Вопрос русского языка становится понятен только на фоне событий в его очень длинной истории. И хотя эти факты очень неохотно используются в официальной науке, без них невозможно понять процессы, которые мы сегодня наблюдаем.
Что нас всех беспокоит? В русскую лексику проникают английские слова, которые при этом не подвергаются «русификации». Мы просто прибегаем к английской лексике, чтобы выразить то или иное явление, предмет и т.д. Это происходит, прежде всего, в области научно-технического прогресса, где русский язык не выглядит компетентным. Какой смысл искать русские заменители, если предметы и явления, о которых идет речь, не имеют русских аналогов?
Подобное уже было в истории русского языка. Не многие знают, но главный свидетель богатства и великолепия древнерусской лексики «Слово о полку Игореве» является, прежде всего, европейским памятником культуры. Ведь Древняя Русь была окраиной русского мира, включавшего в себя, по крайне мере до начала второго тысячелетия, большую часть Европы. По большому счету, на наречиях, отличавшихся от древнерусского, говорили только в странах, которые мы сегодня называем «латинскими». Все остальные европейцы Раннего Средневековья изъяснялись, по существу, на диалекстах одного и того же языка, известного нам под названием "древнерусский".
Во второй половине первого тысячелетия ядро древнерусской культуры находилось на севере современных Германии и Польши, представляя собой вытянутое пятно по линии Мекленбург - Ольденбург - Краков - Львов, откуда и пришли русскоязычные поселенцы, основавшие свои колонии на границе с санскритоязычной Сарматией. Слившись в единое государство, они образовали Древнюю Русь, которой было суждено стать анклавом древней европейской культуры. Потому что в это время на берегах Лабы (Эльбы) и Одры (Одера) разгорался пожар Каролингского Возрождения. Через четыреста лет после падения Рима известный фанат всего римского Карл Великий вводил на покоренных им территориях римские институты. Они не имели аналогов в языческой культуре его подданых, поэтому Карл вынужден был насаждать латинскую терминологию. У наиболее продвинутых швабов, вагров, саксов в моду стали входить сначала отдельные латинские вырожения, а потом в ход пошел весь латинский язык, на котором стали не только говорить, но и писить, и молиться.
Затеянная франкским рексом культурная революция опиралась на авторитет Ватикана и поэтому стала стартовой точкой развития почти всех современных европейских языков. Первоначально это были христианизированные городские субкультуры, представители которых говорили на латинской смеси, тем самым противопоставляли себя «поганым» - отсталой деревенщине, все еще изъяснявшейся на языческих (древнерусских) диалектах. В 11 веке эти лингвистический изменения стали заметны и на «Оукрайне» - в Киеве, где местные летописцы стали употреблять применительно к варягам и прочим представителям Запада, новое словцо "немцы". Оно означало "не мы" или, как говорят сегодня, "иные", но родилось не на Руси, а в самом сердце трансформировавшегося русского мира - на территории будущей Германии. Дело в том, что "nemes" и "nemtjemka" - это крестьянская дразнилка жителей Эльбы (тогда Лабы), адресованная тем представителям племенной знати, которые перестали говорить между собой на родном языке. Раскол прежде монолитного лингвистического поля Центральной и Восточной Европы ознаменовал рождение феодальных отношений. Ведь господский язык отгородил высокородную молодежь от племенных обычаев и обрядов, объединив их в одну партию - сейчас это называется словом "сословие", а тогда, скорее всего, это было чем-то вроде закрытого клуба поклонников бездонной римской культуры. Именно так христианство приходило на смену язычеству - как просветительсткое движенние. Не случайно, первые феодалы называли себя "германцами", имея ввиду книжный латинский термин, означавший название их предков во времена Римской Империи.
