Израильские картинки. На улице

Татьяна Хожан
На улице.

1. Каждый выходной мы с мужем проведываем родителей — выходим пораньше, пока не очень жарко, а возвращаемся около 11 час дня, когда из всех многочисленных синагог нарядные религиозные евреи неторопливо идут домой со своим семейством.
В одно апрельское утро мы шли обычным маршрутом по пальмовой аллее. На обочине дороги стоял огромный грузовик, из-под колес которого виднелись ноги в серых ботинках. Мы посмеялись еще, что, видимо, только русские люди могут ремонтировать в шабат машину, когда на это есть специальные гаражи. Возвращаясь через пару часов по той же дороге, увидели полицейский автомобиль и машину скорой помощи. Я огорченно сказала, что мы были неправы, когда не спросили, не нужна ли была помощь — человеку, видимо, было плохо. А что же сейчас?
Вокруг машины стояла толпа из религиозных женщин с детьми, некоторые дамы плакали. Я спросила, что случилось.
 - Не знаем! Увидели, что человек не шевелится, не отвечает, вот вызвали помощь.

Полицейские уже вытащили обмякшее тело из-под машины и стали укладывать его на носилки. Врач быстро проверял пульс, потянулся к глазам, как водитель зачертыхался по-русски.  Всхлипывающие женщины заплакали в голос: «ЖИВ!» Некоторые стали обниматься — спасли человека! А пьяная водительская голова ничего не соображала — он ругался, что ему не дали поспать в тени в его законный выходной. Скорая помощь отъехала, полиция отнесла мужчину на лавочку на аллее — досыпать. А женщины еще долго стояли и обсуждали удивительное спасение больного человека. Алкоголизм  - это болезнь, таких людей жалеть надо и лечить — так считают в Израиле.

2. Перехожу дорогу на Т-образном перекрестке, поэтому оглядываюсь. Боковым зрением замечаю, что сидящая на лавочке под огромным кустом олеандра старая женщина начинает заваливаться набок. Резко меняю маршрут и бегу ей на помощь. Вижу, что еще кто-то летит к ней же. Парнишка лет семнадцати добежал первым. Он приподнимает старушку под руки и без брезгливости смахивает рукой струйку слюны с ее рта, вытирая руку о свои штаны. Я достаю бутылочку с водой и брызгаю ей в лицо водой, чтобы привести в чувство. Женщина приходит в себя, но ничего не говорит. Парнишка кричит кому-то во двор, чтобы позвали на помощь соседей — старушка вряд ли гуляла далеко от дома. Тут же пулей вылетает еще один паренек, который знает, где живет бабушка. Он говорит, что она его соседка из русскоговорящей семьи, но там сейчас одни дети. Парни взяли женщину под руки, отказавшись от моей помощи, и почти понесли ее к подъезду. Видимо, она перегрелась немного на солнце, а бутылочку с водой не взяла, хотя не рекомендуется в Израиле ходить без воды куда бы то ни было.

3. Высокий религиозный молодой еврей в черной шляпе и пейсах живет по соседству. У него четверо детей, хотя ему нет и тридцати лет, и жена вот-вот родит пятого. По утрам он развозит их на машине в школу и детсад. Я видела, когда он их забирал из садика. Малыши в детсаду находятся до 13 часов тридцати минут дня, как раз к этому времени заканчивают учебу в школах. В автомобиле сидит маленький школьник, пока папа забирает близнецов из садика. Дети радостно кидаются к отцу, целуют его, потом бегут целоваться к брату в машину. Через неделю молодой папаша выходит с корзиной для ребенка, в которой лежит трехдневный малыш. В Израиле из роддома выписывают  малышей через двое суток, если нет осложнений. Мама обычно отдыхает, а папа, взяв крошечного малыша в подгузнике и ползунках, тащится с ним в супермаркет, даже не надев чепчик от жары на улице и холода в супермаркете - от кондиционера. Вокруг сотни людей со своими проблемами и болячками, но если встретился кто-то знакомый, то обязательно поцелует ребенка в головку или ручонку. - поздравляем, мол!
На кисти у малыша повязана красная шерстяная нитка — от сглаза — этого достаточно, видимо, чтобы уберечь малыша от простуд. И ведь не болеют!

4. Лето. Вечером после девяти становится  прохладно, и люди массово гуляют по берегу моря, в парках и скверах, сидят на лавочках. К молодым родителям подходят двое десятилетних мальчишек. На смешанном русско-ивритском языке просят разрешения съездить в промзону в кинотеатр на вечерний сеанс — 23 часа. Папа возмущенно восклицает, что их придется ждать до часу ночи, а ему завтра на работу — играть только дома и никуда не рыпаться, но не более, чем до 12 ночи! Мама жалеет мальчишек — каникулы же, и уговаривает отца разрешить сходить в кино. Никто не волнуется, что мальчики потеряются, хотя ехать на автобусе надо минут двадцать, их никто не обидит — придут домой без приключений. Просто родители все равно будут ждать, когда они вернутся.

5. Около остановки рядом с жилым домом по утрам собирается около тридцати кошек. Их кормит одна старая женщина сухим кормом. Ей выделяются средства на их покупку Обществом защиты животных, но кошачье население растет, поэтому она прикупает еще корм за свои деньги, хотя это не рекомендуется. В некоторых районах Хайфы даже написано, что за кормление кошек штраф 400 шекелей (более 100 долларов). Видимо, в данном районе нарушено биологическое равновесие, и кошки стали болеть и могут быть опасными переносчиками стригущего лишая, например.
Но любителей покормить кошачье население очень много. Моя  соседка с верхнего этаже может запросто сбросить с килограмм куриных  шкурок, которые часто евреи выбрасывают по разным причинам — многие обеспокоены повышенным холестерином, кто-то не хочет их опаливать на огне, кто-то считает это не кошерным.  Кошки быстро наедаются, и им на смену приходят вороны.

Птиц в стране очень много, официальное разрешение на их отлов контролируется численностью — не более 5 тысяч разрешений на почти 8 млн населения. Во время сезонного перелета птиц страна получала ощутимый урон, потому что два раза в год над Израилем пролетает по 500 млн птиц — пеликаны съедали рыбу в прудах, птицы склевывали урожай в полях во время перелета на зимовку и обратно, так как в Израиле снимают два-три урожая в год, а первый урожай зерновых получают уже в марте.
С целью спасения зерна и для поддержки птиц в их перелете в Африку и обратно  осенью и весной было выделено 6 гектаров поля, где производится подкормка перелетных птиц, а их в сезон набирается не менее пяти миллионов особей. Они быстро привыкли к тому, что их ждут, поэтому не боятся миниатюрных тракторов, рассыпающих зерно рядками по полю. В течение недели птицы отдыхают, а потом летят дальше.

У меня под окном растет большое цветущее дерево с широкими листьями и большими фиолетовыми цветами. С полгода назад там поселился зеленый крупный попугай, через месяц их стало шесть. Как появляется солнце, они истошно орут, пока не перебудят весь двор. А недавно я увидела всех шестерых в другом конце города — надеюсь, весной они нас оставят в покое. Видимо, улетели с попугайной фермы и радуются полученной свободе.

Другая картинка:
http://proza.ru/2012/03/28/239