Получил письмо из Екатеринбурга от своей двоюродной тетки Татьяны Леонидовны Ширяевой. Между прочим, она приходилась двоюродной теткой и Александру Вампилову. Я попросил ее написать нечто вроде воспоминаний о Вампилове. Вот что она пишет...
Нет, лучше я сделаю вот что. Произведу выборку из тех ее писем, которые имеют какое-то отношение к ее знаменитому племяннику, и напишу маленькое предисловие к этой выборке.
Получилось вот что:
«Есть у нас родственник, который пишет пьесы...»
Осенью 1967 года я побывал в Свердловске, в гостях у своей двоюродной тетки Татьяны Леонидовны Ширяевой, преподававшей математику в одном из вузов города.
Встретила она меня очень приветливо. Водила по городу, показывая достопримечательности (запомнился, например, домик Мамина - Сибиряка).
- Раз ты учишься на литфаке, - сказала мне тетя, - значит, ты наверняка что-то пишешь. Стихи или прозу. А может, пробуешь свои силы и в драматургии. Есть у нас родственник, который пишет пьесы, и они, кажется, начитают находить призвание у зрителя. Он, наверное, мог бы дать квалифицированную сценку твоим литературным опытам.
Но я, глядя на мир с высоты своего восемнадцатилетия, гордо отверг тетушкино предложение. Я, конечно, писал и стихи, и прозу, и даже пьесы (в стихах), но все, выходящее из-под моего пера, казалось мне настолько великолепным, что мысль о литературной помощи со стороны какого-то дальнего родственника казалась мне просто оскорбительной.
- Ну что ж, - вздохнула тетушка. - Тебе виднее.
Мой приезд в Свердловск имел и практическую цель. Я перешел на второй курс филологического факультета (учился в Томском университете) и, так как в ТГУ не было факультета журналистики, я подумывал: а не перевестись ли мне на журфак Уральского государственного университета?
Побывал я на факультете журналистики, и как-то не очень понравилось мне там. Помещение - маленькое, темноватое, грязноватое - после величественного здания Томского университета выглядело весьма бледно. И учебная программа оказалась гораздо скудней, чем на филфаке. Она более чем наполовину состаяла из «Истории коммунистической журналистики». А коммунизм я уже и тогда недолюбливал.
И всюду - огромные портреты Василия Пескова, некогда учившегося здесь. Я, конечно же, читал Пескова и ценил его, но делать из него классика... Уж лучше бы, что ли, портрет Мамина-Сибиряка повесили.
В общем, переводиться в УРГУ я раздумал. Распрощавшись со своей гостеприимной тетушкой, я изредка переписывался с ней, посылал ей вырезки из газет и журналов с первыми моими публикациями. И - начисто забыл о том, что «у нас есть родственник, который пишет пьесы».
А несколько лет назад в одном из писем Татьяны Леонидовны я прочитал такое, что заставило меня очень сильно удивиться:
«Мне в январе стукнет семьдесят семь лет, - писала она. - Последнее полугодие 1992 года оказалось для меня просто убийственно-високосным. В Свердловске схоронила сестру и зятя, из Новосибирска пришли известия о смерти Зины и Гали (моих родных теток - В.Ш.), а 17/XI позвонила Галя Гусева и сообщила о смерти своей матери, моей двоюродной сестры Анастасии Копыловой-Вампиловой. О последней смерти, наверное, в прессе сообщат. Мне кажется, популярность Саши Вампилова все еще велика в литературных, а тем более - театральных кругах. В августе в Иркутске и еще ряде городов прошли «Вампиловские дни» в связи с двадцатилетием со дня его гибели. Мне Галя прислала целый пакет газет, посвященных этим дням.»
Вот это да! Значит, «нашим родственником, писавшим пьесы», был не кто иной, как Александр Вампилов - драматург, который после своей трагической гибели стал всемирно знаменитым! О его «популярности в литературных и театральных кругах» - это очень слабо сказано. Нет, только так: драматург мирового класса, слава которого с каждым годом растет! И он, этот великий драматург, выходит, мой родственник?!
Я забросал тетку письмами, советовал ей написать воспоминания о своем знаменитом племяннике. Вот что ответила мне Татьяна Леонидовна:
«17/I 1993 г. Володя! С самого начала отвергаю твой совет - написать в местную печать о Саше Вампилове. С одной стороны - не настолько хорошо я его знала, чтобы писать длинные воспоминания, с другой - я возмущаюсь легкомыслием и кое-чем похуже твоих коллег... Так много бесцеремонного вранья во всем том, что уже напечатано о нем и его родных...
Кстати, недавно, когда в нашей драме ставили «Утиную охоту», я обращалась в дирекцию театра: может, буду чем полезна?... Но интереса ко мне не проявили.
Иное дело Олег Ефремов. Вот он заинтересовался, даже был у меня вкупе с Мягковым и его женой. Я показывала им фотографии и рассказывала им о «предках» драматурга. Целую папку фотографий послала в музей им. Вампилова по просьбе его родной сестры, с которой я изредка перебрасываюсь весточками...»
Из другого письма, от 25/II 1993 г.
«Дорогой Володя! Ты просишь объяснить степень моего родства с Сашей Вампиловым. Оно точно такое же, как и с тобой. Но только твой отец - племянник моего отца, а мать Саши - племянница моей матери. Я была с ним знакома, был он у меня в той квартире, которую ты знаешь. Увы, не славен пророк...
