В тысячелетних спорах о личности Христа люди неизменно задаются одним и тем же
вопросом - существовал ли Иисус Христос в реальности, как прототип главного героя
Евангелий или мы имеем дело с мифологическим персонажем? Был ли Христос богом,
сверхчеловеком или великим философом и гениальным мистификатором?
В данной статье автор на анализе и сопоставлении некоторых текстов канонических
Евангелий попробует коснуться этого вопроса. Автор сознательно не будет разбирать прочих
свидетельств о жизни Христа, как то: Иосифа Флавия, Тацита, Светония и других, более
поздних, не только и не столько по причине сомнений в их подлинности, но и потому, что
хочет найти ответы на многие вопросы прежде всего в первоисточнике. Именно поэтому не
будет проводиться никаких параллелей и с текстами, появившимися задолго до появления
Евангелий с описанием аналогичных деяний и чудес, якобы совершённых другими
пророками. По этой же причине мы не будем и касаться вопроса авторства Евангелий
или иных вопросов, связанных с заимствованиями новозаветных текстов из невыясненного
источника, ставя во главу угла лишь то, что в Книгах так или иначе были описаны события,
с той или иной степенью достоверности описанные их реальными свидетелями.
При этом во главу угла будет поставлен принцип точной реконструкции библейских событий
при полном доверии к Евангелиям, как к историческому документу, дабы попытаться понять,
где и как в них истина преломляется с вольным или невольным, сознательным или
бессознательным вымыслом.
Чудо насыщения хлебами и рыбой
Исследуя евангельские чудеса Христа, нетрудно заметить, что основная их масса
приходится на различного рода исцеления. Наиболее подробно описано исцеление
сухорукого, исцеление расслабленного в Капернауме, исцеление тёщи Петра, исцеление
бесноватых в стране Гадаринской и др. Три раза в Библии Иисус явил чудо воскрешения:
сына вдовы Наинской, дочери Иаира и Лазаря (брата Марфы и Марии). Именно эти чудеса не
представляют интереса для анализа. В основном по причине того, что мы не обладаем ни
точным диагнозом заболеваний, ни полной, протяжённой во времени клинической картиной
выздоровления. В настоящее время большинство так называемых исцелений оказываются
на деле следствием неправильно поставленных предварительных диагнозов или временным,
спонтанным улучшением самочувствия, как результата совокупности внешнего и аутогенного
внушения. По этой же причине мы откажемся от гадания на кофейной гуще - действительно
ли были факты воскрешений Христом или имели место явления клинической смерти,
состояния комы, летаргического сна, либо попросту симуляции.
Безусловно, вторым после чуда воскресения самого Христа и главным чудом,
опрокидывающим материалистические представления о законах мироздания, является
библейский факт насыщения 5000 человек пятью хлебами и двумя рыбами. Замечательно и
то, что именно это чудо наиболее полно и подробно описано всеми евангелистами, что даёт
нам возможность в деталях смоделировать обстановку, в которой оно происходило и
попытаться понять, как при таком стечении народа могло произойти это, безусловно, из ряда
вон выходящее событие, проанализировав его с наибольшей степенью объективности.
Сразу необходимо обратить внимание на то, что проявление сверхъестественной силы Сына
бога случилось незадолго до Пасхи и обряд преломления хлеба, таким образом, являл собой
собой прообраз будущей Евхаристии как нельзя кстати.
Итак, события разворачивались следующим образом: Иисус с апостолами прибывает,
переплыв на лодке Галилейское море, на безлюдное, пустынное место в окрестностях
Тивериады. Сюда же приходит, прослышав о пророке, из соседних селений, множество
людей. Между исцелениями страждущих и проповедью Иисус явил ещё одно чудо, когда
взяв у толпы всё съестное, что было в наличии на тот момент, а именно - пять хлебов и две
рыбы, преломил их над головой, благословил и, многократно умножив, насытил ими народ
Само место и время мероприятия Иисусом было выбрано не случайно - он хорошо знал
Галилею с окрестностями, исходив её вдоль и поперёк в своей мессианской деятельности.
