Я не ожидала от тебя.
Она забралась в угол своего просторного дивана, поджав ноги. Сколько времени так просидела, Дина уже и не помнит: может час, может два, а может всего минут десять. Пребывая в полной прострации, Дина совсем потеряла ощущение времени. Наконец, она взяла все-таки себя в руки, ибо раскисать просто было некогда. Взгляд её блуждал по стенам, по предметам, наполнявшим комнату, а в голове сидело только одно: где достать деньги и больше думать она ни о чем не могла.
Наконец встала, подошла к серванту и достала блюдо, главную семейную реликвию. Сколько помнит себя, столько и находится в их доме эта антикварная вещица, которая передавалась из поколения в поколение Мама, которая была не равнодушна к старинным вещам, будучи ещё жива, говаривала детям: « Берегите, пусть будет на черный день». Как-то один знакомый, знающий толк в таких вещах, с уверенностью сказал, что это «майсенский» фарфор, девятнадцатый век, и что за него приличные деньги можно получить.
Она осторожно держала в руках блюдо, рассматривая изящный рисунок, выполненный в японском стиле « имари» с отводкой по краю в виде параллельных золотых линий, между которыми размещена третья волнистая, а образовавшиеся сегменты украшены золотыми точками. Она погладила рукой блюдо, будто-то попрощалась с ним навсегда. «Ну вот, и настал тот черный день»,- мысленно произнесла Дина.
Дина никогда не была привязана к вещам. На жизнь ей хватало небольшой зарплаты, да пенсии, а то, что выручала от сдачи в наём квартиры, в которой когда-то проживала с мужем, умершим ещё в девяностые годы, она откладывала на отпуск. И уже стало традицией, что они с Ириной и её мальчишками, отправлялись путешествовать. Легкая на подъем, она, не смотря на свои шестьдесят семь, легко переносила двухнедельные поездки на автобусе. Дина взбиралась на холмы и горы, куда не все молодые отважились бы забраться, терпеливо переносила жару в сорок градусов, и вообще, выглядела довольно моложаво, и носила обувь только на высоком каблуке.
Дина набрала номер Ирины: « Ира, продаём блюдо»,- она заявила решительно и твердо. « Ты с ума сошла!» - кричала в трубку Ирина. « Я нашла уже сто тысяч, завтра ещё принесут», - продолжала Иришка. « Но ведь этого мало», - вторила Дина, « Мало…», - отвечала Ирина, потухшим голосом, - но тарелку не смей продавать, я тебя умоляю».
Сегодняшний звонок из суда сразил всех на повал. Вот он, «дамоклов меч», висевший над их семьёй год, всё-таки опустился. Вдруг, без всякого уведомления, не дав ни дня на подготовку, Димку вызывают в суд прямо на утро следующего дня.
Для Дины это был удар молнии в самое сердце. Всю ночь она не сомкнула глаз, мысленно прокрутив в голове всю свою жизнь, без остатка отданную Ирине и её сыновьям. После внезапной смерти своей невестки она взяла Ирочку к себе в Ленинград десятилетней девочкой и полностью заменила ей родную мать. Ирина стала для неё смыслом жизни, тем более что своих детей у Дины не было, и свою нерастраченную материнскую любовь она переложила на Ирочку, а позднее и на её сыновей, которые тоже обожали свою Дину, как называли её они.
Ту роковую августовскую ночь она никогда не забудет. Ночные звонки всегда несут тревогу, и этот звонок также не предвещал ничего хорошего. Звонила Ира: « Ты только сядь сначала»,- и тут же выпалила: «Димка сбил человека, я выезжаю в город на последней электричке».
Наутро вся семья была в сборе в доме у Дины. Ирина плакала навзрыд, Димка лежал на диване молча, уставившись глазами в потолок. Дина, как самая старшая в семье, пыталась утешить всех сразу. Она успокаивала Димку своими весомыми, как ей казалось, аргументами: парень, которого Димка сбил, жив, да к тому же тот был пьян, что с места события Димка не убежал, что не судим, что с работы ему дадут хорошую характеристику.
Наивные, порядочные, чистые люди, они решили, что завтра уже состоится суд, и уже готовились, на всякий случай, к Димкиному аресту. Обезумевшая Ирина советовала сыну, чтобы он одел на себя то, что похуже из одежды, т.к. всё равно ему ничего не вернут эти тюремщики. Димка на это тихо возразил, что наоборот наденет самое лучшее, дабы там можно было обменять на продукты, в тюрьме, он слышал, плохо кормят. После этих слов уже разрыдалась Дина, так долго державшая себя в руках.