И я, как многие другие родственники, не разглядела масштаба его дарования. Честь и хвала его родному брату Михаилу (он геолог), - тот верно его оценил.
Читала я его «Прощание в июне» еще в рукописи (будучи в Иркутске, в первом варианте), получала от него книжечку рассказов. К ним я и сейчас отношусь, как к несколько подражательным.
Его дядя, мой двоюродный брат, в Иркутске подарил мне книгу Машкина, сказав: «Не Бог весть что, но «местное»... А Саша добавил: «Ну, если дарить, то лучше всего - что-либо Вали Распутина».
Так я впервые услышала это имя, когда оно было еще никому почти не известным. Они - Распутин и Саша - очень дружили, может быть, познакомились даже раньше, чем стали студентами. Валентин очень чтил Тасю (мать Саши), всегда много заботился о ней, когда Саша погиб.
Саша был очень сдержан, скрытен, скромен, и в те немногие разы, когда мы с ним «общались», не сумела я его разговорить, о чем сейчас очень жалею. А вот с его матерью Анастасией Прокопьевной (она, как и я, была преподавательницей математики), моей двоюродной сестрой, мы были очень дружны, поминали друг друга с полуслова. Сейчас я изредка переписываюсь с Галей, родной сестрой Саши. Ольга, Сашина жена (вторая, первая - Людмила, покинула его по загадочным для всех близких соображениям) живет сейчас в Москве, близка к литературе и искусству. Их дочь Елена закончила ГИТИС. Оля, будучи в Екатеринбурге, заходила ко мне. Некоторое время мы перебрасывались весточками, но у нее жизнь, очевидно, хлопотливая и шумная, так что о них я ничего не знаю, да и с Иркутском, они, мне кажется, не очень-то поддерживают связь. Мои любимые пьесы - Прошлым летом в Чулимске», и «Провинциальные анекдоты». «Утиную охоту» я высоко ценю, но отношение к ней у меня сложное. Жалею, что не удалось поговорить о ней с Сашей, тем более, что его мать как-то обмолвилась, что его интересовало мое мнение о ней...»
А вот что в письме от 9/VII 1995 г. Татьяна Леонидовна сообщила мне об обстоятельствах гибели Александра Вампилова: «Даты его жизни: 19/VIII 1937 - 17/VIII 1972 гг. Он решил наловить рыбы ко дню своего тридцатипятилетия. Взяли моторку и натолкнулись на топляк. Мне помнится, что Галя, сестра Саши, проклинала Глеба Пакулова (могу переврать фамилию). Некоторые говорят сейчас, что вторым с Сашей был Шугаев, но, по-моему, это не так (могу уточнить у Гали).
Саша прекрасно плавал, понадеявшись на свои силы, он поплыл к берегу, где проходила автодорога. Несколько машин проехали мимо, не захотев остановиться. Наконец, какой-то военный, заподозрив неладное, силой заставил шофера автобуса остановиться. Саша не доплыл до берега очень немного и, как показало вскрытие, погиб от многочисленных микроинфарктов...»
На мои настойчивые просьбы написать подробней о своих встречах с Александром Вампиловым Татьяна Леонидовна отвечала:
«Повторяю, виделись мы с ним всего несколько раз. Когда-то он гостил у своих родных (родных сестер своей матери), я - двоюродная, заходил ко мне. Был очень скромен и молчалив. Хотя в это время имел уже немалый (не официальный) успех. Предложила ему послушать пластинки, увидела, что они ему (наиболее популярные в то время) довольно безразличны. Предложила классику. Тут он оживился, с большим вниманием прослушал концерт Бетховена, указал мне на свои в нем «любимые места».
Затем я виделась с ним в Иркутске, где мы с мамой гостили. Я уже писала тебе, что, когда Кеша Копылов подарил мне книгу его приятеля Машкина, - как он выразился, «для местного колорита», то Саша оживился и сказал: «Если уж дарить, то что-либо - Вали Распутина!». Эти слова я много раз вспоминала в последующие годы.
Тогда, в Иркутске, он рассказал литературный анекдот о том, что советская литература пережила три эпохи: «ранний Репрессанс», «поздний Реабилитанс» и «ухрущение строптивой».
Этого, конечно, слишком мало, чтобы лезть в литературу со своими воспоминаниями.
Есть у меня его фотография с дарственной надписью, и на одной из его работ тоже есть его автограф. Есть у меня фотография не только Оли (его вторая жена), но и Людмилы (первая). Людмила недавно скончалась от рака. Это я знаю от Гали Гусевой, родной сестры Саши» (письмо от 29/X 1995 г.)
Как видите, сведений о Вампилове Татьяна Леонидовна Ширяева сообщает не очень много. Но все они довольно интересны.
И еще. Долго разбираясь в генеалогических древах нескольких семейств, я, к своему разочарованию, пришел к выводу, что Александр Вампилов не является, в строгом смысле этого слова, мне родственником. Не течет в наших жилах общая кровь. Хотя и он, и я - двоюродные племянники Татьяны Леонидовны Ширяевой, с ней кровные узы нас действительно связывают. А мне Александр Вампилов приходится, как говаривали раньше, свойственником. Ну что ж, и это очень приятно.