Бесполезные дни

Винсент-Вега
               
               
                Тюрьма мыслей

                Предисловие

   Это произведение может служить «идейным продолжением», моего романа «Я хочу дожить до своей смерти». Но поскольку рождалось в «еще больших муках», то получилось более «темным». Читатель, ищущий здесь какого-то сквозного сюжета, нагнетающего развития событий, будет разочарован. Здесь сплошное блуждание по «внутреннему миру». Споры о книгах, искусстве… да и месте человека в современном обществе. В конце концов, я не претендую на то, чтобы быть понятым. Это лишь тюрьма мыслей…
                *                *               *

   Я всегда думал, как много можно сказать молчанием… Почему люди молчат? Молчат потому что некому сказать слово, молчат потому что кругом незнакомые люди, молчат потому что… Что?
   Я много размышлял о разрозненности человеческого бытия, о человеческом одиночестве. Ведь пустопорожние разговоры не способны разомкнуть одиночество человека. Одиночество в толпе, одиночество как физическая изоляция и, наконец, человеческое одиночество в планетарных масштабах.
   Я закурил сигарету. Сигареты – это заменитель общения. Я лишился работы, уже несколько месяцев назад и одичал от безделья. Но количество странных бумажек под названием квартплата увеличивалось, а других странных бумажек – денег, у меня практически не было. Как субъект, я был оторван от объекта… К сожалению философские системы не вносят плату за квартиру. Накопившиеся долги затягивали петлю на хрупкой шее. Я уныло смотрел на неоплаченные счета.
   Гуссерль бы сказал, что человеческое познание – это лишь человеческое познание, связанное с человеческими интеллектуальными формами, не способное постичь природу вещей в себе. Вот эта вот розовая… «вещь в себе» – квартплата… Лежала предо мною, и я подумал: в каком мире мы живем? Может она вовсе не розовая?
   Шеллинг писал, что задача трансцендентальной философии состоит в том, чтобы подчинить реальное идеальному, а задача натурфилософии, напротив, – в том, чтобы объяснить идеальное исходя из реального…
   Я все меньше в этом мире нахожу «идеального», и уже не вижу необходимости его обосновывать. Шеллинг, возможно, был близок феноменологии, когда говорил, что простое сопоставление субъективного с субъективным, не обосновывает подлинного знания. Но необходимость устраиваться на работу, была почти осязаема и убедительна. Значит необходимость работать, чтобы зарабатывать деньги – апостериорно истинное знание. Необходимость работать и быть среди людей… Хм. Хайдеггер, наверно, назвал бы это бегством присутствия от самого себя, как умение быть собственно собой. Жизнь, по Хайдеггеру, некое бытие-В-мире. А мир у нас состоит из людей. Отсюда необходимость быть среди чуждых людей(на работе).
   Быть… Мишель Фуко как-то сказал, что вся суть языка сосредоточивается в этом единственном слове. Что первично: глагол или существительное? Дух или материя?

