Памяти Е.А. Пруссаковой
Мой давний сон не даёт мне покоя, уже который месяц, а точнее полгода. Это время без неё. Она снова уехала в Норвегию со своей любимой группой туристов или в Австралию к подруге. Но легче всего думать, что она опять автостопом помчалась по Европе. Тогда не жди. Пока все страны не объедет, не вернётся. И это в свои восемьдесят лет. Но она уже не вернётся, никогда.
А сон всё теребит мою душу и тревожит мою память. Это случилось, когда погибла мама. Мне было четырнадцать лет. Ночью ко мне пришла женщина. Я её увидела в свете оконного проёма в лунную полночь. Она стояла надо мной под сине-лиловым пологом. Глаза были прикрыты, но ресницы дрожали. Я подумала: «Если она посмотрит на меня – моё сердце разорвётся». Я стала натягивать на лицо одеяло, но тут произошло нечто невероятное. Это ощущение я запомнила на всю жизнь и всю жизнь ищу его, вернее, повторения того прикосновения, которое привело меня в восторг, словно касание мягкой пихтовой хвои или по рукам скользнул дельфин и ты ощутила бархатистость, влажность его прекрасного тела. Потом многие люди говорили мне, что это было явление Богородицы. Кто знает?
Но всё случилось позже. Однажды на мой детский спектакль в пионерский лагерь «Юность» приехала журналистка Пруссакова Евгения Алексеевна, корреспондент «Заводской правды» Люблинского литейно-механического завода. После многочасового общения с ней у меня возникло то самое забытое ощущение прикосновения к чему-то возвышенному и тонкому, высоко духовному, чистому. Мы с ней были на одной волне и понимали друг друга без слов. С тех пор мы не расставались. Пятнадцать лет она фактически держала меня на плаву, не давала спуститься с той высоты, той планки, которую сама держала до последней минуты.
Коренная москвичка из интеллигентной семьи. Папа – Пруссаков Алексей Петрович – великий краевед, историк, преподаватель. С детства она впитала в себя вселенскую любовь к людям, к Москве, к России. В войну, будучи пятнадцатилетней девочкой, наперекор родителям, осталась в Москве и вместе с одноклассниками рыла траншеи и под немецкими бомбами собирала урожай овощей с полей. А зимой дежурила на крыше дома в центре Москвы на Шлюзовой набережной, сбрасывала зажигательные бомбы, за что имеет награды, правда, догнавшие её в восемьдесят два года. Потом Полиграфический институт, «Бригада Маяковского», работа в городе Тикси за полярным кругом редактором газеты и в городе Нарьян-Маре. Тогда-то Север навсегда вошёл в её сердце. Оттуда любовь и уважение к людям этого края, к их труду, который каждый день – подвиг. И оттуда же закалённый характер, жизнестойкость и бесконечное жизнелюбие, в самом высоком его значении.
Из-за здоровья сына Евгения Алексеевна переехала в Москву, и двадцать пять лет проработала корреспондентом газеты «Правда», член-корреспондент Союза журналистов. Но Север был самой большой темой всего её творчества: повести, рассказы, очерки – на первых полосах центральной газеты.
В её маленькой однокомнатной квартирке на самом видном месте стояли байдарка и лыжи. То что она была заядлой байдарочницей и лыжницей знал не один туристический клуб Москвы. Бесконечные переходы и походы по всей России снискали к ней огромное почитание и большой круг друзей. На лыжах Евгения Алексеевна ходила до последнего дня и до последнего дня обливалась холодной водой. Мои дети в шутку называли её «замороженная, вы наша бабушка», а за глаза – «динозавром».
И вот её нет. И нет того крыла, которым она прикрывала меня и дарила свою любовь. Душевное одиночество входит в моё сердце, с которым тяжело бороться. Кто-то сказал: «Наш генофонд…». Теперь я понимаю о ком это. О таких людях, как Евгения Алексеевна Пруссакова, с большим человеческим сердцем и душой, отмеченной Богом. И сейчас, когда я хожу по улицам Москвы, я слышу её голос, потому что этот город открыла мне она. Так знать и любить свою Родину может только великий подвижник и патриот.
Во мне не будет старческих костей
И телевизора при мне не будет.
Зато мой дом – всегда он ждёт гостей,
Приветов, песен, всяческих вестей,
Улыбок, взлётов, трепетных прелюдий…
Евгения Пруссакова