ЧАСТЬ 3 из книги ТРУДНЫЙ ХЛЕБ П.Краснощеков
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
Ту девочку, которую Вовка приметил на зернотоку в 1942 году, он встретил совершенно случайно весной 1947 года на степной дороге. Они с Васькой шли из степи с большими букетами красных, жёлтых тюльпанов, а она шла навстречу из Опыта домой в Кузнецовку. Её стройную, словно точёную фигуру Володя стал с восторгом рассматривать ещё издали. Приближаясь всё ближе и ближе, внутри Володю всё сильнее и сильнее охватывало какое-то неизвестное ему ранее чувство. Его сердце то готово было выпрыгнуть из груди, то надолго замирало. Его друг что-то говорил Гале, а Володя не мог никак найти нужных слов, только зачарованно смотрел и смотрел на девушку, словно видел её первый раз.
Нет, он её встречал за эти три года несколько раз, но сейчас…, сейчас навстречу шла красавица, нет, ну, просто принцесса. Её длинные распущенные волосы ласково трепетал ветерок, а лучики весеннего солнца словно запутавшись, выглядывали множеством искорок, привлекая взгляд Володи. С трудом оторвав взгляд от волос, он тут же утонул в широко распахнутых больших, таких доверчивых карих глазах девушки. Стройненький маленький носик, пухленькие манящие к себе алые губки усиливали неизвестное, трепетное чувство Володи.
Наконец, Володя несколько пришёл в себя и предложил:
- Вася, ты иди, я провожу Галю домой.
- Не забудь цветы подарить девушке, - подсказал его друг и пошёл, насвистывая незамысловатый мотив один по дороге домой.
О чем они проговорили всю дорогу и весь вечер? Может быть о звёздах, а возможно о колхозной жизни, а может быть о лазоревых цветах, которыми по весне богата их родная степь и которые прижимала к своему лицу Галя. Они не запомнили, скорее всего, о пустяках, но таких дорогих и важных в тот вечер для них обоих.
Теперь каждую субботу он приезжал из Степного, что раньше делал только раз в месяц, и первым делом мчался в Кузнецовку. Любовь горела в их сердцах всю весну и лето, нет, она пылала, закрутила их обоих. В сентябре, когда он уехал учиться в техникум, они писали письма почти каждый день, но однажды в конце сентября Галина прислала письмо, закапанное девичьими слезами. В нём она просит больше ей писем не писать, обстоятельства сложились так, что она вынужденно выходит замуж. Просит не судить её строго и не обижаться на неё.
Три дня Володя был сам не свой, не ходил ни на занятия, ни в столовую. Лежал в общежитии на кровати, отвернувшись к стенке. Вначале он не верил, не хотел верить, что его Галя, его ненаглядная Галинка и вдруг выходит замуж. Его любимая будет женой другого человека. А куда делась её любовь? А может быть она совсем и не любила его, притворялась? Неужели так можно притворяться? А что теперь делать Вовке с его любовью? Постепенно пришла обида. Обида за себя, обида за предательство или коварное притворство. Затем пришла ненависть, вначале на Галинку, потом на себя, а затем на всех девчат, которые так легко предают любовь.
- Володя, будут у тебя ещё девушки, если она так легко поменяла одного на другого, значит не стоит она того, чтобы из-за неё учёбу забрасывать, голодать, - успокаивал его однокурсник Василий Бондаренко, фронтовик.
- Нет, не стоит она того, настоящие женщины всю войну своих любимых ждали, а твоя матаня и месяца разлуки не выдержала, - поддерживал тоже однокурсник, фронтовик, инвалид войны Комаров Володя. – Пошли на занятия, уже и Нарыжный спрашивал, почему ты отсутствуешь. Смотри, он ведь может и отчислить.
- Пусть отчисляет, мне теперь всё равно.
- Ты, паря не дури, Тебя и так зачислили без экзаменов, цени это, а девки? Они, как навоз, сегодня нет, а завтра воз, верно хлопцы?
- Пошли, пошли на занятия, нечего раскисать, займись науками, кончишь техникум, со временем станешь председателем, вот тогда от девчат отбою не будет, будешь их разгребать как петух на помойке. Эту направо, эту налево, направо, налево, направо, налево. Давай, вставай. О-о-о, да ты и отощал, немудрено, третий день с кровати не встаёшь. Вот что хлопцы любовь делает с нами, мужиками.
Володина первая юношеская любовь была похожа на верховой лесной пожар, который промчится по верхушкам деревьев, оставит после себя торчащие обгоревшие остовы деревьев. Деревья вроде бы и не погибли, но и деловой древесины от них уже не бывает.
* * *
ВТОРОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ
Пока в молодых сердцах пылала любовь весной и летом 1947 года, в посёлок пришла крайне неприятная и неожиданная новость. Земли колхоза «Красноселец» и не одного колхоза, отчуждаются под военный полигон. Куда переселяться пока неясно. Слухи носились разные, говорили о Саратовском заволжье – Немповолжья, на место выселенного в войну немецкого населения. Ещё говорили, что одна бригада переселится в Солдатско-Степное, а другая в колхоз «Комбайнёр».
В этом втором послевоенном году Владимир закончил семь классов и собирался поступать в техникум. Но если переселяться в Саратовскую область, то и поступать надо там. А пока он работал в колхозе и бегал к любимой на свидания. Всё решилось только в конце августа – переселяться будут на земли, расположенные у колхоза «Комбайнёр», там и планируется строить новый посёлок. ПредРИКа Пушкарёв не хотел выпускать из района, в котором и так не хватало рабочих рук, целый колхоз и убедил областное руководство оставить людей в районе.
А отец с документами Володи поехал в Быковский техникум выяснять возможности поступления, ведь приёмные экзамены прошли ещё в июле. Директор техникума Нарыжный Кирил Максимович посмотрел свидетельство за 7 классов, его медаль за труд во время войны, учёл подвешенное состояние в связи с переселением, сразу написал приказ о зачислении на первый курс Владимира Хлынова без вступительных экзаменов. Первого сентября он уже сидел в аудитории с первокурсниками, своими новыми друзьями.
Выселить то колхоз выселили быстро, ломать, не строить – голова не болит. Деньги на переезд, на строительство дома на новом месте? Государство заплатило только за то, что невозможно перевезти – саманные жилые дома, которые почти ничего не стоили. Всё. За деревянные дома и вовсе почти ничего не платили – военные выделяли только транспорт для перевозки домашних вещей и того, что осталось от разобранных построек. Пригнали военные грузовики, да солдат в помощь для погрузки стройматериала и прочего скарба, отвезли туда, куда указывал переселенец и шабаш. Вывезли, и зону тут же закрыли. Дальше каждый обстраивайся сам, а ведь дело уже шло к зиме – октябрь-ноябрь месяц. В результате из всех колхозников-переселенцев ни один не успел собрать или построить себе дом. Все зимовали у родственников, у знакомых, в землянках, словом бедствовали даже хуже, чем в военные годы. Именно по такому же сценарию через десяток лет государство будет переселять сотни деревень, городков и посёлков при затоплении Волжской поймы. Народ безмолвствовал. Попробуй высказать о своём недовольстве, стукачей после войны хватало, особенно в ходу было стучать на тех, кто побывал в фашистском плену. Этих несчастных людей случалось, вызывали в район по несколько раз в месяц. Соседи бдили, а работники органов зарабатывали на этом чины и звания.
