Ангел-Хранитель или Случай-Спаситель?

Лана Джордэйн
Жизнь у Ники никогда не была простой, по принципу: либо она искала себе приключений, либо они находили ее. Иногда было непонятно, кто кого находил, но скучно ей было редко.
Вот и в этот раз она решила слетать в Токио, навестить сына Макса, который второй год работал там после окончания университета, и пошел второй год с их последней короткой встречи в Берлине. Ника тогда возвращалась из Нью Йоркской "ссылки" в Алма-ату, к своему любимому, а Макс проводил  последнее лето после окончания университета в Европе. Поехать в Токио ее заставили сразу две причины: истекал срок годности билета, который оказался неиспользованным почти год назад и она страшно соскучилась по своему единственному сыночку.
С самого начала мероприятие это вызывало улыбку, хотя бы оттого, что лететь из Казахстана в Японию предстояло...через Франкфурт. И все потому, что предыдущий билет был куплен на набранные баллы на кредитной карточке, а все эти билеты облагаются миллионом запретов и специальных правил. Но, как говорят в народе, дареному коню в зубы не смотрят, да и бешеной собаке семь верст - не крюк, и Нике пришлось повиноваться этим правилам. Так как по старому билету надо было воспользоваться сугубо услугами Люфтганзы, то и пришлось схитрить-таки, полететь самолетом этой авиалинии, а эта линия, как исторически сложилось, возила пассажиров из Алма-аты только в Амстердам и Франкфурт.
Буквально за два месяца до этой поездки Ника побывала в своем родном городке в России, отпраздновала общий юбилей своих родителей и, заодно, позаботилась о новом загранпаспорте, потому что срок его действия истекал через пять месяцев. К моменту ее отлета в Токио новый паспорт был готов, но еще не выслан. Старый паспорт был с ней и никаких подозрений не вызывал, хотя за несколько дней до отлета у нее случился разговор с одним приятелем, который жаловался на то, что пришлось пропустить очень выгодный контракт в Африке из-за того, что его паспорт был годен меньше, чем на шесть месяцев. Она тогда посочувствовала ему и забыла этот разговор. Только через несколько месяцев, оглядываясь назад на все злоключения, которые ей пришлось пережить, она вдруг остро осознала, сколько скрытых сигналов таилось в предшествующих событиях. Проблема человека часто заключается в том, что он просто прикрывается вечным пофигическим "авосем" и не задумывается над тем, что сам может оказаться в непростой ситуации.
Примерно за неделю до отправки в Японию произошло еще одно судьбоносное событие. Ника сходила в АТФ банк и "завела" себе дебитную карточку Виза для удобства путешествия в чужой стране, она еще нужна была для доплаты за новый билет. В банке ее обслуживал удивительно вежливый и эрудированный молодой казах Аманжол. Он называл ее по имени-отчеству, что резало ее слух, потому что она давно забыла свое отчество. За пятнадцать лет жизни в Нью Йорке она привыкла, что все общались просто по имени или вежливо называли друг друга "мистерами" и "миссисами". Они разговорились, Аманжол подшучивал над ее американским акцентом и под конец беседы напросился на уроки Английского. Он дал свою визитку и вписал туда свой мобильный телефон. В тот же вечер он позвонил Нике и попросил по приезду из Токио встретиться с его начальницей, которая тоже очень хотела начать брать уроки языка. Так его номер автоматически остался в памяти ее телефона. На тот момент ничто не указывало на важность этих обыкновенных событий, да и никому еще не удалось предсказать и предвидеть таких событий, к которым не каждый мог бы быть готов...


При прохождении паспортного контроля при выходе на посадку случилось еще одно "предупреждающее" событие, которое только пощекотало Нике нервы, хотя вывод о надвигающейся опасности можно было сделать уже тогда, но ей так не терпелось увидеть сына, что она просто отмахнулась от этого как от назойливой мухи. Пограничник посмотрел ее российский загранпаспорт, который на тот момент уже не особо был важен: никаких нарушений законов Казахстана там не было, но он заострил внимание на сроке истечения годности, там оставалось два месяца. Ника отделалась сотней долларов и бодро промаршировала в зал ожидания. Где-то в уголке ее памяти всплыл разговор с незадачливым приятелем, который что-то говорил ей о сроках годности паспортов. От этого мимолетного воспоминания она тоже отмахнулась как от второй назойливой мухи. Что-то в ней было от Скарлет О'Хары из "Унесенных Ветром", которая неприятные мысли отодвигала на лучшие времена. Впереди у нее была встреча с сыном, новая страна и море свежих впечатлений.