                *               *                *
   
   Целый день я шлялся без дела. Друзья на работе, я в ее поисках. Генри Миллер в «Тропиках Козерога», тоже искал работу, в итоге сам стал принимать людей на работу, вернее, посылал куда-подальше. Наверно, и меня бы отбрил…Меня мучил почти гамсуновский голод, а от сигарет, почти сартровская тошнота…
   Я смотрел на людей, как на что-то чуждое, словно из другого мира. Да, для женщин я точно представляю наименьшую ценность… Куча вредных привычек, отсутствие денег – не самая выгодная партия. Во всякого рода «чистую, бескорыстную любовь», я уже давно верить перестал. Я своим жизненным опытом, уже опроверг все религии, гороскопы и тому подобное. У меня сводил желудок от голода, интересно, какой там, на сегодня «любовный гороскоп»? Все хорошо? Я и не сомневался. Мне от голода чудились симулякры пищи… Повсюду…
    Жан Бодрийяр спрашивает: «что делать, теперь, после оргии?» «Человек я или машина?» А Жиль Делез отвечает: «Желающая машина». А у меня, к сожалению, более приземленные вопросы… На что жил Аристотель? Или почему Джек Лондон написал «Любовь к жизни», а сам покончил  с собой? А Мартин Идэн видимо был плохим пловцом…
    Я целый день хожу, вижу людей… так мне вспоминаются слова Карела Чапека, что немногие из современных образованных людей знают, что такое «трансцендентальный» или «индетерминизм».
    М-да. Население растет в геометрической прогрессии, а производство продуктов питания -  в арифметической. Мальтус все это предвидел. Целые народы голодают… И я примыкаю к ним. Может я не так одинок?
   Но не пойду же я с протянутой рукой. Ницше как-то сказал, что жалость убавляет силу, а Адам Смит считал, что для философа или поэта, почет составляет единственное вознаграждение…
   Что делать «антисистемному» человеку? Как приспособиться к этому миру?

                *                *                *

   Я настолько опустился, что уже частично попал под содержание друзей. Они тоже, хоть и не отличались трудолюбием, но пока были хоть куда-то пристроены.
-Я не знаю, что делать? Денег совсем не осталось, я должен всем кого я знаю.
-Почитай «Что делать?» - съязвил Олег.
-Я уже читал – не помогает…
-Я сам свою работу ненавижу! – с горечью заявил Олег.
-Видишь ли, я мало что умею делать, знания которыми я обладаю, не представляют никакой ценности…Я в полной… В полном андеграунде. Да и на голодный желудок, и книжечки не очень –то идут…
-А творческие профессии?
-Если бы сейчас можно было писать картины вроде Жоржа Брака, или Хуана Миро и продавать…
-Да, помню я Эмиля Нольде… Марка Ротко… Ротко, кстати, плохо закончил…
-Времена Брака и Гриса прошли, сейчас подобное никому не нужно.
-А я сейчас читаю Фейхтвангера «Гойя или тяжкий путь познания».- сказал Олег.- У Гойи, что и говорить были достойные картины. Его интерес к оккультной тематике, душевно больным…
-Больницы для душевнобольных… Вспоминаются Антонен Арто… Эзра Паунд…
-Да кого там только не было!- воскликнул Олег. -Но, несомненно, Арто стремился расширить рамки не только театра, но и творчества вообще.
-«Театр жестокости…» Арто назвал всю литературную братию – свиньями.
-Так сколько в двадцатом веке было этих братий… Дадаисты, они же сюрреалисты, там сам черт ногу сломит. Но времена изменились, сейчас такое, уже не пройдет.- многозначительно сказал Олег.
-Я вообще не знаю, что сейчас нужно людям. Ну, кроме денег. Тристан Тцара, Андре Бретон, Поль Элюар, Марсель Дюшан – «дети, исключительно своего времени», сейчас, я согласен, такое уже кроме искусствоведов вряд ли кому нужно. Мы живем в эпоху, когда «авангард умер». Антонен Арто, Жорж Батай, Морис Бланшо – сейчас на трамвайной остановке их ни с кем не обсудишь.
-«Смерть читателя…» - мрачно заметил Олег. – Хотя в музыкальном плане авангард сегодня тоже не очень востребован.
-Я «Пианистку» Эльфриды Елинек, начал читать, там тоже эта тема проскальзывает, хотя там опять, про те же сексуальные извращения…
-Ой! Про «извращения» уже столько бумаги измарано!
-А для меня актуально пока только одно «извращение» - отсутствие нормальной еды.
-Поиск работы, это тоже «работа».
-Меня достали уже все эти бесконечные «собеседования» с офисными клячами.
-Не хочешь пойти: «вызов алкоголика, собеседника, собутыльника на дом…»
-Ты посмотри, что пишут эти работодатели: коммуникабельность, активная жизненная позиция, нацеленность на результат, да еще и без вредных привычек! А про внешний вид я вообще не говорю… В общем, у меня нет аргументов в пользу «разумного начала» в этой жизни.
-Здесь создается иллюзия, что мир создан «нормальными» людьми, для «нормальных» людей.
-Но меня «убивает» эта «нормальность», инакомыслие, конечно, всегда было наказуемо, у меня просто руки опускаются, мне наверно проще описать орбиты планет, чем устроиться на работу. Пора начинать грабить банки…
-Толстой как раз писал некую «апологию преступления».
-Да, это «Воскресение» по-моему, но в судах это не пройдет! «Отчего же не затушить свечу, когда смотреть больше не на что», - помнишь Анну Каренину?
-Толстой известен еще и тем, что не любил Шекспира.- заметил Олег.
-За то он любил Шопенгауэра, у него в кабинете висел его портрет. Шопенгауэр пытался донести до европейцев Восток. Его буддистские воззрения на страдания, вся эта пелена Майи.. Он любил Упанишады. Хотя, мне вспоминается, что Шопенгауэр не был особо отягощен тяжелым физическим трудом и вообще не понимал людей занятых им. Да и Карл Маркс так заботясь о рабочем классе сам толком нигде не работал. Хм… Выводы неутешительные...