Хлыновы решили переселяться вместе со всеи в новый посёлок Красноселец, но на том месте пока была голая бескрайняя полынная степь, в которой хозяйничали вьюги, да голодные волки. Зимовали в маленьком посёлке Комбайнёр, в доме знакомых. В небольшом домике - мазанке всю зиму ютились три семьи. Спали, обедали по очереди.
Строиться начали только весной 1948 года. В чистом поле стояли колышки, с номерами улиц, фамилиями будущих жителей. Посёлок назвали по имени своего колхоза – Красноселец. Семье Хлыновых пришлось в третий раз строиться, строиться им было уже не привыкать. Топор, пилу в семье умели держать все мужчины, видать это у них наследственное. Строились долго, почти десять лет, не хватало средств, не хватало строительных материалов, колхоз, конечно, помогал, но и у него возможностей на всех и сразу не хватало. Со временем дочери вышли замуж, сын Павел женился и отделился, Владимир учился, затем служил в Армии, родители остались одни и стройка прекратилась. Вновь возобновилась и пошла ускоренными темпами, когда Владимир начал работать председателем колхоза и стал получать приличную зарплату. Лично участвовать в строительстве у него не было времени, но на строительство он отдавал почти всю свою зарплату.
- На председательскую зарплату строиться можно, - поговаривали острые языки.
Родители Володи 1950 г.
* * *
УЧЁБА В ТЕХНИКУМЕ
В техникуме студенты на своей учхозовской земле сажали бахчи, арбузы, дыни ели осенью в столовой вместо чая, из арбузов варили нардек - арбузный мёд. По две ложки в столовой давали к двум оладьям. Из тыквы постоянно варили кашу с добавкой небольшого количества пшена, и небольшим количеством горчичного масла, тогда подсолнечного масла в Заволжье ещё не знали. На первое в основном был суп с лапшой или пшеном. Конечно, для молодых организмов было маловато, но по сравнению с питанием в военное время было уже намного лучше. Из дома привозили с оказией продукты, в ближайшем колхозном саду частенько ночами «обносили» яблони, вишни. Это тогда не считалось большим преступлением, в полах у них в комнате были сделаны тайники для хранения вещей, продуктов от посторонних глаз.
В группе были и фронтовики: Согуренко Павел, Бондаренко Василий, Колесников Григорий, Комаров Володя – инвалид первой группы по ранению, именно они своим стремлением к учёбе задавали тон в группе. Днями они были на занятиях, и только вечером приходили в общежитие. С октября по март во всех учебных корпусах и общежитиях было холодно, зимой спали одетыми, а на занятиях чернильницу держали в нагрудном кармане, чтобы чернила не замерзали. Книг и тетрадей не было, конспекты писали на старых книгах между строк или сшивали старые газеты в тетради и на них писали. В небольшом посёлочке «Учхозе» были брошенные купеческие дома, баня и пекарня, по ночам ребята отрывали от них, то досочку, то чурбачёк и этим подтапливали печку, хворост из Тулупного жару давал мало, а с чурбачком, хотя и маленьким – совсем другое дело.
Владимир учился хорошо, замечаний к нему со стороны преподавателей не было, но однажды, их в комнате общежития директор техникума Нарыжный Кирил Максимович «накрыл» их компанию за игрой в «очко» на деньги. Играли несерьёзно, на мелочь ради развлечения, но на комсомольском собрании их всех чуть было не исключили, а заступился за них опять же директор техникума.
Выпуск агрономов 1950г.
В 1950 году они получили дипломы и разъехались по направления по МТС, колхозам и совхозам. Прошло время и из их группы многие стали руководителями колхозов, совхозов. Клёнкин Николай – стал председателем колхоза «Коммуна Сталина», Терентьев Иван – председателем колхоза «Красноармейск», Сорокин Иван – председателем колхоза «Калинина», Бальсин Пётр – председателем колхоза «Красносельский», Хлынов Владимир – председателем колхоза «Великий Октябрь». И в этом, несомненно, большая заслуга преподавателей Быковского техникума того времени.
Нарыжный Кирил Максимович – директор техникума.
Величко Иван Дмитриевич – преподаватель защиты растений.
Гончаров Владимир Павлович преподаватель растениеводства.
Гончарова Клавдия Николаевна – преподаватель организации производства.
Зайцев --- - преподаватель механизации.
Панкратов Анатолий Александрович – преподаватель математики.
Стрыгин Иван Матвеевич – преподаватель растениеводства.
Стрыгина Анна Никитична – преподаватель химии.
Взять в техникуме и дать маленькую характеристику каждому.
Кийко
* * *
СЛУЖБА В АРМИИ
В августе 1950 года Владимир успешно окончил техникум и должен был ехать по распределению в Верхне-Добринскую МТС агрономом. Но вмешался военкомат, после учёбы с него сняли «бронь» и вручили повестку о призыве на действительную военную службу.
Третьего сентября он с пакетом документов уже плыл по Волге на колёсном пассажирском пароходе «Зоя Космодемьянская» в Сталинград, на областной сборный пункт. Вечером на палубе играла музыка, молодые люди танцевали, веселились, а Владимир стоял, наблюдая за ними, в сторонке, озабоченный своей неопределённостью ближайших трёх или даже и четырёх лет. Мерно шлёпали по воде плицы огромных пароходных колёс, мимо медленно проплывали чудесные картины волжской поймы с густыми темными лесами, светлыми длинными плёсами, дымились редкие рыбацкие костры. Ночью на пристани в Водяном продавали арбузы, дыни, вязанки вяленой рыбы на любой вкус: длинная и прозрачная на свет жирная чехонь, а вот вязанка воблы для пива, берши, судаки, аппетитные куски прикопчёной белорыбицы, была и свежая рыба, на кукане в воде плавала стерлядь, в садках были линьки, подлещики, язи. Словом, рыба была на любой вкус, бери – не хочу. На свои деньги, что остались от его последней стипендии, он купил одну длинную чехоньку и, стоя у борта парохода, тихо шелушил её. Первый раз в своей жизни он ел вяленую чехонь. Свежая, только что завяленная рыбина легко чистилась и была приятной на вкус, он не замечал, как её жир тёк по его рукам. Нет, он совсем не имел того рыбьего запаха жира, что продают в аптеках, а в конце своей трапезы он с удовольствием, как когда-то в детстве облизывал суслиный жир, облизал и сейчас свои пальцы, пожалел, что купил только на одну чехоньку.
Сдав пакет на сборном пункте, призывника Владимира Хлынова отправили в казарму, а на следующий день «купец» с голубыми петлицами, голубым околышем фуражки и такими же погонами отобрал пятнадцать призывников, среди них был и он. Уже вечером они, теперь уже солдаты Военно – Воздушных сил нашей страны, ехали в Батайск на поезде под мерный перестук колёс. Там прошли курс молодого бойца, и снова поезд везёт их на запад в Венгрию в лётную часть. Немного «поподметали» аэродром, немного «позаносили» хвосты самолётам, и всех со среднетехническим и высшим образованием направили на годичные офицерские курсы техников-механиков по обслуживанию реактивных самолётов. Снова учёба.