 
Неделя в Токио пролетела как один день, впечатления были, но не в пользу японской столицы. Дороговизна столицы ее не удивила, а только вызвала раздражение: до этого уже пришлось столкнуться с не менее дорогой жизнью в Лондоне, Москве, да и Алма-ата не во многом уступала этим ведущим городам мира.
Ника постоянно ожидала обещанного культурного шока, чего-то другого, непохожего ни на одну страну мира, но ничего, кроме смешной привычки похожих друг на друга японцев быстро куда-то бежать, разговаривать по мобильному телефону и беспрестанно кланяться невидимому телефонному абоненту, не заметила.
Она вспомнила, как прямо накануне отлета, по стечению обстоятельств, ей пришлось поработать несколько дней на японской выставке компании Toyota Tsusho в Алма-ате. Там она познакомилась с несколькими японцами, которые оказались очень раскрепощенными ребятами, легкими в общении и со своеобразным чувством юмора. Ее напарник, с которым она четыре дня представляла фронтовой стэнд, даже пригласил ее к себе в город во время ее путешествия в Японию. В последний день выставки ребята подарили переводчицам какие-то приятные безделушки и начали прощаться. Ника по-дружески обняла их, автоматически (по-американски) поцеловала воздух около их щек и направилась к выходу. Молодые люди захихикали ей вслед и обменялись каким-то комментарием. Она обернулась и спросила, что их так рассмешило. Они объяснили, что она должна была покланяться, а не целоваться на прощанье. Она тоже засмеялась и развела руками: ну уж не обессудьте, дорогие, тут встретились сразу несколько культур (если еще взять во внимание и Никино исконно русское происхождение!), разве можно найти золотую середину?
Ее сын когда-то мудро заметил, что новые места никогда не поймешь от двух-трех дней пребывания, в них надо пожить хотя бы несколько месяцев и прочувствовать их изнутри. Вероятнее всего, он был прав.
Нике достаточно было впечатлений от коротких общений с сыном, и отбывала она обратно в прекрасном настроении, наполненная гордостью за него и удовлетворенностью проделанной ею работой по его воспитанию.
Отлет из Токио был рано утром, экспресс-автобус отходил почти что от дома ее сына, поэтому проводы были формальными и короткими. Через час она уже подходила к стойке регистрации, где ее ждала милая японочка.
Она тщательно проверила ее Американский паспорт, отложила его в сторону, открыла Российский и долго его листала. Потом позвала своего старшего, они о чем-то поговорили и девушка вежливо сказала, что не может разрешить ей вылетать с этим документом, потому что есть вероятность, что Казахстан не примет ее. В тот момент в Никиной памяти опять всплыл тот разговор с приятелем и даже вспомнились их общие сетования по поводу несправедливости срока действия этих паспортов: несколько недель и даже месяцев уходит на их подготовку, и за полгода до окончания их годности ими уже нельзя пользоваться. Нике вдруг стало ужасно досадно: ну почему она даже не потрудилась подумать о том, что будет сама иметь дело с этой же проблемой?
Из любой ситуации есть выход. Из данной их было даже три: можно было обратиться в Российское посольство за подтверждением нового паспорта, в Казахское - за получением визы в Американский паспорт и (как же она сразу в аэропорту не додумалась!?) долететь хотя бы до Франкфурта и уже там попросить визу в Казахском посольстве. Была в этой ситуации и позитивная сторона: ее билет не пропадал, перелет был перенесен на то же время, только на день позже, и она могла провести еще один вечер со своим сыном.