По свидетельству Матфея, он заранее прибыл "на лодке в пустынное место один" (Мф.14:13).
Более детально описывает это событие другой синоптик: " Он сказал им (апостолам):
пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного, ибо много было приходящих, так
что и есть им было некогда" (Мк. 6:32). Это утверждение содержит в себе замечательную
подробность, говорящую о том, что Иисус, отправляя после себя апостолов отдохнуть и
подкрепиться, даже не подумал о провианте! Ведь позже, перед чудом насыщения пять
хлебов и две рыбы найдутся только у "случайного" мальчика. Не является ли это
свидетельством того, что на этот момент на место уже заранее могли быть переправлены и
надежно спрятаны хлеб и рыба, о чём Иисус знал?
Крайне интересным представляется и то, что сама местность (которая, как мы уже говорили,
была выбрана самим Иисусом) в апреле была сплошь покрыта травой. Судя по всему, она
была настолько густой и высокой, что на этой, казалась бы, незначительной детали
акцентируют внимание сразу три евангелиста - Марк, Матфей и Иоанн. Это крайне важная
подробность, приняв во внимание то, что подготовка к чуду и само чудо было организованно
так, что толпу разделили по группам из 50 и 100 человек, приказав им возлечь на землю, и
только потом апостолы сами стали разносить хлеб и рыбу. Безусловно, что люди при этом не
могли из-за удалённости и высокой травы проследить, откуда в ногах Иисуса снова и снова
появляются короба с пищей. Эта подробность настолько важна, что я процитирую
свидетельства сразу всех евангелистов, проявивших здесь поразительное единодушие.
" И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо,
благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу" (Мф. 14:19)
"Тогда повелел им рассадить всех отделениями на зелёной траве. И сели рядами, по сто и
по пятидесяти. Он взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо и дал ученикам Своим,
чтобы они раздали им" (Мк. 6:39-41)
" Но Он сказал ученикам Своим: рассадите их рядами по пятидесяти. И сделали так, и
рассадили всех. Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их,
преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу" (Лк. 9:14-16)
" Иисус сказал: велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак возлегло людей
числом около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а
ученики возлежавшим" (Ин. 6:10-11)
Как видим, чудо Иисуса происходило таким образом, что зрители никак не смогли увидеть,
как из углубления в земле Иисусу передаются всё новые и новые короба со снедью, где
апостолы выполняли роль ассистентов, хотя ввиду огромного объёма работы логичней было
бы привлечь добровольных помощников из толпы, или отдавать еду напрямую жаждущим!
В пользу версии о заранее заготовленной снеди говорит и тот факт, что после окончания
трапезы апостолы собрали несъеденные остатки хлеба и рыбы в двенадцать коробов.
Возникает резонный вопрос - откуда взялись эти короба, если Иисус с апостолами прибыли
на место с пустыми руками? Для чего надо было собирать остатки пищи, не представляющие
для Христа никакой ценности? Причём собрали остатки пищи задолго до того, как Иисус
отпустил народ. Судя по всему, Христос через апостолов запретил уносить с собой еду по
двум причинам: первая - селяне могли унести с собой еды много больше, чем съели, что
говорит о том, что лимит еды всё же был ограничен, и вторая - унеся с собой лепешки и рыбу,
они или их соседи и домочадцы в спокойной обстановке при отсутствии воздействия силы
внушения, конечно, присутствующей на каждом собрании Христа, сразу бы указали на
земное происхождение хлеба и рыбы с точностью до пекарни и коптильни.
Кроме всего прочего, важное значение имеет и то, что события происходили вечером -
"Место здесь пустынное, а время уже позднее"(Мф. 14:15), то есть в тёмное время суток, что,
естественно, сильно облегчало задачу Иисусу. Учитывая, что место и время Иисус выбирал
сам, трудно отделаться от мысли, что чудо могло было быть заранее хорошо подготовлено.
