…Андрей остался наедине с самим собой, своими мыслями и своим страхом.
Прежде всего – большой зал. Там можно узнать о секторе «В», и об остальном. Его интересовало многое, несмотря на опасность остаться здесь надолго. Журналист – не иголка в стоге сена.
Зал по-прежнему гудел, гомонил, жужжал, словно улей в обычном рабочем режиме. Продолжалось то же безостановочное и бессмысленное, как и «работа» в швейном цехе, броуновское движение «автомобилистов» и «пешеходов». Писал писатель, змеилась и негромко переругивалась очередь, важно носили себя по периметру кастрюлеголовые. Отец, и Сын, и святой Дух.
Невыразительные, тусклые лица, невнятное бормотание сумасшедших. И где кого искать?
Писатель досадливо отмахнулся от Андрея.
- Не мешай. У меня сейчас закручивается сюжет.
Линии на листах были такими же волнистыми и аккуратно выписанными. Стопа увеличилась за несколько часов едва ли не вдвое.
Журналист почувствовал на себе посторонний пристальный взгляд.
- Он здесь давно. Вам интересно, куда деваются тома его шедевров? Всё просто – их забирает издатель из соседней с ним палаты. А спрашивать его бесполезно.
Парень, произнесший фразу, стоял возле соседнего с «писательским» подоконника. Невысокий, сухонький. Не больше тридцати лет. Живые, совершенно разумные, насмешливые глаза смотрели в упор на растерявшегося Андрея.
- А у кого я ещё что могу спросить? С ним мы немного знакомы, а я тут больше никого не знаю.
- Разрешите представиться – бывший врач-психиатр Никита Мокрушев. Ныне «малиновый». То есть – пария, низшая каста. Здесь таким можно запросто отхватить от любого «зелёного» просто за то, что не уступил ему очередь на пешеходном переходе.
Словно прочитав мысли, новый знакомец усмехнулся.
- Вы подумали, что надежды встретить нормального человека в этом странном месте не оправдались? И тот единственный, тоже оказался идиотом? Нет, просто я принял условия игры – переход так переход. Мне главное – не попасть на восьмой режим. Вот оттуда проще сразу в кочегарку.
- А, восьмой режим…. Это швейный цех? А кочегарка причём?
- Ну, почему только швейный цех? Так вы ещё совсем новенький? Сколько вы здесь?
- Что-то около шести часов. Я журналист. Попал случайно, заблудился.
Теперь он заметил, с каким недоверием и разочарованием смотрел на него Никита.
- Вот теперь я с одного раза угадаю, о чём вы думаете. О том, что ваши надежды также не оправдались? Да не придурок я. Получил задание написать об образцово-показательной психушке, это чистая правда. Адрес Томашево, ул. Ленина 1. А в пути поймал бяку на колесо, запаска старая, поменять не вышло. Пошёл пешком. И вынесло на вот это заведение. Я уже понял – адрес не тот. Здесь Тимашево. Значит, я изначально ехал совсем в другую сторону.
Никита отозвался эхом.
- Да, не завидую вам. Ваше дело швах - впрочем, как и моё.
- Но всё же, почему так страшен восьмой режим и что такого таинственного в кочегарке?
- Я расскажу вам, но сразу дам совет – не пытайтесь ничего здесь понять. Нельзя понять неестественный ход вещей. Просто принимайте к сведению. Что вас интересует в первую очередь?
- Сектор «В». И кухня.
Никита удивлённо вскинул брови.
- Сектор «В» - понятно. Но почему - кухня??
Несколько часов, проведённых в заведении, не прошли даром. Андрей, несмотря на жгучее желание поверить в удачу появления хоть одного адекватного обитателя, пока решил ничего не рассказать ему о задуманном эксперименте.
- Знаете, я голоден. Честно, чертовски голоден.
- Понятно. Что ещё? А, помню – сектор «В». Это верхний этаж. Тамошние обитатели имеют особые привилегии – домашняя одежда, питание практически ресторанное, условия для весьма приятного проведения досуга. Там есть команда «обслуживающего персонала» на любой вкус. Иногда они спускаются сюда, их всегда можно узнать по цивильной одежде.
- Но вы-то здесь, на этом этаже? И вы – нормальный, вроде…
- Очень просто. Задавал слишком много вопросов. Ответа на них не получил, вместо них мне выдали малиновые брючки . Более я ничего рассказать не могу. Просто сам не так много знаю. Не успел. На один вопрос вы ответ получили. Теперь по кухне – она направо по левому коридору. Но не советую. Вряд ли найдёте там что-то, кроме обычных продуктов, что дают пациентов. А там кто его знает. Двери здесь не запирают нигде. Смысла нет. И поверьте, каждый ваш шаг фиксируется.
