Этот холодный зимний вечер в Сорренто...

Тавус Шарапилова
В комнате мягкими волнами плавает полумрак. Волны исходят от светильника  в форме причудливого цветка, лепестки и листья которого то гаснут, то медленно загораются меняющимися красками. От этого полумрак кажется плавающим. Портреты на стенах то освещаются,то приглушенно мерцают.  Мраморный столик, на котором стоит светильник, кажется малахитовой шкатулкой.  Волны света то поглощаются толстым пушистым ковром на полу, то долетают до шкафа со старинным хрусталём, слабо играя на гранях фужеров.
Большое, высокое окно задрапировано белоснежным полупрозрачным занавесом, затканным белыми бархатными лилиями.
У окна, между занавесом и холодным мраморным подоконником, положив на него обе ладони,
неподвижно стоит женщина в тонком шерстяном платье.
За стеклом беспорядочно хлещут косые струи  снега. Начиналась метель.
Женщина, не отрываясь, смотрела в эту промозглую тьму. Она стояла так уже несколько
часов, с тех пор, как  захлопнулась дверь за её спиной…
 С точностью до минуты знала, когда отойдёт от перрона  Швейцарский транзитный   поезд.
В этом поезде – Степан… Она точно знала, когда поезд прибудет в Милан, потом автобус отвезет
Степана в аэропорт, потом самолёт в Миланском аэропорту оторвётся от бетонной полосы и
возьмёт курс на Москву.  В этом самолёте улетит на свою родину, в Москву её Степан.
Женщина не смотрела на часы, но точно знала – вот поезд остановился на перроне в Милане… автобус
подъехал к зданию аэропорта… сейчас Степан поднимается по трапу…вот самолёт уже в воздухе.
Она знала время полёта до Москвы, не глядя на часы и ещё до звонка Степана ( они условились, что он позвонит, как только приземлится в Москве ) вздрогнула всем телом,
почувствовав, что самолёт коснулся земли и дрогнул слегка, как это бывает, когда шасси
касаются бетонной полосы.
    Только теперь она отошла от окна, так и не почувствовав, как заледенели её ладони,опустилась на тахту, подобрала ноги, закрылась с головой тёплым пледом  и затихла.
Зазвенел телефон на полу возле тахты, женщина протянула руку из- под пледа и отключила
звонок, хотя знала, что это звонит он, Степан. Она не помнила , как уснула .Сказалось 
напряжение последних  часов и дней.

      …-пусти, Степан! Ну отпусти, тебе пора собираться!- Оливия  тщетно пыталась разнять
руки  Степана, сцепленные за её спиной.- одну электричку мы пропустили, скоро Швейцарский
транзитный, надо успеть.
         - Нет…-  глухо ответил Степан. Высокого роста,стоя на коленях перед
Оливией, он прятал лицо у неё на груди. Руки  девушки гладили его волосы, плечи... Она
подняла обеими ладонями его лицо, поцеловала  висок.
         - Степан, мы же всё обсудили. Ты ведёшь себя, как ребёнок.-
         - Но я не хочу уезжать без тебя!!! – Не хочу!! – Не могу !!!  Господи, неужели это
так  трудно понять?! Почему?  Почему мы должны расстаться ?!  Почему мы убиваем
нашу любовь ?!  Оля! Ты слышишь меня ?!  Ты своё сердце слышишь ?! –
         - Степан, мы обсуждали это сто раз! Я не могу уехать с тобой! Моя  родина здесь!
Моя работа- здесь!  Что я буду делать в твоей Москве?-
         - В нашей Москве!!!  Не забывай, что ты – русская !
         - Ну хорошо, в нашей Москве…
         -Что делать?! Ты смеёшься??  Пианистки твоего уровня нужны везде! У отца связи, наконец…Мама с отцом примут тебя, как родную, они уже знают о тебе.
Ты здесь одна, родители умерли, подруг у тебя нет. Что? Скажи, что тебя здесь держит?
Ты же  русская! Ты возвращаешься на с-в-о-ю родину! Понимаешь, на свою…- горячился
Степан.
        -Иди- устало проговорила Оливия.
        - Хорошо!- Степан решительно поднялся с колен. Подчеркнуто быстро бросил вещи
в чемодан , с хрустом застегнул замки и не застегивая пальто и пошел к двери. От звука хлопнувшей
 двери Оливия  вздрогнула. Она постояла  какое то время в середине комнаты и пошла к окну.
   За окном мела метель…
         