Спланированность события выдаёт и, якобы выдаваемое за спонтанное, решение Христа
накормить людей, которую можно вывести из его диалога с апостолом Филиппом: "Иисус,
возведя очи и увидев, что множество народа идёт к Нему, говорит Филиппу: где нам купить
хлебов, чтобы их накормить?" (Ин. 6:5), и объясняется самим Иоанном: "Говорил же это,
испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать" (Ин. 6:6). То есть Иисус, в отличие от
некоторых апостолов, заранее знал о предстоящем. Это имело свой резон и обычно
практиковалось Христом - он не вводил в свои планы большинство учеников с тем, чтобы
сохранить тайну, а значит и интригу для всех участников действа, а также с целью лишний
раз испытать их на верность себе. Однако, разумеется, не ото всех, так как ему одному,
конечно, не под силу бы было в одиночку исполнить задуманное. С большой долей
вероятности можно утверждать, что Иисус целиком доверял свои планы Иоанну и Иуде, о
роли которых разговор в следующей главе.
Однако нам необходимо выяснить ещё один факт. Это количество накормленных людей -
5000, тем более, что эта цифра фигурирует во всех четырёх текстах. Из чего исходили
евангелисты, называя эту цифру, которая с точностью кочует из одного Евангелия в другое?
Разумеется, авторы знали точное число накормленных, так как разделив по приказу Христа
народ на группы по 50-100 человек, обслуживали их. Хотя трудно себе представить, как
смогли бы апостолы физически это сделать - ведь каждому из них надо было бы при этом
перенести по 30 тяжёлых коробов с хлебами и рыбой на значительные расстояние, потому как
групп образовалось бы по меньшей мере 80, потом ещё собрать все остатки пищи, перенести
их в лодку и грести потом несколько часов кряду ночью по бурному морю.
Однако косвенные факты говорят о сознательном завышении этого количества, как минимум,
на порядок. Обратим внимание на то, что пишут сами евангелисты: " Они (ученики) сказали:
у нас нет более пяти хлебов и пяти рыб; разве нам пойти купить пищи для всех сих людей?
Ибо их было около пяти тысяч человек" (Лк. 9:13-14). Совершенно замечательно ещё одно
высказывание, позднее Иоанном приписываемое апостолу Филиппу: "И сказали Ему: разве
нам пойти купить хлеба динариев на двести и дать им есть?" (Мк. 6:38). Обратим внимание,
с какой точностью названа не только цифра собравшихся, но и стоимость лепёшек, которые
необходимы для их насыщения (небольшие хлебцы стоили в Иудее 1/24 динария). А ведь
апостолы ещё не рассадили людей и не знают их количества, но уже подсчитали всё с такой
скрупулезной точностью, которую невозможно определить по толпе, даже имея специальную
подготовку. Но более поразителен другой факт: что апостолы при этом выражают готовность
пойти и купить этот хлеб! Как могли люди, так точно подсчитавшие количество хлеба, не
понимать, что нереально купить поздним вечером в отдаленных селениях 5000 лепёшек, да
ещё и принести их собранию, пока оно не разошлось?! Для этого потребовался бы обоз, так
как вес только хлеба составлял бы около 2 тонн. Такое противоречие можно объяснить только
одним - вид толпы, количество людей визуально не внушали им ничего нереального в этой
затее. Если взять это количество на порядок ниже - 500, то двенадцать человек, хотя и с
трудом, но действительно смогли бы достаточно быстро купить и привести или даже принести
в корзинах около 200 кг хлеба. Такое явное противоречие буквы и цифры говорит лишь о том,
что число 5000 является явным преувеличением, что в общем-то не является большим
грехом для литературного памятника, но никак не может служить основой документального
свидетельства. Косвенно об огромном количестве еды должен был говорить и тот факт, что
остатки пищи после трапезы составили 12 коробов, но здесь, как раз, нет ничего странного.
