Если немного перефразировать М.Жванецкого, то можно сказать следующее: «Никто так не умеет хранить военную тайну, как мы не умеем!».
Часть 1. Пуговицы.
Осень 1986. Луганск.
Мы сидим в бункере командного пункта, скрытые от глаз людских толщей земли и бетона. Сегодня политзанятия у офицеров и прапорщиков. Проводит их работник политотдела и, все свободные от боевого дежурства, собираются в тесном, как все помещения бункера, классе.
Тема занятия «Бережливое отношение к вверенной технике и имуществу». Вот больше заняться нечем, кроме как полтора часа слушать лекцию об экономии электроэнергии и рациональном использовании портянок.
Материал по теме напечатан в журнале, который можно свободно купить в любом магазине «Военная книга».
Как обычно, политотделец начинает издалека, мол, что мы служим в таких войсках и знаем такие тайны, что противник не может ни спать, ни есть, и тоже хочет все это знать. И про нашу технику и про численность армии и о многом другом, о чем мы тоже не знаем… А мы должны держаться изо всех сил и никому ничего не рассказывать. Мы тщательно конспектируем и держимся изо всех сил. О том, сколько народу служит в родных Вооруженных силах, мы сами периодически спорим, колеблясь в пределах плюс-минус полтора-два миллиона человек. Более точные сведения могут содержаться только в отчетах Генерального штаба ВС СССР или секретных базах данных Пентагона. Получается, что спросить не у кого…
Среди словоблудия, пересыпанного ссылками на решения различных съездов «родной коммунистической партии» звучит фраза:
- Вот обычная пуговица от солдатской шинели стоит всего три копейки. Но если каждый солдат потеряет всего одну пуговицы, то в масштабах страны это приведет к ущербу…, - и тут следует устрашающая многотысячерублёвая сумма.
Мы аккуратно записываем и тут кто-то говорит:
- Так ведь если поделить эту сумму на три копейки, то как раз и получится численность армии…
Лектор вздрагивает, заглядывает в раскрытый журнал и после непродолжительного молчания отвечает:
- А вот этого делать не надо. Потому что это – военная тайна!
Часть 2. Ветки и звезды.
Осень 1988. Луганск.
Приходит очередное ценное указание, в простонародье ЦеУ, из вышестоящего штаба, содержащее многословно-обоснованное распоряжение «Замаскировать позиции от наблюдения со спутников!».
Традиционно звучит незлобливый мат, но нас выстраивают на плацу, и строгим голосом ставят задачу.
- В последнее время вероятный противник значительно активизировал полеты над нашей территорией своих разведывательных спутников-шпионов. С целью недопущения…
Мы молча стоим перед огромным, протянувшимся от края до края плаца, фундаментальным сооружением, подпертым с двух сторон высоченными металлическими ярко-красными звездами. Между звездами аршинными алыми буквами на белом фоне выведен лозунг: «Воин ПВО! Ты защищаешь небо орденоносной Ворошиловградщины!». Это чтобы тупой шпион, который спутникам не верит, а по многочисленным локаторам не может определить профиль воинской части, окончательно рассеял бы все свои сомнения.
Дальше начинается «день открытых дверей в дурдоме». Выполняя рекомендации, изложенные в телеграмме, мы маскируем дорожки и тропинки! Для этих целей в ближайшую лесопосадку отряжается бортовой автомобиль с группой бойцов, вооруженных топорами.
Через несколько часов живописной возни, вся позиция превращается в место, только что пережившее стихийное бедствие. Дорожки плотно завалены разнокалиберными ветками, что делает движение по ним совершенно невозможным. Даже тропка, ведущая к туалету, тоже надежно скрыта от систем слежения спутника-шпиона.
На чей-то вопрос «Плац прятать будем?» начальник командного пункта коротко матерится и уходит вдаль, чтобы побыть одному.
Естественно, что за процессом наблюдает политработник из родного политотдела. Он почти удовлетворен проделанной работой. Ну еще бы – столько веток наломали!
Я подхожу к нему:
- Товарищ майор, а что с лозунгом?
Мы вместе выходим на плац. По лицу майора скользит тень сомнения. Лозунг закрывать ветками вроде как политически неправильно. Он поворачивается ко мне:
- С пролетающего спутника тропинки видно, а вот лозунг прочитать нельзя! Он же вертикально написан, - как Иванушке-дурачку поясняют мне и я, смущенно киваю.
Спрашивать о том, видно ли со спутников локаторы, которыми густо уставлена вся занимаемая нами территория – не решаюсь. Они ж тоже стоят вертикально…
Часть 3. И чтоб никого!