 
День выдался хмурым, моросил мелкий и нудный дождь. Выбирать Нике не приходилось, ругать себя за совершенные ошибки не имело смысла, оставалось только действовать. Она села на тот же экспресс-автобус и начала объезд посольств. Первой остановкой было Российское посольство, которое находилось буквально несколько кварталов от того места, где жил ее сын. Она даже проходила его мимо, когда гуляла по этому району несколько дней назад. Радовало и то, что ее небольшой чемодан был легким и сам катился за ней. Обивание порогов этого посольства заняло около трех часов, потому что девочки в окошечке обнадежили ее, что они выдадут ей справку, удостоверяющую, что она является гражданкой России, только нужно было дождаться какого-то важного консула. Тот появился нескоро и практически облил Нику с ног до головы презрением и высокомерием, особенно когда увидел еще  и Американский паспорт. В ее адрес посыпались хамские обвинения в тугодумии и пофигизме, а под конец он, все-таки, подтвердил, что справку он нарисовать может, но  лететь с ней нужно было прямиком из Токио в Россию, а не во Франкфурт. Это означало, что нужно было покупать новый билет, но ее бюджет этого не позволил бы.
Без особого сожаления она повернулась и направилась в другую часть города в Казахское посольство. На душе остался осадок от общения со своим бывшим согражданином. Вспомнился первый год иммиграции, который она провела на Брайтоне в Нью Йорке, где испытала много неприятных моментов общения с такими же бывшими своими. Почему-то есть у бывших Россиян такая черта кичливости и превосходства над своими же согражданами в случаях, когда у них выпадает возможность показать, что они-то приехали в Америку раньше них, по полной испытали все трудности иммигрантства, почему бы не унизить свежеприбывших: пусть узнают по чем фунт лиха! У этого посольского клерка было примерно такое же поведение: он знал, что перед ним стояла женщина, попавшая в неприятную ситуацию, и что от него зависело помочь ей или показать кто там хозяин. Он даже где-то между строк проронил что-то типа "развела тут паспортов, а мозгов ни грамма..."
Найти Казахское посольство оказалось задачей непростой. В Токио мало кто говорит по-английски, правда, названия станций в метро, все-таки, продублированы для туристов. Удачной идеей оказался заход в гостиницу, оказавшуюся на ее пути. Там молодой клерк за стойкой приема гостей помог ей определиться с направлением и адресом. Но дальше было гораздо труднее: мелкий дождь так ни на минуту не остановился за все эти полдня, чемодан намок и как-то отяжелел, хотя и продолжал катиться вслед за Никой, ее ноги уже начинали заплетаться в поисках нужного квартала. Все встреченные ею люди либо не говорили по-английски, либо отправляли ее по кругу и все безрезультатно, пока она сама вдруг не увидела знакомый голубой флаг с желтыми звездочками.
У бывшей советской, чисто русской по национальности Ники почему-то душа была ближе к тем же бывшим советским, но казахам. Может, в них доминировала азиатская кровь, а не советское происхождение, и поэтому они ей импонировали своей теплотой, уважительностью и готовностью прийти на помощь в любую минуту. Она попала в Алма-ату всего год назад, но успела все это оценить и почувствовать на себе. В ней никогда не было и грамма национализма, может потому что она выросла в маленьком уральском городке в Башкирии, а может и потому, что Советский Союз незря пропагандировал дружбу народов, эта пропаганда не прошла даром. Только вот, почему-то, свои, русские, часто огорчали, хотя нельзя уж так голословно говорить плохо о своих же земляках.
В Казахском посольстве ее встретила японка, которая очень тщательно выговаривала русские слова. Она посочувствовала Нике и предложила подождать, пока консул закончит важное совещание. Дело было в середине дня и в пятницу. Уже сидя в приемной Ника смутно догадывалась, что в этом месте ей не откажут, попробуют сделать все возможное, но только несколько процентов благополучного исхода виделись ей в тот момент вероятными: к концу недели, имея всего два-три часа в запасе, с разницей во времени с Казахстаном, навряд ли консул мог ей выдать эту визу в тот же вечер. Только если он имел полную власть выдавать визы под свою ответственность, что было нереально по всем ее логическим прикидкам. Она оказалась права и вовсе не огорчена, потому что молодой консул и вправду оказал ей полное уважения внимание, предложил оставить паспорт до Понедельника, потому что он должен был получить подтверждение из МИДа в Казахстане…
Что ж, две возможные попытки были предприняты, опыт получен, оставался последний выход - лететь во Франкфурт на следующее утро, получать визу там и въезжать в Алма-ату с Американским паспортом.