Понятно, что каждый апостол взял по коробу и собрал обязательно оставшиеся объедки рыб,
остатки лепешек, просто несъеденное, что наверняка наполнило бы корзины.
В приведённую гипотезу вписывается и эпизод финала чуда насыщения: "И тотчас понудил
Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он не
отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошёл на гору помолиться там наедине; и вечером
оставался там один." (Мф. 14:22-23). Он важен тем, что здесь опять подтверждается наша
версия о сильно завышенном числе едоков, так как при 5000 человек невозможно было бы
начать и закончить мероприятие в течении вечера, на что, по самым скромным подсчетам,
потребовалось бы 6-7 часов. А стремительность, с которой Иисус избавляется от апостолов,
могущих сгоряча проговориться людям, а также от остатков пищи, которые смогли бы стать
уликами, и, таким образом заставить толпу усомниться в её божественном происхождении,
делает честь Иисусу, как крайне умному и дальновидному человеку. Вряд ли после всего
вышесказанного может вызвать недоумение - с какой целью он вернулся без свидетелей на
место чуда, где наверняка могли оставаться следы подготовки мероприятия.
Чудо воскресения Христа
Свидетельство о Воскресении Христа, описанное, конечно, всеми евангелистами, конечно,
является апофеозом повествования святого новозаветного писания, и уже по одному этому
должно было бы быть отражено авторами не менее убедительно и правдоподобно, чем
рассмотренное нами ранее чудо насыщения. Однако именно это событие описано наиболее
скомкано и противоречиво у евангелистов. Исключение составляет лишь Иоанн, описавший
чудо с многочисленными подробностями, отсутствующими у синоптиков. Объяснение этого
тем, что последние просто были шокированы происходящим и поэтому так смазали финал, не
выдерживает никакой критики, так как для них не должно было быть новостью, что Учитель
воскреснет на третий день после распятия. Кроме того, они уже не раз наблюдали чудеса
воскрешений, демонстрированных Христом и до этого.
Попробую изложить иную версию произошедшего, опять же исходя только из свидетельств
апостолов.
Матфей и Марк описывают события достаточно коротко: женщины, придя утром к гробнице,
обнаружили камень отваленным, тела Иисуса не было, ангел же возвестил им о воскресении
Христа. Когда они побежали, чтобы обрадовать всех благой вестью, Иисус явился им и
повелел сообщить ученикам, что он сам явится к ним в Галилею: "Одиннадцать же учеников
пошли на Галилею, на гору, куда повелел Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные
усомнились" (Мт. 28:16-17). Аналогично описывает события и Марк (16:14): "Наконец, явился
самим одиннадцати, возлежавшим на вечери, и упрекал их за неверие и жестокосердие, что
видевшим Его воскресшего не поверили". Как видим, эти евангелисты не были свидетелями
исчезновения тела, а увидев Иисуса, не поверили, как и большинство апостолов, что перед
ними их Учитель. Обратим на этот важный момент особое внимание, так как ни Матфей, ни
Марк нигде далее не пишут о встречах с Христом, чтобы более убедительно рассеять наши
сомнения, что перед ними был именно Иисус, а не другой человек.
Намного подробнее описывает эти события Лука. Примечателен эпизод, где два ученика,
встретив по дороге Иисуса, не узнают его, хотя беседуют с ним всю дорогу до селения. Они
признают Христа только во время трапезы, причем сразу после этого "Он стал невидимым
для них" (Лк. 24: 31). Случайно ли совпадение приёма пищи с появлением галлюцинации или
нет, не знаю - я лишь дословно привожу текст Святого Писания. Но и это ещё не всё. Когда,
по свидетельству Луки, Иисус появился перед апостолами, где его вновь никто не узнал,
снова "Он сказал им: есть ли у вас какая пища?" (Лк. 24:41). Откуда взялся такой аппетит у
человека, который уже отверг мирские радости и почему свои доказательства он совмещает
с приёмом пищи? Это невольно наводит на мысль о возможном биологическом воздействии
на окружающих, так как никаким другим воздействием воскресший, как ни странно, уже не
обладал.