Май 1987. Полигон Сары-Шаган. Казахстан.
Быть на полигоне и не увидеть своими глазами ракетные стрельбы!? Да быть этого не может! То есть, конечно, может, но не должно!
А как узнать когда стрельба? У кого? Все ж военная тайна. Командиры что-то знают, но молчат. А у всех аж тело зудит – КОГДА?
Ветерком пролетает слух, что сегодня стреляет какой-то корпус ПВО. А это значит, что будут задействованы все виды ракетных комплексов! Вот что делать!? Пуски собственных ракет все равно не увидишь – будешь кнопки в душной кабине нажимать, да глаза перед индикатором садить, а тут такое!
В лагере начинается брожение, когда каждый спрашивает каждого: «Ты не в курсе?», на что тот традиционно разводит руками. На третьем круге, немой вопрос в глазах читается издалека, и ты просто отрицательно машешь головой, встретившись с кем-нибудь взглядом. При заходе на пятый круг – народ останавливается и внимательно прочесывает взглядом людей – кого б еще спросить? А все уже опрошены и молча курят, занимаясь такой же оценкой обстановки.
Военная тайна! Как через нее пробиться!?
Внезапно объявляют общее построение. Мы выстраиваемся в пыли перед большими прорезиненными палатками. Перед строем выходит начальник штаба:
- Внимание командирам подразделений! Обеспечить, чтобы сегодня в период с 15-00 до 15-45 ни одной живой души на ближайших холмах я не видел! И чтоб никого! Два раза повторять не буду! Разойдись!
Ну, слава богу! Наконец-то! Вот и объявили время стрельбы!
Естественно, что сразу же все начинают вертеть головами и единодушно решают: Вон там, с той стороны. Вот на том холме. Там будет видно всё!
Табун офицеров устремляется на пригорок. Сзади, отстав ровно на столько, чтобы не нарушать приличия, движутся солдаты. На них никто не ругается. Они тоже это заслужили. Для большинства из них – это единственный шанс увидеть настоящее воздушное сражение.
Добравшись до вершины – замираем. Во все стороны расстилается однообразный пейзаж. Где? Откуда начнется? Смотрим на часы. Уже 15-10. Что-то подозрительно тихо…
И тут, как из-под земли, в нескольких километрах от нас беззвучно взмывают в воздух ракеты дальнего действия. Их встречи с целями мы не сможем увидеть – это будет далеко, километров за 200 отсюда. Одна из ракет взрывается, успев отлететь от пусковой установки всего километров на пять. В воздухе повисает коричневое желеобразное облако окислителя из ее двигателя. Оно такое плотное, что его форма долго остается неизменной, несмотря на ветер.
Через какое-то время до нас докатывается звук взрыва. Он настолько громкий, что мы, невольно, приседаем. С малыми интервалами, почти очередями, начинают стрелять комплексы средней дальности, к ним сразу присоединяется новейший С-300, ракеты которого оставляют за собой столбы черного дыма. Грохочет уже без пауз. Пуски, подрывы, снова пуски… Дивизионы рассредоточены по пустыне и ракеты взлетают то тут, то там, заставляя непрерывно вертеть головой. Глаза у всех как у восторженных детей. Зрелище просто завораживает.
Внезапно мы видим, что в нашу сторону летит КРМ (крылатая ракета – мишень) – маленький такой самолетик с короткими крылышками и огромным ракетным двигателем под фюзеляжем. Она с ревом делает вираж едва ли не над нашими головами и снова уходит в зону стрельбы, повинуясь заложенной программе. Мы находимся в безопасном секторе, и ракеты сюда не полетят, не должны полететь. Но все равно становится неуютно.
По светящейся точке работающего двигателя, мы видим как наша знакомая КаэРэМка, которую корпус все-таки пропустил на первом этапе, влетает в зону, и в нее тут же попадает ракета. Вторая, идущая следом, детонирует от облака осколков. Двойной подрыв!
Вся стрельба занимает от силы 15 минут. Никто не расходится, надеясь на продолжение. Как во время фейерверка, когда самые мощные и красивые заряды оставляют на последний залп. Пустыня затихает. Над далекими стартовыми позициями стоят облака пыли. В небе медленно, нехотя рассеивается дым воздушного сражения.
Мы возвращаемся в лагерь. Слишком много впечатлений, чтобы о чем-то говорить. Курящие – курят. Некурящие просто молчат.
Военная тайна… Да как бы мы ее узнали, если бы ее так строго не охраняли!?