Нике было немного досадно, что эта идея не мелькнула в ее голове утром во время заминки у стойки регистрации: у нее была эта возможность улететь хотя бы во Франкфурт и там за эту же Пятницу получить визу в Казахстан. С другой стороны, ей посчастливилось еще раз убедиться в том, что русский брат с удовольствием выльет на тебя ушат помоев, окажись ты в невыгодной ситуации, а казах попытается сделать все возможное, чтобы помочь выбраться из нее.


Сына ее вечернее возвращение обратно раздосадовало еще больше. Тут произошло полное непонимание между очень американским, с налетом японских привычек, парнем и его незадачливой матерью, которая за последние два года попала во столько передряг с таможнями и смешением разных культур, что он просто отказывался вдаваться в подробности и анализировать, почему все это валилось на ее голову. Он только твердил, почему бы ей не начать жить по законам: попросту соблюдать законы той страны, в которой она находилась.
Она до того устала за этот нескончаемый день, полный эмоций, раздражения и нудного японского дождя, что даже не реагировала на его бурчание. А что она могла сказать в свое оправдание (да и оправдываться она раз и навсегда отказалась даже любимому сыну из принципа, что никому и ни за что она не должна больше этого делать!), если жизнь ее просто-напросто поставила перед фактом и винить было абсолютно некого: она добровольно покинула сначала Россию, чтобы стать Американской гражданкой, потом сбежала из Америки, чтобы построить новую жизнь в Лондоне, дальше рикошетом попала в Казахстан и ... застряла там с двумя гражданствами в роли вечного туриста?! Иногда это вызывало восхищение у окружающих, ее называли гражданкой мира, но ей было бы гораздо легче, если бы мир, наконец-то,  стал одним единым пространством для всех землян!
Российский паспорт позволял ей жить на Казахской земле с условием, что она будет регистрироваться в иммиграционной полиции каждые три месяца, а через полгода выезжать из страны и возвращаться обратно. Американский паспорт был запрятан далеко и глубоко, дабы не дразнить мирных жителей, он ей уже причинил немало стресса. Так что, она была в состоянии "между небом и землей" и начала даже привыкать к этому. Зачем было тратить время и рассказывать это ее итак уставшему от дикого ритма Токио сыну?
Жизнь к тому моменту научила ее искать выходы из любых ситуаций; и оказывалось, что выход всегда был. Она научилась группироваться и рассчитывать только на себя; без ответственности за кого-то еще справляться с экстренными ситуациями было гораздо легче. А еще Ника вдруг начала осознавать, что у нее появился какой-то азарт, который иногда граничил с пофигизмом и кипятил ее адреналин, когда она сама бросала вызов судьбе.
Последующие события, произошедшие во Франкфурте, очень трудно однозначно охарактеризовать, потому что они были и на грани безрассудного пофигизма и, в какой-то степени, мистическими...

 
Во Франкфурте она уже побывала, причем, по иронии судьбы, ровно год назад! В тот раз ее подвел Американский паспорт, в котором она использовала одноразовую визу, совершенно не подозревая о подводных камнях в разновидностях виз. Ее не впустили из России в Казахстан и пришлось лететь в Германию за этой визой. В этот раз все было знакомым, она даже направилась в ту же гостиницу, где останавливалась год назад. Опять, как и год назад, ей выпали выходные, которые она должна была отбыть в этом городе в ожидании начала рабочей недели.
Город за прошедший год стал еще угрюмее и даже безобразнее. В прошлый раз она оказалась во Франкфурте после Берлина, который просто сразил ее наповал своей запущенностью и наглой проституцией, поэтому тогда ее не особо смутил центр города. Там проституция была не совсем наглая, улицы не были заполонены одинаково одетыми славянскими красотками; они работали внутри заведений. В этот приезд ситуация намного ухудшилась: стало нелегко передвигаться по улицам, то и дело рядом с Никой останавливалась машина и оттуда на разный лад звучали призывы к "сотрудничеству" и запрашивалась цена. Нельзя было ни на минуту замешкаться у входа в какой-нибудь магазин, кто-нибудь буквально тянул уже за рукав.
