Я в одной европейской столице. Командировка. Мы – участники крупной международной авиационной выставки. Мы – это пять человек из маленькой российской фирмочки, приехавшие освещать достижения отечественной авиации. Скажем откровенно – самолёты наши никому не нужны. Они давно устарели. Время от времени разбиваются. Даже родные авиакомпании предпочитают приобретать иностранные Боинги. Но зато у нас отличные истребители. И бомбардировщики отменные. А нашим штурмовым вертолётам нет равных (если только оснастить их французской авионикой и японской электроникой).
А ещё у нас есть ракеты, каких нет ни у кого. Нажал на кнопочку, и ни один самолёт от неё не уйдёт. Она догонит любой и ужалит смертельно. Так что свои козыри у нас имеются.
Продажа таких изделий – солидная прибавка к национальному бюджету. В прошлом году нас сам Президент похвалил. Мол, славно трудятся работники оборонного экспорта.
Нам выделили небольшую секцию в выставочном ряду, где мы развесили рекламные плакаты, разложили на прилавках и столиках свои книжки, журналы, брошюрки, листовки с описанием российских изделий.
Наша главная задача – издание ежедневного журнала о ходе выставки. Естественно, с российским уклоном и акцентом на выдающиеся характеристики товаров с надписью made in Russia. Три наших корреспондента (начальник, зам и Любочка), перекинув через плечо фоторужья и проверив работу диктофонов, "уходят на охоту". Я остаюсь в секции с верстальщиком Мишей, молодым малым, впервые выехавшим за границу. Я на ноутбуке перевожу статьи для журнала. Миша на своём "Макинтоше" его макетирует. Завтра утром – кровь из носа, но свежий номер должен быть готов. Пришедшие на выставку посетители увидят его во всех павильонах, на каждой стойке, в любом уголке выставки. Это будет глянцевый журнал с цветными картинками и статьями на английском языке. И абсолютно бесплатный.
Время от времени прибегает кто-нибудь из наших "корреспондентов". Включив диктофон на воспроизведение, начинает лихорадочно выстукивать статью, которая вскоре переходит ко мне на ноутбук, а оттуда – на Мишин Макинтош. Корреспондентов трое, а я один. Но я должен за всеми поспевать. Работаю, не поднимая головы. Только иногда, бросив Мише: "Посмотри за моим ноутбуком", я отлучаюсь по самой неизбежной необходимости.
Так проходит день. Посетителей становится всё меньше и, наконец, павильон пустеет. Мы собираем вещи. Нестройной группкой направляемся на выход к взятому напрокат джипу Мерседес (начальник другие марки не признаёт).
Приезжаем в гостиницу. Это старинное здание, разбомбленное во время войны (в прихожей на стене висит фотография руин) и переделанное во вполне приличный отель среднего класса. Бывая в командировке в этом городе, мы всегда останавливаемся тут. Но начальник для себя выбирает другой отель. Ниже Хилтона он не признаёт. Дабы платить не из своего кармана.
Расходимся по номерам. Теперь мы свободны. Начальник запланировал поездку вечером в какой-то интересный ресторан. Они поедут, а мне придётся остаться в гостинице. Всю ночь я буду переводить их статьи. О новом истребителе, способном то зависнуть в воздухе как стрекоза, то полететь задом наперёд. Ничего не поделаешь. Такова моя профессиональная доля…
Кончаю где-то в три утра. Установив будильник мобильного телефона, ложусь под одеяло.
Утро. Тяжёлый подъём. Душ для снятия остатков сна. Спускаюсь на первый этаж позавтракать с коллегами. Выбор блюд для бывшего советского и нынешнего российского человека впечатляющий. Пью горячий кофе, чтобы привести себя в окончательную боеспособность. За окном остановился серебристый Мерседес начальника.
Приезжаем на выставку. Из багажника начальник достаёт пачки журналов и раскладную тележку. Развозим и раскладываем наши журналы, рассказывающие о том, как прошёл день вчерашний. Со страниц журнала смотрят улыбающиеся президенты, премьер-министры, главы корпораций и бравые российские лётчики…
Очередной рабочий день. Всё как всегда. Но сегодня рядом со мной Любочка. Мы называем её этим детским именем, хотя она уже давно не девочка. У неё почти взрослый сын и муж, какой-то немаленький столичный начальник. Как-то не поворачивается язык называть по-другому это прелестное создание из азиатской республики бывшего Союза. Она наполовину русская, наполовину восточных кровей. Стройная, кареглазая красавица со слегка суженными глазами. Любочка сидит со мной за низеньким столом, быстро-быстро постукивая по клавиатуре крошечного ноутбука. Я так не умею. Непослушными пальцами, часто ошибаясь, тюкаю по массивным клавишам своего древнего SONY.
