Картинка первая. Диктатор.
«Любил, люблю. Бред какой-то. Мой наследник не просит и даже не требует. Он просто берет то, что ему приглянулось...» Я запомнил эти слова на всю жизнь. Долгую жизнь, четыре пятых которой, пятьдесят лет, я провел на этом троне. Мне не было тринадцати, когда я взял «то, что мне приглянулось», вместе с этим троном и этой страной. Богатой страной. Мой отец Великий Воин и Великий Строитель, провел в город канал и построил водопровод, напоив страждущих. Но в нем был страх. Он боялся Бога. «Кто не боится Бога – говорил он – боится начальника, соседа, жену. Истинную свободу дает только вера...». Но если вера это страх, то можно заставить людей бояться себя и они поверят что ты – Бог.
«Кадры решают все» (И. В. Сталин. Выступление перед выпускниками военных академий. 1935 год) - это начало власти. Власти, которая делает толпу монолитом ибо как можно управлять толпой, когда она рассыпается на отдельные существа, переставая существовать как таковая, как целостность. Управлять можно лишь целостностью. Нельзя управлять множеством. У людей для этого не существует механизмов. Строить надлежит из монолита, но монолитом толпу делает власть, безразличная к судьбе отдельной песчинки, а иначе монолит просыпается сквозь пальцы строителя горсткой песка бессмысленной и бесполезной. И станет ли от этого лучше, счастливее судьба той самой отдельной песчинки? ... Выстроив вертикаль власти, ты можешь начать пользоваться плодами своего труда: Бог не может быть добрым или злым, плохим или хорошим, правым или ошибающимся ибо Сам есть критерий добра и зла, святости и преступления. Я могу трахнуть овцу и она станет священной, так что даже коhаним начнут ей поклоняться. Я могу затащить в постель десятилетнюю нимфетку, утерев потом кровь попкой ее мамы и обеих их будут почитать жрицами. Я наводнил дворец обдолбанными юнцами, дабы те ублажали моих фаворитов, пока и они не станут пылью. Ибо вертикаль предполагает ротацию, а ротация в такой вертикали возможна только одна – смерть. Я могу даровать жизнь и могу отнять ее, а еще я могу то, что недоступно даже Богу – одарить наслаждением лицезреть себя. Так разве я не Бог? Бог, который есть, здесь и сейчас, а не явил себя когда-то через какие-то фокусы! Я заставлю забыть этого Бога. Я поселю в Его Храме статуи иных богов, мои статуи! Он даровал им идею? Идею веры в Бога единого?! А «идея, овладевшая массами, становится материальной силой» (Карл Маркс. Манифест коммунистичекой партии.) ?!! Я прочту эту фразу наоборот: «Сила материальной власти над массами способна сама порождать идеи». Больше, чем идеи – БОГОВ!! Он создал народ? Но сегодня я творю из этого народа новую общность людей – новый народ!!! Значит, Я – БОГ!!!! Значит, Я – ВЕЧЕН!!!!! ИБО Я – ЕСТЬ!!!!!!
... а когда почил он с отцами своими, то не приобщен был к могилам их, но закопан в саду при доме его, саду Уззы.
«И еще пролил Менашшэ очень много невинной крови, так что наполнился (ею) Йерушалаим от края до края» (2-я царств. 21:16).
Картинка вторая. Свобода выбора.
- ...пустота не есть наличие чего-то, но отсутствие всего, что может быть. Но то чего нет не может влиять на нашу земную жизнь, на нашу судьбу. Стало быть, отсутствие веры есть пустота, которая ни на что не влияет в этом, видимом мире?
Не по весеннему жаркий полдень висел над Иерусалимом.
- А влияет на что-нибудь в этом, видимом мире отсутствие денег? – Спросил стоявший рядом широкоплечий, смуглый юноша, в котором сочетались уверенность зрелого, насмешливого ума и еще почти детская угловатость движений. – Или, не дай Б-г, отсутствие здоровья? Неверующий подобен бесноватому, пытающемуся вытащить самого себя из болота за волосы. Все это не только некрасиво но даже и уродливо как-то. Да и кстати, уродство это как отсутствие красоты, которое тоже ни на что не влияет?
- Красотой мир спасется . – Сказал некто, стоявший поотдаль.
- Опомнись, несчастный! Вспомни, отчего был разрушен Первый Храм? Из-за грехов Менашшэ. Из-за того, что мы, евреи, осквернили Храм кровопролитием, кровосмешением и идолопоклонством. Долго ли еще простоит этот Храм? Храм, выстроенный евреям идумеем Иродом, ненавидившим евреев? Посмотри сейчас на свой народ, на эту толпу, забрасывающую нечистотами вчерашних кумиров с криком «...распни! распни его!». Слишком много беспричинной злобы накопилось в народе. Но подобное лечится подобным. Не красотой мир спасется, но верой, безжалостной и беспощадной. Не знающей альтернативы. Верой в Бога Единого, ибо Он – Господь Бог мой.