       Оливией её звали итальянцы. На самом деле она – Ольга Тарханова, дочь и внучка
русских  эмигрантов. Дедушка увёз свою семью перед самой войной.
          - Не верю я никаким пактам о ненападении! Не верю!! Быть войне! Быть!-
Дед нрава крутого, спорить с ним  было бесполезно. Напрасно бабушка взывала
к здравому смыслу: « Чем же Италия лучше?  Фашистский режим… как там люди живут,
не понимаю!»
          - Когда сюда придут немцы, быстро поймёшь, да поздно будет!  Там – мы эмигранты.
Нас не тронут. Карло на первых порах поможет, а хорошие настройщики – на вес золота.
Италия - страна  музыкальная.-
 Война  случилась, дед оказался прав. Бабушка белела,. когда приходили вести с
Родины. Она смотрела на спящих детей и крестила их с молитвой. Ей представлялись дети,
оставшиеся в несчастной стране…   
       Карло, старинный друг деда ещё со времён, когда  Цирк Шапито выступал в их городе
и  у них сломался инструмент  и дед ( известный настройщик ) починил его, сказал ему
тогда: « Василио, амиго мио!  Я хочу, что бы ты работал у меня ! Ты – брависсимо !!!!»
Дед тогда отказался, но они подружились на долгие годы. Когда Муссолини пришел к власти,
Василий предложил Карло переехать к нему. Но тот оказался: « Я буду с моей родиной. В Европе
неспокойно! Как бы тебе не пришлось приехать ко мне.- писал он Василию. И как  в воду глядел…
  Так  семья  Василия  Тарханова  оказалась в Италии. Карло имел приличный доход, помогал
другу на первых порах, а потом нашел и ему хорошую работу.
  Но и здесь, в Италии, бунтарский дух не давал Василию покоя. Он присоединился к Итальянскому  Сопротивлению  и ушел в партизаны.  Их отряд был интернациональным,
в нем воевал легендарний разведчик Мехти-Гусейн-заде, родом из Баку. Был  поляк Владек,
чешка Лидия, итальянка Анжелика, русский паренёк Коля, были испанцы, словаки.
Мехти и Коля  прикрывали  Анжелику, когда она уходила с заданием  в Триест, напичканный фашистами.   Многие  из их отряда  погибли, деду повезло-он уцелел.   
 Детство Оленьки, родившейся  уже в мирные времена, запомнилось ей рассказами отца о войне,
 которые  он слышал от своего отца-партизана.

       … Ольга  очнулась от воспоминаний, обвела взглядом портреты своих родных-деда, бабушки,
отца и мамы, умерших скоро друг за другом, любимой тёти-сестры отца. Она сидела на тахте,
закутав ноги  пледом. Ей не хотелось вставать, не хотелось  сегодня идти на работу…
  Всё вокруг было пусто… безрадостно…

    … Они влюбились друг в друга мгновенно, с первого взгляда. Наверное, это как раз тот случай,
когда Амур одной стрелой пронзает обоих.
     Степан, несмотря на молодость, был известен в музыкальном мире, гастролировал, номинировался на престижные музыкальные премии.
  Скрипка  была продолжением  его самого, мир сужался до пространства вокруг него, когда
он играл…
 В Италии, куда его пригласили на гастроли, Степан ещё не был и с радостью согласился,
 но пианистка, с которой он работал несколько лет, серьёзно повредила руку. Организаторам
гастролей пришлось искать замену. Музыканту предложили несколько хороших пианисток,
 но с ними у Степана « не сыгралось». Кто то вспомнил, что в Сорренто живёт  Оливия  Тарцони,
 пианистка, не раз выступавшая  в Милане с концертами, тогда она произвела хорошее  впечатление. Пригласили её. Когда Оливию представили Степану и он пожал протянутую руку,
между ними проскочила молния! Они смотрели друг на друга так, будто ждали этой встречи
всю жизнь! Оливия хорошо говорила на русском языке, ведь дома говорили только по русски-
спасибо деду, он сохранил не только язык.  Он сохранил все традиции дома Тархановых,
 все православные традиции. Так что переводчик не понадобился. В первый вечер Степан и
 Оливия переговорили о многом, он рассказывал о России, она – об Италии… Говорили о
  музыке, выяснилось, что они любят одних авторов- у них совпадали и музыкальные
пристрастия!
     - Я буду называть тебя  Ольгой!- заявил Степан,- так. как тебя назвали при крещении.
    - Зови…- мягко улыбнулась Оливия.  Она чувствовала  такое тёплое счастье…!!!