Из изучаемых предметов особо ему понравился начертательная геометрия и сопромат. Над задачами он мог сидеть целыми вечерами, рассчитывая сечения, допустимые нагрузки. Получив офицерские погоны и звёздочку на них, молодых офицеров распределили по аэродромам продолжать срочную службу.
Курсанты.
А Венгрию, как он сам рассказывал, видел только из окна вагона при прибытии в 1950 году и убытии со службы в 1953 году.
Владимир Хлынов (в центре), лейтенант аэродромной службы
Солдатами их не пускали в увольнение, а офицерам не рекомендовали покидать часть. Да, собственно, некуда ходить в увольнение, аэродром находился вдали от мирных городков и посёлков.
* * *
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОЛХОЗА
Демобилизовавшись, они ехали в плацкартном купе вагона. Домой, в Россию, домой в Россию – выстукивали колёса. За окном проплывали чистенькие ухоженные города и деревеньки Венгрии, Польши, удивительно маленькие поля зерновых, кукурузы, картофеля. Владимир не видел на полях вездесущих сорняков, бродячих коров и овец. Ему казалось, что здесь и войны то не было. Не было здесь всего того, что он увидел едва переехали границу Союза. Он угадывал поля, где среди ржи и пшеницы вольготно росли сорняки, он угадывал наши разбитые дороги, развалины домов ещё не восстановленных после войны. Он дома, и работы для них, молодых, непочатый край.
В Сталинграде зашёл навестить сестрёнку Раечку, они с мужем жили в однокомнатной квартире с подселением такой же молодой пары. Дом строили пленные немцы, потолки под три метра, с кухни ведёт дверь на балкон, он был огромным и тянулся вдоль всей квартиры и выходил даже за угол дома. Огромная комната разделена пополам занавескою, была ещё одна совсем не маленькая комнатка – кладовка, там его и поселили на ночь. Они долго сидели на такой же большой кухне, вспоминая детство, родственников.
- Володя, а чего ты не видел в деревне, тебе ведь и в городе можно найти работу, в аэропорту техники по самолётам всегда нужны.
- Да я техник по обслуживанию реактивных самолётов, а таких в гражданской авиации ещё нет.
- Всё равно, давай завтра съездим туда и узнаем, завтра у меня выходной.
На следующий день они с утра были на аэродроме, всё ему знакомое, только самолёты все винтовые и рёву маловато. Начальника службы обслуживания не оказалось на месте, предложили прийти завтра. А назавтра Владимир был уже в Быково и искал попутную лошадь на Красноселец.
Дома его встретили родные, друзья, подруги. Всё здесь знакомое, родные степные просторы, как-то сразу вытеснили из молодой души и аэродром и рёв реактивных двигателей.
- И чего я не видел в городе, опять торчать на аэродроме? – сказал он сам себе, и поехал 20 октября в Октябрьскую МТС устраиваться на работу.
Директор МТС Петров Леонид Иванович, тут же написал приказ о его назначении агрономом в его же колхоз.
Приехал в колхоз и сразу к председателю Матвееву:
- Тимофей Емельянович, прибыл в ваш колхоз агрономом от Октябрьской МТС, прошу любить и жаловать.
Его друзья, брат Павлик в том числе, на эмтээсовских тракторах СТЗ и новеньких, только что полученных с завода ДТ-54, поднимали в колхозе зябь. Не часто, но приходилось нерадивого тракториста заставлять переделывать плохо выполненную пахоту.
- Вовка, ты чего? Своего друга наказываешь? Никто и не заметит.
- Сашка, не дури, дружба дружбой, а табачок врозь. Паши как следует, и не халтурь, а в следующий раз оштрафую. Не посмотрю, что друг, что вместе на улицу к девчатам бегаем.
Закончили зябь, механизаторы с техникой уехали в МТС, а Володя начал составлять план работ на весну, готовить семена к весеннему севу.
В феврале Владимира нашёл в семенном амбаре председатель колхоза:
- Владимир Васильевич, телефонограмма пришла, тебя назавтра вызывают в райисполком к Степанову.
- Чего это я вдруг понадобился, вроде бы дурного я ещё не успел сделал, а премировать рановато ещё.
- Ну, ты, Володя, хватил, премии нам там не дают, а вот стружку снять, так это запросто. Они всегда найдут, за что снять, будь спокоен.
На председательских саночках с главным бухгалтером он прибыл в Быково, предРИКа Степанов Василий Иванович встретил его приветливо и сразу же пошли к первому секретарю РК КПСС Патрину Фёдору Тихоновичу.
- Так вот ты какой, Хлынов Владимир Васильевич. Отдохнул немного? Пора, пора устраиваться и на работу. Надо поднимать сельское хозяйство.
- Так я же работаю в МТС.
- Кем? Агрономом? Знаю, знаю. А ты хорошо читал Постановление Пленума, по которому тебя демобилизовали, - и, не ожидая его ответа, продолжал, - а там записано: «…использовать офицерский состав на руководящих работах…». А агроном МТС, как мне известно, не входит в руководящий состав. Мы тут посовещались и решили направить тебя председателем колхоза «Великий Октябрь» в Александровку.
- Да я ещё молодой в председатели… Опыта ещё нет. Боюсь, не справлюсь.
- Такие, Володя, в войну полками уже командовали. А у тебя трудовой стаж в военное самое трудное время целых пять лет, и каждый из них за три идёт. Знания в техникуме получил, командовать в армии научился. У тебя всё для руководства колхоза имеется. Не робей лейтенант, поддержим, поможем. 18 февраля там отчётно-перевыборное собрание, поедем вместе на собрание, и… за работу.
- А старый председатель?
- Он давно просится освободить его, образование всего два класса, а сейчас и техника идёт в колхозы и в экономике, агрономии, зоотехнии надо разбираться, а он считает и читает с трудом. Не справляется он, сейчас руководителями должны быть грамотные энергичные специалисты, время такое, поднимать надо сельское хозяйство, поднимать. И поднимать придётся вам молодым. Ну, удачи тебе, Владимир Васильевич, на председательском посту, и ждем от тебя успехов, - закончил секретарь и на прощанье крепко пожал ему руку.
Домой приехал, рассказал родителям, а отец заметил:
- Володя, а не рано тебе в председатели?
- Батя, и я это сказал Патрину. Он уверен, что не рано, говорит, что в самый раз.
- Значит, доверяют?
- Доверяют, обещают помогать.
Рано утром 18 февраля, закутавшись в тулупы, на санях с райкомовским кучером Владимир с Патриным Фёдором Тихоновичем ехали в Александровку. Всю дорогу первый секретарь рассказывал о делах в колхозе, вводил Владимира в курс колхозных дел. План по зерну выполнили, а вот кормов заготовили в зиму мало, уже начался падёж овец. Особенно плохо то, что дохнут суягные овцематки, считай, с каждой павшей овцой колхоз не досчитается две – три головы. Нет кормов – падают надои молока, не выполняется план сдачи молока, деньги в кассу не поступают. Дисциплина в колхозе сильно хромает, а отсюда и все беды.
Впереди на фоне ясного неба показался купол Александровской церкви, чуть в стороне на МТФ виднелось медленно вращающее ветроколесо.