                *                *                *

    Выводы неутешительные. Я ушел от Олега, так как ему надо было собираться на работу. Да, роль философа в современном мире печальна. Хотя именно философ должен думать: какого черта здесь вообще происходит. Так как остальные заняты работой им некогда думать…
   А у меня даже было время подумать о связи Индры с Тором, Перуном и Зевсом.
   Я продолжал метафизическое исследование шансов устроиться на работу. Классическая теория вероятности: вероятность -  есть отношение благополучного наступления определенного события, к числу всех возможностей. Все возможности являются равновозможными: p=m/n, где р – вероятность нужного события, m- число благополучных возможностей для его наступления, а n- число всех возможностей…
   Но в реальной жизни возможности не равны… Какова вероятность равновероятности наступления события в классической теории вероятности?
   Какова вероятность, что я рассчитаюсь с долгами? Или какова вероятность что Шекспир это Шекспир, а не Френсис Бэкон?
   Из идолов рода, наверно, вышла вся феноменология… Идол пещеры мешает мне начать нормально жить. Идолы площади, или блуждания в словах, мешают устроиться на работу… или быть среди людей.
   Бэкон и Гоббс вот это были философы! В отличие от блуждания в терминах современников (Идолы площади). Они гениальны хотя бы потому, что предостерегали от дурного воздействия философских систем!

                *                *                *

   Вероятно всему виной была социальная «система». Словно как у Кафки «Процесс», безликая «система» против одного человека… Неодушевленные люди заняли этот мир.
   Против кого я бунтую? «Бунта не происходит, если нет чувства правоты», - так говорил Камю. Человек – это тот, кто может сказать Нет, это вечный Фауст, никогда не удовлетворенный действительностью, всегда стремящийся прорвать пределы своего здесь-и-теперь-так-бытия и своего «окружающего мира» - писал Макс Шелер.
   Гоббс справедливо назвал естественное состояние человека как «война всех, против всех…»