Весь район состоял из публичных домов и казино с игровыми автоматами. Нике было как-то обидно за этот город, в котором, конечно же, был симпатичный спальный район, но больно уж открыто в нем рулила худшая сторона общества. Хотя, ей вдруг вспомнилась сорок вторая улица в самом центре Нью Йорка, которая почти вся состояла из таких заведений до середины девяностых годов двадцатого столетия, пока японцы не скупили этот район и не благообразили его. С этой мыслью она решила принять положение вещей таким, каково оно было и придумала себе занятие.
Ей вдруг вспомнился фильм Марко Феррери "История Обыкновенного Безумия", в котором главный герой - известный поэт - описывает свою жизнь в Лос Анжелесе: он буквально бомжует, все время пьет и пользуется проститутками; какая-то сила толкает его познать эту жизнь изнутри. Он даже проводит несколько дней и ночей в ночлежке для бродяг и...влюбляется в проститутку необыкновенной красоты. Ее в фильме играет Орнелла Мутти. Именно это время, проведенное "на дне", дает ему толчок для творчества,  пищу для его мозга.
И еще в жизни Ники был период, когда она была поглощена книгой Генри Миллера " The Rosy Crucifixion” , где он тоже рассказывает о своей жизни в Париже, в беспросветной нищете, будучи еще неизвестным писателем. Он в деталях описывает неприглядные стороны той жизни, борьбу за выживание, душевные страдания и остроту наслаждений; анализирует, как люди оказываются "на дне" и что они там чувствуют.
Ника оказалась в очень похожей обстановке, хотя и почти сто лет спустя и не в Париже. Может это было праздное любопытство - в кармане была наличка и комната в гостинице была оплачена на три дня вперед - но занятие, которое она сама себе придумала, было рисковое. Ей захотелось почувствовать эту жизнь "на дне", и ноги сами ее понесли по ночным улицам этого сомнительного района Франкфута. Она заглядывала вовнутрь стиптиз-клубов, наблюдала за тусовкой клиентов и жриц любви, на нее недобро косились девушки и вежливо улыбались мужчины, предлагали бесплатные напитки и...оставляли ее одну. Естественно, она не принадлежала ни к группе клиентов, ни к жрицам и, почему-то, становилось приятно наблюдать эту суету, где люди знали зачем пришли и что от них требовалось. Там был свой мирок, который жил по своим законам, и никто никому не причинял зла.
Из одного клуба она заходила в соседнее казино, проводила какое-то время у нескольких игровых автоматов, проигрывала и отыгрывала назад свои деньги и заходила в следующий клуб. К концу выходных она вдруг обнаружила, что в кармане осталось ровно сто долларов, поняла, что все эти похождения усыпляют бдительность и решила начать новую неделю чинно-важно, сконцентрировав все свое внимание на получении визы и отлету в Казахстан.
И в Понедельник началось: заказывали путешествие "на дно"? Пожалуйста -  получите!


 
Ника не поленилась встать ни свет, ни заря, чтобы быть первой у порога Казахского Консульства в момент его открытия. Ее встретил тот же молодой консул, который в прошлом году ей помог все сделать за полдня. Проблем не было и в это утро, только когда она пошла на почту оплачивать визу, ее дебитная карточка вдруг отказалась работать. Это было незапланированное препятствие, так как карточка еще была нужна для оформления последнего полета из Франкфурта в Алматы. Тут, к счастью, всплыл номер Аманжола, оставленный у нее в телефоне прямо перед отлетом в Токио. Он проверил систему и сообщил Нике, что оттуда два раза снято по сто восемьдесят долларов авиалиниями Люфтганзы, и остаток едва дотягивал до двадцати. Потому карточка и отказалась работать. За визу пришлось заплатить наличными, и как раз оставалось на еще одну ночь в гостинице.
Мозговой центр Ники заработал в хаотическом режиме: час от часу не легче! Мелькнула мысль навестить бывшую свекровь, которая жила всего в сорока минутах езды от Франкфурта. Эта чудная женщина не отказала бы ей в трудную минуту, но она отодвинула эту возможность в запасной вариант: ей очень не хотелось будоражить покой пожилой женщины, которая, возможно, еще не до конца приняла Никин побег от ее любимого сына.
