Мы обязательно встретимся (Марина Стрельная) / Проза.ру

   В большом городе, где много высоких домов, автомобилей, магазинов, и заводов, жили-были мама, папа и дочка. Они очень любили друг друга. Дочка росла разумная и пригожая, ходила в школу, висела в интернете, училась танцам и английскому языку и была, как все современные девочки, весёлая и беззаботная. Мама и папа не могли наглядеться, нарадоваться на неё. .
Готовилась девочка встретить свой десятый Новый год, с каникулами, ёлками, подарками, сугробами и санками.
Она уже хорошо понимала, подарки покупают мама с папой, даже заказывала им подарки сама. Но в глубине души была уверена, на самом деле их приносит Дед Мороз. И её не беспокоило, как уж он договаривается и разбирается со взрослыми, и как получается, что одновременно подарки и Дед-Морозовские и родительские. Верила, настоящий Дед Мороз всё устроит, и ждала его всем сердцем.
Однако всё в жизни чаще всего происходит не так, как ожидается.
Происходит и страшное, и самое страшное, происходит даже под Новый год.
В семью вместо праздника под Новый год пришло безысходное горе. Девочка внезапно умерла. Заснула вечером здоровая, а утром не проснулась. И не увидела подарков, ёлок, сугробов, санок.
Безутешные родители похоронили дочку в замёрзшей земле, положив в гроб купленные подарки. Это были две хорошенькие куколки со всем кукольным приданым и две непрочитанные книжки.
   Люди в городе веселились, встречая Новый Год, потом Рождество, потом Святки. Кругом кутерьма, огни, фейерверки, музыка. А мама с папой плакали, сидя в дочкиной комнате, на дочкином диване, среди милых и знакомых дочкиных вещей. Они не могли ни спать, ни есть, ни разговаривать друг с другом.
Каждый из них в душе разговаривал с дочкой. И постепенно им стало чудиться, она здесь, в доме, только вышла ненадолго из своей комнаты и вот-вот вернётся. Порой они даже были уверены, девочка отлучилась куда-то, просто не сказав куда, и они гадали, где же она может быть сейчас.
   Жестокая тайна дочкиной смерти постоянно терзала их. С ней невозможно было смириться, не разгадав её, невозможно было жить дальше.
   Однажды измученная мать всё-таки заснула. Сон её был тяжёлым, тревожным, полным неясных предчувствий и надежд. Наутро она его не вспомнила, только ощутила и по ощущению поняла, раз девочка ушла из этого мира во сне, искать встречи с ней можно теперь только во сне.
В следующую ночь матери привиделся старик, длиннобородый, с ясными молодыми глазами, чем-то похожий на Деда Мороза, но не в красном тулупе и валенках, а одетый, как в тёплый летний день. Она подумала во сне: "Вот такой Дед Мороз летом, но сейчас ведь ещё зима". Проснувшись и обдумывая привидевшееся, мать твёрдо уверилась, с дочкой они встретятся, и сбудется встреча летом и обязательно во сне.
   Пришло лето. Каждый вечер, засыпая, мать надеялась на встречу с дочкой. Призывала её в свои сны, тихо шептала, как любит свою девочку, как горюет и тоскует без неё.
- Что же ты медлишь, доченька? Или забыла дорогу в родной дом? Или кто-то удерживает тебя, не пускает к родителям?
   Наступил август, месяц спелых яблок, густых звёзд, звездопадов и яблокопадов. В тот памятный вечер мать заснула, положив у изголовья душистые красные яблоки. Их так любила дочь. И вот в тонком сне, который приходит нечасто и который легко перепутать с явью ( может, он и есть явь), предстал перед ней тот самый летний Дед Мороз.
   Женщина стояла на прекрасном лугу, среди цветов и трав, ароматов и пчелиного гуда. Впервые у неё было легко на сердце.
   Старик появился из-за раскидистого многообхватного дуба. Она узнала его издали и изумилась:
- Как похож на Николая Чудотворца!–
   Старик степенно подошёл к женщине.
- Ты готова? - Спросил он мягко, глядя ей в глаза лучистым, мудрым взглядом.
   Мать молча кивнула и протянула обе руки, как для благословения.
- Ты должна слушаться меня во всём и поступать только, как я научу. Идём! –
И они двинулись в путь. Матери казалось, они шли бесконечно долго. Много раз менялась местность, менялась погода, менялся даже климат. Шли дожди, светило палящее солнце. Метель и суховей сменяли друг друга. Она видела льды и травы, ступала по искристому снегу, он превращался в горячие пески, те - в тёмные лесные чащи.
- Мы проходим всю Землю,- думала мать. Как далеко от дома наша девочка!
Наконец, они вышли на берег. Под ногами камни. Впереди вода и туман над водой. Туман был очень плотный, клубящийся, он то ли поднимался от воды, то ли опускался на воду. И не разобрать было, что там, за туманом, море или озеро. Но точно, не река, потому что вода не струилась, не текла, а стояла гладко и неподвижно.