Уже поздно вечером, когда Ирина с Димкой ушли, оставив Дину один на один со своими безутешными мыслями, и она, оставшись одна, дала волю своим эмоциям. Она плакала так, что вокруг неё собралась вся её животная братия: и собака и две кошки. Они смотрели на свою хозяйку почти человеческими глазами, и ей казалось в тот момент, что они всё понимают.
Всё изменилось в их семье с того августовского дня, когда Димка по неосторожности, находясь за рулём машины, сбил человека. Резко рванув на зеленый свет, не заметил, что перед фурой, которая шла впереди его машины, выскочил парень. Димка, не успев затормозить, врезался в него. Пассажиры, которых он подвозил, убежали, испугавшись, что могут стать свидетелями этого происшествия.
Скорая помощь, гаишники, милицейское отделение, проверка на алкоголь и наркотики… Димке, не искушенному во всех этих делах, казалось, что всё это происходит не с ним, а с кем-то другим. Послушно выполняя все команды, требовавшиеся от него, он хотел только одного: скорей бы отпустили домой.
Ирина буквально на следующий день побежала в адвокатскую контору, заплатив сразу пятнадцать тысяч рублей, но так ни разу не увиделась с адвокатом, которого почему-то никогда не было в городе и деньги в результате пропали. Пришлось нанимать уже другого защитника, который оказался вполне грамотным юристом и порядочным человеком. Затем Димку вызывали к следователям, которые поменялись трижды.
Спокойная жизнь закончилась в одночасье. Все разговоры велись теперь только о происшедшем. По нескольку раз в день Димка бегал к почтовому ящику, в ожидании повестки в суд, и вздрагивал от каждого телефонного звонка. Главным источником их познаний в судебных делах стала передача «Час суда с Павлом Астаховым». В семье обсуждались сюжеты, похожие на их ситуацию, и в зависимости от исхода телевизионного сюжета, они то успокаивались, то опять начинали паниковать.
Однажды Дина ехала в электричке на дачу в Ваганово, и мужчина очень приличного вида, сидящий напротив её, поведал вдруг, что он находится в Борисовой Гриве на поселенье, и что за хорошее поведение их отпускают домой мыться, да за продуктами на всю братию. Дина была удивлена этому обстоятельству, но они так быстро подъехали к Борисовой Гриве, что она не успела расспросить у него, за что же он осужден, и потом всю оставшуюся дорогу сокрушалась, что про самое главное-то она и не спросила. « Вот»- думала она: «Хорошо бы сюда посадили Димку, тогда они могли бы часто навещать его»- и крупные слезы катились по её уже не молодому лицу. Потом она припомнила чей-то рассказ очень похожий на их случай, где сбили какого-то дедушку, и виновному дали только год условно. « Это ещё по-божески» - думала Дина, глотая непрошеные слёзы.
Жизнь в семье изменилась. В атмосфере их хорошего доброго дома повисло что-то тяжёлое, неспокойное. Димка уволился с работы и чаще всего лежал на кровати, уставившись в потолок, и мысленно готовясь к худшему. Машину, без которой он не мыслил и дня прожить, забрали сразу гаишники, и он понял, что это уже навсегда. Ирина не могла спокойно смотреть на Димкины переживания: она и жалела его и сердилась одновременно. Вообще-то, он рос более шалопаистым парнем в сравнении с младшим Андреем, который являл собой само послушание, порядок, но и прагматизм одновременно. Димка же вечно влипал в какие-то дурацкие истории, из которых приходилось неоднократно его выручать. Они не могли понять: то ли он невезучий такой, то ли просто разгильдяй. Но он такой добрый и ласковый мальчишка, что долго сердиться на него просто не получалось.
Так прошла зима, но никто никуда Димку не вызывал. Их адвокат пытался созваниваться с Пермским адвокатом, по месту проживания пострадавшего, но тот всегда был пьян и ничего вразумительного не мог сказать. Время шло, наступило лето, и Димка уехал на дачу, где только по выходным вся семья собиралась вместе. Там Димка уже успел завести дачный роман с замужней дамой, проживавшей по соседству с их участком, которая была старше его лет на пятнадцать. Дина была в ужасе от этой неприличной, на её взгляд, связи, и призывала Димку и его « мадам» (так она называла эту молодящуюся женщину), не порочить их приличный дом. Ирина же просила Дину, чтобы она не была так строга, т.к. неизвестно, что ждет Диму ещё впереди и пусть уж « мадам» будет пока отдушиной для него.
Лето прошло, семья собрала урожай овощей и ягод, занялась осенним консервированием. Острота переживаний потихоньку затихла, не совсем конечно, еще бывали очередные истерики то Ирины, то Дины, депрессивные состояния Димки, которые он иногда заливал пивом. Они даже подумывали, что пострадавший, видимо, не так уж сильно и пострадал, а дело, ввиду большого расстояния между Пермью и Петербургом, возможно, развалилось. Димка устроился на новую работу, и жизнь стала вроде налаживаться.