- Да это понял я. А…вот такой вопрос ещё. Здесь сестричка была. Такая, ногастая и …
Андрей весьма красноречивым жестом, изобразившим иные достоинства симпатичной сестрички, дополнил образ.
Никита улыбнулся.
- А, эта… Она из обслуживающего персонала сектора «В». А, поскольку вы теперь тоже малиновый, она общаться с вами не станет. Забудьте.
Врач не успел закончить. Привычный уже запах жасмина шлейфом тянулся за иными прелестями. «Автомобилисты» приостановили движение, пропуская важного пешехода, «гаишник» поднял приветственно полосатый шланг, очередь почтительно раскланялась. Даже писатель на минуту оторвался от книги, подобрал и надел на ногу спавший было женский тапок с меховым помпоном. Это, понял Андрей, для того было равносильно приобретению роскошного фрака перед церемонией вручения премии Буккера. Вероятно, лишь британская королева удостаивалась подобного внимания своих подданных.
Медсестра покровительственно погладила по голове писателя, снисходительно кивнула «гаишнику», махнула приветственно замершей в восхищении очереди.
Но никто не спешил прикасаться нежной рукой к плечу Андрея.
Равнодушным взглядом скользнув по малиновой робе новобранца, медсестра прошла мимо. Но Андрей уже знал – он должен обязательно с ней поговорить.
Она свернула в тот коридор, где, по информации Никиты, должна находиться кухня.
Журналист понимал, что все его передвижения вслед за красавицей в медицинском халате не останутся незамеченными. Но сейчас это было неважно.
Ему всё же удалось настичь и преградить ей путь. Взгляд его визави был холоден, как обломок айсберга и равнодушен, как у объевшегося телячьей вырезкой соседского кота Барсика при виде нахально танцующей перед ним ламбаду мыши. Она видела впереди лишь препятствие, которое было несколько проблематично обойти.
- Я прошу выслушать меня. Очень прошу. Просто знаю, что больше помочь мне некому.
Она подняла голову, насмешливо рассматривая бывшего сержанта в малиновых портках, подвязанных бечёвкой, и распашонке, похожей на ночнушку находящейся на позднем сроке беременности дамочки.
- Послушайте. Я не пациент. Я журналист. У меня было задание – написать о другой психиатрической лечебнице. Я заблудился, машина сломалась. Ну, представьте на минуту, что говорю правду. Хотя бы выслушать можете…
Заметив лёгкую тень сомнения на лице очаровательного медицинского работника, он, переступая вслед за ней, начал перемещаться в сторону кухни. Наконец, дверь, к которой он стремился, оказалась за спиной дамочки. Легонько толкнул. Словно по заказу, та отворилась почти беззвучно.
У неё была нежная кожа на шее. И голубая жилка трогательно вздрагивала в унисон биению его бухавшего в совершенно неожиданном месте сердца.
- Послушай-те. Как зовут-то тебя-вас?
- Марией. Марией зовут, – почти касаясь его уха влажными чувственными губами, прошептала она.
- Мария. Я, действительно, журналист. И очень хочу встретиться с тобой. Но…позже. Ты лучше знаешь…порядки здешние. Придумай сама что-то. А сейчас, мне нужно сделать одно дело. Важное…
- Ну хорошо, допустим.
- Ты иди. Я выйду за тобой.
Мария вышла. Андрей выхватил с полки две кастрюли.
Без шнурка штаны сваливались. Он обрезал шнур от электрической плитки, кое-как подвязал их. Вытащенную бечёвку продел в ручки кастрюль.
План тронулся, как лёд.
…Они не ходили – носили себя, свои кастрюли на головах и собственное величие. Андрей выскочил на них неожиданно, как чёртик из табакерки. На его голове, одна на одной красовались две кастрюли.
Результат превзошёл ожидания.
Первый из «кастрюлеголовых», завидев Андрея сразу в двух (!) кастрюлях, рухнул на пол, как подкошенный. Он покатился по полу и истошно завизжал: «Снимиснимисними-ееее. Снимиснимисними-ееее.»
Второй, гневно вращая глазами и сжав кулаки, попёр прямо на самозванца. Но отступил, получив удар под дых.
Кастрюля слетела, обнажив лысый череп «правителя» нижнего зала. Её тотчас же подхватил вовремя подоспевший «зелёный» и бросился наутёк. Завывая и подпрыгивая, «кастрюлеголовый» помчался за вором в погоню.
Третий, молча наблюдавший за происходящим, достал из кармана мобильник. И Андрею стало понятно, что система оповещения в милом пансионате отлажена практически до того же автоматизма, что движения «работников швейного производства».
Уже через пару минут появились архангелы. Они поволокли упиравшегося журналиста в сторону процедурной...