   Старик повёл мать по каменистому берегу. Перед ними скоро возникла из тумана высокая белая башня, одинокая и недоступная. В башне совсем не было дверей, чтобы войти, не было окон, чтобы выглянуть.
   Каким-то чудом они оказались внутри, но не в темноте, как ожидала женщина. Белый, ровный свет, очень слабый, но всё же достаточный для продвижения, освещал всё внутреннее пространство башни. Ничего, кроме винтовой лестницы там не было.
   Старик и мать начали восхождение. Витки лестницы кружили голову и не кончались. Скоро мать почувствовала, впереди, намного выше, идут люди. Она не видела их, не слышала их шагов, но твёрдо знала, они со стариком поднимаются вослед людскому множеству.
   Наконец, их подъём закончился. Они очутились на башенной площадке, под открытым небом. Туман не застилал неба, но опять застилал воду. Перед ними снова простиралась тёмная, но теперь гладко волнующаяся, как масляная, вода.
   Это было непонятно, необъяснимо, потому что шли всё время вверх. На площадке толпились люди. На волнах покачивался белый теплоход. Площадка служила пирсом.
   Началась посадка. Никто не спешил, уступая друг другу дорогу. Все налегке, все в белом, как и они со стариком. Смутно знакомые лица мелькали в толпе. Утраченные родственники, позабытые друзья – те, кого давно нет. И всё же на борт взошёл каждый. Женщина тоже. Ноги её совсем ослабели, старик держал её под руку. Без гудков, бесшумно теплоход отчалил и пошёл сквозь туман. Пирс мигом исчез, вокруг теперь не было ничего, кроме тумана.
   - Кто бы ни подошёл к тебе, кто бы ни протянул руку, кто бы ни раскрыл объятья, кто бы ни попросил опоры, не касайся никого из пассажиров, даже, если им окажется самый любимый, самый долгожданный из всех живших на Земле. Это - моё главное требование, - сказал старик тихо, но для матери, его голос зазвучал громовыми раскатами.
- Если ослушаешься, случится непоправимое. Ты никогда не возвратишься в свою прежнюю жизнь, и твой муж утром найдёт тебя умершей во сне.
   - Куда мы плывём и когда причалим?
   - Живым этого знать не дано. Им не увидеть противоположный берег. Только, если сами захотят остаться и коснутся кого-то из здешних.
   Вдруг сердце женщины бешено затрепетало. Сердцем, не взором она различила среди стёртых, неотчётливых обликов пассажиров фигурку дочери. Она была прежней, с косичками, тонкими ручками, длинными стройными ножками девочки, любящей танцевать.
В то же мгновение и дочь взглянула на мать. Они рванулись друг к другу. Но старик оказался на их пути. Твёрдой рукой он удержал женщину. Мать видела глаза девочки, полные слёз, её белое платьице и банты в косичках – последние смертные одёжки.
- Почему ты ушла от нас? Кто привёл тебя на этот страшный белый теплоход? Расскажи всё. Я жить не смогу, не узнав ответов!
Дочь что-то горячо говорила, но мать её не понимала. Вместо слов лилась прекрасная музыка. Музыка была грустной и нежной.
Мать мучительно пыталась понять мелодию. Порой она казалась ясной, однако смысл сразу исчезал, как только мать вдумывалась в него. Язык музыки был для неё чужим.
   Вдруг девочка призывно протянула к матери руки. И мелодия стала понятной, как человеческие слова.
   - Мама, мама, хочу к тебе!
Этого материнское сердце выдержать не могло. Суровый наказ старика, послушание, муж, мир - всё было отброшено, забыто.
   - Я с тобой, доченька, я всегда буду с тобой!
   Мать бежала по палубе, напрягая все силы, но почему-то оставалась на месте. Дочь всё также издали тянула к ней руки. А летний Дед Мороз протягивал руки к женщине, застывшей в беге. Всё, как на стоп-кадре. Только белый теплоход бесшумно шёл сквозь туман, рассекая тяжёлую, тёмную воду.
   И вдруг издалека, с оставленного берега, потерянного в тумане, послышался слабый крик
   - Не уходи, не оставляй меня одного на Земле!
   Женщина услышала, резко обернулась на знакомый мужской голос. На мгновение ей явилась комната, муж, склонённый над её телом. Пронзило отчаяние, уже не своё - мужнино отчаяние. Она не имела права уходить от него даже к дочери.
   И в тот же миг исчез туманный морок и дочь, и старик, и белый теплоход. Мать проснулась в комнате своей, и муж её был рядом.
   Только вот вопросы, заданные дочери там, на белом теплоходе, остались без ответов.
   Когда утрата нестерпима, кажется, поймёшь её причины, и боль утихнет. Всё, что приключилось, женщина открыла мужу. Только самое главное - дочкину мелодию - спеть не могла.
   - Столько музыки в мире! Давай, переслушаем её всю, может, найдём дочкину.
   И теперь они слушают, слушают, слушают. Музыка рассказывает, и в каждой мелодии чудится им дочкин голос. Так живут они музыкой, и души их исцеляются. Догадались они, все ответы ждут на другом берегу.