Пройдёт ещё совсем немного времени, может быть, года два, может чуть больше, и демократия рухнет, рухнет во всём мире. И не надо об этом жалеть, и не надо этого бояться, потому что она — болезнь нашего общества. Это можно научно доказать, в этом можно аргументированно разобраться, по этому основному вопросу можно предложить грамотное решение, позволяющее мягко (т.е. без всяких революций) перейти к нормальному обществу. Через пару лет уже все будут понимать, что за глупость или, что за подлость – спасение демократии, но это уже вопрос личной позиции: кто-то искренне заблуждается, а кто-то пользуется всеобщим заблуждением и намеренно мутит воду.
Век назад во всём мире окончательно рухнул принцип сословной империи. Можно посочувствовать монархистам, мечтающим восстановить монарха и весь соответствующий уклад через воцерковление и традиции, но этого уже никогда не будет, и они как взрослые люди должны это понимать. Сословная империя ведь тоже рухнула неспроста. Она была серьёзным препятствием потоку талантливого и делового из других сословий и поплатилась именно за это. Увы, принцип сословной элитарности этим чреват. Вопрос в том: может ли общество совсем обойтись без элитарности? Нет, не может. И мы с вами прекрасно видим, как за снятием прежних рамок отжившей элитарности поднимается волна грязи и бескультурья, которая всё сметает на своём пути, а затем стремится создать свою собственную карикатурную элитарность. Это переживала наша страна в семнадцатом, это переживание повторилось в девяностые, и сейчас мы переживаем кульминацию, апогей антикультурной демократической волны двадцать первого века. Наша задача в том, чтобы в этом веке общество снова приобрело человеческое лицо, но для этого надо знать технологию грамотного перехода и отдавать себе отчёт, что при демократии это невозможно. А далее рассмотрим вопросы «как?» и «почему?».
Демократия несёт в себе целый ряд принципиальных фундаментальных нарушений относительно природы человеческого общества. Наиболее фундаментальны среди них инстинктивные законы, и тут мы подходим к первому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Мы ведь с вами не можем отрицать, что для нормального общественного организма нам следует учитывать инстинктивную социальную платформу человека. Какова она? А знаете: отнюдь не конкурентна, как учат нас торгующие демократы, и отнюдь не сексуальна (по крайней мере не настолько), как учат нас фрейдисты. В инстинктивной платформе человека основательно заложено единение рода, племени, которое естественным образом располагает человека к сотрудничеству и взаимопомощи. Эти два инстинктивных пункта и определяют наше человеческое общественное лицо. Духовность и культура тоже растут не в воздухе, у них есть совершенно определённая и крепкая инстинктивная почва. История ясно учит нас, что во все времена, на протяжении всей известной истории общественная конкуренция была не только не принята, но и запрещена. Побеждать среди своих можно было только на специальных турнирах в определённое время и в определённом месте. Восстанавливая уклад первобытнообщинного строя и археологически и этнографически (на уровне племён нашей эры), учёные отмечают, что цивилизация человека создавалась путём единения, взаимопомощи и полного отрицания конкуренции, отводя соперничеству место опять же только на турнирах. Конкурентная особь изгонялась из племени с позором или уничтожалась, как зараза общественного опасного разлада. Сегодня эту заразу на полных правах принесли прямо в наш дом и сказали, что «здоровая» и «честная» конкуренция — это оплот нашего общества, залог демократии. Может это и залог демократии, как общества противоестественного с позиции инстинктов человека, но никакого здоровья и чести это обществу не несёт. Что ещё искажает демократия в инстинктивной платформе человека? Она искажает принцип нормальной привилегированности, которая инстинктивно в человеческом обществе выделяет наиболее заслуженных и наиболее полезных особей: лучших охотников, лучших скорняков, лучших оружейников и так далее. В любом племени лучший имел лучшее. Он получал это не путём конкуренции, а путём естественной (опять же инстинктивной) человеческой благодарности. Да, благодарность — это категория далеко не только духовная, она ещё и инстинктивная. Даже дикий зверь, исцелённый человеком, проявляет это чувство, выполняет эту функцию. Теперь мы видим, что демократическая система, лишив нас принципа естественных привилегий на основе благодарности и культуры, введя своё пресловутое безусловное равенство между всеми без разбора, ударила по механизмам, сохраняющим благодарный сотруднический порядок в обществе. Вместо нормальной естественной привилегированности демократия ввела конкуренцию, как способ добиваться привилегий своим путём без оглядки на общество, мнения и репутацию. Именно репутации, как важнейшему фундаментальному механизму общественного регулирования, демократия нанесла максимальный ущерб.