Кстати, эта гипотеза правомочна также и для многочисленных эпизодов с обязательными
трапезами на протяжении всего повествования Евангелий. Так что нельзя исключить
вероятность того, что метод был хорошо апробирован и до этого.
Поразительно вообще поведение Христа (или человека, выдающего себя за Христа). Лука
описывает совершенно другую по психофизическому складу личность. Иисус, который не
говорил, а вещал, не доказывал, а утверждал, вдруг предстаёт человеком, которому
унизительно приходится показывать раны на руках, ногах, теле, напоминать всем, что в его
воскресении нет ничего необычного - что оно предначертано в святых писаниях. И, главное,
никаких, традиционных для Иисуса, чудес, притч, никакого гипнотического воздействия,
никакой силы внушения. Это парадоксально, потому что после чудесного воскресения все
его необычные способности должны были бы по идее многократно умножится. Синоптики же
описывают совершенно плотского, обычного человека, абсолютно не наделённого никакими
сверхъестественными способностями. Он не медитирует, он говорит, ест, передвигается, как
обычный человек. В нём нет ничего сверхъестественного, говорящего о том, что перед нами
живой бог. Кстати, о передвижении. Известно, что в сцене распятия Иоанн акцентирует наше
внимание на том, что Иисус умирает на кресте раньше остальных, поэтому ему и не ломают
голени, как двум другим казнённым (это избавляло приговорённого от дальнейших мучений,
поскольку тело, лишенное точки опоры провисало на руках и человек почти сразу умирал от
асфиксии, вызванной сдавливанием лёгких грудной клеткой). Но далее он противоречит сам
себе, когда описывает то, как один из римлян протыкает копьём тело Христа, дабы быть
уверенным в том, что казненный уже мёртв или ускорить его смерть, словно забыв о том, что
именно с этой целью палач до этого и размозжил голени двум другим несчастным, так как
бесчувствие тела вовсе не означало, что снятый с креста человек будет однозначно мёртв.
О раздроблении голеней синоптики также умалчивают, как, впрочем и о протыкании копьём,
но первая процедура была обязательной для римского правосудия в Иудее, чьи законы
требовали предания земле приговорённого в день казни, тем более, что событие происходило
накануне Пасхи, которую никак нельзя было омрачать видом продолжающих мучиться
распятых преступников. Судя по всему, евангелисты просто физически не могли себе
представить, как будет передвигаться оживший с размозжёнными ногами, то есть они прочно
позиционировали воскресшего бога с живым человеком и не могли преодолеть в себе этот
плотский стереотип мышления в пользу духовного. Похоже на то, что Иоанн акцентирует
на этом наше внимание, оправдывая таким образом появление воскресшего Христа с целыми
ногами, так как его вероятный двойник не смог бы имитировать такого рода повреждения.
Все это очень странно, как странно и то, что Иисус, с готовностью показывающий свои раны
всем апостолам, говорит Марии при первом явлении: "не прикасайся ко мне" (Ин.20:17).
Не потому ли, что Мария, участница снятия с креста, омовения и погребения Иисуса Христа,
отлично знала характер его ран, их форму, и расположение на теле? Лишний раз напомним
себе и на тот факт, что его не узнают и не верят в его воскресение не посторонние люди, а
самые близкие ученики, видевшие до этого не раз огромное число чудес, в том числе и три
чуда воскресения из мёртвых. Остаётся загадкой и то, почему Иисус, так любящий эффектно
демонстрировать чудеса при большом скоплении народа, ни разу не явил чудо своего
воскресения посторонним, зная какой оглушительный эффект это имело бы в Иудее.
Перед тем, как перейти к более подробному анализу описания воскресения в Евангелии от
Иоанна и причинах его кардинального отличия от всех остальных, хотелось бы остановиться
ещё на одном, крайне важном персонаже библейской истории, а именно на Иуде. Если Иоанн
был любимым учеником и преемником Иисуса в духовной сфере, то прагматичный Иуда,
хранитель кассы организации, судя по всему, был правой рукой Учителя в сфере сугубо
практической, хозяйственной.