                *                *                *

   Сегодня мне приснился кошмар: Шива кричал мне Жан Бодрийяр пишет Ерунду! Ерунду! Ерунду….А Вишну шептал: Жак Дер-ри-да – это бе-ли-бер-да, белиберда, белиберда…
   Я проснулся в холодном поту. Чтобы как-то оклематься от такого ужаса, я закурил сигарету. Выходные… От чего? Не знаю. Но на работу не устроишься, так как суббота. Чем бы себя развеселить? Книгой? Не знаю… Я уже прошел американскую школу «черного юмора» Томаса Пинчона и Джона Барта…В итоге, за Донливи боюсь браться, чтобы «не умереть от смеха». Хоть кто-нибудь бы пояснил, над чем там надо смеяться…
   Вообще мне иногда кажется, что я ненавижу литературу, философию, искусство и науку, но приходиться изучать врага….
   Наверно не зря Толстой призывал всех к ручному труду… Хотя Илья Ильич Мечников возражал ему, говоря, что между большими полушариями головного мозга и мышечной системой не существует тесной взаимозависимости. Мечников также считал, что пессимизм характерен юношескому настроению и с возрастом проходит. Хм. Но я уже не юноша…
   Вообще, чтобы не говорил Толстой о необходимости трудиться, к ручному труду способности у меня минимальные. Вряд ли я бы сидел дома без работы (без денег) умея что-нибудь путное сотворить руками (отремонтировать, запаять, замазать…)
   Мечников делает робкое предположение об обратной зависимости между физической силой и умственными способностями. На последней работе, мои наблюдения за грузчиками подтверждают его догадку. Хорошо физически развитые люди не слишком обеспокоены теоремой Бернулли или трехзначной системой Лукасевича. Там интересы попроще…

                *                *                *

   Я сидел, курил, смотрел в окно и ненавидел литературу всем сердцем. Ценность прочитанных книг? Вот, дочитал «Эликсиры дьявола» Гофмана о похождениях брата Медардуса и что? Удовольствие, конечно, кое-какое получил, но… Вряд ли это поможет решить жизненные проблемы…
   Что ж, человеку надо, что-то ненавидеть, в отсутствии людей, я уже ненавижу литературу… А как иначе?
   Для чего писатель пишет? «Что такое литература?» Надо бы до Сартра добраться, он брался это объяснить…
   Видимо от голода и отсутствия денег у меня помутился рассудок. Но меня действительно начал мучить вопрос для чего люди пишут, для чего читают? Литература, в принципе, не объясняет окружающий мир ( и даже не помогает устроиться на работу). Философия хоть и берется объяснить окружающий мир, но делает это столькими способами ( и тоже не помогает устроиться на работу).
    Монады! Монады. Монады… От голода и нерешенных проблем я сходил с ума.
    Заброшенность в нищету и одиночество… Хм. Фридрих Дюрренматт как-то сказал… «Когда убивает государство….» Ай! К черту!
    Функция чтения – избавить от необходимости думать, так, по крайней мере, писал Поль Валерии. Герой ищет катастрофу – считал Валерии. Я уже нашел…

                *                *                *

   Кто лучше? Артур или Генри Миллер? Бернард или Ирвин Шоу? Харуки или Рю Мураками? Подобные вопросы часто угнетали меня…
   Заброшенность в бесполезность… Бесполезные дни. Может влюбиться? Так не в кого.
   Жизнь ставит такие задачи, что «потребность в любви» по этой, как там ее пирамиде… «Потребность в любви» отходит на второй план. Я охладел ко всякого рода чувствам, кроме голода.
   Я понял! От Йейтса и Элиота к Фридриху фон Хайеку и Мильтону Фридману. Если бы деньги заговорили? Как избежать дороги к рабству?
   Рост безработицы и инфляции можно объяснить существованием общей причины, – так принято считать у Мильтона Фридмана. Где эта причина? Во внешнем, объективном мире? А не во мне?
   Хайек правильно считал, что чем больше мы стремимся обеспечить всеобщую экономическую защищенность, воздействуя на механизмы рынка, тем меньше в реальности защищенность людей. Что приводит к усилению контраста между положением привилегированной части общества и положением тех, кто лишен привилегий.
   Джордж Сорос прав, в современной капиталистической системе, погоня за прибылью возведена в абсолют. Совсем недавно нематериальные ценности играли большую роль в жизни людей, чем сегодня.
   А кто не умеет гоняться за прибылью… Вне политики и вне конкуренции… Социализм? Анархизм? Вспоминается «Жерминаль» Золя, постройка социализма путем забастовок провалилась, Этьен, который так и не смог ничего изменить покидает шахту… А анархист Суварин устроивший диверсию, покуривая, спокойно наблюдал за гибелью бывших товарищей. Он надо сказать, тоже много курил.
   Петр Кропоткин в 1902 году был твердо убежден, что случайное совпадение благоприятных обстоятельств, может вызвать революцию, которая быстро распространится по всем странам как революция 1848 года… Что ж, в чем –то он не ошибся…
   Ильин потом напишет, что русская революция была безумием. Ильин также считал, что человеку подобает свобода в силу того, что он есть живой организм, и в силу того, что он живой дух…
   А что если данная нам свобода, навеяна нам несвободной волей? Есть ли свобода воли? Шопенгауэр бы спросил: «свободно ли само волеизъявление ?»
   Хм… Троцкий, кажется, высказался, что трагедия нашей эпохи есть столкновение личности с коллективом… Здесь я с ним согласен.

