Начался март 1953 года. Уже чувствовалась весна, таял снег, оттепель держалась уже несколько дней. Выглядывало солнышко. Только что закончилась перемена. Дети входили в класс, рассаживались за парты. В класс зашла Анна Григорьевна Струкова. Она была очень бледна и взволнована, у неё покрасневшие глаза, в которых стояли слёзы, губы подрагивали. Дети встали.
- Садитесь, дети... - Сказала Анна Григорьевна. - В нашей стране произошла ужасная трагедия... Умер наш вождь и учитель... Товарищ Сталин... Все мы... Осиротели... - Слёзы стояли в её глазах, чувствовалось, что она вот-вот заплачет. - Уроков... Больше не будет сегодня, - она всхлипнула. -До свидания, дети... Дверь за нею закрылась.
...Робчик шёл по Красноармейской улице вверх, к латышской школе. Со стен домов свешивались красные флаги с чёрными траурными лентами... Светило солнышко, дул слабый и тёплый ветерок. Невдалеке от крыльца латышской школы он увидел поджидавшего его Витю Пумпу.
- Вас тоже отпустили? - Спросил Робчик у Вити.
- Да,все уже ушли, а я тебя жду, - ответил Витя. И они пошли домой....
Дома Робчик увидел бледную маму, на голове у неё был чёрный платок.
- Значит, ты уже всё знаешь, мама, - констатировал сын.
- Знаю... Вот мы и остались без Иосифа Виссарионовича... Как мы теперь будем жить? Без него? Ума не приложу! Как-то страшно, сынок... - Мама подошла к нему, прижала его голову к себе. К ним подбежал Лёня и тоже прижался к маме. Аллочка сидела на кровати и непонимающе смотрела на них. Лидочка посапывала в своей кроватке.
...Стемнело, когда домой вернулся Владислав. Дети и Мария, привыкшие к его обычно хмурому виду, удивлённо уставились на него. Владислав явно был навеселе и он улыбался, глядя на них.
- Добрый вечер, дорогие мои! - Сказал он, продолжая улыбаться. - Маша, сейчас же сними чёрный платок! Придумала тоже, ходить в доме... в чёрном платке! У нас никто не умер!
- Володя, ты, наверно, ещё не знаешь.... Умер Иосиф Виссарионович, - сказала она.
- Вот и хорошо! - Быстро ответил он.
- Что хорошо-то? - Непонимающе, спросила она. - Как мы теперь будем жить? Без него?
- Да уж, как-нибудь, я думаю, лучше... будем жить, чем жили... Потому что, хуже уже жить... просто невозможно!
- Что ты говоришь? Я тебя не понимаю! - Воскликнула Мария. - Ты же, фронтовик! Ты - за Сталина воевал!
- С чего ты взяла, что я за Сталина воевал? - Удивился Владислав. - Я воевал за Родину, за Россию!.. А не за этого... грузина! Он и так слишком долго прожил! Эта сволочь! Его уже давно надо было убить! - Воскликнул Владислав.
- Володя! Что ты говоришь! Ты... с ума сошёл? Рядом дети! Они всё слышат! - Лицо у Марии побледнело.
- И пусть слушают! Не надо их от жизни прятать!
Понимаешь? Когда в 37 году мой отец решил вернуться на Родину из Франции, все его друзья говорили ему: - Антон! Что ты делаешь? Сталин же тебя расстреляет! - Он им отвечал: - За что? Я же не враг! Я ничего плохого России не сделал!... Да если и расстреляют... Зато умру на Родине! - Он и пол-года не отбыл на свободе... Его арестовали, как французского шпиона... Он исчез бесследно... И сколько таких русских, да и не только русских! Погибло в Сталинских лагерях! Невинных! Ты помнишь, сколько перед войной арестовали офицеров? Их объявляли врагами, шпионами... Дошло до того, что некому стало полками, дивизиями командовать! Может быть, если бы этого не было, Гитлер и побоялся напасть на Советский Союз! - Владислав тяжело вздохнул. - А, да что там говорить! Это Сталин Ленина загубил! Он его под домашним арестом держал, никого к нему не подпускал... Травил...потихоньку... Пока тот не умер... Это Сталин главный наш враг был! Понимаешь?
- Как Сталин? Он же войну выиграл! - Горячо воскликнула Мария.