И вот он, злополучный звонок из канцелярии суда. «Ну, как же так можно, не дать даже суток на то, чтобы собраться с духом» - переговаривались по телефону Ирина с Диной. А адвокат, который вел их дело, сообщил, что потерпевшие требуют пятьсот тысяч рублей и тогда дело будет закрыто. Вся семья была в шоке: «Откуда такие деньги у нас да еще почти ночью».
Она поставила блюдо обратно в сервант. « И куда я пойду ночью с этим блюдом? Вот она, реликвия, которую ещё и пристроить-то не знаешь как». Дина придвинула поближе к себе телефон и стала обзванивать своих подруг.
Ни один человек не отказал ей в помощи, да и как можно было не помочь человеку, который всегда самым сердечным образом откликался на любые: и маленькие и большие просьбы людей. На утро у них было на руках ещё сто тысяч рублей. В сумме теперь получалось почти двести тысяч, но этого было конечно мало. А если бы они и нашли нужную сумму, то каким образом стали отдавать потом, на какие шиши? До позднего вечера Дина с Ириной по телефону просчитывали все дальнейшие свои шаги, проверяли все «за» и «против», прикидывая, как потом будут отдавать долги, но только бы спасти Димку от тюрьмы. Интуиция и житейская мудрость подсказывали Дине, что деньги сыграют свою роль, и она пыталась успокоить Ирину, что всё будет хорошо, и Димку освободят из зала суда.
Рано утром племянница с сыном приехали к Дине за деньгами, но на суд решили её не брать. Дина собрала необходимые на её взгляд вещи и продукты для Димки. На прощание она обняла его, заверив, что всё будет хорошо, проводила их до остановки и побежала на работу.
На работе Дина сидела отрешенная и безучастная, только постоянно прислушивалась к телефону и поглядывала на часы. Все заметили в этот день её необычное состояние. Человек живой и общительный, она сидела с потухшим глазами и в явном напряжении, но никто не решался к ней подойти. Так прошла почти целая рабочая смена. И вдруг душераздирающий вопль Дины в мобильный телефон: «Я же говорила, я же говорила, я же говорила» - кричала она, не обращая внимания на сослуживцев, которые с изумлением смотрели на неё, ничего не понимая.
После работы Дина помчалась в Купчино, где проживала Ирина с её мальчишками. Дверь открыл Димка, который буквально схватил её в охапку и начал кружить. Потом они на перебой рассказывали ей, как проходил суд, как путались свидетели, давая противоречащие друг другу показания, что положительно сказалось на вердикте. Говорили, как умён их адвокат, убедивший пострадавших получить сейчас двести тысяч рублей на руки, а не пятьсот, которые потребовали от Димки. В противном случае они получат лишь небольшую сумму по чекам за лекарства, т.к. Димка в худшем случае может понести только условное наказание. И как в результате договорились, что сейчас потерпевшие получат двести тысяч, и ещё сто в апреле. Перебивая друг друга, Ирина и Димка рассказывали, как мама потерпевшего пересчитывала эти деньги, а там не оказалось одной тысячи рублей, и как адвокат добавил свою тысячу. В общем, всё оказалось как нельзя лучше, что суд учел все обстоятельства, оправдал Димку, что Дина, к сожалению, была права насчет того, что деньги сыграют главную роль. Они пили шампанское, обнимали Димку и поздравляли друг друга. Потом пошли провожать Дину
. По дороге Ирина сказала Димке, чтобы он отдал свою кредитную карту, на которую шла его зарплата, Дине на сохранение, чтобы могли поскорее рассчитаться с долгами, а она будет давать ему по сто рублей в день на обеды. Димка немного взволновался, но быстро взял себя в руки, сказав: «Конечно, конечно».
Дина пришла домой поздно и впервые за долгое время уснула полноценным крепким сном.
А через неделю пришел Дима с новой девочкой и попросил у Дины карту, объяснив, что ему не хватает тех денег, которые ему выделят мама, что у него появились
дополнительные расходы, и что он будет копить на новую машину. «А как же с долгом?»- оторопев от неожиданной наглости племянника, робко спросила она. Он опустил глаза, не ответив ничего, продолжая стоять у двери. Дина не стала корить и призывать к совести, молча взяла свою сумочку и как-то долго и нервно искала злополучную карточку по всей сумке, потом нашла, наконец, и, подняв на него полные отчаяния глаза, сказала только одну фразу: «Мне очень больно и я не ожидала от тебя этого, Дима».
http://www.proza.ru/2012/01/30/1630