Встречаю я на днях на улице Лексо. Он живет неподалеку, почти сосед. Мы и познакомились с ним в свое время как-то по-соседски. Не помню уже точно, где именно – то ли в магазине, то ли на автобусной остановке, а может, у пивного ларька, который в летние месяцы хозяин овощного магазина Мераб всегда открывает на пятачке у метро. Последнее, думаю, наиболее вероятно. Во-первых, потому, что Лексо, как и я, от кружечки-другой пива в летнюю жару никогда не откажется, а в остальные времена года рад бывает и чему-нибудь покрепче. А во-вторых, потому, что на автобусной остановке, можно и познакомиться, и даже разговориться с кем-нибудь, но до той душевности, какая пролегла между нами с Лексо, дело дойдет едва ли. Вот и на этот раз встретились мы на улице, поздравили друг друга с прошедшими праздниками и начали говорить о том - о сем. А чего? День выходной, спешить, вроде, некуда. Погода прекрасная стоит. Почему бы не поговорить? Тем более, что Лексо недавно вернулся из деревни в Западной Грузии, где у него отцовский дом, и ему было, о чем рассказать. «Представляешь, - говорил он, - деревня у нас довольно большая, а магазнов там нет. Вообще – ни одного магазина. Если бы я не знал этого и не взял с собой сигарет на неделю, в деревне бы я их купить не смог. Там есть тетка, которая привозит сигареты и продает у себя дома. Но их сразу разбирают местные. Мне бы, при моей расторопности, никогда ничего не досталось».
«Ну и чего ты туда катаешься? - услышал я голос у себя из-за спины. – Тоже мне, центр мироздания! Плюнь и забудь. На кой черт тебе деревня, в которой даже сигарет не купишь?». Это мимо проходил Павлик, наш приятель, услышал разговор и, конечно, встрял в него. Он вообще такой, любит выступить не по делу. И хотя в душе он – человек добрейший, из-за этой его привычки во все вмешиваться, на него многие обижены. Лексо тоже явно остался недоволен его словами, хотя старался виду не показывать. «Ты бы, Павлик, так не говорил, - сказал он. – Эта деревня, какая-никакая, а родина моя. Я там родился и вырос». «Вот и живи там без сигарет, если вырос, - понесло Павлика. - А то живешь здесь, ездишь в свою дыру раз в год, приезжаешь и рассказываешь о ней так, словно в Париже побывал. Тьфу, слушать противно». «А ты и не слушай, - разозлился Лексо. – Не тебе, кажется, рассказывалось. А что до твоего Парижа, так я там был еще в 76-м году, когда танцевал в ансамбле народных танцев. И ничего такого уж особенного там нет, это я тебе точно говорю». «Ладно, замнем. Я, собственно, и не для того пришел - согласился Павлик и обратился ко мне. – Где пропадаешь? Я тебя уже вторую неделю ищу». Я сказал, что был занят. А что, случилось что-нибудь? «Да нет, не бойся, - улыбнулся Павлик, - плохого ничего не случилось. Помнишь, я у тебя одолжил 20 лари в позапрошлом году. Вот, держи, Хочу вернуть». Я, говоря по совести, совершенно не помнил о том, что давал Павлику деньги взаймы. Но за полтора-то года об этом можно было и забыть. Поэтому, деньги я у него, конечно, взял с намереним тут же их потратить. Тем более, что на лицах Лексо и Павлика вдруг появилось выражение безудержной тоски, рассеявшей мои последние сомнения. «Ну что, к Мерабу, что ли?», - сказал я. Предложение было встречено всеобщим одобрением, и мы пошли, по дороге договариваясь о том, что сегодня постараемся не перебирать, потому что завтра рабочий день, и надо быть в форме.
В магазине, открытом им в собственном гараже, за прилавком восседал сам Мераб, а рядом стоял стол, за которым хозяин всегда готов принять добрых гостей. «Вы что, при деньгах сегодня? Чего ж ты тогда утром у Алика в парикмахерской в долг стригся?», - спросил он у Павлика. Тот объяснил, что не хотел тратить деньги, которые собирался вернуть мне. «Вот оно что. А я уж было решил, что вы намеренны в долг кутить. Тоже, конечно, не проблема. Куда вы от меня денетесь? Но сегодня день какой-то плохой. Все просят в долг. Рано утром Сосо пришел. Водку взял, еще чего-то. Этот не скоро отдаст. У него в последнее время дела плохи. Вот пришел он рано утром. А после него меня словно проклял кто-то. Никакой торговли. Все только в долг берут», - говорил Мераб, раскладывая на столе соленья, нарезая хлеб и сыр и выливая из огромной бутыли в тару поменьше свою знаменитую виноградную водку, наличие которой отрицательно сказывается на объемах продаж заводской алкогольной продукции в районе.