Вдруг кто-то подходит к нашей стойке. Я поднимаю глаза и узнаю этого человека. Да и как не узнать, если он фигурирует не только в нашем журнале, но и появляется иногда на экране телевизора рядом с Президентом.
- А где Ваш начальник? – спрашивает он.
- На объекте, - отвечает Любочка. – Скоро подойдёт. Ему что-то передать?
- Я хотел бы Вашей команде сделать предложение.
- Какое, если не секрет?
- Хорошо работаете, ребята. А у нас в Испании выставка скоро. Не могли бы повторить?
- Ой, это не в нашей компетенции. Это с нашим начальником обсуждать надо.
- Что ж, обсудим.
Человек нам приветливо улыбнулся и ушёл.
- Ты в Испании был? – оборачивается ко мне Любочка.
- Нет.
- А хотел бы съездить?
- Пошлют – поеду.
- Ой, а мне очень хочется! Представляешь, коррида, тореадоры…
- Нет, не представляю.
Вскоре подошёл наш начальник. Он – заметная фигура в сфере информационного обеспечения оружейного бизнеса. Побывал, кажется, во всех странах мира, кроме самых недоразвитых. Интервьюировал всех известных конструкторов оружия, даже Калашникова, автора легендарного автомата.
Любочка обращается к нему.
- Вы знаете, а к нам Первухин подходил.
- Знаю, - ответил начальник. – И даже знаю зачем. Командировку в Испанию предлагал.
- Ну, и что? Мы поедем? – с надеждой в голосе спрашивает Любочка.
- Разумеется, нет, - отвечает начальник. – Что у нас под Испанию есть? Ничего. Не готовы мы к Испании.
- А к чему же мы готовы? – не унимается Любочка.
Начальник задумался.
- Под Англию есть кое-что.
- Может, хоть туда слетаем? – спрашивает Любочка.
- Это надо с Первухиным говорить.
- Поговорите, пожалуйста, - просит Любочка. – Так хочется в Англию!
- Любочка, солнышко! Конечно, поговорю. Разве я могу тебе отказать? - с улыбкой отвечает начальник.
И снова статьи и монитор ноутбука. И снова ночь без сна и с крепким кофе (пока крепко спят коллеги).
Утром за завтраком Любочка сообщила мне новость.
- Ты, знаешь, мне вечером начальник позвонил! Первухин берёт меня со своей делегацией в Англию. Я так счастлива! Так счастлива…
Любочка не скрывает своего счастья. Она вся сияет, словно идёт под венец.
Я смотрю на неё и думаю…. Вот человек заявляет о своём счастье. Счастье… Мы так часто желаем его друг другу. И всё время к нему стремимся. И слышим постоянно вокруг себя – счастье, счастье, счастье… Но что это такое? Один хороший писатель, автор светлых и чистых книжек для детей написал, что счастье каждый понимает по-своему. Но самое большое счастье – это жить во имя Родины. Другой писатель, пламенный революционер, утверждал, что счастье – это борьба за освобождение человечества и именно этому делу надо посвятить самое дорогое, что есть у человека – жизнь. А герой популярного фильма о любви и юности, говорит, что счастье – это просто когда тебя понимают.
А как понимаю счастье я? Был ли бы я счастлив, если вдруг отправили в Англию? Разумеется, нет. И вовсе не оттого, что там пришлось бы работать весь день как лошадь и всю ночь как сова. Но даже если бы послали туда бездельничать туристом на всё бесплатное, счастьем для меня это бы не было. Да хоть в Рай меня посылай, не осчастливит меня это!
А ЧТО же тогда для тебя счастье? Не знаю. Я много думал про это, пытаясь понять. Перебирал самые разные периоды и эпизоды своей жизни. И пришёл к выводу, что я был по-настоящему счастлив только два раза. И недолгое время. Впервые – это когда я поднимался по трапу на самолёт, который должен был увезти меня на Родину после первой очень длительной командировки в Африку. Даже не будучи верующим, я перекрестился и с внутренней дрожью переступил порожек самолёта. Я был столь возбуждён, что всю ночь, которую летел самолёт, не сомкнул глаз. А в кармашке сиденья напротив я забыл коробочку с упакованными в вату засушенными скорпионом и фалангой, которых поймал в Сахаре. Фалангу аж в собственной постели.