 
  Начались репетиции. Как он играл! Как играла Оливия!  Музыка взлетала под купол зала!!!
Авторы исполняемых произведений, наверное, улыбались там, на небесах…
     Глаза и Степана и Оливии горели неистовым огнём! Оба вкладывали всю душу в игру!
 Они были одним целым, когда играли!
  Организаторы гастролей, видя такой успех, решили сократить репетиционный период
 и начать концерты.
 Афиши были расклеены задолго до приезда артиста. Билеты раскуплены в несколько дней.
      Перед первым концертом волновались все. И хотя раньше Оливия  выступала с мировыми
 знаменитостями, сейчас был особый случай.
      Концерт прошел с оглушительным успехом!!! И все последующие – тоже…
  После первого концерта  Степан  пригласил Оливию  в ресторан. Он извинился перед
  импресарио за  неучастие в общем банкете  и увёз Оливию.  В ресторане, с его расслабляющей
  атмосферой,. музыкой, полумраком было замечательно… Заиграли вальс.
   - Я хочу танцевать этот вальс, Оля –
   Они закружились в волшебной музыке, как закружились в своей любви, в неожиданном
 повороте  судьбы…
    - Оля ! Я хочу увидеть, как ты живёшь !- Едем к тебе ! Сейчас !- тон Степана не допускал
 возражений. Оливия  удивлялась себе – с какой лёгкостью и радостью она подчиняется…
    - Хорошо, едем !- весело ответила она.

         ….Это была сказочная ночь !  Бархатная кожа Оливии, сильные руки Степана,  тихий шепот
  и громкий смех, воздух, раскалённый любовью…
  Больше они не расставались.
   
  Концертный тур подходил к концу. Оливия  холодела при мысли о разлуке, но она понимала-
 это  неизбежно. Но  Степан решил всё иначе.
     - Оля, ты едешь со мной, в Москву !- Мы женимся! Я хочу, что бы ты стала  моей женой!
     -Что…? Женимся ?.. Как... Это невозможно!  –
     - Почему невозможно?  –  Мы живем в ОДНО время,
      дышим ОДНИМ  воздухом, любим одну  музыку и… любим друг друга ! – Оля, ты меня
любишь ? – он держал её руки в своих тёплых ладонях, - Оля… любишь ?
 Она заплакала.  -  Очень люблю…, только поехать с тобой не могу…
    - Почему ???- искренне удивился  Степан. – Ты же не замужем !
    -Разве только в этом дело ?-
    -А что тебе мешает?? -   Ольга! Скажи !-
 Она долго и путано пыталась объяснить ему. что она – давно итальянка, что здесь могилы
 её родных , что  Россия, хоть и родина, но далёкая и почти чужая…  В этот вечер они
почти разругались.
  Последний концерт они отыграли, не глядя друг на друга, что не ускользнуло от взгляда
импресарио. Он понимал, что происходит в сердцах этих двух людей. Старый мудрый
итальянец многое повидал на своём веку… Однажды за кулисами он придержал Оливию
за локоть и тихо сказал : « Любовь-редкая гостья в нашей жизни, девочка моя..»
 Оливия проводила его взглядом и опустила голову…
     …Дома у Оливии  разговор возобновился, но Оливия стояла на своём. Она  боялась
нарушить привычную для неё жизнь, она боялась незнакомой России… и Бог знает, чего
она ещё боялась.
     - Ты просто меня не любишь!  Вот и вся причина- горько сказал Степан. У Оливии
Не было уже сил спорить, оправдываться, что то доказывать…
       … Степан уехал.