Мы поздравили друг друга с прошедшими праздникми, а потом выпили за наш город. Разговор зашел о том, что, если бы не понимание между людьми, которого вокруг, слава тебе, Господи, предостаточо, чувствовали бы мы себя, наверное, намного хуже. «Правильно! - хлопнул по столу Мераб, который участвовал в пиршестве на равных. – Понимание – это великий стимул жизни! Взять хотя бы меня. Я когда-нибудь вам отказывал? Посидеть хотите, или, может, для дома что-нибудь нужно. Да пожалуйста! Нет денег – не надо. Потом принесете. Я ж понимаю, что по-всякому бывает. Сегодня нет – завтра будет. Вот Сосо точно долг вернет не скоро, а я и ему не отказываю. Потому что – свой». «Ну а как иначе, - откликнулся Лексо. – Кто ж нам поможет, если мы не поможем друг другу? Помнишь, когда у тебя машина сломалась, а тебе надо было ехать в деревню за товаром, и ты попросил машину у меня. Не одолжил я тебе ее, что ли? Или надо было денег с тебя за это взять?». На второй бутылке Павлик вспомнил о том, что стол, за которым мы сидим, он в свое время притащил Мерабу из дому. И хоть дома этот стол был совершенно не нужен и его все равно собирались выбросить, но здесь-то он оказался как нельзя более к месту. А потом каждый стал рассказывать, как его в разное время выручали в районе в безвыходных ситуациях. И оказалось, что каждому приходилось в долг брать продукты в гастрономе у Айвенго, стричь волосы и бриться у Алика, даже ходить в баню к Бадри. Я вспомнил, что до сих пор должен два лари сапожнику Мише, починившему мне на прошлой неделе ботинки, и пока Мераб наливал третью бутылку, пошел к нему в будку и расплатился, потому что очень не люблю, когда на мне висят долги.
Когда я вернулся, в магазине, вместе со всеми, был Сосо. «Вот, - сказал Мераб, указывая на него, - снова пришел в долг брать. А ведь отдаст не скоро, я-то знаю, у него сейчас вообще никакой работы нет». Но Сосо ничего брать не пришлось. Мы пригласили его сесть с нами, и через некоторое время он уже весело рассказывал историю, которая однажды с ним приключилась. По какому-то поводу Сосо ждал дома много гостей. Вино у него было привезено из деревни в больших бутылях. Но на стол его ставить было не в чем. Поэтому он пошел в пункт приема стеклотары и одолжил там ящик пустых бутылок. А через несколько дней, оказавшись вдруг без денег, он заглянул в этот пункт, убедился, что там работает не тот человек, у которого он брал бутылки, а его сменщик, и сдал одолженную стеклотару, выручив за нее вполне приличную по тем временам сумму. Позже он, естественно, эти деньги вернул. Но тогда они его крепко выручили. «Слушай, ну какой же он парень замечательный», - шепнул мне Павлик. «Кто, Сосо? – откликнулся я. - Да ты еще не знаешь, какой он мировой мужик. Слушай, Мераб, сколько тебе Сосо должен?» Мераб назвал сумму. У меня оставалось лишь немногим больше. «Давай так сделаем. Сейчас у меня хватает, чтобы расплатиться с этим долгом. А то, что мы тут сегодня взяли, запиши на мой счет. На днях принесу». Тут каждый стал требовать, чтобы долг был записан не на мой счет, а на его. Кончилось тем, что договорились заплатить вскладчину. Но в это время Мераб заявил, что половину этой суммы берет на себя, и никаких возражений не принимает, потому что мы все-таки его гости. Вопрос, таким образом, был решен окончательно. Только Сосо время от времени говорил: «Так, по-моему, не честно». Но его уже никто не слушал.
В общем, первоначальный договор о том, чтобы оставаться в форме, мы, конечно, не выполнили. Утром, силясь понять, как мы расходились по домам, я вспомнил, что идти пешком всем было ужасно лень, и мы уговорили развести нас таксиста Шакро, который постоянно дежурит возле магазина Мераба. Он, кажется, поначалу ломался, но, в конце концов, усадил нас и повез. Разумеется, в долг. Надо бы спуститься, спросить у него, на сколько мы накатались.