Старый новый муж

Леонид Блох


Он ушёл от неё тридцатого декабря. В смысле, муж от жены. Долго, месяцев восемь, терзался, выбирал между привязанностью и страстью, но так и не решился на что-то определённое.

Здесь уютная, доверчивая Вера, запах домашней пиццы и пирожков, выглаженные рубашки и тихая, теперь уже не нужная ему безотказность.

Там – Юлька, безумие, клочья, искры, скомканное влажное бельё. Вроде бы пустячок, обычное для нестарого здорового мужика дело. Очередное в длинном незапоминающемся ряду.

Но что-то цепануло Макса. То ли возраст подошёл такой критический, когда всё чаще придавливает подлая мыслишка: вот он, последний и решительный, ещё год-другой, и никому и на хрен… 

То ли действительно прикипел к этой девчонке, кидающейся на него каждый раз прямо у двери с такой силой, рвущей на нём отутюженный пиджак и брюки, отглаженные Верой рубашки… 

А накануне, двадцать девятого, когда ещё ничего не было ясно, Макс строил планы, как будет отмечать Новый Год, одновременно и с Верой, и с Юлькой. Причём, и с той, и с другой абсолютно искренне, не задумываясь о том, кого же он обманывает.

Так вот, когда он часов в десять вечера уходил домой, Юля ему бросила, будто невзначай, в общем ряду, после «пока» и «любимый», тем же тоном тихое, но категоричное по смыслу «если не завтра, то никогда».

И Макс понял, что она не шутит, что если он не переедет к ней тридцатого, то больше не будет ничего. Нет, не то. Всё останется так, как было до Юльки. Рубашки, пицца, глаза Веры, доверчивые и привычные. А потом, когда внутри у него всё утихнет, и перестанут бродить дрожжи, вброшенные Юлей, снова появится какая-нибудь Аська или Люська. Свято место и так далее.

И он ушёл от Веры. Ничего не забрал, ничего не сказал, как будто на работу, поцеловав мимо щеки. И даже что-то буркнул в ответ на «К ужину будешь? Я пирожки с капустой испеку, твои любимые». 

И вот это «твои любимые» так и долбило ему в мозг весь день. Любимые, любимые. Кто ж они, наши любимые? Или что?

И Юлька так разочаровано встретила, не увидев в руках у Макса никаких вещей. «Да ничего мне от неё не нужно, купим  новое», – оправдывался он.

А она всё поняла, сразу, что оставил Макс какую-то ниточку, держась за которую, если что, сможет возвратиться к жене.

И не ушёл, и не остался. И сидел, потерянный, на кухне. И впервые Юлька не бросилась на него, как пантера, срывая одежду как кожу. И огляделся он, включив разум. И поговорить хотел, объясниться, но услышал «не мешай». И всмотрелся в экран, куда пялилась Юлька, забыв обо всём.

Он хоть и ни разу не смотрел эту передачу, но сразу понял, что это «Дом-2». Юлька была там, среди этой двуногой растительности, переживая и хохоча вместе с ними.

Макс будто выздоровел. Он аккуратно притворил за собой дверь и сбежал по лестнице, забыв про лифт. Надо спешить, пока пирожки не остыли.