Здесь далее мы приближаемся ко второму ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?»; это вопрос о полной подмене законом всех естественных принципов общественного регулирования. Никто не будет спорить с тем, что закон не является биологической инстинктивной категорией общественного человеческого бытия. Может он и важен для цивилизованного общества, но на первейшую фундаментальность в этом вопросе он претендовать не может. А вот репутация, честь, совесть, уважение и многое другое в этом роде являются фундаментальными, в силу своей инстинктивной заданности в человеческом обществе. Духовность — это отнюдь не преодоление инстинктивности, а отбор инстинктов на право работать в данное время в данном месте под руководством воли. Однако, при демократии мы видим подмену законом буквально всего человеческого. Неужели мы и в самом деле не видим, что закон стал видом отмазки от ответственности перед честью, совестью и смыслом? Завоевав буквально всё пространство в механике общества, закон узурпировал все рычаги управления, оттеснив естественные механизмы вообще в небытиё. Правовое общество — это отнюдь не благо, а общество без человеческих отношений. Посмотрите, как административно-юридические способы решения всех вопросов полностью вытеснили все гуманные. Даже благотворительность должна теперь иметь свои юридические основания.
Теперь мы подходим к третьему ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Это засилье жульничества и воровства, которое без всяких сомнений погубит любое общество. Такое засилье обеспечено основным принципом демократического правового общества, который в простой интерпретации звучит так: «не пойман — не вор». Т.е. пока вина обстоятельно не доказана, не взирая на абсолютно устойчивое мнение людей, вы не смеете никого отстранить от его положения в обществе на основе лишь только репутации. Репутация скрыта, и провозглашена тайна личности, что само по себе не нормально с точки зрения естественного общества. Говорить, что каждый человек имеет право на тайну личности — это уже декларация о праве на существование противоестественных отношений. Мы дали равную свободу всем, что было противоестественным, а теперь должны блюсти компенсирующую противоестественность — тайну личности, чтобы защититься от тех, в чьих руках свобода и равноправие являются опасным оружием. Мы сегодня не можем закрывать глаза на то, что уже живём в обществе аферистов. Мы сталкиваемся сегодня с этим явлением буквально на каждом шагу. Аферист — это лицо, которое пытается добиться незаконной выгоды путём создания ложных впечатлений. Может быть аферисты, что выпрыгивают на нас на каждом углу не являются таковыми с уголовной, т.е. законно-правовой точки зрения, но нам от этого жить не намного легче. Мы постоянно теперь живём в атмосфере намеренно ложно созданных впечатлений, что создаёт нездоровую общественную атмосферу и является одним из залогов предстоящего общественного крушения. Какому источнику информации вы сегодня доверяете? Никакому. Какому работодателю вы сегодня доверяете? Никакому. Какому работнику с улицы вы сегодня доверяете? Никакому. Какому человеку, улыбающемуся вам на улице вы верите? Никакому. Растут новые жилые дома и кварталы, а вокруг них сразу создаются заборы. Теперь заборами разгорожено всё: от дворика, где вы выросли до городских территорий. Без всяких сомнений ясно, что мы построили общество тотального недоверия друг к другу и к самому этому обществу в целом. Именно по этой причине из племени всегда изгонялся человек, несущий конкуренцию и обман впечатлений, потому что мотивы подобного рода распространяются как зараза, а мы уже получили их глобальную эпидемию.