- Владимир Васильевич, - подвёл итог их санной беседе уже перед Александровкой секретарь райкома, - одно знаю точно, скучать тебе в колхозе не придётся, и про танцы-дранцы уж, поверь мне, точно забудешь. Будет трудно - обращайся в любое время суток, всегда постараюсь помочь, а по хозяйственным делам обращайся к Степанову Василию Ивановичу, но, запомни, помогают тому, кто не сидит, сложа руки, должен и сам стараться дело делать.
Контора колхоза находилась напротив церкви рядом с Сельским Советом. В конторе нас уже ждал сам председатель колхоза, председатель сельсовета Клименко Иван Иванович, председатель ревизионной комиссии Крахмалёв Тарас Константинович.
Собрание началось в клубе, расположенного здесь же на площади, с запозданием, только в одиннадцатом часу, колхозники подходили на собрание неохотно. С отчётом выступал Крахмалёв Иван Сергеевич вяло, было видно, что человек недомогает. Картину он обрисовал без прикрас, работа идёт, только не хватает катастрофически кормов, уже начался падёж по некоторым овцеточкам и снижение надоев по всем МТФ. Закончив, начал отвечать на вопросы:
- У меня один вопрос, - начал Федор Тихонович, не пойму я вас, у вас под боком лиман и вы не заготовили кормов. Как это понимать?
- Да вот так и получилось, виноваты, чего уж там.
- Иван Сергеевич, отвечай по существу, по существу.
- Приехал из района ваш уполномоченный и потребовал все силы бросить на уборку и сдачу хлеба государству. Мы прекратили заготовку кормов и начали усиленно возить зерно на ХПП. Хотя другие колхозы в это время заготавливали сено в лиманах.
- Но ведь уполномоченный не руководитель, он может только предлагать, требовать, в крайнем случае, а вы руководитель, вы распоряжаетесь здесь всем. Теперь не у уполномоченного, а у вас начинается падёж. А уполномоченный отчитался за успешную сдачу хлеба вашим колхозом, получил благодарность. Но не в этом причина, рядом колхозы «17 партсъезда», «8 Съезда Советов» «Калинина», уполномоченным у них был этот же человек, и зерно они вовремя сдавали, а у них такого падежа нет. Давно можно было у них купить корм. Именно ваша безответственность привела к тому, что в колхозе пышным цветом распространилась расхлябанность и повальная пьянка, которая ни вами, ни правлением не пресекалась. Лето красное пропили и пропели, а зима прикатила. А впереди маячит голодная весна, положите вы весь свой скот весной.
Работа правления была признана не удовлетворительной.
Были вопросы от колхозников по некачественному зерну, выданного колхозникам на трудодни, по малой денежной весомости трудодня. Словом, такие же вопросы и проблемы, что были и в других колхозах.
На собрании Владимир почти и не говорил, рассказал о своей жизни, в основном на вопросы отвечал Фёдор Тихонович.
- А нэ молодый ще вин слышком, и опыта у ёго ще нымае.
- Как считать, всю войну работал в колхозе, а это дорогого стоит, посчитайте сколько, если военные года за три идут. Медаль, сами знаете, за просто так не дают. Сельскохозяйственный техникум закончил, служил офицером в нашей армии. Не каждый в 24 года имеет такой стаж и опыт, а, главное, знания. А правление на что? Поможете, подскажете.
- Та й нэ женатый вин ищё.
- Вот здесь и жените его, девчата у вас хохлушки здесь все красивые, боевые, вмиг захомутают.
- Та цэ правда, довго вин тут нэ пропарубкуе.
- А нэ драпанэ вин витцеля?
- А куда ему бежать, через лиман в свой колхоз? Так и там такая же работа. Офицеры не бегают, знаете ли, офицерская честь не позволит. На повышение со временем забирать будем, - отдавать не будете.
- Ни-и, такого нэ отдамо! Самым такый трэбуется!
- Годыться.
- Нэхай остаеться.
Собрание затянулось до позднего вечера. Некоторые хохлацкие слова колхозников тогда он пока ещё и не понимал. Но это пока…
Избрали Владимира Васильевича председателем почти единогласно.
В одной из бригад колхоза.
* * *
Уже на следующий день четверо мужиков ехали в санях по заснеженным полям от точки к точке. Сильные лошади легко преодолевали заносы на зимней полевой дороге, привычно находя запорошенную свежим снегом накатанную дорогу. Кучер, надеясь на чувства лошадей находить под снегом дорогу, отпускал поводья и только на свороте с основной дороги на овцеточку брался за них. Сзади него в санях сидели, укутанные огромным конторским кужухом, новый председатель, зоотехник и веттехник колхоза. Они знакомились с положением дел на ОТФ и МТФ, и везде скот содержался впроголодь, ещё имеющие корма «растягивали», всё надеялись на чудо. И почти везде в дальнем углу кошары на снегу лежит несколько дохлых овец, ягнят, в ожидании веттехника для составления акта на списание. Веттехник Трегубов Иван Петрович тут же кидался составлять бумагу, было видно, что он на точках не особо частый гость.
Но на точке Ситкалиева Рамазана, корм был и его не «растягивали» и скотинка была справная.
- Роман, так все его звали, вместо казахского имени Рамазан, откуда у тебя корм?
- Как откуда, нашальник, моя сам накосил в лимане, лошадка есть, коса, вила есть, и руки у нас с мой жена тоже есть. Лиман рядом, летом и накосили.
- А почему другие чабаны не накосили, Роман.
- Им за водка некогда было, а в лимане сено так и остался нескошенным. Моя сколько раз приезжала в контору, дай человека, дай сенокоску, пусто контора. Свадьба, проводы, встречи, сильно пьянка был.
- Сергей Васильевич, вы зоотехник колхоза, видели, что кормов в зиму недостаточно, почему молчали?
- Да я в только ноябре пришёл из армии и принял дела. А до меня была Александра Васильевна Бондаренко, но она всё лето была в декрете, считай, зоотехника в прошлом году в колхозе и не было.
- Получается, что сенокос, заготовка кормов в колхозе была пущена на самотёк? Хотя бы чабанов организовали на заготовку, Ситкалиев, Обуш и другие смогли накосить же себе.
- Не хотели чабаны заготавливать корм. Посчитали, что привезут им его.
- А теперь у них и у нас с тобою Сергей Васильевич, скотина дохнет. Теперь нам выправлять положение, а, главное, на ус мотать: корм заготавливать надо не зимой, а летом.
Такое же положение было и на МТФ, доедали последний корм. Коровы все красовались мослами, откуда же у них будет молоко, молоко ведь у коровы на языке. Вечером у председателя в кабинете до поздней ночи горела керосиновая лампа, вокруг стола сидели все специалисты колхоза.
- Что будем делать? Как выйти из положения и сохранить поголовье. Что скажет зоотехник?
- Перераспределить имеющиеся корма на овцеточках,- предложил Шаломеенко Сергей Васильевич.
- Так тебе Ситкалиев, да и другие чабаны и отдадут свой корм.
- Закупать надо корм, и комбикорм и грубые корма, а своими крохами, как бы их не перераспределяли мы всё равно не обойдемся, - предложила бухгалтер Бадаква Анна Николаевна.
- А деньги?
- На это кредит в банке всегда дают.
- А как дожить до покупных кормов?
- Только перераспределением внутри колхоза и просить у соседей, правда, есть ещё одна возможность. Семенной фонд, он заложен на 110% от необходимого, весной эти 10% всё равно не востребуются, останутся, а сейчас бы эти 10 тонн нам, ох как помогли бы продержаться.
