Скользкое желание

 

В нотариальной конторе, где работала Надя, только один стол стоял у окна.   И именно Наде выпала возможность каждый день  наблюдать   веселую команду телевизионщиков, которые то грузили свои камеры и стойки в машину, то разгружали после съемок. Они  всегда делали это шумно, поэтому не заметить их было невозможно.  Здание местного ТВ удачно расположилось напротив нового бизнес-центра, в котором осела и Татьяна Пална с помощницей Надей.   Для скромного ассистента нотариуса подглядывание за людьми из другого мира было вторым по счету  позитивным условием, компенсирующим  однообразие ее профессиональной деятельности. Первым Надя считала  вменяемость и оптимизм ее шефа -  Татьяны Палны,  женщины подтянутой и современной,  с книжкой о здоровом питании и салатом в сумке.

Из всей команды  в бейсболках и  кожаных куртках,  главным объектом  Надиных желаний и фантазий был, конечно, Виктор Шустров – журналист и телеведущий местного ТВ.  Красивый  и серьезный, в сером костюме на экране, идеально причесанный, идеально говорящий.   В нем было что-то надежное и элегантное. С его имиджем не вязалась ни одна из дурных привычек, как со многими киногероями.

 Каждый вечер Надя усаживалась перед экраном в ожидании новостей.  Она вслушивалась во все ЧП и репортажи о заседании правительства с таким вниманием, как будто боялась пропустить сообщение типа « Надя, не скучайте, я о Вас тоже думаю…»   Физическая близость «ТВ -легенды»   волновала Надю совершенно. Одно дело, как все- смотреть по телевизору на таких мужчин,  и  совсем другое  - ходить одной дорогой, дышать практически одним воздухом и слышать его  «неформальный» смех и шутки в открытую форточку.

Этим вечером Надя не могла отделаться от предновогодней грусти и решила обзвонить наудачу подруг – может быть, удастся посидеть где-нибудь с коктейлем  и разговорами или закупить очередную партию ненужных сувениров и мишуры для елки, которую Надя так и не поставила. В полутемном офисе слышались длинные гудки и сообщения, что абоненту не до нее. «Ну что-нибудь может со мной произойти перед новым годом? Татьяна Пална считает, что все, сбывается, если сильно захотеть. Но надо действительно хотеть, а не вздыхать  пассивно с частицей «бы» в обнимку».

Надя пересекала внутренний двор затухающих офисных громадин и отчаянно цеплялась за рождающуюся внутри  решимость что-то сделать самой, что-то предпринять, сдвинуть с места  в ее незаметной никому жизни. «Может, купить красное пальто? Или яркий шарф  для начала…»
 
Сапог поехал по льду и она едва удержала равновесие. Мозг мигом включил команду «сконцентрироваться». Подняв глаза, она поняла, что уже какое-то время идет следом за… ним! Шустров не торопился, разговаривая с кем-то по мобильнику. Его кепка давно была зрительно расщеплена Надей на волокна  из окна второго этажа.  ОН был так близко, что она даже слышала отдельные слова. «Что делать? Стой, обернись! Это я! Я хорошая! Стой!» - мысленная паника не давала никаких результатов. «Хоть бы он упал, что ли! Ведь скользко! Ну подскользнись! Я тут же прибегу на помощь, подниму портфель, кепку… Ну остановись ты!»
 
  Когда человек падает, он почти всегда немного смешон и беспомощен.  Он хватается за воздух и делает лишние, ненужные движения.  Это происходит так быстро, что он не успевает понять, где он, что будет с ним дальше.  В момент падения происходит мощное понимание того, как важно стоять на  своих ногах. Стоять на ногах, чтобы продолжать движение. Чтобы продолжать быть собой. Странно, восхождения почти всегда медленные или, по крайней мере, заметные во времени, а падения – мгновенные. Один росчерк пера, одно слово или один неверный шаг по скользкой дорожке.  И вот – нет портфеля, важного разговора по телефону, аксессуаров в виде перчаток и пресловутой кепки. Шустров выглядел обычным и жалким    на тротуаре. Надя похолодела. Она вдруг попятилась назад как преступница. «Это не я, нет… Не может быть, это не я…»  Вместо того, чтобы поднять портфель, приземлившийся у ее ног, она в ужасе  отпрянула от него.

 « Скорее  Скорую!  Мужчина, позвоните, видите, человек упал!» Шустров пытался подняться, но женщина в розовом шарфе как-то нарочито громко пыталась ему помочь. «Боже мой! Да это же Виктор Шустров! Скорее звоните на телевидение! Этого нельзя так оставлять! Улицы совсем не чистят! Виктор, Вы нам нужны! Нужно сделать репортаж!» Она голосила, как будто вынесла его с поля боя, а не подняла его кепку и перчатки. Кто-то взял портфель и без комментариев отдал пострадавшему.  Розовый шарф метался вокруг уже поднявшегося мужчины в попытках обмотать его еще какой-нибудь  ненужной услугой. Надя наблюдала картину в состоянии полного ступора:  «Это не я, это случайно…» пыталась себя успокоить «начинающая ведьмочка». Шустров отряхнул пальто, поблагодарил всех, включая «шарф»,  кисло улыбнулся и  пошел дальше.

На следующее утро Татьяна Пална попросила  Надю отнести копию ее паспорта в турагентство. «Я не помню номер офиса, но это прямо над нами».  В «Экспедиции» стены  пестрели от плакатов и сувениров.  Надю с копией никто не заметил – вокруг стола, стоящего у окна, происходило какое-то бурное обсуждение. До Нади долетели обрывки приглушенного рассказа, прерывающегося междометиями крайней формы изумления: «Девочки!  Это мистика! Правда!  Я шла за ним…   не успела  об этом подумать, как он…»
На  синей спинке стула висел длинный   розовый шарф.


опубликовано в журнале "Чешская звезда", г. Карловы Вары