После того как Киев пал под ударами сарматского князя Китая, крещеного именем Андрей, русскую эстафету приняла Залесская Украина – будущая Московия. Андрей не случайно получил прозвание Боголюбский. Он пытался перенести православную митрополию из Киева к себе во Владимир, чтобы, таким образом, утвердить новую столицу Руси. Но на самом деле он открывал новую страницу русской истории, так как на новой родине русский язык получил прописку как сугубо господский язык. Получила повторение европейская история, только на месте латыни и римскойго кольтурного наследия, оказался русский язык и культурное наследие европейского славянства, читай - язычества. Последнее обстоятельство стало главной причиной того, что русский язык в христианской Московии получил весьма узкое распространение. Вплоть до войны с Наполеоном он теплился как молитвенный и канцелярский, в то время как основная масса населения продолжала говорить на родных тюркских и мордовских наречиях. Исключения составляли лишь западные и северные территории – бывшие княжества Древней Руси, а так же Ижора – древнерусская Водская Пятина, на землях которой Петр Первый основал новую столицу Петербург. Считается, что отсюда родом была Арина Родионовна Яковлева, знаменитая няня А.С.Пушкина, род которой по материнской линии простирался к древним новгородцам. Таким образом, передававшиеся из поколения в поколение народные образы и сюжеты, которыми Арина Родионовна напоила своего гениального воспитанника, вполне могли принадлежать эпосу тех, кто основал Новгород. Как известно, это были ободриты, которые пришли на берега Волхова из самого сердца тогдашней русско-европейской цивилизации - из Старигарда (совр. Ольденбург), а это значит, что муза Пушкина через века протянулась к тому источнику, который когда-то дал жизнь и знаменитому «Слову о полку Игореве».
Не потому ли Пушкину удалось сделать то, что оказалось не под силу ни Баркову, ни Ломоносову? Ведь поэт, фактически, произвел лингвистическую революцию, вернув русскому языку его истинное смысловое наполнение! По существу, Пушкин заговорил на реликтовом языке ободритов, наполнив иссохшую оболочку русского языка образами, яркость и богатство которых поразило современников. И сегодня мы все продолжаем пользоваться богатством нечаянно открытого Пушкиным культурного наследия Древней Европы. Но затеянная в далеком 9 веке латинская революция, похоже, переживает свой ренессанс. Так же как когда-то варяги, приобщаясь к римскому наследию, превращались в «германцев», так и новые поколения русских становятся «европейцами», так как все шире используют в быту и на работе англоязычную лексику. Вины в этом нет – русский мир настолько отстал от «латинского», что всякий прогресс в культуре и технике у нас уже традиционно ассоциируются с английским языком. Английское название в России уже давно стали признаком новизны и надежности.
Возможно, правы те, кто утверждает, что проблема в самом русском языке. Рожденный как средство общения с языческими богами - для заклинаний и колдовства - язык древней Европы заставляет человека воспринимать мир атропоморфно, в первозданной целостности явлений. Тогда как занятия наукой и вообще всем, что предполагает создание «второй природы», требует видения живой материи в ее расщепленном состоянии. Этой цели отвечают «национальные» языки, замешанные на латыни, давшей, как известно, толчок развитию наук.
В противостоянии двух мироощущений, представляющих, с одной стороны, мертвый прогресс, а с другой – живую Гею, верх берет первое. И это, пожалуй, системный сбой современной цивилизации, потому что Земля уже изнемогает от активности всех «германцев» мира. В этом смысле русский язык представляется реликтом, прощание с которым будет означать «гибель богов». Природа, лишившись важного инструмента, которым она до сих пор осуществляла самое себя, может лишиться и той части, которая осуществлена как "мыслящий тростник». Другими словами гибель богов, существующих только в русском языке, будет означать нашу с вами гибель.
Возможно, сохранением русского языка должна заняться ЮНЕСКО, но для этого надо сохранить русскую цивилизацию, что уже невозможно. Мы отведали запретный плод и вряд ли остановимся на пути к «общечеловеческим» ценностям. Выход видится в оппозиции, какую Россия должна сохранять в отношении всего остального мира, чтобы хранить в себе зародыш альтернативного развития человечества. Путь нелегкий, но реальный, так как правила этой игры знают все. Все понимают, что однажды миру потребуется русский "космизм", чтобы у человечества был хотя бы шанс разглядеть альтернативное будущее планеты. Без техногенного апокалипсиса, без вселенской ядерной катастрофы. Новая цель вызовет к жизни оздоровляющие изменения. Не их ли имел ввиду Федор Достоевский, утверждая, что "стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите"?