- Да вы что, Анна Николаевна? Это страхфонд, он неприкосновенен, нам не понадобится, возможно, в других колхозах весной понадобится, - взвилась агроном, ещё очень молодая девушка, недавно окончившая наш Быковский техникум, Клава Егорова.
- Конечно, семенной фонд дело серьёзное, без разрешения сверху его трогать нельзя, надо согласовывать, - снова посоветовала Анна Николаевна, - надо звонить в район, Владимир Васильевич, тебе, как молодому председателю не должны отказать. Звони сейчас, завтра будут заняты или будут в отъезде.
Степанов Василий Иванович не удивился позднему звонку нового председателя колхоза.
- Знаешь, Владимир Васильевич, а я ведь ждал твоего звонка, знал заранее, что позвонишь. Так что вы решили? Так, та-ак, так, ну что же, всё правильно. Сколько у вас заложено семян? Тысячу сто центнеров, ну что ж район обойдётся без ваших ста центнеров, но расходуйте не всё сразу, а берите только при крайней необходимости и нигде не показывайте это зерно, летом в уборку его компенсируете. Понятно? А грубых кормов больше всех в «Красносельце», думаю, что тебе Тимофей Емельянович не откажет. Учись заготавливать корма у него Володя. Но и в «семнадцатом», у Филиппова Петра Николаевича попроси, оттуда вам ближе возить будет, овцеточки и МТФ ведь рядом. Разнарядку на комбикорм завтра получите, кредит и платёжку оформите, а послезавтра на паромную отправляй своего ЗИСа. Ну, удачи тебе, Володя.
Назавтра зоотехник с двумя членами правления, бухгалтером – счетоводом Шурой Крахмалёвой объезжали все точки, обмеряли имеющиеся корма и убеждали чабанов поделиться кормами с остронуждающими овцеточками. Фуражир колхоза Никуйко Алексей Егорович, он же и кладовщик колхоза уже дробил семенное зерно и по установленным минимальным нормам развозил пока двухдневный запас на МТФ, а в первую очередь на бескормные овцеточки.
Главбух Анна Николаевна выехала в Быково за разнарядкой на комбикорм и кредитом в банк,а Владимир Васильевич поехал по Николаевской дороге вдоль лиманов Пришиб и Могута в Красноселец к Тимофею Емельяновичу.
На краю лимана Могута стояли ещё нетронутые скирды сена.
- Живут же люди. У них сено и на следующий год останется, а мы… пропьянствовали.
Владимир подробно обрисовал своё отчаянное положение Тимофею Емельяновичу, который особо не удивился.
- Знаю ваше положение, видел, что ваши колхозники в сенокос все праздники справляли. Сено на корню в лимане осталось, им бы не дал, а тебе дам, но впредь в сенокос пьянок не допускай. Сколько тебе надо?
- Хотя бы тонн двадцать.
- А хватит?
- Еще в «семнадцатом» попрошу, там ближе.
- Ну, зоотехник, что скажешь? Выручать односельчанина будем?
-Надо Володю поддержать, есть у нас корм.
- Тогда вот что, председатель, самые крайние два стога, ближние к вам забирайте, там тридцать пять тонн. Зайди в бухгалтерию возьми счета на сено, постой, не ходи, я его сюда приглашу. Оплатишь в банке потом, с оказией, а забирайте хоть завтра. Третий стог будет резервный, мы его трогать не будем, если вам не хватит, по весне возьмёте и его. Уверен я что вы и его ещё заберёте.
В «семнадцатом» Пётр Николаевич Филиппов тоже не отказал, дали десять тонн. Теперь колхоз дозимует, надо срочно вывозить корма, пока весенняя распутица не наступила. Владимир приказал зоотехнику с бригадирами создать звенья по вывозу кормов на санях развозить по ближайшим точкам, МТФ, а сам выехал в Кислово в МТС. Для вывоза основной массы кормов нужны трактора, без них не обойтись. Они все сейчас там, часть на ремонте, а часть просто стоят на хранении в ожидании весенних работ. Там же сейчас и колхозные трактористы, комбайнёры на ремонте техники.
Конечно, можно было бы позвонить директору Кисловской МТС и заказать трактора на вывоз сена, но Владимир помнил армейскую заповедь: «Хочешь, чтобы тебе отказали – звони по телефону». Отказать можно, сославшись на плохую связь, не понял суть дела, да и просто сказать, что его нет на месте, а с ним говорит сторож.
Но ему ещё, как председателю, надо налаживать личные контакты с теми, с кем бок обок придётся работать и, он надеется, что долго. А ещё у него было желание, нет, просто необходимость поговорить с трактористами его колхоза.
Пока конторский конюх Хуртин Семён Егорович на санках вёз его в Кисловку, закутавшись в служебный тулуп, председатель обдумывал, как наладить дисциплину в колхозе, как вести свою линию, чтобы коллектив пошёл за ним. В армии хорошо, дал приказ и попробуй не выполнить, скомандовал взводу, роте «направо-о» и все одновременно повернутся. Он вспоминал работу в своём колхозе, но опять, тогда была война, слова «надо для фронта, для победы» воспринимались даже детьми почти как приказ. Вот председатель Тимофей Емельянович в «Красносельце», почти и не командует в колхозе, на планёрке сообща решат, что сегодня, завтра, в энтот день делать и все исполняют, только на следующей планёрке дают подробный отчёт. А у нас в «Великом октябре» всё пущено на самотёк. У Ивана Сергеевича на собрании спросили: «Куда ты ведёшь колхоз?», уж очень ответ понравился и удивил: «Он идёт, а я за ним тихонько поспешаю». Нет, так работать нельзя, хорошо, если поголовье сильно не сбросим за эту зиму, а особенно за весну. Правильно старики на правлении советовали дисциплину налаживать, опираясь на них. Они ведь знают, чем кто дышит и чего можно ожидать от каждого колхозника. Они в этом деле должны стать моими помощниками, Бадаква Иван Фёдорович, Бадаква Яков Фёдорович, Осадчий Василий Яковлевич, Поволоцкий Егор Константинович, и др.
Пока он рассуждал сам с собою, показалось Кислово. Контора МТС располагалась в центре Кислово, рядом с пожарной каланчой, школою, церковью с разрушенными куполами. Одна половина церкви была приспособлена под зерновой склад колхоза, в другой её половине располагался сельский клуб, библиотека. Здание конторы когда-то было купеческим домом, а в купеческих, добротных магазинах под железной крышей напротив конторы и теперь располагались магазины Кисловского СельПО.
Семён Егорович, задав корма лошадям, сразу нашёл знакомых, их у него, кажется, была добрая половина Кислово.
Директор МТС Титов Емельян Артёмович принял уважительно нового председателя колхоза, поинтересовался, как доехал, как начал председательствовать.
- Что привело вас, Владимир Васильевич, в феврале в МТС, ведь до боронования, пахоты и сева ещё далеко.
- Нужда, Емельян Артёмович, нужда и острая.
- Рассказывай, - усаживаясь за стол, сказал директор.
- Нужны трактора, чтобы за неделю, максимум полторы вывезти сорок тонн сена из Красносельца и Семнадцатого, пока не развезло. У нас в колхозе уже идёт падёж от бескормицы. Выручайте, Кмельян Артёмович, сами пытаемся на лошадях, быках вывозить, но думаю, что до распутицы не успеем.