                *                *                *

   Говорят, что книги содержат ответы на жизненные вопросы. Но ни Гуссерль, ни Хайдеггер, не дали ответ на вопрос: «почему я в долговой яме и мне не на что жить?»
   Проходят очередные «выходные» (от чего?), завтра надо пытаться трудоустроиться. А что если завтра никогда не настанет? А что если «сегодня» это завтрашнее вчера? А что если все мои мысли состоят из слов, автором которых я не являюсь? А что если я задаюсь идиотскими вопросами?
   Конечный вопрос сводится к тому, чем себя занять, в отсутствии работы? Делом Дрейфуса? Теоремой Ферма?

                *                *                *

   Жизнь проходит где-то мимо… Я думаю, что у меня никогда не было шанса ничего изменить. Все попытки, что-либо наладить, приводили лишь… М-да, дело швах!
   Я стал жертвой надвигающейся Вселенской катастрофы! Все умирает… И как люди в этой бессмысленной, полной страдании жизни, находят место Богу? Я так и не смог найти Бога в своей жизни… Сколько не искал… За то нашел несчастную любовь, одиночество, боль и страдания.
   Но наверно, Кант был прав, человек в пределах разума не может ни доказать, ни опровергнуть существование Бога.
   Кант также сказал, что сила – это способность преодолевать препятствия. Эх… Сколько препятствий ставит Жизнь! Где взять столько силы? Хм… Карл Поппер в «Нищете историцизма» доказал, что чисто логически предсказать ход истории невозможно. Следовательно, я не знаю, устроюсь я на работу или нет.
   Я уже заскучал по бывшей работе… По общению с «замечательными грузчиками», по неразделенной любви…
    М-да, сколько лет живу на свете, а по мне еще никто не тосковал. И где тут справедливость? Я, помнится, влюблялся, что называется страстно. Прямо таки сходил с ума, но в итоге… Опыта в любовных разочарованиях хоть отбавляй.
   Хм. Гадамер писал, что опытен тот, кто знает, что время и будущее ему неподвластны. Опытный человек понимает границы всякого предвидения и ненадежности всех планов.

                *                *                *

   Наступили такие холода, что я опять не пошел устраиваться на работу. Дубак такой, что только водку пить…
   Это все судьбина. Кажется, у Данте в аду была постоянно плохая погода… Хотя, Хосе Ортега-и-Гассет писал что стремление к комфорту не всегда сопутствует прогрессу, – в такую холодину делать ничего не хочется. «Иной раз природа устраивает нам подвох и не подчиняется собственным правилам.» –  сказал Паскаль. Холод… Голод… Прямо в рифму.
   Надо будет при устройстве на работу, офисной кляче процитировать Витгенштейна: «в этом мире нет ценности, а если бы она была, то находилась бы за его пределами.» Тогда точно «примут». Интересно, почему в анкетах при предполагаемом трудоустройстве, нужно указывать ожидаемую зарплату? Когда они сами ее указывают в своих объявлениях! М-да, тут брат, как говорится, без бутылки не разберешься. С каких западноевропейских стран наши работодатели «сдули» эти анкеты? Какие учебники они прочитали? Знают ли они Карла Маркса? Кто сподвиг их на составление полуидиотских анкет? Шумпетер? Кейнс? Маршалл?
   Подозревают ли офисные гламурщики как закончили свои дни: «русский Леонардо»  –Павел Флоренский, Всеволод Мейерхольд, Николай Гумилев… Знают ли они, что с собой сделали Стефан Цвейг, Георг Тракль и Генрих фон Клейст? Узнают ли они, где нашли свой «последний приют» Чюрленис и Врубель? Кто-то же должен думать об этом (кто-то в отсутствии работы…)
   Я как посмотрю на фотографию Павла Флоренского… и на лица генеральных директоров, где мне приходилось работать. Эх, разница на лицо! Плакать хочется…
   Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?