- Эх, Маша! - Горестно вздохнул Владислав. - Это наш народ войну выиграл, а не Сталин! А Сталин больше всех виноват, что не подготовился, как следует, к войне! Что столько людей полегло в начале войны! Что мы аж до Москвы докатились! А помнишь, как кричали? - Шапками закидаем! Воевать будем на вражеской территории! Красная Армия всех сильней! Вот тебе и сильней! Гитлер со всей Европой воевал, не только с нами, а у него людей полегло чуть не в три раза меньше, чем у нас! А сколько мирных жителей полегло под немцами, сколько сожгли, расстреляли, повесили? Сколько военнопленных от голода умерло в концлагерях? Сколько людей от голода умерло в одном Ленинграде? И кто виноват? Сталин виноват! Наконец-то этот гад сдох! - Владислав почти кричал...
- Володя! Что ты говоришь! Так нельзя! - Воскликнула Мария.
- Можно! Наконец-то, можно! Если бы у власти вместо Сталина был Ленин... У нас... совсем-совсем другая жизнь была бы... Может, и войны бы не было... Ленин головастый мужик был... Он бы... не допустил! Ты, Маша, в деревеньке своей жила до войны, что ты знала обо всём этом? Тем более, в буржуазной Латвии... Ты прости, Маша, но ты в этих делах ничего не понимаешь... И не думай, что я враг, нет, я - не враг, просто... я в Ленинграде жил, а это - колыбель Революции... Я многих людей слушал... и запоминал... Ну, ладно, - сказал он, остывая, - давай, будем ужинать... - Владислав подошёл к столу, вытащил из кармана бутылку водки, поставил её на стол. - И пить будем! У нас сегодня - праздник!
Владислав взглянул в глаза Робчику, потрепал его по волосам и сказал: - Только ты, сын, будь умницей, никому ничего не говори о том, что сегодня слышал... Понимаешь? А то меня посадят... в тюрьму... И вам, без меня, будет хуже, чем со мной... Ты ещё, мал и глуп, и не видал... ой, что я говорю! В общем, подрастёшь, я тебе о многом расскажу... А пока - рано...
- Давай, Машенька, выпьем за то, чтобы впереди у нас жизнь была намного-намного лучше, чем была до сих пор! Чтобы к власти пришёл умный, порядочный человек! Чтобы не арестовывали больше невинных людей! Чтобы отпустили на свободу всех, кто невинно страдает! В общем - за светлое будущее! - Владислав запрокинул голову и залпом вылил водку в рот...
Лето было в разгаре. Солнце вовсю жарило уже с утра.
- Робчик, ты мой помощник, смотри за детьми, а я пойду грядки полоть,- сказала мама, повязала голову светлым платком, взяла тяпку и пошла на огород. Робчик притащил из дома старое домотканое покрывало, усадил на него Лидочку.
- Аллочка, иди сюда,- позвал он сестричку, возившуюся с котёнком. Та взяла котёнка на руки, подошла к ним, вопросительно взглянула на него.
- Ты уже большая девочка, тебе четыре года, ты - моя помощница, правда? - Сестричка утвердительно кивнула головой.
- Присматривай за Лидочкой, хорошо? - Аллочка кивнула головой.
- Мы будем с котёнком играть. - И она положила котёнка на колени сестре, та погладила котёнка и радостно засмеялась.
К дому подходила бабушка Ядвига. Она несла небольшую корзиночку, полную черники, тяжело опираясь на трость. Шла медленно, покачиваясь. Лицо у неё было бледное, страдальческое. До крыльца дома оставалось несколько шагов. Она остановилась, закрыла глаза, покачнулась, корзиночка с черникой выпала из рук, рассыпались по траве ягоды... И, вдруг, изо рта бабушки Ядвиги вырвалась струя крови, тёмная, почти чёрная, и это было настолько страшно, что дети пронзительно закричали, громко заревела Лидочка...
Прибежала насмерть перепуганная Мария. Она не успела подхватить падавшую старушку и та тяжело ударилась боком... Несколько раз у неё дёрнулись ноги... Она затихла...
- Робчик, смотри за детьми, я бегу в контору! - Торопливо сказала Мария, бледная до синевы, и побежала в контору. Спустя время, она вернулась на телеге, запряжённой гнедой кобылой, которой управлял председатель. Мария соскочила с телеги и побежала в дом. Вскоре она вернулась с тазиком с водой и полотенцем. Она смыла кровь с лица и одежды старушки, вытерла полотенцем. Они с председателем молча постояли возле тела покойной.
- Да... Вот она, жизнь, - пробормотал председатель. - Собирала ягоды только что... Мы сможем вдвоём с тобой занести её в дом? - Спросил он Марию.
- Думаю, что сможем, - ответила она. Они занесли Ядвигу в избу, уложили её на кровать.
- Давай, Мария, сама тут смотри, что нужно сделать, а я за сынами поеду. - Он постоял несколько секунд, глядя на старушку, перекрестился и вышел.