Демократия, как полностью противоестественное общественное устройство, противоречащее всем тем инстинктам, которые выделяют человека среди остального животного мира, рухнет без всяких сомнений. Она рухнет скоро, она уже трещит по швам во всём мире, и те же самые торгаши и банкиры, которые инспирировали данную демократию, будут сами умалять навести общественный порядок. И тут мы подходим к четвёртому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». А у неё нет ни рычагов, ни механизмов, если не считать за них механизмы смены декораций на сцене. Да, мы имеем абсолютно подставной строй, основанный на подаче декораций — и не более. Как подставной, он, естественно, рухнет. Вы когда-нибудь сами анализировали вопрос о демократии и её исторических корнях самостоятельно, т.е. без вранья историков по данному вопросу? Если спросить специалистов по античности тихо и напрямую, они вам ответят: «да, вы абсолютно правы, такой модели демократии никогда не было, а современное энциклопедическое представление сформировано как химера из разных времён и порядков, которые не пересекались никогда». Враньё в том, что демос — это якобы народ. Демос — это малочисленная часть зажиточного городского населения древних Афин, имеющая своих рабов. Просто незначительный и частный исторический эпизод кому-то в наше время выгодно было представить как важный исторический прецедент, открывающий важные механизмы. Но на самом деле Перикл, будучи полководцем, оратором и политиком (полезный набор для манипулятора) хотел войти в очень большую власть, которая ему, как полукровке была недоступна (ведь он аристократ только по линии матери). Его программа-минимум это изменения баланса власти за счёт введения туда разбогатевших простолюдинов, которыми можно отчасти манипулировать. Второй шаг Перикла — это снижение имущественного ценза при вхождении в аппарат управления и выдача зарплаты на этом поприще. Теперь это вообще ручной аппарат, ведь никто добровольно и по велению совести не откажется от удобного места. Следующий шаг Перикла — это изгнание из Афин бедноты, т.е. того самого народа, за который так «радеют» современные демократы. Далее при Перикле производилась лишь элитная застройка Афин (Парфенон и прочие строения, ставшие в последствии памятниками архитектуры).
Демократия всегда держится лишь на психологической манипуляции, что в своём историческом «обосновании», что в своём современном проявлении, и тут мы подходим к пятому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Она рухнет от своей тоталитарной сути. Скажите, мы разве все живём не в тоталитарно-рекламном пространстве? Манипуляции разве не приобрели абсолютно тоталитарный характер? Если вы не ходите строем физически, это не значит, что нас не гонят строем морально, гонят строем по любому вопросу, гонят опосредовано; а это, как говориться, не считается с юридической точки зрения. Но давайте смотреть правде в глаза, ведь по существу с нами поступают как с винтиками и такой тоталитарный гнёт юридически обоснован. Но нам-то от этого не легче, что и как написано в нашей справке, ведь на самом деле мы все ходим сейчас строем даже в сортир, только колючая проволока проведена не вокруг нас, а прямо в нашей башке. Этого нельзя не замечать. Уровень манипулятивного воздействия вырос не на несколько процентов, и даже не в разы, он вырос на множество порядков. Разве кто-нибудь может это отрицать в здравом уме и твёрдой памяти. Впрочем, где они сегодня, эти здравый ум и твёрдая память, когда постоянно нас пытаются свести с ума.
Такое положение дел основательно предопределено тем, что даже образование приводится в состояние манипулятивных предпосылок при управлении обществом, и тут мы подходим к шестому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Речь идёт о том, что происходит с учебной программой. Скажите, кому-нибудь на сегодняшний день это неизвестно или непонятно? А знаете ли вы, что образование во всём демократическом мире такое, т.е. похожее на заполнение конторских бланков умственно отсталыми индивидуумами? Это мы переняли со всем пакетом вместе, когда обращались в демократическую веру. Что будет завтра, когда эти дети станут взрослыми, а мы старыми? Я с содроганием и ужасом предвижу, как они будут работать, ожидая очередного толчка при каждом следующем шаге, работая вслепую по алгоритму, работая так, что каждый их банальный шаг требует специального контроля на катастрофу. Количество катастроф уже увеличивается в стране и в мире. Такая учебная программа затеяна намеренно в целях облегчения работы манипулятивных принципов управления обществом. В программе с младших классов заданы умственные процедуры повышенной тщательности, что ведёт к потере динамики и смысла, что дезорганизует и атрофирует интуицию детей. Совершенно заметно, что программа носит антиинтуитивный характер. Это прикрыто благой целью: повысить тщательность, а подспудно ликвидирует интуицию. Из программы уходят фундаментальные принципы мировоззрения, и они заменяются на прикладные, т.е. временные, не усваивающиеся по смыслу и не интерпретируемые. Целый ряд наиважнейших тем куда-то канули, а подготовка к экзамену (извините, к ЕГЭ) начинается в сентябре, а не за месяц до его наступления. Кстати, и сам принцип этого ЕГЭ сводит с ума нормального человека. У нас с вами было пять задач; трудных, но пять, в которые мы глубоко вдумывались и вникали по-очереди. Теперь их тридцать, и речь не идёт о вникании в проблему. Побеждает тот, кто штампует; проигрывает тот, кто вникает. Происходит приучение к однозначному и линейному пониманию того, что требует многозначности и многогранности. Это ли не залог будущего глобального социального краха?