Разница во времени с Алма-атой еще позволяла исправить эту досадную ошибку. Ее билет на следующий день все еще был в силе, за него надо было доплатить около ста долларов. Хотя авиалиния и признала свою оплошность, но те деньги вернулись бы только через несколько недель, а лететь предстояло на следующий день. Оставалось буквально несколько часов до закрытия банка в Казахстане, и действовать нужно было как на поле боя: принимать решение по ходу меняющейся обстановки и кидаться в атаку. Нике всегда везло с надежными и мобильными друзьями, которые не только быстро отвечали на свои мобильные телефоны, но еще и ехали в это время в своих автомобилях! На этот момент ее выручила Лэйла, которая из одного конца города пробилась через невероятные пробки к банку и вручила Аманжолу деньги. Тут уже не было времени до банковского этикета, заполнения бланков. В какой-то момент он был готов вложить свои деньги, только чтоб они "упали" на ее счет.
К середине Понедельника все возможное и невозможное было сделано, оставалось пережить последний вечер в заметно притихшем городе. Началась рабочая неделя, охотники за наслаждениями пошли на работу зарабатывать денежки для следующих выходных, хотя увеселительные заведения были открыты, и скучающие жрицы стояли у порога и лениво осматривали редких прохожих. На Нику теперь этот район навеял тяжелую депрессию: ничего милого на этом "дне" она уже не видела. Остро почувствовалась безысходность положения людей, не имеющих в кармане ни копейки денег, вынужденных зарабатывать любыми путями, не имеющих особого выбора. Она смотрела на симпатичных и не очень женщин и сердце ее сжималось от жалости к своим "соплеменницам", хотя когда-то она с удовольствием слушала по дороге на работу радио шоу известного, скандального в Нью Йорке и во всей Америке Говарда Стерна, в котором он чествовал женщин легкого поведения. Но там были проститутки высшего света, у которых занятие сексом за деньги (и какие деньги!) было культом. Здесь же была сама жизнь во всей своей неприглядности и нищете.
Самое грустное во всей этой картине было то, что она-то была не в лучшем положении, чем эти женщины. У нее в кармане завалялись последние двадцать евро и ей вдруг захотелось просто тупо их проиграть. Даже не в надежде на неожиданный Джек Пот, а просто из солидарности с ними. Она зашла в соседнее казино, в котором сидел один пожилой хозяин и сам играл в свои автоматы. Ника присоединилась к нему, завела какую-то волынку, которая могла длиться бесконечно на ее оставшиеся деньги и начала машинально тыкать на клавиши. Он сначала косо поглядывал на нее, потом подошел "поболеть", что-то сказал ободряющее, отошел и снова сел рядом. Так они провели пару часов. Наконец ее вклад стал подходить к концу, она вздохнула с облегчением: и оттого, что убила как-то вечер, и что тратить было нечего. Медленно поднялась и направилась к выходу, но хозяин остановил ее и снова усадил за тот же автомат. Воткнул туда свои десять евро и заставил переключиться на какую-то другую игру. Она попыталась отказаться и порывалась снова уйти, но он как-то по-доброму и настойчиво сказал : "Ну пожалуйста!" Она повиновалась и несколько раз лениво нажала на рычаг фортуны и...выиграла восемьдесят евро! Хозяин наотрез отказался забрать свои деньги и участливо проводил ее к выходу.
В голове у нее случился абсолютный бардак: в один момент ты чувствуешь безысходность и никомуненужность, кажется, что все вокруг покрыто непросыхающей плесенью и всего через несколько часов обретаешь почву под ногами оттого, что кто-то рядом просто проявил участие. Она задумалась и вдруг ей стало просто стыдно за свою хандру. Ну подумаешь, очередная неприятность, ну в чужой стране, ну без денег, но наступит же завтра и выглянет солнце, и "упадут" деньги на твой счет, и улетишь ты в следующую страну (а она-то тебе, хоть, родная?)...
На том и порешила: будет день, будет и песня!

 
И наступил день, и грянула такая песня, просто набат какой-то!