...Спустя два дня, в полдень, приехал в коляске, запряжённой гладким, лоснящимся жеребцом, ксёндз из Дагдского костёла. Он прочитал положенные по ритуалу молитвы, затем гроб с телом покойной вынесли на улицу, поставили его на две табуретки, рядом прислонили крышку гроба и крест. За гробом встали Язеп и Янис, приехавшие родственники, за ними пришедшие с соседних хуторов соседи. Приглашённый фотограф сделал снимки. Гроб установили на телегу, покрытую домотканым покрывалом, рядом крышку гроба. Перед телегой встал отец Вити Пумпы с крестом в руках. За телегой - сыновья покойной, родственники, Гринцевичи, соседи.
Процессия медленно двинулась на сельское кладбище. Ксёндз на коляске ехал позади. Возле ворот кладбища провожающие выстроились в два ряда с венками и цветами, мужчины сняли крышку гроба, гроб, впереди опять встал Пумпа с крестом, за ним двое мужчин с крышкой, четверо мужчин с гробом. Впереди всех встал ксёндз. Когда гроб поставили на выровненную площадку из выкопанной земли, прислонили крышку, провожающие окружили могилу, ксёндз начал погребальный обряд. После его завершения, он сказал:
- Прошу родных и близких проститься с покойной. - Сыновья поцеловали Ядвигу в лоб, за ними остальные родственники, Мария с Владиславом тоже простились с нею, попрощались и соседи... Гроб закрыли крышкой, стали заколачивать гвоздями ... Робчик, который впервые в своей, такой ещё короткой жизни, присутствовал на похоронах, поразился, насколько страшно слушать эти звуки: когда молоток стучит по гвоздям...
Поперёк могилы положили две доски, на них поставили гроб, с концов гроба подвели две верёвки, четверо мужчин взялись за концы верёвок: - Взяли! - Скомандовал старший из них. Гроб приподняли над могилой, доски убрали, гроб медленно стал опускаться в могилу... Ксёндз читал молитву, женщины навзрыд плакали, из глаз сыновей тоже текли слёзы. Мария и Робчик тоже заплакали, Ядвига была чужая для них, просто - хозяйка дома, в котором они жили, но они успели привязаться к ней, она была хорошим человеком, знахаркой, к которой часто обращались соседи, когда им нужна была помощь.
Однажды, Робчик видел, как к ней прибежала женщина, порезавшая себе руку серпом... Ядвига размотала платок, которым женщина перевязала рану, из неё тут же потекла кровь. Ядвига сжала руку повыше раны и стала шептать молитву, почти касаясь губами раны, потом она троекратно перекрестила рану, спустя несколько секунд отпустила руку... Кровь больше не текла! - Иди, всё будет хорошо! - Сказала тогда Ядвига...
Ксёндз первым бросил три горсти земли, за ним - братья Язеп и Янис, и остальные провожающие. Вонзились в песок лопаты, первые порции земли, самые громкие, стали ударяться об крышку гроба... Вот уже и холмик вырос над могилой... Мужчины аккуратно выровняли лопатами края могилы, ручкой от лопаты, вдавливая её, изобразили крест на вершине могилы. Сыновья первыми прислонили свой венок к сосновому, остро пахнущему свежим деревом, кресту, вскоре уже могила была полностью заставлена венками, стеклянными банками с цветами и свечами... Ксёндз прочёл последнюю молитву и уехал. Язеп, как старший брат,сказал: - Люди добрые! Спасибо вам, что пришли проводить в последний путь нашу дорогую мамочку! От имени всех родственников, я приглашаю всех вас принять участие в поминках, которые состоятся у нас в доме...
...Во дворе дома Робчик поливал из кружки воду на руки людям, подавал им полотенце... Когда все расселись за столом, наступила тишина, встал председатель колхоза: - Сегодня мы проводили в последний путь Ядвигу Пизан, мать наших товарищей по работе Язепа и Яниса Пизанов. Она была хорошей матерью своим сыновьям, хорошей сестрой брату её Донату, сестре Тэкле... А ещё... она была просто хорошим человеком для всех нас, её соседей. Я думаю, что никто из вас не сможет сказать про неё ничего плохого, даже, если бы захотел... Не вспомнит ни одного плохого её поступка... Я, например, таких не помню... Прошу всех присутствующих почтить минутой молчания память Ядвиги Пизан. - Все встали, повисла тишина... Пожилые женщины запели траурную молитву... Когда все сели, председатель сказал: - Давайте наполним стаканы... помянем покойную. - Выждав, пока наполнят стаканы, председатель сказал: - Земля тебе пухом, Ядвига Пизан! Царствие тебе Небесное! - Он выпил свой стакан и сел. За ним выпили остальные...
Продолжение:
http://www.proza.ru/2011/12/12/1882