Надо признать, исходя из текста Евангелий, что секта Христа в Иудее была, безусловно,
одной из самых популярных и, отсюда, богатых. Это вряд ли нуждается в каких-либо
пояснениях - достаточно вспомнить активное неприятие проповеднической деятельности
Христа первосвященниками во главе с самим Каиафой с одной стороны и существованием
таких влиятельных покровителей, как Никодим и Иосиф Аримафейский, с другой. И здесь от
Иуды зависело очень многое, так как Иисус постоянно перемещался в многочисленной
компании апостолов, учеников и послушниц по всей Иудее с проповедями, массовыми
исцелениями и демонстрацией чудес, что требовало не только коммерческих, но и больших
организаторских способностей от его главного доверенного лица. Вспомним ещё раз хотя бы
уникальный прецедент описанного нами чуда насыщения хлебами и рыбой множества людей.
Поэтому не вызывает сомнения то, что и Иуда, и Иоанн не могли быть в неведении и
наверняка являлись участниками главных событий в деятельности Христа. Это подтверждает
и тот факт, что именно Иуде Христос поручил самую трудную миссию - организацию его
"предательства". Конечно, трудно сказать, было ли это сознательным самопожертвованием
или Иисус в самом деле считал себя Сыном бога. Эпизод в Гефсимании первый и
единственный раз в Библии описывает нам Иисуса Христа, как человека неуверенного,
колеблющегося, что-то не до конца себе уяснившего. Почему-то разговор с Отцом, который
по идее должен был быть для него вечным внутренним монологом, выплёскивается наружу
в истеричной форме, что абсолютно невероятно для человека, абсолютную непогрешимость
которого, вытекающую из декларируемой им родственной и астральной связи с богом, мы
наблюдаем на протяжении всего новозаветного повествования…
Итак, вписывается ли возможная мистификация воскресения Иисуса, исполненная Иудой и
Иоанном, в описание событий последним евангелистом? Судя по всему, да. Иоанн,
писательский талант которого причудливо сочетал черты хроникёра и фантаста, пожалуй, как
никто другой, понимал, что после распада секты, для сохранения былого влияния на паству,
религиозную доктрину будут питать не чудеса и исцеления, а создание и поддержание мифа
о пришествии Сына бога на землю и здесь роль Евангелий будет доминирующей. Именно с
этой целью, он более всех остальных авторов, постарался сделать последнюю главу как
завещательную, где Христос оставляет его чуть ли не приемником до своего второго
пришествия, что давало Иоанну возможность выдать позднее "Откровение" за пророчество
Христа. Но отличие текста апостола не только в этом.
Во-первых, у Иоанна не упоминается о смерти Иуды, что естественно вписывается в нашу
гипотезу. В Евангелии о смерти Иуды свидетельствует лишь Матфей. В его версии мы явно
имеем дело с аллегорией, заимствованной, как и многие евангельские эпизоды, из Ветхого
Завета: "И отвесят в уплату Мне тридцать сребреников…брось их в церковное хранилище, -
высокая цена, в какую они оценили меня!" (Зах.11:12-13). Это же зримо подтверждает позже
другой апостол: "Но (Иуда) приобрел землю неправедную мздою, и, когда низринулся,
чрево его, и выпали все внутренности его" (Лк. Деяния апостолов 1:18). Иуде незачем было
лишать себя жизни из чувства вины или раскаяния, потому что он выполнял прямую волю
Христа. Сегодня, когда найдена вероятная рукопись Евангелия Иуды, можно с уверенностью
говорить, как минимум, о недоказанности факта его смерти. Да и вряд ли смогли бы
остальные евангелисты обойти вниманием такое значительное событие, как смерть одного из
апостолов.