                *                *                *

   М-да, Лихтенберг был прав: среди животных ближе всего к обезьяне человек…
   Что ж… Пусть искусство останется искусством ради искусства, а работа ради работы.
   Попались на глаза объявления про эту, как там ее… работу… Депрессивным и стеснительным – просьба не беспокоить. Тут комментарии излишни. Ну как трудоустроиться в этом бесчеловечном обществе?
   Я помнится, давно где-то читал, что Джон Мильтон до 30 лет нигде не работал. Вот это пример для подражания!
   Я вообще в физическом труде особой потребности не испытываю. Временами я даже не испытываю потребности в общении… Кто я? Что я?
   Чего сейчас поделывают мои друзья? Какие фундаментальные труды штудируют?

                *                *                *

   Общество в котором мы живем не снилось ни Оруэллу, ни Хаксли! Хотя, «новояз» вроде есть… Но нет «Старшего Брата»… А дикари Хаксли…
   Наше общество – это и антиутопия и самопародия одновременно!
   Кажется, Гельдерлин сказал: "что всегда превращало государство в ад на земле, так это попытки человека сделать его земным раем"… А Пастернак подытожил, немного на другой лад: всякая стадность отупляет…
   Быть «белой вороной» не так уж просто. Из скольких контор меня гнали только за «нестандартный внешний вид», сколько тупых вопросов мне задавали… Типа: ой, сколько у тебя сережек, а что это означает? А, что этот перстень, браслет, подвес, символизирует… Некоторые другие странности внешнего вида, не поддаются однозначной трактовки. В итоге я, и «голубой» и, «сатанист» и, черт знает что… Куда-там, люди даже длиннополую одежду (плащи, пальто), превратно понимают…
   Вот, попробуй устройся на работу с таким багажом… Когда меня совсем затюкали. А ведь это предвзятое отношение не от большого ума.
   Вот, что делать, когда офисная крыса смотрит на меня свысока, когда начальство стонет, что я медленно работаю, когда коллеги питекантропы смеются…

                *                *                *

   Я не выходил из дома несколько дней – погода сдерживала мой порыв выйти на улицу и посмотреть лично на тех, кого принято называть «нормальными людьми». Хотя, только я подошел с сигаретой к окну, как на меня тут же уставилось узколобая, сморщенная физиономия… Иногда взгляд исподлобья многое говорит о человеке.
   Наблюдение за людьми с первого этажа, дает некоторую пищу для размышления, хотя бы из-за того что, не выходя из дома, не только хорошо вижу, но и также слышу людей.
   По-моему Хомский сказал, что язык это зеркало мышления… Конечно, Карл Поппер был против индукции, но тут можно позволить себе сделать некоторые предположения о состоянии этого «мышления»…