- Деля, пригласи Михаила Андреевича ко мне, - громко сказал он своей секретарше.
- Михаил Андреевич, сможем помочь «Великому Октябрю»? Придётся только ДТ-54 направлять, там хоть какая-никакая, а кабина есть, зима ведь.
- Так, плечо у нас получается 10-15 километров, пока погрузят да разгрузят, получается, что за день больше одного рейса не сделают. Никак не сделают. Сани у вас большие есть, и сколько их? Так, так, так, - задумался главный механик. - Четыре трактора, Емельян Артёмович можно направить, думаю, что они справятся с задачей. Эх, если бы было четверо саней тогда бы и по два рейса можно было бы сделать, обойтись двумя тракторами.
- Не забудьте, Михаил Андреевич, сани с соляркой с ними отправить, чтобы хватило на весь период работы. Когда отправлять, Владимир Васильевич, да что я спрашиваю, они нужны вам ещё вчера были, завтра утром и отправим, сегодня не сможем, да и в ночь – нежелательно, зима, всё же. Ещё вопросы есть?
- Есть, поговорить надо с нашими трактористами, часть вины за срыв сенокоса лежит и на них. Бывали и у них случаи пьянства в рабочие дни.
- Владимир Васильевич, до меня такие слухи доходили, но обращений от председателя колхоза не было, поэтому я мер не принимал. Впредь по таким случаям по вашим докладным, мы расстанемся с любым трактористом и даже комбайнёром. Мы с этим делом боремся решительно. Поехали в ремонтный цех, там и соберём собрание ваших механизаторов, - и они отправились туда на директорском «козлике». Проезжая по улице Ленина Владимир заметил, что электрики монтировали по улице линию электропередач, подключали к ней дома жителей.
«Живут же люди, уже свет в дома проводят, и нам бы надо в Александровке. Со временем, когда разбогатеем и мы проводить свет в дома колхозников будем», - подумал председатель.
На собрании кроме председателя и директора присутствовали главный механик Соколов Михаил Андреевич, главный агроном Горбунов Виктор Иванович, механик тракторной бригады в «Великом Октябре» Муратов Алексей Тихонович. Собрание прошло бурно, трактористы пытались свалить вину за простои на пьянство колхозников, на нерасторопность руководства колхоза.
- Вот что, дорогие, такие белые и пушистые, вы меня знаете? – Начал Емельян Артёмович.
- Знаем, как не знать.
- В колхоз пришёл новый, молодой, энергичный председатель, то же бывший офицер. Я уверен, что у себя в колхозе он дисциплину наведёт, а вашу дисциплину я поставлю на особый контроль. Ну, вы знаете, что это значит, в колхозе наше руководство будет почти каждый день, и расслабляться вам я не дам. Если что, статья за пьянку в рабочее время и… Учтите это.
Домой с Хуртиным ехали уже ближе к вечеру, конюх старался доехать в Александровку засветло, но всё же, приехали, когда в окне конторы уже светилась единственная керосиновая лампа. Зоотехник Шаломеенко с докладом о проделанной работе за день, ждал председателя. Это уже порадовало Владимира. Хотя и маленький сдвиг, но он произошёл в колхозе, хотя бы в голове пока только одного зоотехника. Надо ввести за правило не только задачи ставить перед средним звеном колхозного руководства, но и требовать своевременный отчет об их выполнении ежедневно в конце рабочего дня. Небольшая вечерняя планёрка повысит дисциплину специалистов и будем знать что будем делать в колхозе на следующий день.
* * *
СТАРШИЕ ТОВАРИЩИ
Владимир частенько советовался с пожилыми, умудрёнными опытом стариками. Частенько они приходили в контору к концу рабочего дня, покурить с председателем сигареты, обсудить колхозные дела. Здесь-то в беседах и находились решения трудных колхозных, житейских вопросов. Как же радовался старый колхозник, если именно его совет был признан правильным и принят к исполнению.
Особенно толковые советы давали Поволоцкий Егор Константинович - колхозный конюх, Осадчий Василий Яковлевич, Бадаква Иван Фёдорович, он работал в колхозе плотником, с войны пришёл без ноги, вместо неё у него была деревянная культяшка. Работал в плотницкой он, обычно, сидя, отстегнув свою деревяшку.
Но больше всего общался он с Бадаква Яков Фёдоровичем, бригадиром тракторно-полеводческой бригады от МТС, у которого он и жил на квартире. С Яков Фёдоровичем длинными вечерами обсуждали почти все колхозные дела.
- Яков Фёдорович, а почему не поставили председателем Осадчего Василия Яковлевича, он орденоносец, офицер, грамотный, во всех колхозных делах имеет своё суждение, а работает почему-то конюхом.
- Так он был председателем, я скажу тебе.
- Когда?
- Да ещё до Крахмалёва.
- А что же случилось, почему освободили.
- Пришёл он с войны капитаном, грудь в орденах. Да его с детства всё с книжками и только и видели. Видно воевал он грамотно, с умом, что с войны с двумя орденами «Славы» пришёл, почти «Герой» и руки-ноги целы. Его сразу же и избрали председателем. И, скажу я тебе, колхоз стал подниматься, организовал он работу колхоза грамотно, и дисциплина была на высоте. Фронтовики его уважали, скажу я тебе, а уж о бабах и молодёжи - и говорить нечего.
Колхозная касса пополняться стала, решили на правлении купить самосвал, их на Сызранском заводе только-только начали выпускать. Взял председатель из кассы деньги и поехал за машиной в Сызрань. Через неделю приезжает без машины, сам весь черный, такого мы его ещё не видели. Собрал общее собрание не только колхоза, я скажу тебе, и бабок и детей, всё село. Вышел перед ними, встал на колени и говорит:
- Люди добрые, односельчане, колхозники, снимайте меня с председателей к чёртовой матери, не оправдал я вашего доверия, отдавайте под суд ротозея.
-За що?
- Як же цэ так?
- Расказувай.
- Проротозейничал я колхозные деньги, - а сам так и стоит на коленях. - Приехал я на завод, а там таких крестьян-ротозеев, как я уже ухорезы ждут. Подходят ко мне двое в галстуках, чистенько одетые, хоть и скромно. Спрашивают: «За машиной приехали? Платите деньги вон в ту кассу, получите накладную, а уже по ней к вечеру у проходной получайте машину. Вас там вызовут». Я заплатил в кассу деньги, получил вот эту бумагу с печатью, росписями и у проходной стал ждать нашу машину. Жду до вечера – не вызывают, прихожу к проходной утром, опять жду, с обеда меня уже сомнения стали одолевать. Иду в контору, показываю накладную и спрашиваю, где моя машина. А они мне: «Накладная недействительна, это опять жульё принялось за своё, вас обманули. Обращайтесь в милицию. В милиции сказали, что я не первый обманутый, пишите заявление, будем искать жуликов, но уж больно они шустрые. Второй год гоняемся за ними, и «работают» они не только на автозаводе и не только в нашем городе». Так и уехал я ни с чем, и без денег, и без машины.
Снимайте меня дурака-ротозея с председателей и отдавайте под суд за растрату.
- Я скажу тебе, молчание в зале длилось долго, все думали, что же делать?
