Снегурочки любят погорячее

               

Девчонки уговорили встречать Новый год с Технопарком. Пойдем, говорят, будешь Снегурочкой, а то мы замужем, лишь ты без пары.

Снегурочкой, так Снегурочкой. Моё сердце – нерастаявшая льдинка. Там, внизу, жжет пожар, что любовь пробудить не может. Потому весь мир ненавижу.

Корчат из себя заботливых жен. Разговоры - про дела семейные. У кого муж что на завтрак любит, и как деточки в школе учатся.

Добренькие, внимательные. Наседки, куриное племя. Над выводком дрожат и цыплят считают. Приелись все, аж тошно.

Мужья, те глазами меня раздевают. Потными руками касаются, да не смеют большего. Ненаглядных опасаются. Пробуют свиданье назначить, только не к чему это.

Вот такой будет ждать вечер, коль решилась.

Только что-то меня подталкивало. Дышалось легко, в предвкушении сердечко млело. Словно произойти должно, чего не было. Удастся за унижения отомстить.

Вот собрались мы вокруг елочки. Выпили. Скукотища, одно занудство. Значит, и Новый год больным будет.

Нет, говорю себе, натерпелась. Отчебучу Вам чучу. Учудю, чтобы потом вспомнить.

Вижу, напарницы навеселе. Обсуждают дела семейные. Оксана свекровь хвалит, которую зовет мамой. Я ей тогда:
- Знаешь, мне вот прискучило. С мужем твоим белый танец станцую.

Та лишь рукой махнула.

Получила я разрешение, стала пользоваться. Прижалась к Алексу, словно ласки мужской не знала. Задышала и грудью на него навалилась. Тот, гляжу, напуган и оробел. На Оксану косится, а у самого твердеет.

Высокие мне больше нравятся, потому как сама дюймовочка. Первый вот был таким. Рвал меня  беспощадно, вымещал злобу. Виновата я перед ним. Обманула, что беременная, повязала и своим сделала. Притерпелась потом к боли. А сейчас без неё и пресно.

- Нет Оксанке до тебя дела, - шепчу.- Я же готова на многое. На кухню пройди, я затем незаметно юркну.

Струсишь – пожалеешь потом. Обделенный жизнью останешься.

- Не нужно,- он молит, хоть сам уж на месте.- Я возьми и расстегнула змейку. На коленки привстала, чтоб удобнее.

 - Ты сумасшедшая,-  он хнычет.- На этом и остановимся.

Когда останавливаться, я сама знаю. Похоти своей пленник. Все они, мужики, такие. Глаз да глаз за ними нужен, Оксана. Омерзителен мне твой Алекс.

Водкою – послевкусие. Я поморщилась. Забирай, Оксана, муженька своего. Мне теперь он вроде без надобности.

- Ну, и где вы там ходите? – нас общество встречает.- Пора уже и по-московски выпить. Медвепута народу явят!

Да и мне было приятно ротик ополоснуть.

С Генкой по-иному вышло.  Сам приставать начал. Грудь мял, за сосок щупал. Я  в долгу не осталась. Прижалась, вкруг основания потёрлась.
- Сходим на лоджию, будто курить,- прошусь.- Ленка твоя не заметит: видишь, от телевизора не оторвешь.

- Только,- Генка тогда смущается,- ты имей в виду, конституция  у меня необычная.

Это меня заинтриговало. Выпустила я его на свободу, а он на сторону и  заваливается. Многое в памяти-то держится. Когда такой голубишь, он всё в щеку и упирается.

Нравится ему с судьбиною озорные игры играть. Не по нем труса праздновать. Опыт в делах любви чувствуется. До последнего дойдет в удовольствиях Генка.

За голову - и  потянул к себе, глубоко вовнутрь проникая. А когда я уже погибала, дал вздохнуть, чтоб опять мучить.

Он меня словно наказывал. Пользовался он мною, Снегурочкой. Страсть удовлетворял как с куклою: грязно и безлюбовно. Не вкладывал в дело душу. Ненавидела его я. Кричать хотелось и звать на помощь. Всё казалось, задушит конституцией своей необычной.

Хороша б я была, если бы шум подняла. Сволочь ты, Генка, и мразь отчаянная. Сперма твоя кобелиная чесноком воняет. Я при случае отомщу.

- Ну что, Лилька, теперь уж с моим Андреем станцуй,- Наташа мне говорит и странно так ухмыляется. С чего бы?  Прежде за ней не замечала.

- С удовольствием, - отвечаю, - если ты, жена, разрешаешь.

Андрей меня лапит и вроде как не стесняется.
- Ну, пошли, - говорит, - в ванную.
Я не дала себя упрашивать.

Зашли мы с ним. Стал мне под платье лезть. Сумасшедшая, я поддалась. Тут уж все равно стало, что про нас думать станут.

Раззадорили Генка с Алексом.  Не получу своего - мир в копеечку и покажется.


Мало я тогда соображаю, когда до дела доходит. Дверь тут в ванну  открывается, и они все заходят. Только почему-то голые.

 Оксанка за всех объясняет:

- Разговели мы тебя, постарались. Вот такая ты нам и нужна, горячая. Чтоб не брезговала с замужними-то на вечеринки ходить. Сердечко Снегуркино растопим, лаской порадуем.

Плохо-то я девчонок знаю. И когда они успели такими стать? Невнимательна я к людям.

Только зря они боялись, что не посмею. Ни душой, ни телом не стареюсь. Не пугливая я на испытания, а встречаю их с радостью.