Рейс Франкфурт - Алматы был назначен на два часа дня, поэтому решать с билетом нужно было с самого утра. Он был как бы отложен до Никиного звонка в агентство, которое начинало свою работу в девять часов утра. Она спокойно позавтракала в уличном кафе, с удовольствием вдыхая воздух нового дня и предвкушая скорую встречу в друзьями. Особенно ей хотелось отблагодарить этого чудесного Аманжола. Хорошо, что она везла целый чемодан японских сувениров из Токио, всем хватит! Оставалось всего минут пятнадцать до того, как она узнает, что ее молодому другу предстоит из Чудесного превратиться во Всемогущего!  Да и он,  навряд ли,  мог такое подозревать...
После завтрака Ника вернулась в номер и позвонила в агентство. Ее карточка снова отказалась повиноваться. Билет, все же, оставался на ее имени и еще годным несколько часов, но выкупить она его могла не позднее, чем за два часа до отлета. Помимо карточки можно было заплатить и наличкой, но...у нее не хватало именно тех двадцати евро, которые она использовала прошлым вечером для лечения депрессии. Она побежала на улицу в поисках банкомата, лихорадочно пробовала карточку, но машина только выдавала бездушное сообщение, что на счету не достаточно средств. Вся надежда автоматически упала на Аманжола-Спасителя. Она опять позвонила ему, он тут же стал проверять систему, приговаривая, что вчерашние деньги с самого утра должны уже быть на счету, но...зависли не деньги, а вся банковская система! Он попросил перезвонить черес полчаса, когда пройдет какая-то массовая операция. Ника кинулась маршировать по окрестным улицам, отсчитывая эти полчаса задом-наперед, почти как перед запуском космического корабля. По пути находила новые банкоматы, пробовала карточку снова и снова, пока один из них чуть было ее не зажевал. Тут она усилием воли велела себе хорошенько выдохнуть и остановить эти гонки. В назначенную минуту опять позвонила Аманжолу, он попросил еще минут пятнадцать, потом еще столько же и так несколько раз до наступления одиннадцати часов - времени выметания из гостиницы. Да и до отлета оставалось ровно три часа. Дорога в аэропорт занимала всего двадцать минут, и шансы на благополучный исход становились все призрачнее и безнадежнее...
В голове у Ники только и крутилось заклинание: "Сим-Сим, откройся!" и "Аманжол, сделай что-нибудь!"
По приезду в аэропорт она, расталкивая окружающих, напролом двинулась на поиски банкомата, но они как под землю все провалились. Прошла один зал, рысцой пробежала по следующему и, прямо-таки, наступила на пятки мужчине, стоящему перед банкоматом и трясущим его изо-всех сил. Ей очень захотелось потрясти самого мужчину, чтоб тот оторвался от машины и пропустил ее. Но ему, видно, тоже не везло в этот день. Нет бы ей обрадоваться и успокоиться, что не одной ей выпало такое испытание, но сумбур в голове нарастал и было не до здравых мыслей.
Наконец мужчина освободил площадку перед машиной и Ника трясущейся рукой вставила свою карточку в заветную щелочку. Все силы, желания и физические возможности были в ту минуту сконцентрированы на одной точке экрана. Это было чем-то похоже на трюк, который делают люди, способные силой своего биополя передвигать предметы. Экран медленно заработал, помигал и...выдал информацию о счете: все вчерашние сто долларов были на месте и готовые выплюнуться ей в руки!
Наверное, именно в такие моменты полнейшего экстаза у людей случаются инсульты и мгновенные остановки сердца; казалось, что кровь пульсировала даже в мизинчиках ее ног, а не только в ушах и на макушке головы.
Она схватила деньги, перепрыгнула через несколько подвернувшихся чемоданов и оказалась у билетной стойки Люфтганзы. Билет дождался своей хозяйки и жизнь опять пошла по своему кругу.
А могло ли быть иначе?!

 
На следующее утро Ника едва дождалась открытия банка и с порога кинулась через весь зал офиса к своему герою. Не обращая внимания на удивленных сотрудников, она кинулась ему на шею. Он смущенно улыбался и радовался не меньше ее. Потом рассказал, как почти физически ощутил эту злосчастную транзакцию: он все те два часа непрерывно ждал, когда система заработает, хотя от него практически ничего не зависело, заморожен был весь банк. И вот в какой-то момент система ожила, медленно на ее счет "упали" вчерашние деньги и в ту же минуту они исчезли - вероятно, поставщик и покупатель встретились именно в эту минуту. 
Ему оставалось только дождаться утра и встретить счастливую Нику.