Традиция

Дмитрий Гостищев
     Весь день Лиля напоминала себе невезучего энтомолога. Когда казалось, что удача на её стороне, сачок оставался пустым. Стоило замахнуться им с досады, и взявшаяся ниоткуда бабочка попадала в ловушку. По дороге к регистратуре, которой почему-то отвели место в дальнем углу поликлиники, Лиля видела, что у двух кабинетов, наоборот, отброшенных к самому входу, людей немного. Лекарство мог выписать любой врач, поэтому она обрадовалась, получив талон в один из них.  Но надежда на быстрый уход не оправдалась. Медведева с медсестрой ушли пить чай. Издавна заведенная традиция почти никого не удивляла, возмущались между делом. Наверное,  на центральной площади, находящейся неподалеку, пробило пять. Одинокий голос часов затерялся в городском шуме, но Лиля и так знала, сколько сейчас времени. 
     Выяснив, кто последний на выписку лекарства, Лиля встала у стены, за её спиной оказался какой-то информационный стенд. Свободные места были, но садиться она не стала. Очередь в поликлинике похожа на сложившуюся компанию. Лиля предпочитала оставаться в стороне. Младенец с каждым днём узнаёт всё больше новых слов. Она месяц за месяцем училась молчать в очереди, старалась заниматься чем-то своим. Интересно, сколько таких месяцев уже прошло? Восемнадцать умножить на двенадцать… Ломать голову не хотелось. Лиля перевела взгляд на талон. Можно поиграть со словами. Когда-то  по TV шла программа, в финале которой победитель выявлялся в  подобном конкурсе. Фамилии всех пяти врачей ей известны, впрочем, как и многие производные от них. Из девяти букв, образующих слово «Медведева», Лиля составила только «дева», «еда», «дед» и «ад».  Она попыталась придумать пятое слово, но не смогла, стало скучно.
      В маленьком темном коридоре не раздавалось ни звука. Наверное, в окно кабинета проникал свет зимнего солнца. Он был заперт в неуютном помещении, словно провинился в чём-то. В жалком подобии холла изредка распахивалась дверь, пропуская людей. В узком помещении плавало тяжёлое невидимое облако из разных запахов, трудно представить, какой дождь оно таило в себе.   
      Чаепитие затягивалось, а со стороны регистратуры подошли ещё две женщины, по-видимому, мать с дочерью. Волосы одной были седы, другой – подкрашены, различий в одежде Лиля не заметила. Прервав негромкий разговор, младшая поинтересовалась, кто последний в первый кабинет, даже назвала время, указанное в их талоне. Лиля усмехнулась про себя: в первый раз, что ли?  Кто-то ответил, что в кабинете никого нет.
- Как никого?.. – с каким-то неуверенным вызовом спросила она. Усадив мать, женщина подошла к нужной двери, постучала и, не получив ответа, тщетно попыталась открыть. - Странно, в регистратуре мне сказали, что врач на месте, - обронила она виновато и направилась вглубь поликлиники.
     Несколько взглядов проводили её, но все промолчали. Лиля принялась внимательно рассматривать часы, словно работала оценщиком в комиссионке, зеркало, отражающее одно из скучающих лиц, просто подробности рельефа противоположной стены.   Ей не нравились маленькое, неказистое здание, двор, в котором оно находилось, арка, больше похожая на нору. Пришло на память стихотворение Николая Заболоцкого «О красоте человеческих лиц». Лиле с трудом удалось представить черты, соответствующие планировке, отделке, духу этой поликлиники. Перед мысленным взором возникало размытое и в то же время особенное своей невыразительностью лицо.
     Через пару минут женщина вернулась и молча села рядом с матерью. Лиля скользнула по ней быстрым взглядом, но выражение лица походило на закрытую книгу, на обложке которой нет ни единой буквы и ни единого штриха.  Неожиданно в коридор вбежала медсестра  в тёмно-синих укороченных джинсах с модными отворотами  и  белой легкой курточке, подчёркивающей её принадлежность к медикам:
- Кто тут Медведеву обыскался… - бросила она собравшимся.
- Я, – односложно ответила посетительница с плохо подкрашенными волосами.
       Взяв, у нее талон девушка снова ушла. Очередь оживилась. Все ожидали скорого появления обеих. Лиля  чувствовала, как секундная стрелка проделывала круг за кругом. Она представляла стадион, нескольких детей, пришедших на тренировку. Они стоят и ждут, пока тренер занимается с богатенькой долговязой девицей, отнимающей чужое время.
     В регистратуре не умолкал телефон. По коротким трелям тоже можно было следить за ходом времени: звонок – две секунды, пауза – одна. Усталое «алло» разрывало череду звуков на большие неравные части. Лиля давно не записывалась по телефону, на это уходило несколько часов, гораздо легче зайти в поликлинику после работы. Слушая робкие, требовательные, упрямые звонки, она не понимала, когда один человек терял терпение и его сменял другой. Лиля почти слышала их дыхание, придавленное неумолимой тяжестью гудков.
      Минут через двадцать, наконец, появились Медведева с медсестрой. Они неторопливо прошли по коридору, глядя поверх лиц, многие из которых стали подобострастными.
     Женщина, пытавшаяся прервать чаепитие, решительно поднялась, и они с матерью направились к кабинету. Талон в опущенной руке Лили напомнил о себе. Сразу возник вопрос: а есть ли лекарство в аптеке, или она теряет время зря? Лиля мысленно нарисовала три коробочки с флаконами внутри, каждый дарил ей десять дней нормальной жизни. Знакомые джинсы и курточка показались в коридоре, и девушка негромко позвала медсестру из соседнего кабинета. Они долго о чём-то шептались, беззаботно смеясь, словно смежный холл был пуст.
      Лилино внимание привлекла женщина со свекольной курткой на коленях. Её волосы скрывал серый берет с брошкой такого же цвета. Сначала она говорила по телефону, спрашивая у кого-то, как он долетел, потом обратилась к своей соседке:
- Хотела сдать куртку в гардероб, а он работает только до четырёх…
- Посмотрите, что написано на каждой двери, - грустно улыбнулась та, - «В верхней одежде не входить».
     Наконец медсестра забрала несколько талонов на выписку лекарств. Выйдя из кабинета через пару минут, она отдала Лиле рецепт со словами: «А теперь – бегом, три флакона ещё есть». Лиля быстро застегнула куртку, спустилась по лестнице и, отворив дверь, окунулась в сгущающуюся темноту двора. Обиженное солнце успело сесть. Словно подчиняясь команде, она пробежала под сводом арки, протиснулась в открытую калитку кованых ворот… Пойманная бабочка ждала её в нескольких кварталах отсюда. Лиля смешалась с прохожими и быстро пошла по широкому тротуару, уложенному плиткой.