой пристало носить лесным разбойникам, но все же он был не кожаный, а стальной.
Ее длинные волосы, отливающие зеленым, были заплетены в три косы. Лицо ее было сродни лика ангела, голубые глаза мгновенно зачаровывали, изящный носик слегка подрагивал, когда она дышала.
И ее копье, испускающее ледяной пар, было уткнуто в шею Роекода.
Она медленно обошла дерево, все время держа острие копья у шеи рыцаря. Она перемещалась, и копье тоже перемещалось по шее, оставляя царапину. Рыцарь тихо шипел, но боль терпел. Стоило ему дернуться, и копье вонзится в горло.
- Надо было согласиться на предложение перенести дуэль, - пропела девушка, - и разойтись по домам с надеждой, что эта дуэль не была последней.
- А это я заберу, если ты не против, - издевательски произнес Гуинглайн, подойдя и забирая нож. – А то еще глаз кому выколешь.
Было видно, что Роекод сейчас взорвется от негодования, но он ничего не мог сделать, покуда копье целует его шею. Гуинглайн проверил рыцаря на наличие еще каких-нибудь хитрых штук и оружия, но ничего обнаружить не смог.
Волк, или, как теперь уже известно, князь Вайнард, поднялся с земли, не без помощи подбежавших Куно и Чутлиса, и выдернул из земли свою алебарду.
Гуинглайн поинтересовался у Вайнарда, что делать с пленным, на что князь ответил «пусть катится отсюда». Валькирия надула губки, но убрала копье от шеи Роекода, а Гуинглайн, вероятно, поняв приказ буквально, дал рыцарю пинка, и тот откатился в сторону. Роекод приподнялся и с ненавистью уставился на одолевших его. Он, быть может, кинулся бы на них, но здравый смысл взял верх над оскорбленными чувствами, и он быстро скрылся в лесу.
- Двое на одного, - улыбнулся Вайнард. – Нечестно. Как же ты это допустил, Гуинглайн?
- На войне все средства хороши, - парировал рыцарь.
- Как твое здоровье? Можешь не отвечать, и так видно, что лучше, но как ты меня нашел?
- Чаще смотрите на небосвод, ваше величество, и, быть может, вы увидите летающего над вами белого дракона. Как только вы рассказали мне, что хотите предпринять попытку похищения своей сестры из замка Логрес, я сразу установил за вами слежку, и как только вы покидали дворец Флогеру, посылал следить за вами дракона. Ну что? Не ошибся Морхолт? Все сбылось?
- И даже больше, - вздохнул Вайнард, - много больше. Но я все расскажу позже, надо мальчика доставить в Падстоу. Он должен предупредить принца Ланса…
- …о том, что его хотят убить, верно? – закончила за Вайнарда валькирия. Удивленные глаза Вайнарда, Куно и Чутлиса уставились на нее. – Нет ничего проще, чем пересказать то, что было.
- Как было? Когда? – Куно был в отчаянии.
- Два дня назад, - ответил Гуинглайн. – Земескис и его воины появились словно из ниоткуда, и напали на принца. Однако ж ему очень повезло: в решающий момент, когда меч Земескиса уже опускался на голову Ланса, за принца вступилась какая-то женщина-воин в позолоченных доспехах. Она мастерски владеет копьем, и ее умения хватило, чтобы разогнать нападавших. Не так мастерски, как прекрасная Фатисия, - поправился рыцарь, взглянув на сощурившиеся очи валькирии, - но хорошо, это уж точно.
- То есть, все, что было, было зря? – упавшим голосом произнес Куно.
- Совсем не обязательно, - загадочно ответил Вайнард, - но об этом позже. Сейчас есть задача куда важней, по крайней мере, для меня. Мне срочно нужно к священнику, чтобы он вывел из меня яд Скорпиона. Прикажи дракону сесть где-нибудь поблизости. Нам троим уже осточертело бегать, прости господи… тьфу! Чутлис! Я от тебя заразился!
- Извините, - это было все, что мог сказать Чутлис. После удара щитом он очнулся в окружении королей и могучих, почти легендарных воинов – было от чего растеряться.
- И все же меня до сих пор не перестает удивлять, как Фатисия из тебя веревки вьет, - сказал Вайнард Гуинглайну. – Уму не постижимо, как ты уговорил ее участвовать во всем этом.
- Вообще-то, идея моя, - возмутилась валькирия.
- Почему меня это не удивляет, - молвил Волк и засмеялся.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
СУДЬБЫ, НАВЕКИ СПЛЕТЕННЫЕ
Спустя неделю, в замке Флогеру, столице Норграда, князь севера Вайнард стоял на балконе и смотрел на горы, скрывающие от его взора Северный океан. Их снежные шапки блестели, словно покрытые брильянтами. Их блеск отвлекал князя от тяжелых дум, которых становилось все больше с каждым днем.
Принц Ланс выжил, и с помощью епископа Коэла под его знамена встало все графство Падстоу, сменившее название на Новая Алмекия. Земескис заново отстраивает замок Логрес, подпорченный в битве Лукадора и Вайнарда, и готовится к войне, равно как и все другие государства стягивают к границам свои войска. Земескис переименовал Алмекию в Империю Эсгарес. Это название он взял из древних книг. Оно значит «Идеальное государство», но вряд ли оно будет таковым.
Здоровье Вайнарда с каждым днем улучшалось, но все еще было не очень, ибо магический яд серьезней простого.