Наконец кто-то предложил:
- Снять то его, надо снять, а вот под суд отдавать не надо, накладная-то есть.
- А машины нэмае?
- А бамага, бамага то есть! Известно, шо без бамажки ты букашка, а с бамажкой чоловик. А гроши? Тьфу на ных, заробым ище на машину з нашим председателем. Нехай остаеться председателем.
Но председатель был непреклонным, снимайте ротозея и всё. Недостоин я быть председателем.
Так и решили, председателя освободить за ротозейство, а колхозные деньги списать. Остался колхоз без машины, а, главное, лишился толкового председателя. Только вот который год колхозники так и жалеют, что не простили тогда полностью председателя, не смогли убедить его остаться.
В одной из бригад колхоза.
Но в колхозной жизни Осадчий Василий Яковлевич принимал активное участие, его постоянно избирали в правление, ревизионную комиссию. И уж лучше его, да ещё Бадаква и Поволоцкого никто не пропесочит и не приструнит лодыря, прогульщика, бракодела, «несуна».
* * *
ПОЧЕМУ ЛЮДИ ВОРУЮТ
Этот вопрос Владимир задавал себе часто, и ответы он находил в разные времена разные. В сороковые и пятидесятые тяжелые годы воровали от безысходности, от голодания семьи, в шестидесятые уже хотелось жить как все люди, в семидесятые – все воруют (всё вокруг колхозное, всё вокруг моё), хотелось уже жить лучше других. Украсть колхозное стало не зазорным, это было уже чуть-ли не удалью. Воровали машинами, тележками, почти открыто. А в девяностые годы уже воровали по-Маяковски - заводами, газетами и пароходами – хотели стать богатыми, самыми богатыми.
Рассветало. Ленивое зимнее солнце все никак не хотело вылезать из-за горизонта. Владимир Васильевич на пароконке с Семёном Егоровичем по утреннему морозцу ехал на МТФ. Вроде бы и корма подвезли и комбикорм выделяется, а надой не повышается. Решил лично проконтролировать дойку, да и работу МТФ в целом. Навстречу шла женщина в обеих руках держала по небольшой сумке. Она сошла с дороги и видно со страху присела. По округлостям сумок было видно, что в одной двухлитровая стеклянная банка, а в другой килограмм или полтора дроблёнки.
- Остановиться, Владимир Васильевич?
- Проезжай, проезжай, не задерживайся, Семён Егорович.
- Это Курмашова Манька, доярка, - подсказал конюх.
- Знаю, знаю, езжай прямо к заведующему МТФ.
Заведующего Шаломеенко Василия Петровича нашли на МТФ в его кабинетике, он же склад, он же и красный уголок.
- Василий, а где у тебя Курмашова?
- Манька? Дойку закончила, молоко сдала, пошла домой, Владимир Васильевич, а что вызвать её? Она тут рядом в землянке при МТФ живёт.
- Нет не надо, Василий Петрович, у неё, кажется, четверо детей?
- Пять, Владимир Васильевич, мал, мала меньше.
- Как живёт семья?
- Трудно. Иногда, да что там иногда сейчас весной чаще голодные, чем сытые.
- Петрович, а другие доярки как, не голодают?
- У других хоть мужья есть, дети постарше, подсобные хозяйства есть.
- Вот что, Петрович, выпиши на складе у Никуйко Алексея Егоровича центнер ячменя, на общественные нужды, сдроби, очисти и выдай многодетным семьям по два килограмма на каждого малолетнего ребёнка, я подпишу. А Курмашовой помогать надо, поддержи семью, ведь лет через шесть-семь-десять пять работников на МТФ к нам придут. И вот ещё что, летом в уборку организуй сбор колосков детьми, да и взрослыми в свободное время для своих нужд. Колоски всё равно пропадут, а так вроде бы законная прибавка для семьи, глядишь, центнер-два и насобирают, и в колхозе воровать не будут.
- Будет сделано, Владимир Васльевич.
Как-то в начале весны по последней дороге, по морозцу в колхоз приехал предРИКа Василий Иванович Степанов, Владимир рассказал о положении дел в совхозе, о ходе завершения зимовки скота. Падёж скота прекратился, идёт массовый окот овечек, а вот с надоями колхоз всё еще в числе отстающих. И рассказал о хищении доярками, скотниками, телятницами молока, дроблёнки.
- Недавно завезли макуху, так веришь, Василий Иванович, весь колхоз грызет эти коричневые плитки, а вчера смотрю, и бухгалтерия грызёт на работе. И смех и грех. Что делать с несунами? Отдавать под суд? Организовать дежурства на МТФ специалистами?
- Владимир Васильевич, несуны бывают разные, одни несут на продажу, а другие… дома детей кормить нечем. Такого человека воровать нужда заставляет. Тебе, как председателю надо знать нужду каждого колхозника. Ну, посадишь ты доярку, скотника или телятницу, а кто доить-кормить будет, кто их детей растить будет?
- Что же делать?
- Лучше всего бы, и правильнее надо сделать, чтобы не было нужды, чтобы оплата труда колхозника позволяла безбедно жить, растить и воспитывать детей. Но ведь сейчас идёт восстановление страны и в первую очередь промышленности, не забывай, снова империалисты бряцают атомными бомбами. Знаю и вижу, что на трудодень выдают зерновые отходы, да и тех не густо.
- Эх, Василий Иванович, на моей жизни я и не видел, чтобы колхозники вдоволь ели хлеб, вначале была война, всё для фронта, всё для победы, сейчас восстановление народного хозяйства, завтра гонка вооружения, а послезавтра что? Сомневаюсь я, чтобы селянину дали пожить хорошо.
- Ну, ты хватил, Володя, ты больше о своих сомнениях никому не говори, могут не так тебя понять. А с несунами? С разными несунами по разному и поступать, кого и не заметить, кого предупредить, на правлении пропесочить, а кому и помочь надо. Вот так, председатель. Ты когда в партию вступать будешь? Я тебе рекомендацию дам.
- Вот проведу в конце года отчётное собрание, будут результаты, тогда и в партию с чистой совестью вступать можно.
* * *
УЛИЧНЫЕ КЛИЧКИ
- Клава, ты не видела на улице Осадчего Василия Яковлевича?
- Не-а, я Хрыстю не бачила.
- Да я спрашиваю не о Хрысти, а об Осадчем Василии Яковлевиче.
- Так он и есть Хрыстя, Владимир Васильевич, кличка уличная у него такая, Хрыстя.
В Опыте, Солдатско-Степном уличных кличек не было и Владимиру это было в диковину, по началу, он, бывало, попадал и впросак. Но природная память, усиленная стараниями бабушки Лены, позволила быстро запомнить, что Осадчий это Хрыстя, Хуртин Семён Егорович это Сенечка, семью Вакуленко звали Букет, Осадчего Михаила Ивановича кличка была Кен. Главный механик МТС Соколов это Мышаня, механик МТС Муратов –Эжник, Крахмалёв Иван Дмитривич, заготовитель в Александровке имел кличку Сур, Бондаренко Александр Иванович – Пуздряк, многодетные Агафоновы – Гусаки, Семененко Андрей Васильевич – Копка.
Уличные клички, обычно давали в старых селениях, которым за сто – стопятьдесят – двести лет, населяющих малороссами, то есть, хохлами. В молодых селениях и у москалей-великороссов уличных кличек не давали. А всё же с кличками как то интересней, просто разнообразней в селе жить.