   
 
 
 


 
 

  Так прошли несколько недель. Оливию медленно отпускала горечь разлуки…Она убеждала
себя в своей правоте. Этот короткий, но такой красивый и счастливый роман, выбил её из привычной колеи. Он не привёл бы ни к чему. Разница в возрасте, ( Степан ещё так молод, а ей уже… она не хотела думать о своём возрасте ) ,разные страны, разные культуры… Единственное, что объединяло их, это музыка, но этого мало… И потом, неизвестно, как  отнеслись бы родители
Степана к их браку… Нет! Она всё-же права.
    Тем более, Лючиано наконец решился определиться с их отношениями.
Оливия не хотела разрушать их  семью, но у них давно всё шло наперекосяк, Джильда то уходила,
то возвращалась к мужу. Потом опять уходила, и  опять возвращалась…
 Лючиано мучился, видя метания жены. Он устал от этой нестабильности. Ему хотелось покоя,
нормальной семьи, детей, а красавица – модель  Джильда  все свои силы тратила на карьеру.
Лючиано  разрывался между Оливией и Джильдой и никак не мог принять окончательного
решения.

    Степан звонил. Оливия не отвечала на его звонки. Он упорно продолжал звонить. Оливия
упорно не отвечала.

    Однажды утром зазвонил телефон. Номер был незнаком.
  - Пронто- привычно отозвалась Оливия.
  - Алло! Это Оля?- спросил женский голос на другом конце  провода на русском языке.
  -Да…- растерянно ответила Оливия по русски.
  - Здравствуйте, Оленька! Я – мама Стёпы.-
  - Кого?- холодея, переспросила  Оливия, судорожно стиснув трубку.
  - Я – мама Степана- мягко повторила женщина.
Для Оливии « Стёпа»  звучало странно и непривычно. Она никогда не называла его так,
уменьшительно, даже в мыслях. Он был для неё – Степан, в этом она усматривала величие
старинного русского имени, и через него- величие той могучей страны, которая была его
родиной.
   - Мы можем поговорить сейчас, Оля ?-
   -Да, можем…конечно…- Оливия перевела дыхание, сердце гулко колотилось где то в горле.
   - С ним … что-то случилось?- осторожно спросила Оливия.
   - Нет, милая, с ним всё в порядке, если не считать, что он перестал играть, запер скрипку в футляр и целыми днями лежит на диване и глядит на твою фотографию. Оленька! Это- любовь!
Неужели ты это не почувствовала?-
   -Да…- рассеянно ответила Оливия.
   - Тебе его не жалко?  Тебе себя не жалко??-
   -Да…- машинально проговорила  девушка. Перед её мысленным взором  мелькали их безумные
ночи любви.
   - Тебе плохо?- тревожно спросила женщина,- у тебя упавший голос…-
 У Оливии ком подкатил к горлу.
   - Да, мне плохо…, мне плохо…- она  заплакала.
Женщина на том конце провода вздохнула.
   - Вот видишь, вам обоим  плохо! Почему вы оба мучаетесь? Ради чего?? Оля, приезжай к нам.
Приезжай!  Поживёшь, присмотришься, а там  как Бог пошлёт…
    - Как  Вас зовут?- сквозь слёзы, всхлипывая , спросила  Оливия.
    -Меня зовут-мама, твоя мама !- ответила женщина.
Оливия прижала трубку к груди и разрыдалась.Она поняла, что  в глубине души  она ждала
именно этого, что бы её, как маленькую девочку взяли за руку и повели за собой. Как же она
устала решать всё сама…
    -Я приеду…Скоро… мама..-
    - Ну и славно, Оленька! Ну и славно. Мы очень тебя ждём !-

В аэропорту Шереметьево её встречала большая компания с цветами и шампанским.
Степан обнял её так крепко, что она поняла – он не отпустит её н-и-к-о-г-д-а !!!!