Внезапно что-то изменилось вокруг. Тень от колонны приобрела лиловатый оттенок, бело-голубой фронтон Храма задрожал в восходящих потоках горячего воздуха, подобно миражу в пустыне. К разговору присоединился еще один участник. Взгляды паршаним (толкователей Торы, фарисеев) с удивлением обратились к нему. Это был мальчик, ребенок, еще не достигший бар-мицвы.
- Мир спасется Любовью, ибо важнейшая из заповедей: «Возлюби ближнего своего, как самого себя...». (Левит. 19:18).
«Все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его.
И увидевши Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! Что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя.
Он сказал им: зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (от Луки. 2:47-2:49).
Уже уходя, Мать спросила Его.
- А что это за юноша, который говорил до Тебя?
Обернувшись, Он на минуту задумался, как будто вспоминая что-то. Затем ответил.
- Странно, что все они сошлись здесь именно сегодня. Это Шауль (= Савл = Павел), Богоборец. Чуть поотдаль от него стоит Анания, Богобоязненный. А рядом – Еhуда-иш-Крайот (= Иуда из Крайот = Иуда Искариот).
Картинка третья. Ученик воина.
Времени оставалось совсем немного. Он это чувствовал, все чаще вспоминая давний детский сон. Он идет по полю, по траве чистого изумрудного цвета. Шаги становятся все шире, размашистее, пока наконец он не отрывается от земли и летит. Сначала низко, параллельно траве, потом все выше и выше. Чувство страха быстро проходит, сменяясь восторгом полета и ощущением естественности происходящего. Это ощущение было настолько сильным даже после пробуждения, что он искренне удивился, когда попытавшись парить, просто шлепнулся на землю.
Ощущение боя было другим. Злой азарт как-бы поднимает тебя над толпой, оставляя сознание холодным и ясным. В этой ясности – начало мастерства. Само мастерство в способности тела делать то, что нужно здесь и сейчас. Раньше, чем глаза увидят, а рассудок подумает. Свободный от необходимости координировать сиюминутное, рассудок воспринимает картину в целом, направляя тело туда, где оно сможет выполнить свою работу наилучшим образом, раньше, чем глаза увидят, а рассудок подумает. И так пока не наступает тишина. Это значит – либо ты мертв, либо ты победитель. Третьего не дано. Когда это становится очевидным для тебя, это начинают чувствовать и другие, называя тебя ВОИНОМ. Этот юноша, почти мальчик, внук первосвященника, называл его «учитель». Вначале это раздражало. Учителя возятся с маленькими детьми, а он имел дело с большими взрослыми. Иногда – слишком большими, когда ОНИ (он редко употреблял слово «враг», он говорил «они») пускали впереди себя исполинов. «Неконвенциональное оружие»! Расслабленные блудом и роскошью ОНИ еще не понимали сути той силы, с которой столкнулись. Пришедшие из пустыни, мы оставляли пустыню позади себя. Оказалось, что этому можно научиться. Оказалось, что этому можно научить.
- Копье нужно двигать не руками, а корпусом, всем телом. Пружиня опорной ногой, отставленной назад, ты не просто падаешь, ты будто готовишься лететь.
Копье наконец прошло насквозь живот тростникового чучела.
- Учитель, сегодня был хороший бой.
- Да. У тебя многое получалось, так что можешь не называть меня «учитель». Ты становишься воином.
- Но тогда позволь задать тебе вопрос. Зачем ты ходишь к этой мидьянитянке?
- Позволь и мне задать тебе вопрос. Ты сказал: «Сегодня был хороший бой...». Это потому что ты убил много людей? Тебе нравится убивать?
- Мне нравится хорошо делать свое дело. Господь избрал нас своим оружием, которое Он отточил в пустыне, превратив толпу рабов в меч карающий.
- Карающий за что?
- За то как они живут. Посмотри на них: обдолбанные юноши, перетраханные во все дырки. Этого ты хотел бы для своего сына?! Девчушки, почти дети, не знающие девства. Этого ты хотел бы для своей дочери?! Мы – кара Всевышнего за тот выбор, который они сделали.
