Я не знаю, кто изобрел шоколад, но если это мужчина, то он хорошенько знал женщин, а если это женщина, то она достойна Нобелевской премии Мира. Именно шоколаду должны быть благодарны неверные мужья, нерадивые начальники и непослушные дети, ибо их жизни часто зависят от наличия маленькой плиточки удовольствия в редикюльчике разъяренной мадам. Тонны невыплеснутого адреналина растворяются в десяти граммах белого (черного, молочного – на выбор) блаженства.
Где же еще две старинные приятельницы смогут с пользой провести время (посплетничать и вкусненько поесть), как ни в кондитерской. Эти дамы даже слегка похожи – обе несколько полноваты и обе кареглазые шатенки. Их объединяет и нечто еще, но об этом после….
- Милочка, ты замечательно выглядишь!
- Лапушка, ты, как обычно, хороша!
И они целуются поочередно в обе щеки, усаживаясь за круглый
изящный столик в дальнем углу у окна дорогой французской кондитерской.
Они познакомились здесь же, очень давно. У каждой из них была своя драма, требующая немедленного вливания горячего шоколада, двух кусков шарлотки и ванильный крем.
Та, что несколько старше – давно замужем, забыла уже, какую профессию когда-то имела, носит гордое звание Жены настоящего полковника и домашней Хозяйки.
Та же, что несколько моложе – замужем была когда-то давно, доктор технических наук, для ведения хозяйства имеет домработницу и гордо называется Любимой Женщиной настоящего полковника.
Обе они, задолго до знакомства, ненавидели ноябрь.
Одна из них родилась в ноябре, да так неудачно, что День ее рождения приходился на утро после Дня ракетный войск и артиллерии. Другая же – все драмы своей жизни (похороны близких, аборт и развод) пережила в ноябре. Однако год за годом ноябрь, невзирая на столь явную неприязнь к нему, приходил, и они обе неизменно праздновали его уход в этой кондитерской. Тридцатое ноября для обеих имело привкус шоколада.
- Как твой малыш!
- Спасибо, пребывает в счастливом третьем браке. Надеюсь, что
эта невестка последняя – я устала с ними знакомиться. А твой?
- Он снова танцует брэйк на Сумской, слушает «Касту» и дурит
головы девчонкам.
- Да, дети – это вечные хлопоты!
И обе медленно, как бы на ощупь, прикасаются губами к крохотным
фарфоровым чашечкам с ароматным чудом. Таких чашечек в этой кондитерской только две. Чашечки подобны распустившимся лилиям – они белоснежны и полупрозрачны. Это подлинный китайский фарфор, который подают здесь только постоянным клиенткам. А ведь когда-то, очень давно, каждая их них мечтала выплеснуть горячий напиток из чашечки в стоящую напротив соперницу.
- Кстати, сегодня десять лет, как мы празднуем уход ноября.
- Надо же – десять лет! Они пролетели, как один день.
- Ты, знаешь, а Мой благоверный что-то подкашливает!
- Давай ему сироп с подорожником Доктора Тайса – чудесная вещь!
- Спасибо, сегодня же куплю!
- А как у него прошел День ракетных войск?
- Как обычно – утренняя головная боль и отсутствие аппетита.
- На утро только крепкий сладкий чай с лимоном, помнишь, я тебе
уже говорила!
- Конечно, его только и пьет…. Что-то он похудел в последнее время.
- Ничего, зато гипертония отступила!
- Да, ты права, он у нас еще большой молодец!
Две милые, умные, женственные и любящие. Чтобы он делал без
той, что Хозяйка на кухне и в саду. Как бы он жил без отглаженных брюк и курицы с яблоками, именно курицы, а не утки, которая так ему противопоказана. Смог бы он сохранить бодрость духа и плоти столько лет без той, что Любимая, с которой и вздох, и улыбка, и «ах!», и «ура!».
Годы прошли с тех самых пор, когда, узнав о наличии посторонней женщины в жизни собственно мужа, она готова была застрелить их обоих из табельного оружия супруга….
Когда-то, очень давно другая мечтала закатать жену любимого мужчины в жесть при помощи упаковочной линии, которую изобрела и за которую получила ученую степень Доктора технических наук….
«Добрые люди» им обеим в один и тот же день сообщили о наличии счастливой соперницы. До празднования ухода ноября тогда оставалось только три дня.
«И что, теперь из-за этой паршивки я не смогу приходить в кондитерскую?», - подумалось одной. «Неужели из моей жизни исчезнет единственный светлый день в ноябре?», - рассуждала другая.
Время шло. Тридцатое ноября. Пасмурно. Холодно. Вот-вот с неба посыплется то ли дождь, то ли снег.
«Я обязательно приду туда. Гляну этой дряни в лицо. Плесну в нее шоколадом, что бы жизнь ей не казалась больше сладкой. Кстати, что же мне надеть?… Норковую шубку, его подарок и бриллианты, что куплены им к нашему юбилею – пусть видит, как я любима!» - рассуждала мадам Хозяйка.
«Нет. Я таки приду! Плевать я хотела на эту курицу! Кондитерская моя – я первая ее нашла и мне в ней уютно. Кстати, что же мне надеть?… Норковую шубку, его подарок и снять бриллианты, что куплены им к нашему юбилею – пусть не считает меня содержанкой. Я любима и состоятельна!» - подумалось мадмуазель Любовь.
И они обе отправились на эту встречу.
- Добрый день! – произнесла одна и подумала: «Да будь ты
проклята!»
- День добрый! – ответила другая и подумала: «Это мы еще
посмотрим кто кого!»
- Он только Мой! – в один голос вскричали обе, стоя друг напротив
друга у круглого изящного столика в дальнем углу французской кондитерской.
- Шоколад для Вас! – тихонько произнес, подошедший к их столику,
гарсон, снимая с подноса крохотные фарфоровые чашечки с ароматным чудом.
Обе одновременно схватились за чашечки, но сил плеснуть горячий напиток в лицо соперницы у них не хватило. Тонкий, манящий, неземной аромат постепенно заполнял пространство между женщинами. Соблазн пригубить сладкий яд был столь велик, что и та, что была женой и та, что не была ею – сделали по глотку, затем по второму. Тепло и нега разливались по телу. Нежность и мир посетили их души.
- Еще по порции? – спросил гарсон, держащий в руках кофейничек с
горячим шоколадом.
- Да… – практически в один голос простонали обе, и банальный треугольник из двух любимых женщин и настоящего полковника исчез. На смену ему появилась иная геометрическая фигура, теперь с четырьмя действующими лицами, одним из которых был шоколад….
Осень 2005