Ещё я был счастлив, когда встретил жену, вышедшую из роддома, и впервые взял на руки своего сына. Мир изменился перед моими глазами… Мне показалось, что от счастья у меня подкашиваются ноги… Всё другое меркнет рядом с этими мгновениями. Даже первая женитьба (закончившаяся разводом) не вспоминается как что-то чрезвычайно счастливое. Воспринималась она как нечто достаточно обычное и естественное. Поэтому когда за мной заехал товарищ, бывший студент ин'язник, чтобы везти меня в ЗАГС я сказал ему по-английски :"That's how it happens one day" (Вот как это однажды случается).
Все последующие дни Любочка работала с особым воодушевлением. А я с нетерпением ждал конца командировки. Хотелось домой и просто выспаться…
Вот я и дома. Обычная рутина. Работа, работа. Течёт время. Проходит жизнь. Надо ехать по делам на фирму в Москву. Приезжаю. Захожу в кабинет начальника.
Он, как всегда, рад видеть меня чрезвычайно (по крайней мере, всячески выражает это внешне). А ещё моё появление – это прекрасный повод принять чуток "на грудь". Начальник открывает холодильник, достаёт бутылку виски Gold Label.
- Вот так мы дорогих гостей встречаем, - произносит он и торжественно ставит на стол красивую бутылку с дорогим напитком. Поднимает трубку телефона.
- Саш (это его зам, наш второй корреспондент). Зайди на пару минут.
В кабинет заходит Сашка. Я здороваюсь с ним.
- Я как носом чуял, что сегодня за руль не надо садиться, - говорит начальник, разливая янтарного цвета напиток по стопочкам. – Ну, рассказывай, пролетарий умственного труда, чем поживает Ваш древний город? Какие новости?
- Ничего особенного, - говорю я, - если не считать, что взяли под арест нашего губернатора.
- За что ж его, сердечного?
- Коррупция. Вроде бы на взятке попался.
- Ясно, - говорит начальник. – Не по чину брал. Ну, что, мальчики? Будем здоровы!
Мы чокаемся. Опрокинув в себя по стопке ароматной обжигающей жидкости, берём со стола кусочки колбасы, сыра и бутерброды с икрой. Вкусно живёт мой начальник!
- А у нас тоже новости, - говорит он.
- Какие?
- На днях Любочка сюрприз нам преподнесла. Точнее, сын её. Как раз накануне своей свадьбы. Ехал он с невестой в недавно купленном Audi. Молодой малый, горячий. И, видно, погорячился за рулём. Аккурат во встречный самосвал врезался.
- Господи! – вырвалось у меня. – Как же так?
- А вот так! – Начальник разлил по второй. – Их потом МЧС из машины вытащить не мог. Ошмётки с лобового стекла соскребали. Я видел фотки в Интернете. Жуть. Ну, второй чокаться не будем. Помянем покойников.
Мы выпили по второй.
- А уж как она тут орала, - говорит начальник. – В коридоре упала, в судороге задёргалась. Я думал, помрёт девка…
- Да, - подтвердил Сашка. – Зрелище незабываемое…
Я тут же вспомнил Любочку. Её сияющие глаза, радостную улыбку. "Я так счастлива! Так счастлива…"
- Где она сейчас? – спросил я начальника.
- Отправил в отпуск. Пусть лечится, в себя приходит. Какой из неё сейчас работник?
Мы выпили по последней. Я забрал у начальника образцы наших журналов, диски с новой терминологией, американские газеты по космической тематике (намечается освещение совместного с американцами полёта), и направился на автостоянку…
Домой, домой… Ехал в автобусе, вспоминал лучезарную Любочку и не мог её представить бьющуюся в судорогах на полу коридора… Я такая счастливая… А ещё я вспомнил как однажды, когда мой сын уже начал говорить и высказывать свои мысли (он начал говорить рано и сразу же правильно, цельными предложениями и без детской ломоты), я спросил у него: "Скажи, что такое счастье?" Он задумался ненадолго и ответил: "Счастье – это …. это когда горя нет. " Мне запомнился этот незамысловатый ответ, но я не придал ему значения.
Прошло время. Я вспомнил тот ответ, и должен полностью с ним согласиться. Думаю, Любочка тоже согласилась бы.