- А ну да. Роскошь, секс, наркотики – это причина, достаточная, чтобы быть убитым?! Где-то я уже это слышал. Почему в нашей Книге такая путаница со временем: когда Он говорит о будущем, Он говорит «сделал», а о прошлом – «сделаю»? Мои жена и дети погибли. И это грамматическая форма прошедшего времени, которую уже не изменить! Они могли рассчитывать только на меня, но я был занят Его делами, «Карой Всевышнего»! Те, кого мы убиваем, живут на своей земле. Мы здесь чужие, странники пустыни, пришедшие взять то, что им не принадлежало. А ты не боишься, что это – прецедент. Что однажды придет некто и сказав: «Я кара Всевышнего», пеплом развеет твой народ в Северных Пределах земли?!!
- Никто не смеет убить заблудшего, у которого еще есть выбор. «Закон и право одно да будут для вас и для пришельца, проживающего у вас» (Числа. 15:16). У них – нет. Выбор за них сделали Билам с Балаком и они ему подчинились. Но тут есть и обратная связь. Билам и Балак – мудрые политики. Они выбрали то, чего хотела толпа и главная их беда в том, что они сделали это СОЗНАТЕЛЬНО. Ибо ЗНАЮТ Бога Единого и Чудеса Великие, через которые Он явил себя всем народам Земли. Вера – это как водопровод в их городах: подключи его к чистому источнику и напьешься живой воды, где бы ни находился. Подключи его к отстойной яме и дерьмом наполнится Земля, став непригодной для жизни. Вспомни как погибли твои жена и дети. Мы заплатили им деньги, большие деньги только за то, чтобы пройти по Этой Земле. Никого не трогая, никому не причиняя вреда. И они взяли эти деньги. А затем разгромили наши обозы, убив всех, кто слабее их. Или, или – не мы установили эти правила игры.
- А кто решает, у кого есть выбор, а у кого – нет?
- Он. Он осенил нас, людей, Своим присутствием, чего не было прежде и не будет впредь. Таким образом Он устранил проблему прецедента. В море относительного, о котором ты говоришь, есть Абсолют, точка опоры – Он. Он создал эту Землю, а потому никто не может сказать: «земля принадлежит мне» - но лишь Он решает кому на ней жить. Как только ты исключаешь Его из своей системы доказательств – ты действительно теряешь право на Эту Землю, а может быть и право жить. Но вера истинна, когда ты веришь в Него и только в Него. Зачем ты ходишь к этой мидьянитянке? Ты не так наивен, чтобы думать, что ей нужен ты: она боится силы, которую ты представляешь. Когда-нибудь, прежде чем дать, она заставит тебя облизать деревянный член своего любимого вицли-пуцли. И вот тогда, поклонившись чужим богам, ты перестанешь быть частью своего народа, утратив право на эту силу, а может быть и право жить. Или, или. У дерьма странное свойство: добавь ложку дерьма в бочку меда – ты не получишь бочку меда с ложкой дерьма, ты получишь бочку дерьма.
- Ты слишком красноречив для воина, внук первосвященника. Когда займешь место деда, помни – «меч карающий» это не призвание, это лишь инструмент. Не забудь об этом, когда всех покараешь.
И вот теперь он идет с ней по лагерю. Воин и его добыча. «Воин» шла раскачивая бедрами, гордо и открыто смотря в глаза этих дикарей из пустыни. Ему завидовали. Они укрылись в какой-то нише не дойдя до шатра. Да какая разница, где. У него и у нее есть все, что нужно, чтобы заняться ЭТИМ где угодно...
Пинхас встал у порога ниши. Копье нужно двигать не руками, а корпусом, всем телом. Пружиня опорной ногой, отставленной назад, ты не просто падаешь, ты будто готовишься лететь...
Боль всегда была для них частью удовольствия. На вершине блаженства! Его продолжение! КАКАЯ БОЛЬ!!! Внезапно это пространство боли заполнило лицо Пинхаса (что он-то здесь делает?). Продолжением руки ученика блеснул нож: «Прости. Это последнее, что я могу для тебя сделать...».
«И вот некто из сынов Израиля пришел и подвел к братьям своим Мидьянитянку … И увидел это Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника, и встал он из среды общины, и взял копье в руку свою. И пошел вслед за Израильтянином в нишу, и пронзил обоих их, Израильтянина и женщину в чрево ее; и прекратился мор среди сынов Израиля». (Числа. 25:6-9). «Имя же убитого Израильтянина, который убит был с Мидьянитянкою, Зимри, сын Салу, начальник отчего дома Шимона. А имя убитой женщины Мидьянитянки Козби, дочь Цура – родоначальник отчего дома в Мидьяне он». (Числа. 25:14-15).
Боль исчезла. Он вдруг увидел всю картину как бы со стороны и сверху. Затихающие стоны Козби, дочери Цура, родоначальника отчего дома мидьянского, Пинхас, склонившийся над чьим-то телом. Детали делались все мельче, картинка теряла объем, становясь плоской. Он осознал, что летит, как тогда, в детстве. Просто и естественно.