* * *
ПЕРВАЯ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСКАЯ ВЕСНА
Вроде бы недавно была зима, возили корма по сугробам к точкам, а уже по двум оврагам, проходящих прямо по Александровке талая вода и ещё по четырём полевым оврагам потоками плавно, а в некоторых оврагах и бурно, стекала в прилегающий к Александровке лиман Пришиб. К концу таяния снегов лиман больше напоминал озеро, где вольготно плавала перелётная птица. Александровские охотники и на работу выходили с ружьями, по команде: «Летят», - все хватались за ружья и пытались добыть для своих уже голодающих семей хотя бы немного мяса. Овцеточки, расположенные вблизи лимана, на неделю-другую становились островам. Они были полностью отрезанными от внешнего мира. Старики утверждали, что сена в этом году в Пришибе будет много, только не ленись – коси и вывози. С каждым весенним днём степь становилась всё зеленее и зеленее. Появлялись первые полевые весенние цветы.
На окнах в каждом доме уже красовались букеты тюльпанов. За селом, сразу за колхозными амбарами и зернотоком зацвели жёлтые, красные тюльпаны. Со временем это поле станет тюльпанным заказником, а тюльпаны Шренка произраставшие на нём, будут занесены в Красную Книгу. Это большое тюльпанное поле спокон века не распахивали, видно оставляли для красоты, а после, когда отцветали тюльпаны, использовали для выпасов хозяйского стада, и почему-то звалось оно чудно для местного хохлацкого языка - карта. Возможно, это поле и раньше было заказником? Кто знает? Тех людей уже давно нет.
В колхоз из МТС уже переехали тракторно-полеводческие бригады во главе с Яков Фёдоровичем Бадаква, Василием Федоровичем Трегубовым и Гонзюх Иваном Григорьевичем. Если бригада Трегубова комплектовалась исключительно из местных трактористов, таких как, А.И.Бабичев, А.Ф.Трегубов, П.И.Трегубов, В.И.Осадчий, А.В.Семененко, то бригада Бадаква и Гонзюха состояла почти полностью из кисловских трактористов, С.Т.Радченко, А.Е.Самарин, Менжунов ---, Грошевой--, И.Т.Морозов, И.Г.Морозов, А.И.Олейников и др. В бригадах колхоза были трактора СТЗ, один ЧТЗ, ДТ-54 и один Универсал на подхвате, перевезти с места на место бочки с водой, с соляркой и прочее. По мощности он и сеялку не тянул, и работал на легроине, словом, доисторическое чудо техники. Разъездной механик А.Т. Муратов, обслуживал все колхозные бригады, его передвижная мехмастерская с зацепленной за фаркоп электросваркой, постоянно курсировала из одной бригады в другую.
Агроном Клава Егорова уже давно подготовила семена, планы сева, нормы высева. В то время они были 75 – 80 килограмм на гектар, и только по низинным богатым землям сеяли перекрёстным способом с нормой 100 килограмм на гектар. Пока трактористы выполняли покровное боронование, агроном с бригадиром и его помощником устанавливали норму высева на сеялках. В это время к ним подъехал и председатель на пароконке без кучера. Время горячее, его временно отправили в звено по подготовке к сенокосу сенокосок и грабель.
- Клава на поле за вербой, мне кажется, рановато бороновать, земля ещё не подошла, ты посмотри, может, технику на другое поле перебросите.
- Вы, Владимир Васильевич, когда там были? Утром? Утром земля всегда отходит, влага за ночь к поверхности подтягивается, а сейчас там уже и пыль за боронами пошла. Я только что там была.
- Молодая, а дело знает, отбрила председателя и «ох» не сказала. Это мне нравится, самостоятельная, - отметил председатель, а взгляд его уже остановился на крепком, коренастом Трегубове Дмитрии Петровиче, снабженце тракторной бригады соляркой. На бычьей упряжке он возил с Кисловской МТС в бригады солярку, масло, легроин. На дрожки устанавливались две бочки по 250 литров, и в них солярка завозилась в бригады. Дмитрий Петрович брал за обечайки полную бочку, накатывал её на грудь, напыжившись, снимал её с дрожек и ставил на землю. Только глаза его округлялись и краснели от натуги.
- Есть силёнка у Дмитрия Петровича, есть.
- Потому и не меняем его, уже который год, - сказал Яков Фёдорович, - с ним мы и горя не знаем, перебоев с ГСМ, водой в бригадах никогда не бывает.
Подошёл Муратов Алексей Тихонович – механик тракторной бригады.
- Яков Фёдорович, я забегу к ЧТЗ, что-то Радченко Семён долго копается в тракторе, а потом в первую бригаду поскачу.
- Езжай, Алексей, помоги ему, если что.
- Ну ладно, вижу, у вас дело идёт, не буду мешать, - и председатель покатил на своей пароконке дальше по своим делам.
Весенняя посевная 1954 года в колхозе «Великий Октябрь» шла по намеченному агрономом плану.
* * *
ПЛАНТАЦИЯ
Владимир Васильевич искренне удивлялся отсутствию огородов у колхозников Александровки, хотя вода в колодцах была очень близко – всего 3-4 метра. Однако, овощи привозили частники из Кислово, Быково и продавали тут же на площади перед церковью. Колхозники покупали, особенно первые овощи. Переломить устоявшее мнение о ненадобности огородов, было нелегко и требовало много времени, могло понадобиться год и два. Председатель решил организовать плантацию, как это было в Кислово, Раздолье. Бригадир Трегубов Василий Фёдорович порекомендовал на плантатора Киценко Ивана Фёдоровича, активного, ответственного рабочего бригады.
За Александровкой, там, где сейчас находится пруд, в низине нарезали 8 гектара земли, Палласовское ПМК пробурило скважину глубиной 43 метра, поставили нефтяной болидный двигатель с поршневым насосом и вода пошла в 25-кубовую ёмкость для подогрева и распределения по арыкам. От ёмкости вначале вода на высоте около полутора метров текла по деревянным желобам, а дальше уже распределялась по арыкам. Мотористом на плантации поставили незаменимого Тараса Константиновича Крахмалёва. Дальше уже работало звено Питенко.
Как же радовались колхозники первым огурцам, выписываемых на колхозном складе. За первыми овощами почти всегда дело доходило до драки, обид, поэтому парторг Питенко Александра Михайловна заранее составляла списки очередников на получение со склада первых овощей. На плантации выращивали огурцы, помидоры, лук, картофель, капусту. Это потом уже в каждом дворе появились огороды, а тогда… первым овощам радовались как дети.
Колхоз в зиму для общественных нужд засолил в бочках помидоры, огурцы, наквасил бочки капусты, подвал, оставшийся ещё с дореволюционных лет, долго ещё нёс исправно службу колхозу. Общественная столовая разнообразила своё меню, выписывали соленья зимой и весной и многодетным семьям.
Плантация работала несколько лет, вплоть до объединения колхозов Калинина и «Великого Октября». Овощи стали поставлять регулярно с Кисловской плантации. Там и людей было больше, и себестоимость поливной воды Волжской поймы была намного меньше. Держать две плантации на один колхоз посчитали экономически нецелесообразно.
* * *
Продолжение в части 4.