Следующим, крайне важным фактом является то, что Иоанн наряду с Петром, по своему
свидетельству, сразу поверил в воскресение Учителя, в чём ни разу не усомнился в отличие
от многих других. Интересен и такой факт, описанный Иоанном - Фома не поверил словам
апостолов (судя по всему, того же Иоанна и Петра) о том, что они видели воскресшего
Иисуса, и сказал им: "если не увижу на руках его ран от гвоздей…, не поверю" (Ин.20:25).
Удивительно, но когда Иисус появился в следующий раз перед апостолами, то первой же его
фразой после приветствия было обращение к Фоме:"Подай перст твою сюда и посмотри
руки мои" (Ин. 20:27). Каким образом Иисус (или человек, выдававший себя за Иисуса) мог
узнать о сомнениях Фомы, как не из слов самого Иоанна, остаётся только догадываться.
Напомню ещё раз, что воскресший вовсе не обладал никакими астральными способностями,
чтобы читать мысли на расстоянии, иначе он смог бы элементарно внушить всем мысль, что
он и и есть Христос, а не доказывать это таким примитивно-практическим образом.
И, наконец, то, что Иоанн в своём повествовании приводит новые факты появления Христа
и его монологи, опущенные синоптиками, что просто невероятно из-за их важности. Это и
эпизод ловли рыбы, где Христос опять являет чудо, а главное - духовное завещание Петру и
Иоанну. Причем именно последнему Иисус дает индульгенцию на его (Иоанна) бессмертие
до своего второго пришествия, ни больше, ни меньше. Тот факт, что синоптики прошли мимо
важнейших событий, описанных Иоанном, лишь подтверждает, то что мы имеем здесь дело
с сознательной мистификацией, в которой Иоанн, видя, что новый образ воскресшего "не
дотягивает" до оригинала, пытается его олитературить, причём, естественно, теми же
методами, какими он писал всё предыдущее повествование, чтобы образ главного героя,
таким образом, не выпадал из общего контента. Чем-то иным объяснить, почему именно в
этом, безусловно, главнейшим эпизоде Библии, у евангелистов, демонстрировавших до сих
пор поразительное единодушие (вспомним описанное, куда менее важное, чудо насыщения)
столько противоречащих друг другу свидетельств - начиная с обнаружения тела вплоть до
того, как оно окончательно покинуло этот бренный мир, трудно.
Теоретически имеет право на существование ещё одна версия, в которой Иисус мог был
быть снят с креста живым, если ему и в самом деле не были изувечены ноги, учитывая, то,
что Пилат пошел на беспрецедентный шаг, вернув тело Христа знатному члену синедриона, в
то время, как казнённых обычно не хоронили, а выбрасывали за пределами города на
съедение диким животным. Но характер причинённых травм при огромной потери крови и
уровень врачевания того времени не дали бы никаких шансов несчастному встать на ноги
уже на третий день после чудовищных травм.
Итак, детальный анализ только двух из многочисленных чудес, описанных в Библии и,
якобы, наиболее трудно поддающихся объяснению с позиций материалистического учения о
строении мира, даёт нам уверенность предположить и с большой степенью вероятности
утверждать, что эти события вполне могли происходить. Правда, без участия каких бы то ни
было сверхъестественных сил или божьего промысла. Что это можно было сделать простому
смертному. Конечно, человеку необычному, неординарному, обладающему даром внушения,
великому психологу, медиуму, философу, имеющему огромную власть над людьми, на тот
исторический момент большей частью неграмотными, суеверными, беззащитными перед
силами природы, судьбой, болезнями. Человеку, который в нужный момент всегда умел
воспользоваться этой властью. Наверняка вера этой великой личности и двигала его
помыслами. И я не берусь утверждать со всей определённостью, было ли это в итоге для
Иисуса Христа высшей радостью или великой трагедией.
Очевидно лишь одно - евангельская история описывает нам реального человека, а не
вымышленного персонажа, только крайне короткий срок активной деятельности которого
не позволил ему оставить след в исторической летописи своего времени.