                *                *                *

   Ницше сказал: если долго смотреть в бездну – бездна начинает смотреть на тебя. А Гении Миллер понял это по-своему: если вы продолжаете балансировать над бездной достаточно долго, то становитесь знатоком.
   Одиночество отменяется, – далее пишет Генри Миллер, – ибо все ценности, включая ваши собственные, уничтожены.
   Одиночество пока не отменилось, но все ценности уничтожены… «Вы – голод, раздор, убийство, разрушение». – Напишет Морис Бланшо.
   Голод… Я пожарил засохший хлеб на сковородке, даже без масла, на воде. Остатки заварки я высыпал в кружку, сахара не было. М-да… Бытие определяет сознание. Мне вспомнился Томас Де Квинси, он тоже сильно голодал… до того как пристрастился к опиуму.
   Я на свою великую радость нашел чеснок… А что, голодному чеснок очень даже ничего. Только вот незадача, заканчивались сигареты. Хм… Это уже ни в какие ворота не лезет! Без еды я уже как-то научился… но без сигарет!
   Я на такие случаи всегда делаю заначки в виде полупустых пачек сигарет, но и заначки имеют свойство заканчиваться. Что за дела? Плохая карма? Плохой гороскоп? Без сигарет сидеть- то не очень-то весело!

                *                *                *

  От скуки я прочитал Исаака Зингера «В суде у моего отца», от тягостной жизни польских евреев, чем-то отдаленно напомнило «Голем» Густава Майринка… кругом нищие евреи…Также  за компанию проработал «Люблинский штукарь» Зингера, который даже понравился больше, чем «В суде у моего отца», так как произведение более цельное.
   Хотя чтение про нищих евреев не отменяет ветер гуляющий в карманах, но нужно отдать должное – читается с интересом.
   От безделья я прочитал «Похвальное слово мачехе» Марио Варгас Льоса, лет двести назад книгу посчитали бы безнравственной, а сейчас ничего… Хулио Кортасар конечно более «тугой» автор. Из его «62. Модель для сборки» мне запомнилась только улитка, Освальд, кажется ее звали…
   Я лежал и размышлял об американской новелле: Эдгаре По, Вашингтоне Ирвинге, Натаниэле Готорне. Все-таки американская литература XIX века не многим уступает европейской…
   В итоге я понял, надо бросить все и добраться, наконец, до Германа Мелвилла и его «Моби Дика». Тут мне в голову постучалась трезвая мысль: так, а работу искать тоже «Моби Дик» будет?
   Хм… С работой пока сплошной «театр абсурда»…

                *                *                *

   «Помни, что время – деньги… Помни, что кредит – деньги… Помни, что деньги по природе своей плодоносны и способны порождать новые деньги». – так проповедовал Бенджамин Франклин.
   Хм… а что такое время? Ведь в эйнштейновской картине мира, время играет ключевую роль… его вряд ли бы удовлетворили подобные объяснения…
   Даже Макс Вебер отмечал, что все добродетели имеют сугубо утилитарный характер. «Время которое у нас есть – это деньги которых у нас нет». «Железный тезис». Но ведь при постоянстве скорости света, движущиеся световые часы идут медленнее, чем неподвижные…
                *                *                *

   Я твердо убежден и знаю это так, что людям, которые много работают, почти некогда грустить. Они становятся бездушными манекенами…
   От чего я столько лет страдаю депрессиями? Наверно, от отсутствия постоянной работы! А еще кто-то осмеливался утверждать, что депрессия – болезнь XXI века. Глупо, да и только.
   Конечно, уже доказано, что даже «нормальные люди» испытывают, хоть раз в жизни депрессию…
   А я так и не понял, почему за двадцать девять лет жизни, так и не нашлось человека, который захотел бы меня понять… Просто прикоснуться ко мне… И что я могу хорошего сказать о людях? О «всемогущем Боге»? Когда, я уже животных люблю, в тысячи раз больше чем…
   Я не знаю, сколько я проживу, но могу сказать одно, что ни смотря, ни на что никогда не завидовал Васям, Федям и т.д. Я всегда хотел остаться собой, а не стать «Васей», «Федей», чтобы вокруг меня кружили девчонки…
   Что ж… Я остался собой… В полном одиночестве. Мои друзья? Но друг не заменит общения с… Хм.
   Я… Я не родился ни мизантропом, ни женоненавистником, но почему-то людям было «жизненно необходимо» преподать мне тот опыт, который я получил в общении… и с «прекрасным» и с «не прекрасным» полом…
   Конечно, все можно списать на «морду лица», но я не полный идиот и вижу кто с кем общается… А красивых людей становится все меньше…

