Истории старого сада. 17. Последняя поездка

Юрий Плотт
    Прошли ноябрьские праздники – и вновь введённые, и старые, переполненные некогда демонстрантами и кумачом. За окном поигрывает мускулами первый морозец, а на подоконнике, не ведая зимы, зажигает сочностью красок компактный кустик махровой гибридной петунии. На протяжении всего лета этот горшок украшал садовую перголу, а теперь переехал в городскую квартиру.

   Мы с внуком поехали в сад, нужно было шпагатом связать туи, чтобы снег за зиму не развалил кроны, нарушив изящество и безупречность их формы. В полях было пусто, машина покачивалась на ухабах, в ложбинках лихо крошила корочку свежеприготовленного льда. Припорошённый утренним снегом степной пыльник не нёс на своей блестящей под солнцем спине никаких жизненных следов. Даже зайцы не успели нарисовать овальными подошвами характерные продольно-поперечные отпечатки. Мы специально поехали дальними, пустынными дорогами - внук начал понемногу осваивать свою автомобильную целину, вёл машину старательно и аккуратно, будто нёс полный стакан воды. По бокам тянулись поля неубранного подсолнечника. Посаженный слишком поздно, даже в благоприятное прошедшее лето, он так и не успел вырасти и вызреть. Худосочные, низкорослые подсолнухи, словно стыдясь нерадивых хозяев, понуро опустили свои небольшие плоские лица с бесплодными конопушками семечек.

   Дорога свернула к садам и побежала вдоль кленовой посадки. Поле с другой стороны дороги оказалось несравнимо более урожайным, здесь подсолнухи были крупнее, рябая мозаика семечек распирала головки растений. На «затылках» подсолнухов белели кучки снега, придавая полю новогодний шарм. Но и эту ниву никто не обмолотил. Подсолнечника, как показала осень, было выращено много, цена упала, и собирать малоурожайный клин оказалось нерентабельно. Дорогу пересекла необычная птичья процессия: небольшого пернатого хищника изгоняла со своих кормовых угодий большая стая мелких воробьеобразных. Словно выпущенные из автомата, серебристые пули неслись вдогонку чёрной удирающей мишени. Вдруг рядом с дорогой, на крупном подсолнухе я заметил яркое, красное пятно. Это был нередкий обитатель наших лесов большой пёстрый дятел. Вцепившись когтями в ствол, он увлечённо терзал тарелку с осенним лакомством. Мы остановились, но сфотографироваться длинноклювый ударник не пожелал, слетев в густую защитную сень лесопосадки. Впоследствии он всё же попал в объектив, увлёкшись обстукиванием старого кленового комля с обломленной ветром вершиной. Красных пятен на нём было два: броское подхвостье и нарядная шапочка, которую носят только молодые особи.
 
   Я вышел из «Нивы» и медленно пошёл по дороге, рассматривая и фотографируя сидящих на ветках птичек. Неубранный подсолнечник был раем для пернатых, моё присутствие тревожило столующихся, и они, поочерёдно взлетали в спасительные кроны деревьев. Здесь были воробьи, синички, откочевавшие в подсолнечный рай коноплянки. Встречались незнакомые мне птицы, за деревьями мелькали осторожные дрозды-рябинники, и, к моей радости, обитала большая стая овсянок. Сидя на ветках, и во время пролётов эти желтогрудые пичуги издавали короткие, звенящие в морозном воздухе фрагменты летних композиций, которые можно передать слогом «зинь!». Каждую зиму, по пути на рыбалку я их встречал на безлюдных степных дорогах. При приближении машины они дружно срывались с дорожного полотна и некоторое время, соревнуясь в скорости, летели сбоку, вынуждая сердце сжиматься жалостью: как можно выживать в заметённой снегом пустыне?

   Нетерпеливые, привычные к человеку синички осмелели, слетали с веток на подсолнухи, торопливо выдирали оттуда семечки и возвращались на дерево  расклёвывать добычу на ветке. Эта утомительная и неэффективная процедура им скоро наскучила. Я почти не двигался, птицы успокоились, стали зависать на понурых подсолнечных головках, не обращали внимания на съёмку. Если крестьяне так и не соберут урожай, то запаса семечек птицам хватит до самой весны. Может быть, попозже соберусь на лыжах проведать честную компанию. 

   В саду было тихо, перелётные птицы исчезли, оседлые в основном уже перебрались к человеческому жилью, туда, где сытнее. Работы в саду закончены, пришло время, когда одна из моих тётушек, уже в весьма почтенном возрасте, бывало, произносила: - Мне бы теперь до весны дотянуть, а там сад поможет и до осени продержаться.