Гуинглайн вошел, как всегда, без стука. Он много себе позволял, но обоснованно, как-никак в его обязанности входило, прежде всего, охранять его величество. Не важно, что его величество сам раскидает сотни две нападающих на него солдат, охрана есть охрана.
- К вам гости, если их можно назвать гостями, - доложил рыцарь.
- Их двое, надо полагать. Пускай войдут, или ты им не доверяешь?
Рыцарь фыркнул.
Куно и Чутлис уже давно гостили у князя, и стали почти что своими. К счастью, не настолько своими, чтобы занять у князя денег и не вернуть.
Чутлис поблагодарил князя за новый меч, и Гуинглайна за подаренный ему щит, и попросил разрешения убыть. Его вести о Лукадоре, похоже, подтвердились, и церковь призывала всех своих кавалеров и паладинов, дабы приготовиться к битве с армией Рыцаря Смерти Кадора, как его стали величать. Вайнард понимающе отнесся к словам Чутлиса. На днях он попросил его принять сторону Норграда и Чутлис обещал подумать, но не обещал, что согласится.
На прощание Вайнард сказал, что кавалер, а тем более, паладин Чутлис, всегда желанный гость в его доме. Рыцарь поклонился и покинул королевские покои.
Куно почти сразу был принят на службу князя. Опять же посыльным, но он привык к этой должности. Вайнард оценил заслуги Куно, которых за неделю набралось достаточно, и обещал повысить Куно в должности. Сейчас же он прибыл доложить, что его дракон готов к полету, и за новыми распоряжениями. Вайнард приказал быть у дракона, потому что Куно он собирался взять с собой. Мальчик поклонился и побежал во двор.
Неслышно отворилась дверь и в покои вошла Фатисия.
- Что теперь? – спросила она.
- Теперь – все, - ответил Вайнард. – И не потому, что это сказал Морхолт, я и так знаю, что войны не избежать. Это лишь вопрос времени. Очень короткого промежутка времени, если быть точным. Сейчас мир на Форсене напоминает взведенный арбалет. Одно легкое нажатие, и стрела войны пронзит карту континента.
- Почему вы не хотите предложить союз принцу Лансу? – спросил рыцарь, поправляя ножны. – Вы не верите в него?
- Верить надо в бога, друг мой. Что же до принца, то я верю, что он сделает все, что сможет, но этого будет недостаточно. Он ослеплен жаждой мести за отца, это и хорошо и плохо. Он будет биться как тысяча демонов, но у него не хватает опыта. Ему будут помогать, это правда, но сам по себе он слаб и беспомощен.
- Его учил сам Гереинт, - вставила реплику Фатисия, - а это чего-нибудь да стоит. Но насчет тактики и стратегии, тут вы правы, ваше величество.
- Поэтому я хочу попробовать заключить союз с Леонией. Королева Леонии молода, но за ее молодостью прячется очень много знаний. К тому же, грифоны дадут нам преимущество над Земескисом.
- Но быть может, королева Леонии сама это понимает, и пустит грифонов против Земескиса и без нашей помощи, - недоверчиво изрек Гуинглайн. Он не очень любил Леонию, даже называл ее «страна святош».
- Лионэсс понимает, в этом я уверен, но в войну вступит, лишь если на ее страну нападут, а благодаря горной цепи, закрывающей Леонию от всех, это весьма и весьма проблематично. У нас есть выход к Леонии, но я предпочту союз с королевой, нежели войну. Она молода, но отнюдь не глупа, и на рожон лезть не будет.
- А, может быть, все обойдется, - предположила Фатисия. – Земескиса свергнут, и все вернется на круги своя. Ведь может так случится.
Вайнард вздохнул, и снял с пояса топор. Повинуясь своему хозяину, он послушно раскрылся до размеров алебарды, топор увеличился в размерах и повернулся вокруг древка. С обоих концов палки выдвинулись, так же, не торопясь, клинки. Алебарда приняла свой привычный облик. Вайнард выдернул из своей королевской накидки клочок пуха и подбросил его в воздух. Пушок начал опускаться, и князь стал водить верхним клинком, пытаясь поймать пушок.
- Мир, он же не-война, на грани… - Вайнард дождался, когда пух коснется острия клинка, - как этот клочок пуха на острие моей алебарды. Он зыбок и непрочен, и может в любую секунду рухнуть.
Фатисия и Гуинглайн неотрывно следили за пухом. Он покоился на острие, но недолго. Клинок был таким острым, что пушок под своим, почти несуществующим весом, рассекся о клинок.
- Мира не будет, - тихо молвил Вайнард. – Мир, как пух, а реальность, как клинок. Остриё Каладболг рассечет привычную всем жизнь, и прольется кровь, и будет пламя. Все прекратится, лишь если кто-то завоюет разрозненные государства, и объединит континент.
- Мы можем? – нерешительно спросила Фатисия.
- Мы должны, - ответил Гуинглайн.
- Мы сделаем это, - подвел черту Вайнард.
Алебарда по имени Каладболг послушно сложилась, и заняла свое место. Вайнард в сопровождении валькирии Фатисии и кавалера Гуинглайна направился во двор, где их ждал белый дракон.
ЭИПЛОГ
В третий месяц, в год двести пятнадцатый священного календаря, войска Норграда атаковали замок Джукес, земли Империи Эсгарес.
Война началась.