                *                *                *

   Шопенгауэр, очевидно, был прав, когда писал, что всякий сброд чрезвычайно общителен… Они ничего не умеют ценить, они даже не понимают радости быть с кем-то, тратя время на сплетни и выяснения отношений…
   Что я за человек? В обществе – плохо, одному тоже. Работа есть – плохо, когда нет,  –тоже. Жара – плохо, холод – не лучше…
   Этим я отличаюсь? Фридрих Шлегель как-то сказал, что даже во внешних обычаях образ жизни художника, должен явно отличаться от образа жизни остальных людей.
   Кто виноват? Что делать? Кричали во мне русские классики, а Джек Керуак отвечал: просто будь.
   Не лучше ли отдаться течению, чем противостоять ему, – спрашивал Маркиз де Сад, а Оскар Уайльд продолжал: лучший способ отделаться от искушения это поддаться ему.
   Что делать, если течение судьбы не позволяет решить жизненные проблемы. Деньги,  –говорил де Сад,  – дают возможность творить зло… Может я на стороне добра?

                *                *                *

   Меня начала угнетать полная безнадежность моей ситуации. Ко мне начали закрадываться мысли о… Я в тайне надеялся, что депрессии доконают меня. Я считал, что нужно быть полным идиотом, чтобы цепляться за такую жизнь как у меня.
   Без надежды… Без веры… Без любви…

                *                *                *

   Я был охвачен мрачными помыслами, как ко мне вдруг зашел Олег.
-Ты как будто в депрессии. – сказал он.
-Я в депрессии? А чего мне горевать? У меня все «хорошо».
-Я так вымотался, на этой, мать ее, работе… Просто эксплуатация какая-то. Такие тяжести приходится ворочать, туда-сюда. Я там уже всех трижды проклял! Похоже на, то, что рабство еще никто не отменял!
-Как там у Карла Маркса: рабочий часть дня трудится на капиталиста, часть на себя…
-Я как выжатый лимон, мне уже не до Карла Маркса.
-Физический труд отупляет.
-Я бы добавил: «тяжелый физический труд».
-Вам кстати, разгильдяй не требуется? А то я уже засиделся в четырех стенах. Да и уже давно не общался с нашим населением.
-Но у меня на работе, там герменевтику не с кем не осудишь…
-Да, я понимаю, но ведь люди сходятся не только для того, чтобы обсуждать герменевтику и онтологию.
-Хорошо, я провентилирую твой вопрос, может кто и нужен.
-Я уже на любую работу согласен, главное поменьше маразматических анкет и всяких «нацеленностей на результат, коммуникабельностей» и прочее.
-У меня на работе такие рожи, что коммуникабельничать особенно не с кем. Но это не самое страшное в жизни.
-Да, мне в принципе, все равно, мне главное начать отбивать долги, А рожи, они везде «рожи».

                *                *                *

  Он ушел, предварительно купив мне продуктов, я подумал, что мне если и есть за что благодарить Бога, так это за то, что находятся люди которые мне помогают.
   Буквально еще через несколько бесцельно прожитых дней, ко мне ввалился Олег и с порога заявил.
-Все!
-Что «все»?
-Работу тебе нашел! Будешь вкалывать!
-Кем?
-Гм. Грузилой.
-Грузчики, опять…
   Если гора не идет у Магомету, Магомет идет к горе. Работа сама меня нашла.
   Как только я отработал первый день, так вспомнил Байрона: и о тюрьме своей вздохнул…