Это один из тех аспектов, ведущих общество к радикальной утрате культуры, что понятно и без пояснений. Но культура утрачивается и по целому комплексу других причин, параллельных образовательной. Культура в широком смысле: и поведенческая, и технологическая, и интеллектуальная, и деловая. И это связано с вытеснением в нижние слои смыслового человека при демократии, и тут мы подходим к седьмому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Смысловой человек не спорит зря, не лезет вперёд на всякий случай и обладает культурой не толкаться локтями или идти по головам, он в своих резюме не пишет хвалебной ахинеи в свой адрес, поскольку он не креативный. На сегодняшний день это залог проигрыша. Сегодня нас учат, что мы должны сами заявлять о своих способностях и возможностях. Но смысловому человеку присуща естественная (опять же инстинктивная) скромность. В итоге верхние позиции в социуме на сегодняшний день заняты крикунами, и это носит устрашающе глобальный характер. Думаю, не надо обосновывать, почему это ведёт к глобальной катастрофе.
Если культура не руководит элитарностью, то элитарность себя самопровозглашает без соблюдения культурных норм, а элитарность в обществе неизбежна, поскольку стремление к ней является инстинктивным, и тут мы подходим к восьмому ответу на вопрос: «почему рухнет демократия?». Она рухнет потому, что любое человеческое сообщество, превосходящее трёх человек приобретает структуру империи, может быть микро, но империи. Мы живём по инстинктивным законам племени, хотим мы этого или нет, живём вне всякой зависимости от того, какой тип цивилизации за окном. Инстинкты не преодолимы, а лишь управляемы. Не дышать вы тоже не можете, а можете дышать по системе или бессистемно. Так и с инстинктами элитарности: они либо под цивилизованным управлением, либо производят беспредел. Вы вообще можете отметить исторический период, когда не было империи? Я не могу, и объясню почему. Племя — это микроимперия, в которой есть тотальная общественная иерархия, зависящая от личного проявления людей. Рабовладельческие и феодальные империи не нуждаются здесь в своём обосновании. Потом наступил двадцатый век со своими капитализмами, коммунизмами и фашизмами. Мы не будем говорить о юридическом обосновании имперского принципа, а дадим лишь естественную житейскую оценку этим явлениям. Скажите, когда и какой строй двадцатого века в реальности не был империей: капитализм с его олигархией, влияющей на закон; коммунистический социализм с его строжайшей административной казарменной иерархией; национал-социализм Гитлера, при котором открыто говорилось об имперском управлении? Империя была всегда, она есть сейчас, и она будет. Она будет потому, что человеческое сообщество при своей самосборке не способно собираться ни во что другое кроме империи, не важно, маленькой или большой, а может и вообще микро. Сейчас тоже где-то в трюме нашего общества работает совершенно другая общественная машина, прикрывающаяся декларациями демократического типа, и вы все, если подумать, об этом знаете, а хотите настойчиво верить, что это не так, что можно иначе. Нам с вами пора понять, что справедливое и человечное — это отнюдь не синоним равноправного, а права должны быть заслужены, у них просто обязан быть баланс с ответственностью. Мы подходим к той стадии технического развития нашей цивилизации, когда мы сможем взять под нормальный контроль общественное развитие и провозгласить то общественное устройство, которое полностью учитывает и соблюдает все человеческие инстинкты, являющиеся не только залогом личного выживания, но даже и человеческой духовности.