Перед садиком я зашла в церковь. Молиться с отцами в часовню не пошла, решив спокойно прочитать вечерню в одиночестве. Не в том я состоянии, чтобы думать о нотах, мимо которых я героически пою. С удовлетворением отметила всех опоздавших на вечерню. Настоятель, к сожалению, как обычно, пришел вовремя. Жаль, меня бы очень подбодрило, если бы он пробежал мимо меня, путаясь в хабите, минуты через три после того, как братья затянули гимн.
Поскольку читать про себя гораздо быстрее, чем петь вместе вслух, я закончила раньше уединившихся в часовне, и пошла побродить по подвалу, решив выведать что-нибудь у Станислава. К сожалению (или к счастью) товарищ король не появился, хотя я даже решилась позвать его, надеясь, что никто (из живых, разумеется) не услышит. Мое желание сбылось: не услышал никто. Включая Понятовского. Делать нечего, старательно обходя место, где некогда лежало тело брата, я покинула подвал.
Вечером позвонил Ричардист.
-А чего это ты так часто стал мне звонить?- вместо приветствия подозрительно поинтересовалась я.- Раньше ты мне обо мне гораздо реже вспоминал.
Ричардист не обиделся.
-Так раньше у тебя не было таких интересных новостей. Подвал, труп – красота!
-Ага, готичнее некуда,- я слегка приглушила голос, но стон, раздавшийся в коридоре, свидетельствовало том, что Ричард все-таки услышал ненавистное слово. А еще – что их Величество подслушивает. Решила при первой возможности купить ему новые беруши, чтобы он не грел свои уши в моей комнате. Какое счастье, что я ничего не говорила о нем, потом бы хлопот не обралась.
-Вот-вот,- Ричардист вернул меня к реальности,- это все очень захватывающе. Я даже подумал, не написать ли мне книгу на основе этих событий! (Ха! Насколько я помню, у него и с написанием обычной курсовой всегда возникали проблемы). Получится настоящий детектив.
-А ты будешь доктором Ватсоном. Или Гастингсом.
-Это кто такие? Я их не знаю. Я буду писать историю! Как Томас Мор!
-Может, попробуешь писать лучше, чем он?
-Конечно! – он не уловил моей иронии,- моя история будет лучше, потому что будет объективнее, ведь я собираюсь писать по своему внутреннему порыву, по стремлению к справедливости, а не по заказу гнусных Тюдоров!
По-моему, его понесло. Какое отношение имела его пламенная речь к убийству бедного брата Павла, я не могла и представить. Положив телефон на комод, пока Ричардист изливается на том конце провода, я поставила чашку с водой в микроволновку, решив сделать себе кофе.
-Эй, ты куда пропала? – услышала я голос Ричардиста.
-Да здесь я, слушаю тебя,- прижав плечом трубку к уху, я всыпала в еще кипящую воду ложку нескафе. И в бессильной ярости наблюдала извержение вулкана на комоде. Ну сколько раз можно об этом забывать! Я ведь уже вытирала последствия спешки, я ведь уже знаю, что надо подождать, прежде чем засыпать кофе в воду, иначе произойдет бурная реакция и в считанные секунды все вокруг будет залито пеной, мгновенно поднявшейся из чашки! Только разглагольствования Ричардиста немного реабилитировали меня в собственных глазах. Я уныло достала тряпку, и стала убирать, продолжая слушать сумасшедшего, вообразившего себя мастером слова.
-А кто такие эти твои, как их там, доктор – кстати, от чего он лечит? У меня последнее время желудок побаливает,- и еще кто-то?
-Историки. Живописали быт и нравы англичан конца девятнадцатого – первой половины двадцатого века.
-Аааа. Ну, ладно, а то я подумал было, что ты надо мной смеешься.
-Ну что ты, как можно!
-У меня к тебе поручение. Для написания истории мне будут нужны факты. Так что будь добра, узнавай все, что только будет можно, об этом страшном деле. «Убийство в соборе»! Как тебе название, круто, да?
Я оставила свое мнение при себе. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. Только как бы я не повесилась от его звонков. Тем более что он, кажется, решил осчастливить меня ежедневным общением.
Положив трубку, я долила в чашку воды и снова поставила ее в микроволновку, теперь уже внимательно следя за ней. Насыпав еще немного кофе, я уселась на диван и включила компьютер. В контакте было скучно, как всегда. Новости призывали молиться об убиенном брате, все озаботились вынести это в статус. Отвергнув стадное чувство, я решила ничего не писать, а о брате помолиться в тишине своей комнаты. К сожалению, о том, что меня интересовало больше благочестия друзей, то есть, собственно, об убийце, не было ни слова, никто публично не признался в содеянном, значит, надо было напрячь мозги, и думать самой. Кофе навел меня на очередную «гениальную» идею. Снова зайдя в контакт, я, нажав Caps Lock, написала: «Кто убил брата? Признавайтесь!». К удивлению, это подействовало. На моей странице начали множится комментарии. От возмущенных «это не я!» (ага, так я поверила!), до откровенного стукачества. После того, как я прочитала очередную версию, что брата убила одна из женщин, работающих в Приходе, так как он слишком громко топал, когда проходил через храм, я выключила компьютер. Версии были бредовые. Но это были версия – а мне это и было нужно. Бредовому убийству – бредовые версии. По крайней мере, мне есть от чего оттолкнуться.